Его сын

— Дом. Милый… дом! Жара удушающим одеялом навалилась сразу же, как Люк, Гален и отряд штурм-коммандос вышли из десантного шаттла. Скайуокер ностальгически вздохнул. В отличие от отца, Люк сохранил об этой планете самые приятные воспоминания. А что? Если задуматься, то детство у него было именно детством, и было оно счастливой порой. И даже когда основная личность окончательно проснулась, и тогда он наслаждался возможностью быть ребенком. Играть, шкодничать, бегать, прыгать, просто радоваться жизни. Что с того, что климат на Татуине не очень, стол разносолами не баловал, быт был крайне тяжелым и опасностей вокруг пруд пруди? Тетя его искренне любила, дядя относился нейтрально… На него не орали, не давили, не требовали ничего больше того, что можно требовать от малыша. Золотое время, закончившееся в момент похищения наемником. Ну а дальше началась взрослая жизнь с ее ответственностью, правами и обязанностями. — Что-то это мне напоминает… — задумчиво почесал нос Гален, недоуменно уставившись на огромное здание, представляющее собой усеченную пирамиду, разделенную пополам, с четырьмя башнями по углам. — Мне тоже… — поднял бровь Люк, разглядывая сей шедевр монументальной архитектуры. — Что-то есть в этом смутно знакомое… — Точно, — поддержал друга Гален. — Любопытный вид… Неожиданно подростки переглянулись и вновь уставились на обиталище хатта, которое тот, вложив в это дело уйму денег, перевез с Нал Хатта. — Храм Джедаев, — потрясенно констатировал Гален. — По-моему, у этого Граккуса крыша основательно поехала на почве любви к древностям. — М-да… А внутри тогда что? — хмыкнул Люк, накидывая на голову капюшон легкого плаща, чтобы не слепило глаза. Жарко ему не было — Сила всегда готова прийти на помощь своему верному адепту. За спиной слегка позвякивало: коммандос проверяли оружие, выстраиваясь в должном порядке. Солнца заливали лучами черные доспехи интересной конструкции, нагревая бронепластины. Тем временем парадные ворота открылись, и перед гостями предстало нечто вроде приветственного комитета: иктотчи и тви’лек, дружно поклонившиеся. — Оп-па! Какая невероятная вежливость! — хихикнул Марек. — Это на них вид наших бравых вояк так подействовал? Или твои добрые слова? О том, что ты ужасно хочешь нанести визит? Вежливости? — Скорее, висящий над нами разрушитель. Ну, знаешь, добрым словом и разрушителем можно добиться большего, чем просто добрым словом! Это один очень умный человек сказал, и он был прав, — осклабился Люк, пробежавшись пальцами по мечу, прикрепленному вдоль бедра, и зашагал ко входу. Слева и чуть позади шел Гален, складки развевающегося плаща то прикрывали, то открывали висящие у него на поясе по бокам сейберы. Встречающие рассыпались в витиеватых приветствиях, после чего тви’лек с поклонами попросил следовать за ним и направился вперед. Люк хмыкнул. Этот хатт явно с мозгами дружит. Вежливость решил проявить, а не хамить сходу, как обычно поступали выбившиеся в боссы шестерки. Этот слизень определенно был умен. Когда его проинформировали о том, что Наследник хочет нанести визит для осмотра его коллекции древностей, хатт ответил на удивление дружелюбно. Тут же согласился и вообще вел себя образцово. Люка это насторожило. Хатты были крайне специфичным видом разумных тварей. Вся их культура была построена на агрессии, доминировании и получении прибыли. Последняя вообще ставилась во главу угла. Люку их общество напоминало банду. Самую обычную банду, во главе которой стоит пробившийся с низов боевик, весьма неглупый, приобретший хватку, набравшийся опыта, но не заимевший ни лоска, ни желания его получить и совершенно не избавившийся от въевшихся привычек. Хатты были грубы, вежливость считали слабостью, постоянно что-то кому-то доказывали и жадничали до умопомрачения. Хатт мог проглотить оскорбление, это было нормой, но вот спустить потерю прибыли — никогда. Это означало потерять лицо, и воспринималось такое насквозь криминализированным обществом резко отрицательно. Татуин издавна входил в сферу влияния хаттов. После того, как Джабба скоропостижно помер благодаря снимающему стресс Вейдеру, за право стать боссом на этой планете развернулась нешуточная борьба. Граккус гонку выиграл, тупо задавив конкурентов, кого — выражаясь фигурально, а кого — и в прямом смысле. После чего шустро переехал вместе со своим обиталищем и развернулся во всю ширь своей слизневой души. СИБ обеспокоили сведения о том, что хатт собирает артефакты, принадлежавшие когда-то джедаям. Сперва в это даже не поверили: обычно слизни, кроме табунов рабынь-танцовщиц, ничего не собирали, а тут прямо коллекционер образовался! И если учесть возможности хатта, картина вырисовывалась странная. То, что он пользоваться добытым не будет и другим не даст, это понятно, но вот то, что добытое можно продать или украсть — надо было учитывать. А еще сотрудники СИБ так и не смогли выяснить никаких подробностей о составе и размере коллекции. Поэтому задачей Люка стало посмотреть, оценить, и если найдется что-то странное или опасное — изъять. Способы — на его усмотрение, полная свобода действий. Последнее очень радовало. Психологию хаттов Люк знал неплохо, все-таки и сам на Татуине жил, и отец просветил, да и не только он. Поэтому парни оделись в костюмы, сшитые из тканой брони, взяли с собой сейберы, а также захватили отряд штурм-коммандос в полной боевой выкладке. Так. Для солидности. После чего отправились приобщаться к прекрасному. Длинные коридоры, проходя по которым, Люк с Галеном Силой пересчитывали ниши со спрятанным оружием, — и вот они в огромном зале, где уже были установлены стол и стулья для важных гостей. Парни покосились друг на друга. Чем дальше, тем любопытнее. Они присели, двери в противоположной стене разъехались в стороны… В полной тишине раздался дробный перестук. Глаза Галена распахнулись во всю ширь. Отряд коммандос дружно впал в ступор. Люк молча протер глаза. Картина не изменилась. Гален с нескрываемой надеждой в голосе слабо пробормотал: — Глюки? Нас траванули газом? — Сейчас проверю… — моргнул Скайуокер, активируя импульсом Силы лежащий в кармашке на поясе голокрон. Появившийся Акаади огляделся и застыл. — Это еще что такое? — изумленно выпалил Призрак. — Учитель, так вы тоже это видите?! — Да, — потрясенно кивнул забрак. Люк повернулся к Галену: — Если и глюки, то не от газа. На Призраков отрава не действует. — Ужас какой… — Я думал, что видел если не все, то многое, — философски произнес Акаади, глядя на приближающееся к ним чудо. — Оказалось, я ошибался. И очень сильно. — Полковник, у вас камеры работают? — прошептал Люк, слегка повернув голову. — Да, милорд, — прогудел стоящий за его правым плечом воин. — Отлично. Надо будет папе показать. Он обалдеет. Штурмовик хмыкнул. — Что привело вас в мой дворец? — пробулькал на хаттезе подошедший хатт. Именно подошедший. — Если это — последствия влияния джедайских голокронов на неокрепший хаттовский ум, — еле слышно пробормотал Марек, с трудом сохраняя постное выражение лица, — то мне уже страшно. — Нас привела сюда тяга к прекрасному, — лучезарно улыбнулся Люк, беззвучно хихикнув. — И слава вашей коллекции. — Да, — важно кивнул гарцующий на двенадцати кибернетических ножках, делающих его похожим на умирающую от ожирения сороконожку, хатт. — Я настоящий коллекционер! Моя коллекция велика и прекрасна! — Я бы хотел ее осмотреть, — холодно блеснул глазами Скайуокер. — Это возможно? Глаза Граккуса, подошедшего ближе, блеснули. Люк прищурился. Чем дальше, тем больше все происходящее ему не нравилось. Чувствовалось что-то странное, а уж поведение хатта так и вовсе ни в какие рамки не лезло. Он был вежлив, и он был заинтересован. Оставалось только понять, в чем именно состоит этот интерес. Подросток машинально пробежался пальцами по рукояти сейбера, и глаза хатта жадно блеснули. Люк на секунду прищурился, пытаясь понять, что происходит… Гален сел поудобнее, и Граккус просто вперился в сейберы Марека. Парень как раз собрал идеально подходящие ему мечи, благо смог найти камни Силы, резонирующие с ним. Как Кенто Марек и ожидал, лезвия получились желтого цвета, крайне насыщенного. Забавно. Нейтральный Свет, в то время как у Люка — нейтральная Тьма, если можно так выразиться. Взгляд Граккуса стал откровенно алчным. Сила на хаттов не действовала, но и простого взгляда на рожу слизня было достаточно. Люк уже такое видел. Мания коллекционирования. — У меня много интересных экспонатов, — горделиво пробулькал Граккус, гарцуя на месте. Он смог-таки оторваться от созерцания сейберов и теперь просто и незатейливо хвастался. Вполне в духе хаттов: меряться всем, чем только можно. — Много диковинок и необычных вещей. Мне все завидуют! — Интересуюсь на предмет осмотра, — уставился на странного хатта Люк. — Повторяю… Это возможно? — Конечно, — махнул короткими ручками слизень. — Идите за мной! Парни встали и под дробный перестук протезов хатта направились вслед за ним по коридору. Коммандос печатали шаг, Гален начал хмуриться. В воздухе появился странный запах. — Зверинец? — прошептал Марек, покосившись на Люка. Скайуокер пожал плечами. Распахнулись массивные двери, по ушам ударил гомон, производимый живыми существами, сидящими в вольерах, расположенных вдоль стен. Граккус, горделиво вышагивая, громко рассказывал о своей коллекции и хвастался, хвастался… Парни смотрели по сторонам, и их лица все больше кривились. Хатт не только собирал артефакты джедаев, но и обзавелся коллекцией живых существ. Это был своеобразный зверинец, в котором Люк обнаружил вампу, нексу, еще несколько широко известных в галактике хищников. Воняло шерстью, злобой и глухой ненавистью. Они медленно шли под гвалт, производимый животными, а хатт рассказывал, сколько ему пришлось потратить, чтобы обеспечить содержание экспонатов. Следующая дверь выглядела серьезно. Хатт подошел к панели, тронул ее, набрал код. Створки разъехались. — Они пусть тут останутся, — махнул ручкой в сторону штурмовиков Граккус. — Мои сокровища — не для недостойных глаз. — Полковник, — слегка кивнул Люк, заходя в огромное — со множеством специальных подставок, полок и выставочных столиков — помещение. Взгляд парня тут же метнулся к поврежденному сейберу, еще одному… Вот еще пара, изогнутые. Вот джедайский голокрон, но он пустой. Люк не чувствовал ничего, от артефакта осталась только оболочка. Вот еще один, в виде кубика. Одна из граней проплавлена. Он тоже мертв. Вот пара световых рапир. Вот пошли камни Силы. В большинстве своем — мертвые, некоторые еле ощутимо пульсировали в Силе. Несколько явно выковыряли из сейберов недавно, они ощущались живыми, полными энергии. Гален плавно шагал вдоль стены, рассматривая лежащее и висящее. Неожиданно Граккус прервал свое хвастовство, проводив подростка странным взглядом. — Сколько? — Что именно? — поднял бровь Гален, касаясь пальцами рукоятей на поясе. — Они, — ткнул толстым пальцем хатт. — Твои мечи. — Не продаются, — отрезал Марек. — Сто тысяч кредитов! — булькнул Граккус, облизывая губы. Парня передернуло: — Нет. — Двести. Подростки обменялись изумленными взглядами. Хатт набавляет цену? Что происходит? — Не продаются, — процедил Марек. Люк прошел вдоль стены, скучающе скользя взглядом по экспонатам. — Моя коллекция давно не пополнялась. Судя по всему — ложная тревога. Ничего опасного, голокроны мертвы, и это хорошо, так что можно топать назад. Между тем за его спиной обстановка начала накаляться. Хатт навис над постепенно звереющим Галеном и буквально вымогал у него сейберы. Марек медленно, с ленцой, цедил слова, витиевато посылая настырного слизня в пешее эротическое путешествие: никакой матерщины, но смысл был именно таков. Граккусу это было до одного места — хатты матом разговаривали, и их этим было не пронять. Хатт топотал ножками, лязг разносился по всему помещению, громогласно требовал продать объекты его интереса. Люк поморщился, привычно отсекая шумы и сосредотачиваясь. Акаади прошелся по залу, разглядывая экспонаты, похмыкал и вернулся к подростку, после чего исчез. Скайуокер не обратил на это никакого внимания. Он еще раз обвел все внимательным взглядом, пытаясь понять, что не так. Сила раскинулась тончайшей сетью, прощупывая все видимое и спрятанное. Коллекция была богатой, это да. Ловушки и охранные системы присутствовали. Все, как и полагается, ничего лишнего и ничего недостающего. Люк прищурился, переводя взгляд с предмета на предмет. Голокрон, сейбер, кристалл, таблички с надписями, диски, какой-то то ли амулет, то ли артефакт, броня, голокрон, кристалл… Неожиданно он понял. Вся коллекция была мертвой. Это просто хлам. Судя по всему, на Граккусе кто-то хорошо нажился. Хатт возмущенно взревел, Гален прорычал очередной отказ… — Довольно. Мы уходим. Марек прожег настырного хатта взглядом и тут же встал рядом с Люком, демонстративно положив руки на пояс рядом с сейберами. — Ваша коллекция просто превосходна, Граккус, — холодно произнес Скайуокер. — Мое чувство прекрасного корчится в агонии. Благодарю за предоставленную возможность. Хатт сощурился, вертикальные зрачки желто-оранжевых глаз на миг расширились. — Мы уходим. Повинуясь движению руки, двери резко разъехались, взвизгнув сервомоторами. В проеме тут же возник полковник коммандос. Черный шлем качнулся, воин плавно отшагнул в сторону, освобождая проход. — Уже уходите? — хатт недовольно сложил короткие ручки на объемистом животе. Кибернетические протезы выбивали барабанную дробь. — Да. Дела, — равнодушно бросил Люк, скользя взглядом по клеткам, мимо которых проходил. Вольеры. Оснащенные по последнему слову техники, влетевшие заказчику в огромные суммы: тут тебе и микроклимат, и энергетические барьеры, и закольцованные экосистемы, и прочие чудеса технического прогресса. Голубые глаза скользили по обитателям этой комфортабельной тюрьмы. Вампа. Нексу, раздраженно хлещущая вокруг себя раздвоенным хвостом. Аклай. Рик. Какая-то странная тварь, похожая на крысу. Здоровенный паук, поблескивающий созвездием глаз. Тускен. Хищная рыба. Змея. Люк замер. Он медленно повернул голову, не обращая внимания на хатта, пытающегося привлечь его внимание. Коммандос тут же навели оружие на слизня, на обитателей зверинца… Марек сжал рукояти сейберов, готовясь прикрывать спину Люка. — Ну надо же… — мягко произнес Скайуокер, нежно улыбнувшись, и желтые лучи вырвались из эмиттеров. — Я не ошибся. Ваша коллекция, Граккус, действительно потрясает. Хатт нервно переступил протезами, коммандос перешли в боевой режим. Сидящий на песке тускен, слишком мощный для аборигена Татуина, поднял голову. С трудом. От него, от всей его фигуры веяло мрачной обреченностью… А вот Сила молчала. Наливающиеся янтарем глаза парня отметили блеснувшие визоры маски, респиратор, рванину, в которую был одет этот странный тускен… Длинную косу, упавшую на плечо при повороте головы, а также странно топорщащиеся рукава одеяния в районе кистей рук и слишком плотные обмотки сапог на щиколотках. — А, это… — громыхнул хатт. — Тускен. Чего на него пялиться? Тускенов не видел? — Таких… — сладко улыбнулся Люк, — нет. И я просто жажду рассмотреть этот необычный экземпляр вблизи. И повнимательнее. — Это мой раб! — рявкнул хатт, пытаясь подойти ближе, но на него тут же навели винтовки необычной конструкции. — Правда? — промурлыкал Люк, удовлетворенно оскалившись. — Ваш? Личный? — Да! — рявкнул Граккус, топнув передними ножками. — Мой… экспонат! Глаза Скайуокера превратились в ало-золотые озера. Он не ошибся. Тот зал, выдаваемый за коллекцию джедайских артефактов и прочего, был фальшивкой. На самом деле коллекция пряталась тут. В зверинце. И собирал хатт совсем не артефакты. — Твой… экспонат? — мягко спросил Люк, повернувшись к хатту. — Или все-таки раб? — Раб! — рявкнул Граккус, нависая над наставившими на него дула винтовок воинами. — Знаете ли вы, неуважаемый Граккус, что в Империи нет рабов? Есть только каторжане? И стать таковыми можно только по приговору суда, — Люк вытащил из-за пояса перчатку и принялся неторопливо натягивать ее на руку, тщательно расправляя тонкую кожу. — А те, кто обращает в рабов свободных разумных не по приговору суда, подлежат казни? Граккус расхохотался, с булькающими звуками. Вся его необъятная туша колыхалась, ножки переступали с места на место. — Мы на Татуине! — снисходительно пророкотал хатт. — А не в Империи! — Это так, — пожал плечами подросток, натягивая вторую перчатку. — Возможно, я бы и посмотрел на все это сквозь пальцы, но есть один нюанс… Этот ваш экспонат — одаренный. А указ Владыки недвусмыслен, — губы парня раздвинулись в леденящей улыбке, — ни один одаренный, независимо от конфессии, не подлежит каторге. Можно убить, но не делать рабом. — Мы — не в Империи! — вновь всколыхнулась туша слизня. — Мы на Татуине! — Повторюсь… Это да. Но и я — не джедай. Бешено вращающийся фиолетовый диск прорезал потолок, метнулся к полу, вгрызаясь в него, словно циркулярная пила, после чего вернулся в руку хозяина. Энергетическая завеса, запечатывающая вольер тускена, исчезла. Заверещали животные, пленник приподнял голову, видимо, пытаясь понять, что происходит и не мерещится ли ему. Хатт взревел, поднимая ручку, чтобы активировать комлинк в виде браслета, но не успел. Росчерк желтого сейбера отсек конечность, после чего мечи снесли часть протезов хатта с одной стороны. Гален метнулся вбок, обходя падающую тушу, несколько шагов — и вот уже оставшиеся ножки, звеня, падают на пол. Граккус заорал, потрясенно пуча глаза на обрубок. Распахнулись двери и замаскированные ниши, в которые тут же полетели термальные и светошумовые гранаты, разогнанные и направленные Силой. Раздались взрывы, вспышки отразились в визорах коммандос, открывших стрельбу, загудели сейберы, отражавшие плазму. Звери орали, беснуясь в вольерах, Сила забушевала, уничтожая посмевших напасть. Охрана хатта не могла на равных противостоять отряду специально обученных воинов, поддерживаемых двумя неслабыми одаренными. Невидимые удары блокировали ловушки, выжигали механизмы и давили живых и дроидов. Граккус попытался отползти, обрубки искусственных ног заскребли по полу, высекая искры, но тут его вздернуло высоко вверх, под потолок, а потом резко приложило об пол. Все замерли, изумленно рассматривая стонущего хатта. — Ты гляди, — в неожиданно наступившей тишине раздался веселый голос, — рожденный ползать — летать может! — Правда, только вниз и недолго, — хихикнул Гален под аккомпанемент стонов Граккуса. Тускена резко выдернуло из вольера и бросило под ноги Люку. — Идти можешь? Полуживой абориген что-то промычал, вяло шевельнув рукой. Один из штурмовиков тут же подхватил его, еще двое закрыли раба бронированными телами от возможной атаки. Гален прошелся по залу, не обращая внимания на шум, в поисках других разумных, но больше сюрпризов такого плана не было. Правда, был другой. Люк обнаружил Силой несколько тайников, и вот там экспонаты были — не чета хламу, выставленному на обозрение по соседству. Кристаллы Силы. Десять штук. Дикая редкость и огромная ценность. Три голокрона. Все — пирамидальные и все как один — рабочие. Семь джедайских голокронов — шарообразные и в виде кубов. Девять сейберов. И на закуску — доспех, явно созданный с помощью Силовой ковки. Находились эти тайники в клетках животных — простое и остроумное решение. Мало кто подумает, что ценности можно спрятать в вольерах, а если и подумает, то достать их будет проблематично. Люк поступил просто: убил беснующегося рика и аклая Силой, одному остановив сердце, а второго сдавив так, что твердый хитиновый покров превратился в мелкую крошку, после чего Силой же вырвал спрятанные в полу сейфы. Пока подросток потрошил тайники, Гален окончательно обезножил хатта, отрубив оставшиеся протезы, содрал с валяющейся на полу руки комлинк и, простимулировав бешено ругающегося Граккуса сейбером, заставил отдать приказы разумным обитателям дворца: не предпринимать враждебных действий. Хатт скрипел зубами, плевался и ругался, но подчинился, после того как лишился кончика хвоста и получил несколько очень болезненных ожогов — церемониться с ним Гален совершенно не считал нужным. — Хорошая была попытка, не спорю, — Люк стянул перчатки и вновь заткнул их за пояс. — На твое несчастье, я жил на Татуине и отлично помню, как выглядят тускены. Этот, — рука указала на находящегося в прострации оборванца, — слишком рослый. Вернее, не так, — поправил сам себя подросток. — Он не рослый, тускены как раз такие. Он слишком массивный. Пустыня высушивает всё и всех, тускены хоть и высокие, но очень тощие. Это видно, несмотря на их одежды и обмотки. А этот слишком плотного телосложения, на нем слишком много мяса — для аборигена Татуина. И не надо мне рассказывать про приемышей. Это неимоверная редкость, кроме того, они крайне редко выживают в пустыне. А также есть один нюанс… Вялого тускена вздернули на ноги, Люк подошел, легкое движение — и в его ладони появился нож. Упали рассеченные бинты и куски рукава, обнажая светлую кожу и массивный металлический браслет, с выдавленными на его поверхности странными символами. — Что и требовалось доказать, — хмыкнул Люк. — Возвращаемся. Что касается вас, Граккус, советую рассказать, где вы взяли эти вещички. Добровольно. — Нет! — рявкнул хатт, баюкая обрубок руки, и расхохотался. — Ты ничего не узнаешь! Сила на меня не действует! Люк с Галеном переглянулись. — Вот идиот… — протянул Марек. — Может, на мозги и не действует, вот только на все остальное — вполне. — А боль развязывает язык кому угодно, — недобро посмотрел на упрямца Скайуокер. — Что ж, ты решил. Не обессудь. Сила рванула, опутывая дергающегося Граккуса плотной сетью. Да, хаттам было невозможно промыть Силой мозг, они были иммунны к таким воздействиям, да и вообще тяжело поддавались техникам, впрочем, тяжело — это смотря для кого. А еще можно было пойти другим путем, что Люк и сделал. Граккус, имплантировав протезы, сам себе подстроил гадость. Скайуокер с легкостью зацепил его за остатки ножек и поволок за собой, крепко прикладывая тушу хатта о каждое препятствие, попадающееся по дороге, наслаждаясь экспрессивной руганью и угрозами. Тускена и трофеи подхватили штурмовики, Гален пошел первым, готовясь, если что, принять удар на себя, коммандос построились в коробку, и вся процессия зашагала по коридорам, провожаемая испуганными, облегченными, злорадными и ненавидящими взглядами обитателей дворца. Пока они шли, Люк легкими касаниями Силы мониторил настроения масс, все более презрительно кривя губы. Контингент хатт подобрал на совесть. Граккуса еще не успели вынести хвостом вперед из ворот, а его приближенные уже начали дележку всего, ему принадлежащего. Алчность стелилась ядовитым облаком, заставляя парня брезгливо дергать пальцами руки, а жителей дворца — строить планы. Которые Скайуокер немного обломал, указав коммандос на человека, явно имеющего доступ к очень важной информации. Шаттл их уже ждал, все погрузились, включая Граккуса, которого бросили на пол, как бревно, Люк посмотрел на сверлящего его ненавидящим взглядом хатта… И принял решение. — Адмирал, — голос подростка лязгнул металлом. И Джерджеррод вытянулся, демонстрируя идеальную выправку: — Ваше императорское высочество! — Сотрите этот сарай с лица земли. Немедленно. — Слушаюсь, Ваше императорское высочество! — мужчина повернулся и принялся командовать. — Приказ! Точечный удар. Цель Пять-пять-восемь-дират. Исполнять. Столб плазмы прожег дворец до основания, испепеляя все дотла. Турболазер сделал три залпа, оставляя только пепел и дым, поднявшиеся до небес, разлетевшиеся осколки и обломки и в Силе — вспышку смертей, от которой Люк только улыбнулся. Граккус странно квакнул, уставившись на экран, где во всех подробностях показывалось происходящее. Не надо было быть одаренным, чтобы понять, что хатт шокирован до глубины души. — Нападение на члена императорской фамилии карается по всей строгости закона, — мягким голосом пояснил парень, стоя возле парализованного увиденным Граккуса. — И это… — голубые глаза скользнули по экрану, — только начало. А теперь поговорим. И о твоем рабе в том числе. *** Хетт открыл глаза, приходя в себя. Он лежал на твердой чистой поверхности, запах свежести невозможно было ни с чем перепутать. Тело укрывало одеяло, окутывающее его теплом, воздух, слегка прохладный, нежно касался кожи. Прохладный?! Мужчина напрягся, готовясь к любым неожиданностям. Заметавшиеся было под влиянием момента мысли он взял под жесткий контроль, усмиряя зарождающуюся панику. Быстрый взгляд вокруг дал ответы на некоторые вопросы. И добавил новых. Стерильное пространство, напоминающее корабельный лазарет. Жесткая койка. Одеяло. Свет приглушен, не раздражает глаз. Гудят и попискивают какие-то приборы, в ногах койки зашевелился дроид. Сознание ясное и чистое. Впервые за долгое время. Тело… Он себя наконец-то ощущает полностью. Чисто. Ясно. А не частями и мутно. И… Сила вернулась. Руки мужчины задрожали. Он поднял их, потрясенно уставившись на повязки с бактой на запястьях… И никаких браслетов, блокирующих его дар. В груди дрогнуло и потеплело, из глаз непроизвольно потекли слезы, а он все ощупывал руки, забывшись от счастья. Постепенно эйфория схлынула, Хетт сел, заставив себя встряхнуться и, едва не постанывая от восторга, попробовал прощупать Силой пространство. Энергия растеклась волной… А потом по нервам ударило непередаваемым ощущением Тьмы. Это было словно удар в висок, Хетт даже головой потряс, пытаясь прийти в себя. Чужая Сила ворвалась в помещение, клубясь плотным тяжелым облаком, открылись двери, и мужчина в изумлении распахнул глаза, не в силах оторвать взгляда от двоих подростков. Ему показалось, что он все еще в оковах, превращающих его в овощ, и все происходящее — лишь бред его измученного сознания. Вошедший первым светловолосый парень в черном окинул его ленивым взглядом голубых глаз. И Хетт еле выдавил потрясенное: — Скайуокер? — Точно, — кивнул тот. Стоящий рядом коротко стриженный брюнет хмыкнул. — Не Энакин, — с сомнением протянул А’Шарад. Подросток рассмеялся: — Нет. Энакин Скайуокер — мой отец. А я — Люцифер Палпатин-Скайуокер. Его сын. — Гален Марек, — представился брюнет. — Сын Кенто Марека. — А’Шарад Хетт. — Рад знакомству, — светски улыбнулся Люк, небрежным жестом подтягивая к себе стул и присаживаясь. — Долго же вы исполняли роль выставочного образца, судя по всему. Сколько, примерно? — А какой сейчас год? Люк назвал дату. Хетт нахмурился: — Три года. — Как же это вас угораздило? Хетт сморщился, потерев гладко выбритый дроидами татуированный подбородок. Мужчину совершенно не смущало, что он сидит в одной больничной рубахе и посторонние видят его лицо, не скрытое маской, и не только. — Я спокойно жил себе в своем племени, — голос мужчины постепенно наполнялся возмущением, — никого не трогал, ко мне никто не лез, как вдруг неожиданно приперся Кеноби. Начал меня агитировать вступить в ряды борцов против тирании и Тьмы. Подростки переглянулись. — Я отказался, у меня своих проблем хватало, а тут еще и чужие навалить пытались. Слово за слово, спор перешел на личности, я не счел необходимым себя сдерживать… — Дайте угадаю, — прервал его Люк, — вы продемонстрировали, что не такой пламенный воин Света, как ожидалось, и Кеноби в вас разочаровался. — Можно и так сказать, — развел руками Хетт. — Бой был жарким, Кеноби меня опозорил, — подросток понимающе кивнул, — я решил не искушать судьбу и удалиться. Дошел до Мос Эспа, почти, а потом… Дальнейшее плохо помню. — Еще бы, — пожал плечами Люк. — Рабский чип, наркотики в диких дозах, шоковый ошейник и блокираторы Силы. Я вообще удивлен, что вы связно разговаривать можете. О… Держите на память. С ладони парня взлетел плоский пластиковый диск, размером с ноготь большого пальца, и приземлился на ладонь Хетта. Лицо мужчины закаменело. — Лично вырезал, — улыбнулся Люк, но глаза его оставались ледяными. Хетт сжал пальцы в кулак, на скулах татуированного лица выступили красные пятна. — Благодарю. — Рад был помочь, — снова пожал плечами подросток. — Не терплю рабства. — Да, я помню, — кивнул погруженный в свои мысли мужчина. Люк хмыкнул и встал: — Что ж, выздоравливайте. А у меня еще дела есть. Надо кое с кем побеседовать. — Слизняк? — проницательно прищурился очнувшийся от размышлений Хетт. — Он. Двери закрылись, и мужчина прилег, вертя в пальцах чип. Поразмыслить было о чем. *** — Итак, продолжаем упорствовать? — Люк наступил сапогом на рану на хвосте хатта, и Граккус взвыл. Огромная туша задергалась, но все было бесполезно. Гален огляделся, подтянул к себе стул и присел. Вопли хатта заставляли морщиться, но Марек стоически терпел. Сам Гален ничего не имел против агрессивных переговоров и вообще хорошей драки, боя, потасовки (нужное подчеркнуть), он понимал необходимость допросов в полевых условиях, да и вообще… допросов. Его учили, и не только отец, но и Вос, имеющий в этом огромную практику, парень прекрасно знал, что и как надо делать, но применять не любил, хоть и умел. Однако в данном случае — хоть он пытки и не одобрял — готов был сделать исключение. Достаточно было вспомнить состояние Хетта, когда того доставили в лазарет, и все глупые мысли сразу исчезали. Имелся тут и другой подводный камень. В отличие от Галена и Корто, Наследник пытать не только умел, но и любил. Как, впрочем, и многое другое. Эту грань своего характера Люк не выпячивал, но и не скрывал, и если подворачивалась возможность — то почему бы и нет? Кроме того, пытаться отвлечь Люцифера от жертвы, в которую он уже вцепился? Совершить такой подвиг и остаться в живых могут только четыре человека в галактике, и он не из их числа. Гален смотрел в сторону, размышляя на философские темы, хатт орал и булькал, стоящий в углу Энсин переводил, гудел сейбер, которым Скайуокер мелко шинковал хвост слизня. Неожиданно настала тишина, и Марек вынырнул из своих размышлений. Граккус хрипло, шумно дышал, скребя рукой по полу, в помещении пованивало горелым мясом и потом, даже вентиляция не спасала, Люк, мурлыча очередную любимую арию, просматривал информацию на датападе, отмечая что-то, его заинтересовавшее. — Чудесно, — подросток отложил прибор и посмотрел на стонущего Граккуса, пускающего слюни. — Что и требовалось доказать. Вот видите, а вы упирались, что-то там говорили о сопротивлении Силе… Сами виноваты. Ответили бы на мои вопросы сразу — и не пришлось бы так страдать. Я бы вас убил быстро. Граккус с трудом скосил глаза на подростка и что-то прохрипел. Тем временем два дроида быстро запаковали хатта в огромный пластиковый мешок, куда забросили также и куски хвоста, валявшиеся на полу. — Что ты собираешься делать? — поинтересовался Гален, с любопытством наблюдая, как дроиды подняли мешок и куда-то поволокли. — Отец как-то рассказывал, как устраивал работорговцам кремацию заживо в верхних слоях атмосферы. Любопытно будет повторить его опыт, — пояснил двинувшийся вслед за дроидами Люк, не отрываясь от датапада. Лицо у него было недовольное. — Что-то плохое? — Да так. Мне не нравится один момент… — Какой? — Поимка Хетта. Как думаешь, такого скрутить легко? Вот и я так не думаю. *** Корабль ушел в гипер сразу же, как хатт сгорел в атмосфере Татуина, выброшенный из шлюза. Люк систематизировал сведения, полученные от Граккуса и его помощника, Гален медитировал, А’Шарад валялся в лазарете, размышляя о том, что Кеноби знал, что делал, когда сорвал с него маску на глазах у всего племени. Позор, по обычаям тускенов, который не смывается и заставляет уйти в добровольное изгнание. Он и ушел… А в итоге три года просидел в клетке, в качестве зверька, которого поят-кормят-моют, если надо — насильно, чтоб не загнулся раньше времени. Три года, выпавшие из памяти, оставившие только мутные ощущения чудовищной потери, боли и полного бессилия перед мучителями. — Лучше б ты меня убил, Оби-Ван. Те, кто его поймал, словно редкое животное, сполна сумели воспользоваться моментом его растерянности. Он был подавлен происшедшим, ему пришлось бросить все, что было ему дорого, и вот, чем это закончилось. Лучше б он погиб в бою… Хотя… Хетт вздохнул и закрыл глаза, устраиваясь на жесткой койке. Может, это шанс начать все заново? *** — Курсант Соло по вашему приказанию прибыл. — Курсант Фел по вашему приказанию прибыл. — Курсант Спирс по вашему приказанию прибыл. Глава Академии, генерал Домар, сложил пальцы домиком, рассматривая вошедших. Два высоких кореллианца и один корускантец. Два поистине гениальных пилота и один неплохой. Три курсанта, на которых обращено высочайшее внимание. — Господа курсанты, — генерал еще раз обвел стоящую напротив троицу внимательным взглядом. — Как вы знаете, в нашем учреждении принято не только теорию преподавать, вы имеете еще и практику, то есть возможность наработать опыт. Бесценный опыт, без которого теория мертва. Парни напряглись, не зная, чего ожидать. — Самое ценное для военного — опыт боевых действий. Получить его в относительно безопасных условиях — невероятное везение, которое у вас, господа, явно имеется. Мужчина перевел взгляд на датапад, пролистнув какую-то информацию. — Буквально час назад в Академию пришел официальный запрос. — Сэр? — не выдержал Спирс, которого буквально распирало от любопытства. — Терпение, курсант Спирс, — слегка улыбнулся генерал. — Итак, нам пришел запрос на трех курсантов. Пилотов, если сказать точнее. Можно было бы выбрать, но в запросе указаны конкретные имена. Ваши, господа курсанты. Фел и Соло переглянулись. — Сэр? Кто прислал запрос? — Его императорское высочество Люцифер. — Наследник? — восхищенно ахнул Спирс, но тут же принял суровый вид. — Простите, сэр. — Ничего, — усмехнулся генерал. — Итак, вас интересует, почему именно вы. Не так ли? Курсанты кивнули и замерли. — Все причины мне неизвестны, однако в запросе Наследник упомянул Кашиик, а также тот факт, что вам, Соло, известен не только язык вуки, но и их обычаи и уклад жизни. Курсант Фел выбран как отличный пилот-истребитель, а вы, курсант Спирс, за способности к аналитике. Вопросы? — Э… генерал, сэр, — шагнул вперед Мако. — Это ведь необычно? — Ну, с какой стороны посмотреть, — пожал плечами Домар. — Иногда такие запросы присылает Лорд Вейдер, отбирая в Черную Эскадрилью, но вот Наследник… Нет. Это впервые. Так что собирайтесь, через три часа за вами прибудет транспорт. — Куда мы направляемся? — деловито поинтересовался Фел. — Вас доставят к Ботавуи. Наследник сейчас находится именно там. Следующие часы прошли в сборах. Собрав немногочисленные вещи, курсанты наскоро попрощались с возбужденно галдящими сокурсниками и поспешили на специальную площадку, где их уже ждал эскортный челнок JV-7 типа «Дельта». Шаттл вознесся в небо, лег на курс, унося парней навстречу приключениям, и звезды размазались в полосы. *** Арманд устало потер виски, приглушив в кабинете свет. Мужчина чувствовал себя выжатым до последней капли, тело болело, голова просто разваливалась на части. Энергетики и витаминные комплексы не спасали, Иссард сейчас остро сожалел, что Люцифер отсутствует и поставить его на ноги одним прикосновением некому, некому дать ему заряд бодрости, достаточной, чтобы проработать с пользой еще полсуток. Наследник никогда не отказывал главе СИБ в этой милости, всегда приходя на помощь, хотя мужчина и старался не докучать слишком часто, но что поделать, если работа для него на первом месте? Да, Арманд понимал, что ничего не дается просто так, и Люцифер лечит его не из альтруизма, а еще он отлично понимал, что у него развилась психологическая зависимость. И что? Зато свои обязанности он исполняет безупречно, вот как сейчас. Иссард скосил синий глаз на лежащий под рукой датапад. Сейчас он отдохнет немного, а потом доложит Императору о крайне интересной информации, полученной из случайного источника. Удалось проследить цепочку на первый взгляд не связанных друг с другом фактов, отыскав странные и не обнаруженные ранее связи. Ксизор, это животное, считающее себя умнее всех, все-таки прокололся. Случайно, но прокололся. А все его похотливость и желание изобразить самого крутого самца. Правильно рассчитанная случайная партнерша на ночь, которая совершенно не подозревала о том, что ее используют для прикрытия, ведь фальшь можно обнаружить, а эту красотку интересовал только секс с богатым красавчиком, пусть и нелюдью, поскольку принц всегда был щедр, поддерживая репутацию. И пока Ксизор весело проводил время, была осуществлена целая операция по внедрению агента, пусть и на один день. Зато удалось поставить прослушку, да так, что ее не обнаружили. И теперь есть данные. Ксизор действовал по чужому сценарию. И одним из сценаристов явно был Джерек. Бывший инквизитор был умен, вот только принц запаниковал и допустил ошибку. Осталось только вычислить остальных. А еще Арманда насторожила странная информация из Инквизитория. Были введены, а затем стерты данные. Какие? Это сейчас определяют специалисты. На первый взгляд все выглядело вполне невинно, но интуиция Арманда настойчиво сообщала, что не все так просто. Пусть проникновение было осуществлено через терминал дежурного — это ничего не значит. Надо быть начеку. Разведчик встал, надел мундир, придирчиво поправил складки и отправился на доклад. *** Ботавуи. Люк с отвращением читал доклады СИБ по пространству ботанов. Ушлые гуманоиды, похожие на вставших на дыбы фелинксов, были прирожденными аналитиками, шпионами и торговцами. Естественно, что вылились их таланты в торговлю информацией, в этом бизнесе ботанам практически не было равных. СИБ давно и прочно сотрудничала с пушистиками, естественно, время от времени напоминая теряющим головы от осознания собственной крутости аборигенам сектора о том, что жадность до добра не доводит, вот только хватало этих внушений ненадолго. Всегда находился кто-то, кто считал себя круче всех. Впрочем, это были частности, не слишком влияющие на систему, Иссард не очень-то и зверствовал, вот только на этот раз ботаны перешли все границы. Они полезли туда, куда соваться смертельно опасно — в сферу интересов Императора, а тот к своим тайнам относился очень ревниво и любопытные носы отрывал вместе с головами. Как в этот раз. Палпатин прекрасно понимал, что оставшийся без пригляда и спущенный с поводка внук тут же начнет исследовать границы своей свободы, дав волю инстинктам и желанию как следует порезвиться. Поэтому и выбрал маршрут следования так, чтобы к концу путешествия милый домашний ребенок, впервые отправленный в свободное плавание, пришел в себя и стал более-менее адекватным. Отчет о посещении Татуина Сидиус уже получил и прочитал, причем несколько раз, восхищаясь некоторыми описаниями происшедшего. Особенно ему понравилась быстрая и жестокая расправа над хаттом и всеми его подчиненными, случившаяся только из-за того, что Люку показался подозрительным тот факт, что Граккус набавлял цену, вымогая сейберы Галена. Если червь хотел таким образом отвлечь так нежданно явившегося к нему опасного гостя, то он просчитался. Все татуинцы с младенчества знают: хатты не торгуются. И они никогда не набавляют цену, только сбивают! Одна фраза запустила цепную реакцию, вылившуюся в полное уничтожение двух третей верхушки преступного картеля, а последствия развлечений внука уже заставили Императора посмеяться и кое о чем поразмышлять, а именно: о везучести Люцифера. Кроме того, получив сообщение, что очередной Босс не пережил тесного общения с очередным Скайуокером, хатты задумались на весьма важную тему: стоит ли риск возможной встречи потери возможной прибыли? Пока что на Татуин не спешил высаживаться десант из желающих подмять под себя местный криминалитет, что уже дало Иссардам возможность провернуть пару удачных операций. А что будет дальше? Сидиус с нетерпением ждал отчетов по Ботавуи, где Люк зависал уже неделю, закопавшись в данные и чего-то ожидая. Или, скорее, кого-то. Из Каридской академии доложили, что Наследник затребовал к себе трех курсантов, так что можно было только предполагать, во что это все выльется, но в том, что ботанов ждет крупное потрясение, Палпатин был просто уверен. Абсолютно. Разрушитель висел на орбите уже неделю, нервируя ботанов до чрезвычайности. Получив паническое сообщение с родины, сенатор Борск Фей’лия поначалу бросился во Дворец Императора, надеясь на аудиенцию, в чем ему было равнодушно отказано. Пометавшись пару дней и постаравшись поднять бурю в стакане воды, ботан так ничего и не добился, после чего попытался улететь во вверенный его заботам сектор. Но не тут-то было. Сидиус как раз был в подходящем настроении, и сенатора завернули чуть ли не со взлетной площадки, что только заставило его еще больше занервничать. Получившая вполне определенные указания Иссард подошла к их исполнению творчески. Борска несколько часов промурыжили в приемной, в ответ на претензии пожали плечами, а потом отпустили. И теперь Сидиус предвкушал очередной отчет в стиле «комедия ужасов», который он получит от внука после контакта с сенатором и проведения расследования. *** То, что не все так просто, как казалось на первый взгляд, Соло понял сразу же после того, как шаттл влетел в недра разрушителя. Их встретил подтянутый офицер, пролиставший документы, после чего умирающих от любопытства курсантов повели к Наследнику, а их вещи забрали дроиды. Соло и Фел старались не слишком таращиться по сторонам, все-таки пытаясь держать марку, но получалось не очень. Все было интересно, все было необычно, ведь на такие корабли им экскурсии пока не устраивали, и увидеть внутренности разрушителя вживую… Восторг. Мако, тот вообще дышал с перебоями, Соло даже казалось, что уши Спирса шевелятся, улавливая звуки, а глаза парня горели огнем. По пути попадались офицеры и рядовые, пару раз прошли куда-то отряды штурмовиков в полной боевой выкладке, наконец турболифт доставил их на нужный этаж. Первое, что привлекло внимание — странные штурмовики. Черные доспехи непривычного дизайна, явно улучшенная броня, необычные винтовки устрашающего вида. От всего их облика мороз по коже шел, даже Спирс притих. Сопровождающий курсантов офицер показал воинам документы, с которыми ознакомились крайне внимательно, после чего один из штурмовиков нажал что-то на своем наруче. Из двери за спинами отряда выскользнул молодой мужчина в форме без знаков различия. — Курсанты прибыли, — доложил офицер. Мужчина окинул парней цепким взглядом и покосился на дверь. — Ждите. Неожиданно пол слегка дрогнул. Офицер не выдержал и шагнул ближе. — Что происходит? — одними губами прошептал лейтенант. Мужчина хмыкнул, в серых глазах заплескалась ирония. — Сенатор Борск пытается… м-м-м… Как бы повежливее выразиться… Что-то требовать. — Требовать? — лейтенант от изумления даже не знал, что сказать. — Он что, того? — Да кто ж его знает, — пожал плечами мужчина. — Он же ботан, да еще и сенатор, мало ли какие тараканы у него в голове водятся. Дверь неожиданно раскрылась. Из нее, пошатываясь, вышел некто — это явно был упомянутый сенатор. Длинная морда вытянулась еще больше, уши дрожали, шерсть ботана стояла дыбом. — Господин Фей’лия, — мягкий голос, донесшийся из выделенного для нужд Наследника кабинета, произвел на сенатора потрясающее впечатление: он застыл, а его пальцы мелко задрожали, — я очень надеюсь на плодотворное сотрудничество. А теперь можете идти. Борск с трудом развернулся, поклонился и тут же поспешил прочь, нервно подрагивая и не замечая ничего вокруг. — Милорд, курсанты прибыли. — Отлично. Пусть заходят, Дамин. — Господа, — адъютант Наследника сделал приглашающий жест. Курсанты переглянулись и шагнули вперед. Наследник сидел за массивным столом, от которого на километр перло добротным имперским стилем, что-то быстро отмечая в датападе. Стило так и мелькало. Рядом с ним стоял хорошо знакомый парням по Академии брюнет, поигрывающий рукоятью сейбера. По его лицу блуждала неопределенная улыбка. — Милорд, — адъютант прошел вперед, — курсанты Фел, Соло и Спирс. — Благодарю, Дамин, — поднял голову подросток, — скажите Кассии, пусть сделает каф. И что-нибудь к нему. Мужчина кивнул и отступил к стене, тут же нажимая что-то в датападе. Тяжелый взгляд голубых глаз придавил парней к полу. — Фел, Соло и Спирс. Отлично. Фел. С сегодняшнего дня начинаете практику. Палуба с истребителями и канонерками вас ждет. Соло, это и вас касается. Кстати, вы не забыли язык вуки? — Нет, сэр, — вытянулся Хан. Шутить или проявлять неуместный интерес не хотелось. — И вы хорошо знаете их психологию и обычаи, — в голосе подростка звучало утверждение, и Соло кивнул. — Да, сэр. — Прекрасно. Свободны. Спирс… — Да, милорд? — вытянулся Мако, пожирая глазами Скайуокера. Подросток хмыкнул: — Как пилот, вы на гения не тянете. Да и глупо губить такой талант, как у вас… Спирс стоически молчал, хотя его просто распирало. В глазах Наследника мелькнуло одобрение. — Поэтому о карьере летчика-истребителя можете забыть. Мне нужен разведчик и аналитик. — Милорд? — Хотите в перспективе стать главой моего личного Отдела Аналитики? Или Разведывательного Корпуса? В горле Мако пересохло. *** Борск, шатаясь, добрел до своей личной яхты, сделанной по спецзаказу на верфях Куата, и буквально ввалился внутрь. Сенатора трясло, и эта дрожь все никак не проходила, мех перекатывался волнами, сигнализируя о том, что уважаемый гражданин Ботавуи переживает сильнейшее потрясение. Ботан вяло махнул рукой уставившемуся на него пилоту, добрел до своей каюты и рухнул на диван, усыпанный небольшими упругими подушечками, зарываясь в шуршащую кисточками и шнурами груду. Пол слегка дрогнул — яхта покинула ангар разрушителя, Борск, не выдержав, облегченно выдохнул, хотя со стороны это запросто можно было принять за отчаянный скулеж. Пришел в себя ботан окончательно только тогда, когда закрылся в своей спальне, в принадлежащем ему дворце, расположенном в элитном секторе. Дрожь ушла, мех снова лежал спокойно, волосок к волоску, а не торчал, как щетина жесткой щетки для полировки традиционной мельфиберсовой посуды, которую выставляют на стол раз в год. Во дворце царила тишина. Практически гробовая, только по коридорам на цыпочках передвигались слуги, опасаясь потревожить нервного хозяина. Да, не сдержался, так что поделать? Борск лицемерно вздохнул, но никаких угрызений совести он не испытывал, абсолютно. Причина устроить истерику и довести всех окружающих до нервного срыва у сенатора была уважительной — разговор с Наследником оказался крайне тяжелым. Примчавшись разбираться с неожиданной проблемой, Борск совершил ошибку, недооценив противника. Он счел, что подросток, пусть и выросший у ног Императора, не соперник тому, кто годами варился в политическом котле. У ботана был опыт, а это главное… Увы, сенатор просчитался. Уже потом Борск спрашивал себя, как так получилось, что он почему-то не принял во внимание влияние другой личности — Вейдера, а ведь методы Главнокомандующего были всем отлично известны. Но Фей’лия почему-то решил, что воспитанный Палпатином ребенок будет вести себя соответственно: плести словесные кружева, загонять в логические ловушки, топить собеседника в фактах и недомолвках… Он ожидал беседы, наполненной множеством скрытых смыслов и подтекстов, а получил жесткие требования и недвусмысленные предупреждения. Почему-то находящийся в дурном расположении духа Наследник не стал ходить вокруг да около, а просто огласил ультиматум — злым, наполненным металлическими нотками голосом. Когда же Борск возмутился… В кабинете похолодало и резко потемнело, хотя лампы горели ярко. Ботану на миг показалось, что он стоит на кладбище, настолько неуютно ему стало, после чего Люцифер неприятно усмехнулся, слегка наклонился вперед, опираясь на столешницу, а затем сенатора пробил такой дикий ужас, что он едва не завизжал в голос, с трудом удерживаясь от желания сбежать и зарыться в какую-нибудь нору. И вдруг все закончилось. Ботан вздохнул и натянул на себя теплую накидку, размышляя над ультиматумом Наследника. Требования, на взгляд сенатора, были совершенно неприемлемыми. Выдать добровольно тех, кто посмел сунуть свои слишком длинные и любопытные носы не просто в дела государства, а в те области, которые находятся под пристальным вниманием Императора. Наследник, злобно глядя на сенатора, едва не скалил клыки, одним своим видом вызывая в ботане рефлекторное желание припасть к полу и оскалиться в ответ, даже шерсть дыбом вставала. Наглый мальчишка, едва вышедший из детского возраста, цедил слова, требуя и настаивая, сразу же заставляя вспомнить своего отца, не к ночи будь помянуто это отродье! Когда Борск ломился на встречу, он ожидал цивилизованного поведения. Да и вообще, поговаривали, что Люцифер — довольно тихий и вежливый. И что же в итоге? А в итоге — дикий ужас, заставивший обливаться потом, рычание, требования и демонстративное давление. Все в лучших традициях Вейдера! Сенатор не помнил, как добрался до дворца, долго отпаивался антидепрессантами повышенной крепости, наорал на слуг, устроив всем повальный нервный срыв, и успокоился только несколько часов спустя. За это время в голове у него успел сформироваться план по выходу из отвратительной ситуации. Ботан скрипнул зубами, нервно бегая по кабинету. Торговля информацией — вот в чем были сильны его соплеменники. Созданная ими сеть по сбору и обработке данных иногда кое в чем обыгрывала даже СИБ, что очень грело национальное самосознание, и тягу к добыче интересного не могли пресечь даже имперские спецслужбы. Однако на этот раз дело приняло не очень хороший оборот. На орбите Ботавуи висит корабль, способный обратить планету в гигантскую могилу, силы обороны имперцам даже не на один зуб, смешно сравнивать. А судя по разговору, Наследник не постесняется применить силу. Явно тлетворное влияние Лорда прослеживается! Однако и подчиняться ультиматуму не хочется. Это недопустимо. Раз проявить слабость — потом не слезут. Значит, необходимо найти оптимальное решение, к примеру — подставить конкурентов. С этим Борск был полностью согласен, конкуренты, они такие, их надо травить, как паразитов, главное — не попасться. Необходимо провести расследование, быстро и аккуратно. Затем следует выдавить информацию, при этом церемониться не стоит. И только потом, после того как у него будут на руках все данные — вот тогда и можно будет с покаянным видом бросить мальчишке кость, изображая лояльность. Сенатор кивнул, принимая решение, после чего полез за комлинком, содержащим в себе только один контакт, и нажал на кнопку. Вызов получат очень тихие, незаметные и умные личности. Потом они свяжутся с Борском, получат указания и выполнят их без лишнего шума. Эта схема была отработана и сбоев не давала. Не даст и в этот раз. А пока специалисты будут трудиться, надо изобразить бурную и плодотворную деятельность. *** — Хорошо… — простонал Гален, вытянув гудящие от усталости ноги. День выдался бурным. Сначала наглый ботан, решительно штурмовавший каюту Люцифера, пока не получил аудиенцию, затем тренировки со штурмовиками, потом Скайуокеру приспичило в компании Галена пообщаться с голокроном Андедду, позже еще одна тренировка, отчеты СИБ, снова тренировки… И вот наконец настало время отдыха. Кассия поставила поднос и бесшумно вышла, Марек потянулся к чашке, нахмурившись. Люк смотрел на закрывшуюся дверь, выражение лица у него было странным, словно он увидел нечто непонятное. — Тебя что-то беспокоит? — Да. Не знаю… Не могу понять. — Слушай, а зачем ты орал на сенатора? — полюбопытствовал Марек, наслаждаясь кафом. Люк хмыкнул: — А ты как думаешь? — Эффект неожиданности? — Да. Борск — слишком опытная и наглая тварь. Если пытаться юлить — переиграет. Значит, надо выбить его из колеи, чтоб ошибок наделал. — Понятно… Думаю, он такого не ожидал. — Еще бы! — оскалился Скайуокер. — Думаю, Борск рассчитывал на вежливость и прочие сенатские игры, а получил… Он решил, что я с поводка сорвался. Именно так и подумал… — на лице подростка расплылась очень злобная ухмылка, обещающая сенатору в будущем крупные неприятности. — А ты сорвался? — остро взглянул Гален, прячась за чашкой. — Я не сорвался… Меня отпустили. — Ты говоришь так, словно поводок есть. — Есть. Как не быть. Как у всех. Другое дело, что этот самый поводок из себя представляет. И кто его держит в руках. — Твой держит Император. — Это да, — кивнул Люк. — Я отдал его добровольно. И ни разу об этом не пожалел. В каюте воцарилось молчание, нарушенное вошедшей Кассией. Девушка забрала поднос и вновь вышла. Люк проводил ее нечитаемым взглядом. — Что? — Не знаю… — прошептал Люк. — Я никак не могу разобраться. Но она… — Опасность? — подобрался Гален. — Не знаю. Но… лучше смотри в оба. — Хорошо, — медленно произнес Гален, хмурясь. Он ничего такого не ощущал, но это еще ничего не значило. Люк откинулся на мягкую спинку кресла, прикрывая глаза. Он никак не мог понять, что же его настораживает. Для собственного успокоения он просканировал девушку Силой, навел справки в Инквизитории, побеседовал с Беленой. Все свидетельствовало о том, что Кассия чиста, как свежевыпавший снег. Однако паранойя заразна и помогает выжить, поэтому Люк решил пойти другим путем. Надо поговорить с Андедду. Призрак имеет невероятно обширные знания, накопленные за долгие годы жизни и посмертного существования, так что проконсультироваться не помешает. Вдруг что-нибудь выплывет… Успокоив себя таким образом, подросток пошел спать. Его ждали крайне насыщенные дни. *** Гроза снова разбушевалась. Молнии били в землю, плазменные шары плавали в воздухе, скатываясь с крыши и выбивая в земле огромные воронки. Затянутое тучами небо давило, защитные поля трещали, с трудом справляясь с нагрузками. Прогремел гром, лениво кружащиеся в вышине шаровые молнии сбились в кучу, которую швырнуло в стену дома ураганным порывом ветра. Раздался взрыв. Защитное поле с громким треском исчезло, здание тряхнуло до основания, по земле пробежала трещина. Генераторы натужно загудели, отключаясь, стоящая в подвале капсула замигала сенсорами, переходя в аварийный режим. Лежащая внутри девушка конвульсивно дернулась и обмякла, когда сбой системы нарушил режим подачи медикаментов.