Все началось с Мерлина

Драко так заговорился с отцом, что совсем забыл о времени. Когда он посмотрел на часы, было уже полседьмого. — О, нет. Я опаздываю. В семь мой крестник читает доклад. — У тебя есть крестник? — Да, и ты даже с ним знаком, это Анхел. — А, молодой, умный зельевар, которого так расхваливал Северус? — Да, — засмеялся Драко. — Ну все, я побежал. Найдешь книги? Магическое ядро, магическая кома и … — Да. Я помню, мужская беременность. Все-таки ответь на вопрос. Ты не беременный? — Нет. Это не для меня. Это… Просто очень надо. Хотя, я не уверен, что что-то будет. Насколько я знаю, это тема не изучена, потому что не возможна. — Ну почему же, у Слизерина и Мерлина получилось. Вдруг я смогу откопать какой-нибудь завалявшийся дневник Мерлина. — Что? У нас в библиотеке может быть дневник Мерлина? — Нет, не думаю. Хотя я думаю, в нашей библиотеке есть все, но не дневник основателей. Если ничего не найду у нас, пошлю сову паре знакомых, может у них что-то будет. — Да, я зайду завтра с утра. Справишься? — Иди уже, балабол. — Иду. Драко успел на выступление Анхеля, которое имело эффект разорвавшейся бомбы. В зале присутствовали несколько репортеров, и Драко был уверен, что на следующий день Анхел проснется знаменитым на весь мир. Представившись, Анхел представил свою тему, но все подняли его на смех, никто не верил, что подобное возможно. — Добрый день дамы и господа. Я приехал из Америки и представляю школу зельеварения Смизелиум. Я долго занимался этим исследованием и сегодня хотел бы представить вашему вниманию доклад, который перевернет весь мир. Это зелье, которое способно исцелить оборотня. — Что? — Это невозможно!!! — Опять эти америкосы придумали, как нас провести. — Это обман. — Нет. Со всего зала разносились подобные возгласы. Гермиона испугалась, что сейчас слушатели просто кинутся на Анхеля и растерзают его. — Успокойтесь. Я здесь, чтобы доказать вам ваше неверие, — Анхел, заговорил тихим, шипящим голосом, но Драко был уверен, что он применил магию, потому что все резко замолчали. — Ну так вот, я докажу вам на примере, что зелье работает. Я предоставлю вам оборотня, который выпил зелье и остался человеком. — Но это невозможно. Если у вас получилось, то это действительно изменит весь мир. — Именно. Ну, так вот. Я назвал это зелье «et lupinum». Идея его создания возникла у меня в одиннадцать лет и в тринадцать я начал делать попытки, которые надо сказать были не совсем удачны, скорее это было провалом, но я не сдавался и вот спустя десять лет у меня получилось. — Хватит лирики, покажи нам оборотня, который не трансформировался. Насколько я помню сегодня полнолуние. — Да, конечно. Хотите демонстрации, пожалуйста. Профессор Люпин поднимитесь, пожалуйста, сюда. Все начали оглядываться, и увидели, как из третьего ряда встал человек в мантии с капюшоном и проследовал к кафедре. Он скинул капюшон, и все увидели профессора Хогвартса. — Люпин оборотень? Но ведь он преподавал нашим детям. — Наших детей учил оборотень? — А то вы не знали, я давно знал. — А он похож. — Не похож. Зал опять зашумел. Анхел подождал, пока все выговорятся и продолжил. — Я думаю, профессор Люпин может сам рассказать немного о своем состоянии и своей жизни. — Хм… Так необычно стоять здесь и рассказывать о свое жизни и своем состоянии, такому количеству людей. Но теперь мне не страшно, потому что Анхел помог мне справиться с моим недугом. Он посоветовал мне рассказать, как я заразился и как жил с этим. Мне было очень тяжело, особенно в последнее время. Быть оборотнем это страшно, на несколько дней ты становишься чудовищем. Я не мог до конца принять свою сущность, и поэтому трансформация всегда проходила болезненно. Заразил меня Фенрир Сивый, когда мне было пять. Я помню, как это было. Я спал, и проснулся от того, что кто-то лезет в окно. Я испугался, но не мог проронить, ни слова. Меня сковал ужас, а Сивый уже был оборотнем. Он укусил меня, наверное, намеревался убить, но мой отец успел вовремя. Он прогнал оборотня и, увидев меня всего в крови, все понял. Отец пытался найти лекарство, но ничего не мог сделать, тогда его еще не существовало. Наверное, отец чувствовал свою вину за произошедшее несчастье. Дело в том, что накануне нападения, отец в присутствии Сивого назвал оборотней бездушными тварями, сказал, что их необходимо истреблять и Сивый решил отомстить, сделав и меня себе подобным. Это было страшно. Я ни с кем не общался, отец запрещал мне, он боялся, что я проговорюсь о своей болезни, но я и так молчал бы. Я знал, что теперь я на всю жизнь изгой. Я знал, что всегда буду один. Но все изменилось, когда Дамблдор прислал мне приглашение в Хогвартс. Он поверил в меня, и это было удивительно. Я смотрел на него как на воплощение Мерлина. В школе у меня, наконец, появились друзья. Мы называли себя мародерами. Для меня это был дар. Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Питер Петтигрю — они были первыми и единственными друзьями, но я боялся говорить им о своей болезни. Каждое полнолуние Альбус отправлял меня в Визжащую хижину, где я перекидывался и метался по хижине, круша все вокруг и наказывая самого себя. Отсюда и шрамы на моем лице и теле. Друзьям я говорил, что уезжаю проведать больную бабушку, но они быстро догадались, что к чему. Они помогли мне обрести себя, они стали анимагами, чтобы поддержать меня, поддержать моего зверя. Мы были неразлучны, а потом началась война. Джеймс и Лили погибли, Питер оказался предателем, а Сириуса посадили в тюрьму. Я очень тяжело пережил это, я опять закрылся и стал жить в хижине в лесу, но спустя одиннадцать лет Дамблдор нашел меня и предложил работу профессора защиты от темных искусств. К тому времени Дамокл Белби уже изобрел антиликантропное зелье и Северус Снейп согласился варить его для меня. Это действительно был прорыв. Потому что впервые я не становился оборотнем, я превращался в волка, который обычно спал все полнолуние. Но по своей неосторожности однажды я забыл выпить зелье, чем и поплатился. После возрождения Волан де Морта я стал сражаться в Ордене Феникса. И мы смогли победить, но после победы, я вынужден был скрываться. И вот спустя двадцать лет, я вновь приехал в Хогвартс. В последнее время меня стали посещать странные мысли. Меня все угнетает, я злюсь, тоскую. И на какой-то момент я решил достичь последней трансформации и навсегда остаться волком. Но несколько дней назад, этот молодой человек предложил мне исцеление. Вначале я ему не поверил, но потом, посмотрев записи, я решил рискнуть и вот сейчас я стою перед вами, и я здоров. Впервые, начиная с пяти лет, в полнолуние я остался человеком. Это была мечта, и она осуществилась, еще конечно до конца неизвестно, как подействует зелье, но чувствую я себя Человеком и не чувствую зверя внутри себя. Я не знаю что это — примирение с ним, или воссоединение, или наоборот разделение, но не чувствовал себя таким свободным с пяти лет. — Спасибо профессор Люпин, позже я попрошу вас рассказать об эмоциях и ощущениях, а сейчас про зелье, — Анхел подошел к кафедре. — Я полностью поменял состав зелья созданного Дамоклом Белби. Мы с ним встречались, он дал мне свои записи, поэтапного создания зелья. Его антиликантропное зелье делает оборотня обычным волком, который впадает в спячку. Это из-за слишком большого количества седативных и успокаивающих трав, кореньев и других ингредиентов. У мастера Белби в основе зелья был аконит. Я же заменил аконит василистником, его еще называют живительником. Но главным является то, что растение нужно собирать только у подножья гор, ранним утром последней фазы полнолуния. И собирать его должен чистый человек. — Простите, что значит чистый? — спросил кто-то из зала. — Девственно чистый, и с чистыми помыслами. — Спасибо. Анхель заметил, что весь зал слушает его, открыв рот, все записывают. Он был уверен, что ему поверили. — Василистник цветет только с мая по июнь, поэтому собирать его можно только один раз в году. Собрав корни, и бутоны все это вымачивается в грудном молоке волчицы ровно сутки. Затем василистник достается, а молоко молодой волчицы выливается в серебряный котел, это основа зелья… — Что? Молоко молодой волчицы? Вы хоть знаете, сколько оно стоит? Его почти нигде нельзя найти, тем более, если это основа, сколько же его надо. — Да, зелье затратное, кому-то может стоить целого состояния. Но, что такое деньги, когда на кону счастливая и спокойная жизнь кого-то из ваших дорогих родственников. Вы согласны? Все замолчали и Анхел продолжил. — Еще раз повторяюсь, зелье готовится в серебряном котле на основе грудного молока молодой волчицы. Корни василистника перетираются, а бутоны нам больше не понадобятся. Затем котел ставится на огонь на четыре минуты. После этого необходимо помешать по часовой стрелке и добавить толченый лунный камень и крылья скарабеев, затем уменьшить огонь и подождать пока зелье не станет прозрачным. После этого добавляется лунная роса и перетертый лирный корень и горевласка. Важно, что перетирается отдельно, а затем смешивается в пропорциях 1:1. И добавляются смешанным. Затем зелье настаивается три дня и в него добавляется слюна и шерсть с загривка волка. Важно, что зелье должно быть готово непосредственно перед полнолунием. Перед тем, как его выпить, в него добавляется три капли крови исцеляемого. И все готово. Если оборотень хочет стать человеком он им становится. — А побочные эффекты. — Пока никаких не замечено. Зелье принимается три раза — три полнолуния. То есть зелье, нужно будет варить три раза. Эффект будет уже после первого применения, но… Профессор Люпин, как вы себя чувствуете? — Очень уставшим. Болят мышцы, как после трансформации. И еще чувствительность обострена. — Все правильно. После второго применения станет легче, а после третьего и последующие полнолуния мистер Люпин не будет чувствовать такой усталости, но все его чувства будут обострены. То есть он будет видеть, обонять, осязать, слышать, как если бы был оборотнем. Это где-то даже хорошо. Но также в полнолуние возможна повышенная сексуальная возбудимость. — Хм… Прекрасно, мой муж хоть и не оборотень, но ему такое зелье не помешало б, тоже, — донеслось с задних рядов, и весь зал засмеялся, но быстро смех утих и все стали задать Анхелю вопросы. — Это гениально. — Это прорыв в магическом мире. — Такой юный и такой умный. Его доклад еще долго обсуждали, и даже прямо в Хогвартсе запатентовали, теперь он был изобретателем уникального зелья «et lupinum», названного в честь первого исцелившегося оборотня. Драко еще часа три не мог подойти к крестнику, чтобы поговорить. Герми он нашел быстро. — Привет. Это было гениально, Анхел молодец, я горжусь им. — Да, он произвел фурор. Да и Люпин теперь здоров, хотя не могу сказать, что я сильно рада этому. — Что ты хочешь сказать? — Что он это заслужил. — Заслужил быть оборотнем? Герми, это точно ты? — Я, просто… сложно все это. — Что? — То, как они с Сириусом поступили. Инсценировать свою смерть. Ведь они знали, как много они значат для Гарри, как сильно он их любил, да и всех нас эта ситуация подкосила. А они просто сбежали. — Хм. Это-то да, но ты ведь не знаешь, что ими двигало. Мы ведь поступили так же. Я по крайне мере точно. Я двадцать лет не общался с семьей. — Что-то случилось? — Да. Я поговорил с отцом. Все было не так, как я себе надумал. Все что он делал, он делал для меня, чтобы спасти от принятия метки. Он разыграл прекрасный спектакль, хотя для него это было очень тяжело. А потом ждал, что я вернусь, а меня не было. Мы поговорили, и все выяснили. Теперь мы снова семья и я снова Малфой, хоть и с фамилией Малгрей. — Я так рада за тебя, — Герми улыбалась, сквозь слезы. — Вы нашли книги? — Ммм. Там такая библиотека, что за три года ничего не найдешь. После моего отъезда отец расширил ее раза в три, причем мне кажется, там есть и еще какие-нибудь потайные проходы. Он сегодня найдет все, что нам надо и принесет завтра с утра. Как там Генри. — Все также, не приходит в себя. Мы с Анхелем искали книги в запретной секции, но так ничего и не нашли. — А где Снейп? — Не знаю, я его со вчерашнего дня не видела. — Может он тоже ищет что-то, что сможет помочь. Я столько наговорил ему с утра, надо найти его и извиниться. — Его нет в комнатах, я заходила. — Значит позже. Пошли, попробуем к Анхелю пробиться. Удалось это с трудом. — Анхел, это было потрясающе. Поздравляю. — Спасибо. — Ты мастер зельеварения изготовивший собственное зелье, теперь можешь стать магистром, я думаю после этого зелья, тебя возьмут просто так, причем любой зельевар. — Любой, но не Северус, он даже не пришел. — Может, он ищет решение проблемы с Генри? — Не знаю. Я заходил к нему четыре раза. В Хоге его не оказалось, я смотрел карту. Он ведь был моим главным наставником, хоть мы только переписывались. Именно его письма вдохновляли меня. И я думал, для него это тоже что-то значило, и он придет поддержать. А он не пришел. — Потом найдешь его и скажешь, он ужасный, пошли отца проведаем. Анхел, Драко и Герми зашли в комнаты Снейпа. Гарри был без изменений. Драко видел, как его крестника расстраивает состояние отца. — Анхел, вот увидишь, мы что-нибудь придумаем. Он обязательно придет в себя. Гарри всегда был сильным, он всегда попадал в передряги и выходил из них с улыбкой. Как он меня тогда раздражал, ты не представляешь. Сейчас я горжусь им. Все будет хорошо, мы справимся и найдем выход. Пойдем, завтра у нас будет очень тяжелый день, нам надо отдохнуть. В это же время Римус Люпин добрался до своих комнат. Сириус был уже тут. Он смотрел на Люпина широко открытыми глазами. — Что ты тут делаешь? — Что значит, что я тут делаю? Живу. — Сегодня полнолуние. Ты что забыл выпить зелье? — закричал Сириус, выхватывая палочку. — Сириус мне кажется, тебе нужна помощь специалиста. Анхел предупреждал, что на тебе какое-то заклятие, которое даже ему не под силу снять. Это что-то на ментальном уровне. — Что? Со мной все в порядке и не тебе судить, как мне жить. — Тут ты не прав. Я просто обездвижу тебя и отправлю в Мунго. — Ты не посмеешь, это я тебя должен в Мунго отправлять. Почему ты человек? Или я проспал больше трех суток. — Я здоров, я больше не оборотень. — Ты смеешься надо мной. Это невозможно. — Я же при тебе выпил зелье Анхеля ты, что не помнишь, это было два дня назад. Сириус я, правда, волнуюсь за тебя. Тебе нужна помощь, в последние несколько лет ты ведешь себя неадекватно. Давай вместе обратимся к специалисту. Я люблю тебя, ты единственный родной мне человек и я хочу, чтобы ты был счастлив. — Я знаю, я тоже люблю тебя, но иногда я не могу себя контролировать. Ты жутко меня раздражаешь, и мне хочется уйти от тебя, или ударить. Я иногда еле сдерживаю себя. Причем это относится не только к тебе, а ко всем вокруг. Этому не пять — десять лет, а намного больше. Это началось после Азкабана, но тогда я мог себя сдерживать, а сейчас срываюсь. Рем, я не знаю, может нам лучше разойтись, я боюсь сделать тебе больно. Я знаю, ты думал об этом, я вижу, ты боишься меня. — Нет. Ты никуда не уйдешь. Да, я люблю тебя, ублюдок. Давно. Всю жизнь, наверное. Но ты сначала не замечал мой интерес, а потом дал понять, что я тебе тоже не безразличен, но с каждым годом становится все невыносимее. Я не могу делить тебя с другими. Я не уйду. Я помогу вылечить эту гниль в тебе, а потом ты решишь, либо мы вместе, только мы, либо ты идешь нахер. — Рем, прости меня, прости. Я такой идиот, я понимаю, что что-то не так. Я рад, я очень рад, что ты выздоровел, это невероятно, правда. Но я не помню, ничего не помню, не помню как ты пил зелье, не помню, когда в последний раз смеялся, не помню, что значит любить. Я просто знаю, что люблю тебя, но не помню как это. Римус был в шоке. Он увидел, как Сириус рыдает в голос. Он понимал, что это не нормально. Но теперь, он хотя бы знал, что Сириус любит его. — Сириус, мы справимся. Мы узнаем, что с тобой происходит и все исправим, мы имеем право на счастье. Мы его заслужили. Я люблю тебя Сириус Блэк. — Я тоже люблю тебя Римус Люпин.