Моя реальность лучше

- О, боже, мама, мама, я схожу с ума! Его улыбка, мама, кругом голова! ... По полночному пустынному коридору зловещим визгом гуляли между стен эти строчки. А Поттер, (ну, а кто же еще-то?) был непозволительно, до кошмариков, счастлив. Отработки закончились, Малфой почти не беспокоил, а Снейп – как обычно. Задумчиво зыркал и периодически шипел. И, что самое крутое, Дамблдор не подавал признаков жизни. А посему, на данный момент эта самая жизнь была прекрасна. Конечно, юный волшебник вновь рисковал выловить приключений на пятую точку, разгуливая по ночным коридорам после отбоя. Особенно пока не имея при себе мантии-невидимки. Но, дело в том, что ему просто необходимо было проветриться. Мальчику приснился кошмар. Ему показалось, что он опять находится в психушке, а все, случившееся ранее по воле Тараса – просто сон. Очнулся Гарри в холодном поту, полузадушенно пища. И в ту же секунду отправился убеждаться, что Хогвартс на месте. В итоге в одном из старых замковых коридоров можно было наблюдать следующую картину: шрамоголовый первокурсник, сдавленно хихикая, нежно гладил холодный камень, вприпрыжку бегал, беспорядочно размахивая руками, и пел, а также до чертей напугал старую картину, к которой полез целоваться. Собственно, за всем этим непотребством как раз и наблюдали. За углом стоял декан Слизерина и молча СОЗЕРЦАЛ. И, если бы не небольшой нервный тик, его вполне можно было бы принять за совершенно спокойного и адекватного человека. Однако прерывать Поттера, который принялся отплясывать чечетку прямо в тапочках, Северус не спешил. По старой привычке он предпочитал сначала изучить и познать неизведанное, а уже потом с ним бороться. А Золотой Мальчик медленно, но верно подпадал под данное описание. Хотя изначально Снейп и записал ребенка в мысленную графу «наглец-хам-сволочь-как-отец-убить-бы-да-себе-дороже», вскоре Гарри повысили до звания «психопат-надо-приглядеть». А вот последнее время зельевар был в замешательстве. Он знавал достаточно психов. На двоих даже работал. И Поттер, с его восторженно-тихим желанием учиться и, с другой стороны, полнейшей апатией во всем, что касалось политики и студенческой жизни школы, вдруг стал выделяться. Возможно, стоило бы сдать студента мадам Помфри и глубоко выдохнуть, тем более, именно сейчас тот давал прекрасный повод для этого. Да вот только маленькие нюансы не позволяли записать мальчишку в дауны. Например, знание чужого языка. Или подозрительная сережка в ухе и провалившаяся на одной из пар попытка применить лигиллименцию. А, учитывая недовольное потирание Поттером мочки, невинную стекляшку вполне можно было с того момента записать в артефакты. А еще этот злой взгляд в сторону преподавателя на той же паре. Да-да, Снейп видел и это. Соответственно, вывод был таков: одиннадцатилетний ребенок где-то раздобыл запрещенную хреновину, продававшуюся только в Лютном, и с определенной целью нацепил на себя. Следовательно, ему есть, что скрывать. А, почувствовав воздействие, почему-то сразу подумал на Северуса, который ни единым движением не давал повода думать, что он - Мастер Лигиллименции. Вопрос: кто научил? Вот благодаря этому всему Мастер Зельеварения и молчал до поры, не тревожа ни колдомедика, ни Дамблдора. Он слишком привык находить ответы на неизвестные вопросы. И наблюдал, подмечая каждую мелочь и пытаясь выстроить целостную картину из совсем недетских тихих ругательств, иностранных, несуществующих в природе, песенок, и странной осведомленности первокурсника обо всем происходящем. А в голове, Мальчика-Который-Допрыгается тем временем гуляли совсем не мальчишеские мысли. Сон напомнил юному психу о том, что тот, в связи с обстоятельствами, пытался до поры игнорировать, поскольку пока не видел решения. А именно, что, будучи все-таки глубоко в душе девочкой, Гарри продолжал по инерции интересоваться мальчиками. И сейчас, неизвестно зачем самозабвенно перетряхивая старый гобелен, пытался изо всех сил мыслить, как мальчик. И пусть ближайшие два-три года ему это не понадобится, но анализ собственных желаний стоило провести уже загодя. А потому в голове довольно подкованной в вопросах отношений полов Натальи бродили совершенно нецензурные образы. А точнее, откровенная порнография. В итоге Гарри замер и, зажмурившись, изо всех сил начал ПРЕДСТАВЛЯТЬ. «К примеру, Гермиона. Допустим, она подросла… Красивое белье… - мальчишка небрежно оттянул резинку пижамных штанов и критически осмотрел результат фантазии. Которого, по сути, не было. Да и в таком возрасте быть пока, слава Мерлину, и не должно было. Наташу просто в дрожь кидало от мысли, что ей скоро придется просыпаться со стояком. Хотя, с другой стороны, ей всегда было интересно, что чувствуют мужчины. Поскольку её женский опыт личной жизни был больше похож на трагикомедию…- Нет. Хватит. Она – ГАРРИ. Надо быть мужиком и не думать о том, что когда-то «он» был «ею». Итак, Грейнджер…Нет, не то. О! Саша Грей! Точно. То, что надо. Значит, представим. Вот оно я через несколько лет. И она. Так, что там по фильму… И я ее такой беру… МЛЯТЬ! ФУ НАХРЕН!» У него была хорошая фантазия. Очень. И, благодаря этому, Гарри чуть не вытошнило. Честное слово. Нет, ну он пытался, правда. Думать, как парень и все такое… Учитывая, в чьем теле находится. Не вышло. Между, скажем, рыжей Уизли, которую фэндом пророчил в жены Поттеру, и тем же небезызвестным склочным зельеваром, Гарри по-прежнему выбирал второй вариант. Да он, пожалуй, даже Дамблдору физически симпатизировал больше, чем женской половине Хогвартса… Мальчик тяжко вздохнул. По всему выходило, что он – ярый натурал, и притом категорически не желающий быть до конца жизни девственником. Только вот натурал наоборот. Обложка и содержание, как ни крути, не совпадали ни на йоту… Оставалась маленькая надежда, что в консервативном маг-мире есть хоть немножко геев. Хотя Наталья никогда не воспринимала всерьез мега-слешевые фанфики по «Гарри Поттеру». Читалось, конечно, легко и было увлекательно. Но ей почему-то всегда казалось, что в консервативном английском обществе такое даже если и есть, то скрывается. Или отношение к сексуальным меньшинствам примерно, как у гопников в России. Ну, скажем…не очень положительное. И наличие сэра Элтона Джона, гей-парадов в маглловской Англии и всеевропейской толерантности все еще не очень обнадеживало… -То есть, в моих перспективах – либо заплесневеть, либо тренировать руки до конца жизни? Ну отличненько просто… - доверительно пообщался ребенок с оконной рамой. Зато теперь он точно знал – в ближайшем будущем всеми правдами и неправдами следует быть готовым отбивать женские атаки. Потому что точно не стерпится и не слюбится. Хоть с этим определились. А пока… учиться, учиться и еще раз учиться! Потому что Том Реддл все еще маячил на периферии сознания и зачем-то жаждал свернуть одну конкретную геройскую шейку. И, хотя Гарри был бы и не прочь с ним пообщаться за жизнь, вряд ли Том горел тем же желанием. Дурацкое пророчество… Да и обстоятельства вряд ли позволят заглянуть к Темному Лорду на чай и культурно доказать, что, разбрасывая Авады налево и направо, далеко не уедешь. Опыт пациента психбольницы. Поттер широко зевнул. Пора было по кроваткам. Завтра, слава макарошкам, выходной. А значит, будет кофе и поспать после завтрака. Для полного счастья не хватало ноутбука и хороших фильмов. Но этот вопрос, в принципе, можно будет решить летом. Отжать у Дадли… Маман же явно поможет сыночке? А он ей – новости о старых школьных товарищах взамен… Кстати, о них… - ЧЕРНЫЕ ГЛАЗА! ВСПОМИНАЮ-УУУ-УМИРАА-АЮ, ЧЕРНЫЕ ГЛАЗА! Я ТОЛЬКО О-О-О ТЕЕ-ЕБЕ-ЕЕ МЕЧТАА-АЮ, ЧЕРНЫЕ ГЛАА-АААЗАА-АА… Походкой «а-ля восточный танец», а именно залихватски вертя бедрами восьмёрочку, пританцовывая и активно обрисовывая руками в воздухе свою фигуру, Золотой Мальчик направился к факультетской гостиной. Нет, танец был бы воистину неплох…Танцуй его женщина. А как это смотрелось в исполнении большеголового одиннадцатилетнего ангелочка в пижаме, следует умолчать. Собственно, Северус именно это и сделал. Слов-то не было. Когда мальчишка, крепко зажмурившись и высунув кончик языка, стал о чем-то размышлять, это было занятно. Когда тот, внезапно заглянув в свои штаны, стал критически обозревать содержимое, совершенно не по-детски кривя губы, Снейп держался. В момент, когда ребенок самозабвенно вопрошал окно про ручную работу, зельевар убеждал себя, что он – не пошлый, и в детской голове не может быть тех мыслей, что сейчас стучатся в его собственную. В тот миг, когда, широко зевнув, шрамоголовое наказание, просияв лицом, резко развернулось на девяносто градусов и пританцовывающей блядской походочкой двинулось к факультетской гостиной, восхваляя на опостылевшем русском черные глаза, Мастер Зельеварения не без оснований занервничал, почему-то предполагая, что это еще не всё. И, как оказалось, не без оснований. Последней каплей был проникновенный полу-речитатив из соседнего коридора, закончившийся совершенно другой мелодией и расставивший финальную точку над «й». - Все решено! Мама, я – гей! Папа, я – гей! Иииии… ГОЛУУ-УБАЯ ЛУ-У-УНА! ГОЛУБАЯ-ЯЯ-Я… Вот тут Северус окончательно сдался и тихонько приложился лбом об стену. Через пять минут, обретя возможность связно мыслить, мужчина возвел очи к потолку. -Лили, милая. Я все понимаю. Я ОЧЕНЬ виноват. И даже спрашивать не буду, за что мне такое. Но… это попросту жестоко. Я серьезно. Не дождавшись ответа, маг вздохнул. Больше всего на свете ему сейчас хотелось наложить на себя Обливейт и забыть о Поттере и тех колоссальных проблемах, которые явно не заставят себя ждать. Если, конечно, судить по поведению этого неадекватного создания и верить интуиции. Пообщавшись с самим собой, Северус пришел к выводу, что его хрупкая психика и дальше таких закидонов новоиспеченного змееныша не выдержит. И Поттера-младшего следует пока оставить в покое и до следующего семестра обходить десятыми дорогами. Пусть делает все, что придет в его больную голову. Декан в ближайшие несколько месяцев отказывался иметь хоть какое-либо отношение к жизни отпрыска Джеймса. Хотя Мародеру, кажется, было далеко до теоретического потенциала своего сыночка. Вышеупомянутый олень был хотя бы предсказуем. И, слава Моргане, мысли об однополой любви в его ограниченную венценосную голову даже не забредали. Бывшему Пожирателю даже представить было страшно, что могло бы в пору учебы с ним самим случиться в каком-нибудь темном закутке, будь это не так. Как выяснилось позже, учитывая наличие в замке Квирелла и Философского Камня, очень зря Снейп решил абстрагироваться от тихого до поры первокурсника… *** В Большом Зале стоял гомон множества голосов и скрип тарелок. Ужин был в самом разгаре, и Мальчик-Который-Теперь-Навечно-Не-В-Себе, старательно поддерживал этот шум, всячески пытаясь сделать вид, что он спокоен. А волноваться было отчего, ведь сегодня был тот самый день, когда не стало, как бы, его родителей, а что самое главное – Хэллоуин. Нет, Гарри не было дела до смерти Поттеров-старших. Причина волнения была в Знании. Знании канона. Так вот, по канону именно в этот день, Герою Магической Британии придется (именно так) совершить свой первый подвиг, если не учитывать отражение закаляющей Авады в год. Проблема была в том, что в те далекие времена в теле «Избранного», был и вправду Избранный, а сейчас… В общем, иррациональный, по сути страх завладел бренной душонкой Натальи. Вот оно. Начинается. Профессор Квирелл на всех парах врывается в зал, но останавливается, не дойдя до учительского стола, как будто у него резко топливо закончилось. Невнятно пробормотав о тролле в подземелье, под аккомпанемент абсолютной тишины, картинно падает в обморок. В разгоревшейся панике никто и не заметил, что Мальчик-Который-Перенервничал, без прикрас, тоже упал в обморок, аккурат лицом в собственную тарелку. Но долго пролежать бесполезной тряпочкой на столе ему не дали, ибо Малфой-младший, собственной аристократической персоной, привел «героя» в чувства. Герой приходить в себя всячески отказывался, но его мнения абсолютно никто не спрашивал. Все уже выстроились в своеобразные группы, разделенные по факультетам и возглавляемые старостами. Профессоров, Директора, а также не так уж и давно протирающего своей тушкой полы, Квирелла, уже не было. Все стремительным потоком покидали Большой Зал, направляясь в покои своих факультетов. Как ни странно, но первыми ушедшими оказались «бесстрашные львы». Староста «Хладнокровных змей», никуда не торопился, по-видимому решая, а куда, собственно, слизеринцам идти? Тролль-то в подземельях, аккурат там, куда их направили. Гарри Поттер, поймав нить канонного повествования в реальности, решил идти туда, где сейчас происходят самые интересные, на его искушенный взгляд, действия. А именно, в таинственный коридор на третьем этаже, в небольшую, для живущего там существа, комнату. Вот так, пока староста был отвлечен тяжкими думами, Поттер, недолго думая, слился с Хаффлпаффцами и не отсвечивал. Также легко и просто оказалось отстать от общего потока студентов, спрятавшись за колонной. Ну, а далее был самый быстрый и тихий забег по движущимся лестницам. Жаль, свидетелей этого воистину эпичного марафона не было. Уже на подходе к той самой двери на третьем этаже мальчик услышал голоса. Дверь, к слову, была распахнута настежь, поэтому о хоть какой-то звукоизоляции и речи не шло. Гарри быстро сориентировавшись, нырнул в нишу перед входом и приготовился слушать. - Северус, я не… Я не знаю даже, что и зачем здесь охраняется, и у тебя нет никаких оснований подозревать меня в чем-то! – истерично, и, как всегда, заикаясь заявил профессор Квирелл. Если бы Гарри не знал канона, то возможно, даже и поверил бы. - Кажется, этот вопрос поднимался, и не один раз, Квирелл. Если, как ты утверждаешь, ты хотел просто проследить, чтобы никто не воспользовался общим хаосом, и не умыкнул нечто ценное, здесь находящиеся, то для чего же ты ломал сложнейшие защитные плетения на запертой двери? Как преподаватель ЗОТИ, ты и так понял, что чары не были тронуты. В общем, я предупреждаю тебя последний раз. – послышался звук, похожий на стук тела об каменную плиту. После этого, профессор Квирелл, буквально вылетел из коридора, не заметив притаившегося мальчугана. Поттер замер, боясь не то чтобы пошевелиться, а даже вдохнуть, ведь Снейп будет куда внимательнее, в этом Гарри был уверен. Гарри услышал, как хлопнула дверь, а чуть позже стало слышно странное заклинание. Странным оно было, потому что читалось на распев, и Поттер, даже если бы очень захотел, ничего не запомнил. И тут в голову пришла зловредная мыслишка: «И вот это вот непонятное защитное заклинание Снейпа вскрывается простой «Алохоморой»? Что за бред? Кто-то в красивой фиолетовой мантии, с кокетливым бантиком, переделает все под первокурсников позже?» Теперь становилось ясно, почему Квирелл доберётся до камня только в конце года. Как бы то ни было Гарри Поттер резко осознал, что надо выбираться, пока профессор самозабвенно навешивает защиту. Тихонечко, прилипнув к стенке, мальчик приставным шагом добрался до лестниц, где наконец-таки позволил себе дышать. И, уже практически не торопясь, направился в подземелья. А на утро на Хогвартс обрушилась, как гром среди ясного неба, новость: некой магглорожденной, Гермионы Грейнджер, среди живых больше не было…