Слетают на плечи...

В логове было непривычно тихо. Донателло, наложив на руку ниже раны жгут, сидел подле Шелены, аккуратно доставая пулю пинцетом. Девушка время от времени всхлипывала, закусывая губы, чтобы не отвлекать гения. Она весьма смутно ощущала боль из-за своего состояния, но страх перекрывал все эмоции. Она бы никогда не подумала, что попадет в подобную ситуацию, что в нее будет кто-то стрелять и, тем более, что это будет ее отец. — Есть! — Дону наконец удалось подцепить инородный предмет в плече рыжеволосой девушки. Все его пальцы уже были в крови, но парень не обращал внимания, сосредоточившись на том, чтобы сейчас как можно более безболезненно извлечь пулю и не причинить Шелене боли. — Майки, подай тряпку и теплую воду, — произнес мутант, даже не оборачиваясь к стоящему неподалеку брату. Тот мгновенно среагировал, поставив миску на прикроватную тумбочку, около которой и разместился ученый. Смочив сложенный в несколько раз бинт, Дон прошелся им по ранению, чтобы очистить и, параллельно с этим, понемногу отпускал жгут, чтобы позволить крови вновь нормально идти по конечности. Предупредив Шел о том, что сейчас, возможно, будет довольно больно, он достал из ящика лекарственную мазь, явственно пахнущую целебными травами, и начал мягкими движениями обрабатывать края ранения. Лекарство действительно щипало и жглось, да так, что у девушки на глазах выступили слезы. — Иди проверь, как там Караи, — услышав какой-то шум из соседней комнаты, где обычно обитал Раф, попросил весельчака Донни, заботливо дуя на обработанное место. Шелена невольно улыбнулась и отвлеклась от болезненных ощущений. Микеланджело кивнул, хотя был не особо рад такому поручению, но понимал, что сейчас ничем другим своему брату помочь не сможет. Так что, показательно вредно вздохнув, носитель оранжевой банданы вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь. Давно несмазываемые петли неприятно пронзительно скрипнули и Донателло подумал, что вскоре надо будет заняться их починкой, пока совсем не отвалились. — Караи?.. — удивленно переспросила Шелена, пока Дон накладывал пропитанные лекарством бинты, по старой-старой привычке высунув кончик языка из-за старательности. Девушка смешно нахмурилась, будто пытаясь что-то вспомнить и убедиться, что собственная память ее не обманывает. — Разве это не та девушка, о которой ты мне рассказывал? Ну, та, которая дочь Шредингера, — поспешила сбивчиво объяснить Шел, постаравшись не крутиться лишний раз по сторонам, хотя очень хотелось. — Шредера, — со смехом поправил ее Донателло. Ему даже пришлось остановиться от прематывания, чтобы искренне отсмеяться. Девушка сперва смутилась и даже стыдливо покраснела, но потом поняла, что Донни смеется совсем не над ней и издевки в его голосе даже не чувствуется, а потому даже подхватила его смех, широко улыбнувшись и вмиг рассеяв темное облако страха, что прежде целым тяжелым грузом окутывало ее сознание. Даже попавшая в плечо настоящая пуля теперь не казалась чем-то настолько кошмарным — Донателло спокойно относится к этому и Шел невольно успокоилась и сама, понимая, что Дон и его братья наверняка переживали травмы в разы сильнее, а раз ее жизни ничего не грозит, то нечего так сильно волноваться — ну, случилось и случилось, уже все прошло. Это осознание за короткие секунды изменило что-то в девушке и она почувствовала это и сама, на мгновение прикрывая карие глаза и запоминаю это ощущение. — Да, ты права, — наконец смог проговорить парень, вновь беря пальцами за края бинтов и тщательно завязывая аккуратный узелок, чтобы повязка не развязалась и не сползла при случайном движении. — Вот так, — посмотрев на результат своей работы, Донни улыбнулся и поднял взгляд на Шелену. Но та все еще хмурилась, ожидая ответа на заданный ранее вопрос и гений устало вздохнул, понимая, что ему все равно придется все рассказать, если он не хочет обидеть девушку. Еще раз тяжело вздохнув, ученый начал рассказывать все то, что успело случиться за то короткое время, пока Шел была дома. Девушка слушала внимательно, понемногу пытаясь разобраться во всех факторах и событий, что окружали ее знакомых. Донни же, видя искреннюю заинтересованность, только больше вдохновлялся, чтобы говорить, описывать детали, отвечать на вопросы и уточнять какие-то особенности для полного понимания картины. Рыжую вел за собой какой-то детский интерес ко всему невероятному, к тому, что ранее она могла увидеть разве что в кино или прочитать в книге. Из-за всего этого реальность казалась в разы невероятнее. Майки же, аккуратно приоткрыв тяжелую дверь в комнату Рафаэля, боязливо заглянул внутрь, чтобы сперва оценить обстановку, а уже потом заходить. Но Караи все так же была в кровати, приподнявшись на локтях и потирая ушибленную во второй раз об навесной шкаф голову. Девушка мельком осматривалась по сторонам, но в помещении было слишком темно, чтобы уловить все с первых секунд. Весельчак зажег лампу и куноити болезненно зажмурилась, когда яркий свет ударил в глаза. Это было так же неожиданно, ведь она не успела понять, что в комнате находится еще кто-то кроме нее, так что Караи тихо вскрикнула, тут же приглушив этот звук. Наконец получив возможность спокойно открыть глаза, девушка окинула взглядом Майки, быстро соображая что-то свое. Тот скрестил руки на груди, точно так же осматривая ее. В голубых глазах юноши виднелась какая-то яркая обида, которую он не собирался скрывать, но пытался замаскировать под гнев и злобу. Но их, по сути, не было и даже сам парень не мог понять, почему не может злиться. Весельчак собирался что-то сказать, но запнулся, так и не придумав, что. Вместо него заговорила Караи: — Что с Лил? — с легкой паникой в голосе задала вопрос девушка, хмурясь и пытаясь восстановить в памяти недавние события. Она хорошо помнила, как замахивалась катаной на девушку, как та кричала, ища помощи в лице Леонардо, как ненавистно смотрел на нее лидер. Все остальные события появлялись с трудом, нехотя и медленно, к тому же жутко болела голова и звенело в ушах. Хоть это и здорово мешало, но с каждой минутой Караи могла вспомнить все больше и из таких вот осколков воспоминаний складывалась цельная картинка произошедшего. Микеланджело опешил, даже опустив скрещенные руки вдоль тела и неуверенно посмотрев на куноити перед ним. Та тем временем уже пыталась сесть на кровати, но никак не могла выбраться из одеяла, в которое закуталась, будто в кокон, пока бредила. Бок резко отдал сильной болью и это заставило Караи замереть на месте на несколько секунд, ожидая, пока неприятные ощущения не пройдут. Было неприятно и гадко ощущать себя настолько беспомощной. Девушка даже едва не закашлялась, понимая, что ранила ее никто иная, как сама Лиллиара. От этого стало в разы обиднее и хотелось надавать себе хороших подзатыльников за потерю бдительности. — То есть.. что? — переспросил Майки, аккуратно делая шаг вперед, но не подходя на близкое расстояние. — Черт возьми, жива она или как? — раздраженно рыкнула Караи, подсознательно понимая, что позволяет эмоциям сейчас вырываться наружу, да еще и так агрессивно. Наклонив голову, она закрыла лицо ладонями и зажмурилась. — Прости. Не хотела кричать, — едва слышно пробормотала она, не поднимая больше взгляда на стоящего перед ней мутанта. Майки все больше переходил в состояние ступора, не понимая, почему Караи ведет себя подобным образом, да и не имея возможности это поведение как-либо охарактеризовать и объяснить. Затянулась неловкая пауза, за которую юноша несколько раз непонятливо моргнул и только потом понял, что куноити ждет от него какого-то ответа. Еще несколько секунд носитель оранжевой банданы потратил на то, чтобы вспомнить суть самого заданного вопроса. — Да, да… Жива, конечно, — растерянно пролепетал он, неосознанно подходя на еще один небольшой шажок. Примерно в этот момент девушке удалось вспомнить, что занесенная для решительного удара катана не достигла своей цели и была отведена в сторону. Караи облегченно выдохнула, устало приподнимая уголки губ в каком-то подобии улыбки. — Слава Демиургам! — произнесла девушка, предприняв попытку подняться на ноги, но весьма безуспешную – только успокоившаяся боль в боку снова появилась, на этот раз ощутимо выстрелив по всему телу и заставив покачнуться. Не удержав равновесия, Караи попыталась схватиться за что-то, но пальцы вцепились за книгу в мягкой обложке на все той же злополучной полке и куноити все-таки упала обратно на кровать. — Как ты?! — подорвавшись, кинулся к ниндзя Майк, осекшись только в последний момент, вспоминая, что она никто иной, как самый настоящий враг, способный на любую подлость. — Жива, — хрипло выдохнула Караи в ответ, поднимая одну руку с выставленным большим пальцем вверх и беря несколько секунд передышки, чтобы прийти в себя. Микеланджело невольно улыбнулся, отчаянно сдерживая смешок. Все же за несколько дней пребывания вместе с ними у девушки хорошо получалось развеселить их всех. Она была легкой в этом плане: поддерживала любую, даже самую абсурдную идею, развивала диалоги, подталкивала всех общаться и веселиться. Вне постоянной борьбы у Караи оказался совсем другой характер, и, наверное, именно это и продолжало сбивать весельчака с толку. Тем временем девушка заинтересовалась случайно выхваченной с полки книгой, которая таковой не оказалась – при более детальном осмотре в руках оказалась плотная толстая тетрадь в мягкой, но прочной обложке. Примерно две третьих страниц было исписано и из-за этого у нее был немного потрепанный, но все еще аккуратный вид. — А это что такое?.. — удивленно задала вопрос в пустоту девушка, открывая и перелистывая несколько страниц, заполненных ровным почерком. Майки от неожиданности даже задержал дыхание, узнав в блокноте личный дневник Леонардо, который ранее «одолжил» на время Рафаэль. Караи случайно выхватила взглядом собственное время, но слишком быстро перелистнула следующие несколько страниц, а потому тут же остановилась, начиная вчитываться, но Микеландело, не придумав за такой короткий период времени ничего лучше, выхватил тетрадь из рук куноити. Та, не ожидав подобного разворота событий, легко разжала пальцы, из-за чего весельчак, приготовившийся к сопротивлению, по инерции отлетел назад и упал на панцирь. Караи хотела было подскочить и помочь ему, но сама нуждалась в помощи хотя бы в том, чтобы подняться с кровати. К тому же голова снова начала слишком ощутимо кружиться, а в глазах даже на секунду потемнело. Девушка коснулась подушечками пальцев виска, пытаясь сфокусировать взгляд на чем-нибудь перед собой, но, видимо, слишком активные действия раскрыли едва стянувшуюся рану. Это подтвердилось, когда на бинте появились новые алые цветы. — Черт.. — отстраненно произнесла девушка, пытаясь не провалиться в темноту, которая старательно ее затягивала в себя, туманила сознание, но заставляла чувствовать непонятное спокойствие. Еще немного и Караи поддалась, оставив все тревожные мысли в реальности. Микеланджело, не на шутку перепугавшись, выбежал из комнаты, едва не перецепившись через порог и зовя Донни, чтобы тот помог. Уже закрывая глаза, Караи поняла одну важную вещь. Лео ей не поверит. И потому девушка была рада окутавшей ее темноте.