Facepalm

Никогда не думал, что однажды окажусь в суде. Никогда не представлял, что сделаю это в роли подсудимого. И никогда не догадывался, что судить меня - примерного ученика-студента-сына, будут за нарушение общественного порядка. За то, что я оказался в центре города практически голышом – в тот день Звезды на мне были лишь плавки, обсуждение фасона и степени облегаемости которых в Интернете выльется в широкомасштабные войны в блогах, спущенные до кроссовок джинсы и пачка фотографий в руке. Без денег, без документов и без малейшей идеи как умилостивить небеса, чтобы они позволили мне провалиться под землю, в то время, когда люди в спешке снимали меня на телефоны, стараясь запечатлеть в самых разнообразных ракурсах. Именно эти снимки стали доказательствами № 1, показания свидетелей цитировались на всех ресурсах в сети, а в местных газетах с удовольствием смаковали подробности «безобразия, устроенного прямо в центре города на глазах взрослых и детей!» А я смогу лишь жалко мямлить: «Это случайно, меня подставили!» Сорвавшаяся фраза полицейскому, предложившему мне пройти с ним: «Отвали, козел…» была глупой. Думаю, мне светит арест и штраф, размер которого зависит от красноречия обвинителя – в районе нескольких сотен евро. Как в страшном сне пройдет процесс, на котором самой мягкой оценкой моего проступка будет слово «позор». Даже вспоминать не хочу. Штраф и общественные работы. Приводить в порядок газоны в центральном парке. Это еще хорошо, хуже было бы подметать улицы города – там больше людей могли бы ткнуть меня пальцем и назвать… Ладно…. Меня ждет чудесное время становления на путь праведника, форма штрафника, замечательная пластиковая метла и мешок для мусора. Ах да, нужно не забыть зайти в банк, заблокировать украденную карту и заказать ее дубликат, чтобы перевести мою кровную тысячу евро в пользу пострадавшего города. Подавитесь. Вечером брат прислал мне ссылки на статьи, посвященные моему процессу, и полное сочувствия письмецо, в котором изъявил пожелание моего скорейшего примирения с родителями – они даже в суд не пришли. Брату я пожелал пойти к черту, а ссылки сохранил. Из одной статьи вырезал и распечатал своё фото на скамье подсудимых. Его я приклеил на стену над кроватью. Двенадцатая по счету – своего рода граница, переломный момент жизни, начавшейся одиннадцать фотографий назад и так нелепо закончившейся. Ее я сделал крупнее остальных. По небольшому кусочку стены, обклеенному фото, можно легко выстроить логическую цепочку событий моей жизни за последние полгода – полет, а потом падение в самую глубокую пропасть позора. Это не конец. Последнее слово еще не сказано, и оно остается за мной. Мне плевать на причины, по которым ты меня подставил. Я расплачусь с тобой твоей же монетой, самым унизительным образом. Момент твоего позора станет тринадцатой фотографией в моей коллекции. Последней. А потом я закажу специальный альбом для нее и подарю тебе его копию. А свой экземпляр спрячу, чтобы через пару - тройку лет впервые пересмотреть фотографии самых ярких, как мне казалось, мгновений моей… нет, нашей жизни от начала до конца. И забуду.