старое

Прекрасного мира подножье вжимается в грудь, Я ожил, с терзающим слух мерзким криком, Убежище вскрыто, усопшим пора повернуть, Поглубже нырнуть, покидая укрытие кожи, Мой преданный боже, ты так же со мной держишь путь? По венах прогнивших, таблицами крытых, "закрыто", По памяти самых из самых печальнейших шлюх, Столетиями крюк за крюком возвращаясь по новой, Но стоит отдать все сторицей в мучениях стоя пред камнем нательным, что в память оставленный след, Со взрывом всех струн, что несут предпоследнюю просьбу, Ломая на части все тело, оставив незыблемым дух, Но стук не в груди, а на крышке печатают гвозди, Пропой мне, и я снова невольно вернусь.