Моя реальность лучше

Плохой день. Отчего же? А разве хорошие дни начинаются в шесть утра, с ужасающего сознание и подсознание, грохота? Нет? То-то же. Мальчик сел в кровати, уже готовясь порвать всех и вся за такой ранний подъём. Но, увы и ах, его мечтам не суждено было сбыться, так как Дурсли, уж точно, были не в его весовой категории. Звук, спросонья показавшийся грохотом, повторился. Как выяснилось, это был всего лишь стук в дверь и шепот тётки на грани слышимости. - Гарри, открой, нам надо поговорить. – судя по интонации, создавалось такое ощущение, что если ей сейчас не откроют, то она начнёт, подобно собаке, жалобно скулить под дверью. Мальчик, пересилив сонливость, встал, и накинув какую-никакую, а все-таки одежду, открыл дверь. Петуния вошла, чуть пригибаясь, и, оттеснив собой Гарри, уселась на его кровать. Сложив руки на коленях, женщина тяжко вздохнула. Поттер не спешил садиться рядом, он просто, с интересом патологоанатома, рассматривал знакомые и не очень черты, не слишком уж и любимой родственницы. Сегодня она была какой-то странной, ну, по крайней мере, страннее обычного. Волосы не были завиты, как обычно, а наоборот – выпрямлены, таким образом, они доходили ей где-то до ключиц. Глаза сияли намного ярче, чем обычно, как будто пыльную лампочку наконец-таки соизволили протереть. Самым примечательным оказалась её одежда. Одета тётка была, мягко говоря, странно для маггла, а если учитывать, что это та самая тетка, то… ничего и не скажешь. Самым интересным было то, что Гарри-то эту одежду узнал. Так одевались, да и до сих пор одеваются, маги. Крайне консервативное общество, не находите? Но сейчас не об этом. И всё же интересно, причем же здесь Петуния, в таком-то случае? Женщина же, поняв, что Гарри ничего спрашивать не собирается, да и вообще, разглядывать тетку может, примерно эдак вечность, прочистила горло и предложила-таки мальчику присесть, в его же комнате. Мальчишка подозрительно оглядел её, но согласился. - Гарри, тебе пришло письмо из Хогвартса? – тихий, даже чем-то приятный, голос разрушил тишину, повисшую в комнате. Это был не голос его тетки, Гарри был точно уверен. У Петунии голос скрипучий, визгливый, как давно не смазанные дверные петли. А тут… - Кто вы? – всё-таки Поттер был мальчиком, и не глупым, так что мог с уверенностью в сто процентов сказать, что всё вот это вот, сидящее на его кровати, явно и абсолютно точно – не его тетка. - Гарри… Малыш, я… – Петуния замолчала на некоторое время, и с видом, как будто бы ныряет в ледяную прорубь, таки решилась продолжить: - Я твоя мать, Гарри. - на грани слышимости проговорила уже не молодая женщина, и уставилась на свои сложенные на коленях руки. Её поза изменилась, плечи поникли, а на лице было виноватое выражение. Гарри был в шоке, неприлично разинув рот и тараща зеленые глаза на тетку. Которая и не тетка вовсе. Кто-то из них двоих, совершенно точно, двинулся. Но удивление длилось несколько секунд, и уже через мгновение он с любопытством смотрел на «Петунию». Женщина же, казалось, боялась поднять на него взгляд и увидеть там ненависть, злость, осуждение. Его мать не могла знать, что мальчик в мыслях уже высчитывает выгоду, которую может принести ему данная, столь неожиданная, но все же - информация. Тем временем, расценив молчание «сыночка», по-своему, женщина не нашла ничего умнее, кроме как начать оправдываться. - Понимаешь, иначе нельзя было в той ситуации, в которой мы оказались. Но, несмотря ни на что, я не покинула тебя, я осталась рядом. Я... смогла. – тетка, а вернее, как оказалось - мать, закрыла лицо руками и её плечи затряслись от еле сдерживаемых рыданий. – Я не могла тебе рассказать, понимаешь? Ты был ребёнком, ты мог проговориться, причем абсолютно случайно. Тем более Дамблдор...- Поттер слушал её со всё нарастающим интересом, особенно после последней фразы. Конечно, будь это и вправду «его» мать, то вряд ли бы он себя так повел. - Так, и что там с Дамблдором? – мальчик тронул женщину за плечо и весь сжался, когда женщина подняла голову. Её глаза были полны слез, да и вообще весь её вид выражал глубокое раскаянье. Гарри осекся. Таких сильных эмоций он не видел уже давно, даже если считать его прошлую жизнь. Это тебе не санитары с постной мордой кирпичом… - Директор школы Чародейства и волшебства Альбус Дамблдор. – губы женщины презрительно скривились, и та стала более похожа на привычную себя. – Это долгая история, но ты должен её знать. В далеком прошлом, когда мой дед был ещё жив, существовал практически выродившийся род чистокровных магов Нигройс. Моя мать была наследницей рода вплоть до того момента, пока её не изгнали из семьи за то, что она предпочла своему чистокровному избраннику, которого подобрал ей глава рода, сквиба, живущего в магловском мире. На наследство рода после неё могла претендовать я, поэтому, когда настало время, я решила не повторять ошибок своей матери, понимая, что я - единственная, кто может стать Леди Нигройс. – «тетушка» тяжело вздохнула, давая паузу, на обдумывание уже полученной информации. Через несколько минут, когда Гарри уже сделал некие выводы, и о своей чистокровности в частности, она продолжила: - Я тогда питала симпатию к полукровке, Северусу Снейпу, но мне нужен был чистокровный маг, с которым можно было бы поднять угасающий род. И выбор мой пал на Джеймса Поттера, который чуть ли не хвостиком за мною бегал. Нет, он не был плохим человеком, но некоторая узость его мышления порой неимоверно напрягала. Хотя это и было мне нужно, чтобы в доме командовала я, а влюблен он в меня был даже слишком. Несколько раз я даже думала «А не стал ли Джеймс Поттер жертвой приворота?». Но потом, не найдя никаких причин, я отметала эту мысль. – Петуния, а теперь уже, в свете новых событий, Лили, нервно теребила складки мантии, закусив губу. - В Хогвартсе все думали, что я – маглорожденная, мистер Эванс, мой отец, был сквибом и ничего не знал о магии. Наверное, какой-то род изгнал его, как тот появился на свет. Не всем нужны дети-сквибы. Моя мать, урождённая Нигройс, взяла фамилию Эванс. После того, как я вышла замуж за Поттера, всё начало стремительно меняться. Орден Феникса и его заговоры, Пожиратели Смерти и их нападения. Я не стала говорить мужу о том, что я чистокровная, а он и не спрашивал. Я перестала ему доверять. Если я раньше думала, что семья для него – всё, то вскоре я поняла, насколько же просчиталась. – Лили вновь глубоко и медленно вздохнула-выдохнула, сдерживая себя в эмоциональном плане. - Орден Феникса-Аврорат-Дамблдор – были важнее всего для этого мужчины. Потом я узнала, что беременна, и была неимоверно счастлива, поскольку муж наконец-то стал уделять мне время, пусть и немного. Затем, Джеймсу что-то напел Дамблдор, про какое-то пророчество. Пророчество было о том, что родится в конце июля, в семье, три раза бросавшей вызов Волан-де-Морту, Герой. Разумеется, ещё тогда, я испугалась… - Когда ты родился, мы, по настоянию Директора, которого Джеймс слушался беспрекословно, переехали из родового поместья Поттеров в Годрикову Впадину, в небольшой особняк. С того момента я начала бояться не столько за себя, как за тебя, ведь здесь не было родовой защиты, и кто угодно мог пробраться в дом. - Дамблдор предложил скрыть дом чарами Фиделиуса и настоял, чтобы Хранителем Тайны стал никто иной, как Питер Питтигрю, объясняя это тем, что он - самый неприметный из нас. Для общества же Хранителем считался Сириус Блэк, твой крёстный. Питер предал нас, хотя я никогда и не верила ему. - Я позвала свою сестру Петунию в гости и рассказала ей всё. Я не думала, что Темный Лорд решит навестить нас именно в этот же день, и отправилась в Косой Переулок. Когда я вернулась, всё было уже кончено. В тот миг, увидев мертвую сестру возле твоей кровати, я поняла, что должна была быть на её месте. Я сложила все части в одну и до меня дошло, что вот оно - начало несусветной гадости. И это только начало. Далее я не слишком контролировала свои действия… - Я…влила в свою мертвую сестру оборотное зелье со своим волосом, чтобы спастись, и трансгрессировала. Я не была уверена, что зелье сработает, но и других выходов я на тот момент не видела. Я стала Петунией Дурсль - сквибкой, но этого никто не знал, разумеется, кроме семьи Эванс. Поначалу это было ужасно, но, когда старый интриган в малиновом оперении принес нам тебя, я была на седьмом небе от счастья, хоть и пыталась это скрыть. Я должна была хорошо сыграть свою роль, и я это понимала… - послышался характерный шмыг носом, и Гарри, до этого момента внимательно изучающий стену, соизволил-таки, поднять ясны очи на мать своего тельца. - Прости меня, прости... за то, как и в каких условиях тебе приходится жить, моя помощь - это практически ничего, но я не могла позволить себе большего, чтобы чем-либо не выдать себя. Прости меня, Гарри… - «Петуния» заходилась в рыданиях, а Поттер резко осознал, что успокаивать людей он – не умеет. На протяжении всего монолога Гарри молчал и даже не выказывал никаких эмоций, кроме задумчивости. Он ничего не чувствовал к ней, она как была никем, так и есть никто. Но информация была, и она отличалась от того, что знал Поттер. Это одновременно и понравилось мальчику, и не очень. Так будет, несомненно, интереснее, но и намного сложнее. Ведь никогда нельзя узнать точно, насколько правда отличается от истины, верно?