Сложности

Faithless – We Come 1 Сакура устало откинулась назад на согнутые в локтях руки и хрипло рассмеялась, наблюдая за возбужденным Наруто, пытающимся достаточно точно передать грозное лицо Цунаде. Вино уже кончалось, на улице становилось холоднее, но никто не собирался уходить. Молодые люди готовы были просидеть до зари хотя бы потому, что в последний раз дольше пяти минут они говорили полгода назад; потому, что всё свободное время грезили друг о друге, но не находили повода встретиться; потому, что уже давно могли обходиться друг без друга, но отчаянно не хотели этого признавать. – Ну вот, ты с ним и курить начала! – Харуно пожала плечами, мол, ничего такого в этом нет, и затянулась. А Узумаки, гордо отодвинув в сторону пачку сигарет, всё говорил и говорил, то и дело порывался рассказать о каждой мелочи, произошедшей в его жизни без участия Сакуры, но затыкался каждый раз, когда мысленно переступал совершенно ненужную и выдуманную ими грань дозволенного. Грань-то эта была у каждого своя и особенная, но легче от этого всё равно не становилось. Тут и Харуно бы рада поддержать разговор и заполнить изредка наступающую и дико раздражающую тишину, но сказать-то и нечего. Вот, знаете, бывает так, что выпадаешь из реальности на какое-то время, а потом, вернувшись, осознаёшь, что пропустил что-то важное. Вот и Харуно так выпала. Почти на шесть месяцев выпала. – Знаешь, по ночам, ближе к утру, когда я наконец-то выползаю из кабинета Хокаге, мне становится дико скучно, – Наруто сел рядом с девушкой и глубоко вдохнул свежий ночной воздух, прикрыв на секунду глаза, – и так хочется рвануть на какую-нибудь до чёртиков сложную миссию! Чтобы там вдоволь нахвататься проблем, как было когда-то, и потом радоваться возвращению… – Хокаге запнулся и умолк. Что ж, отсутствие места, которое можно было бы назвать каким-никаким, но домом, – сейчас одна из тех редких вещей, которая была у них общей. И вроде бы сами виноваты в сложившейся ситуации и отвечать за решения тоже должны сами, но совершенно не хочется заново возвращаться к давно забытым – и забытым ли? – проблемам. – Напомни-ка мне, какого мы в час ночи торчим на крыше? – задорно выпалил Узумаки, принимая серьезный и нравоучительный вид. – Мне завтра на работу. – Ну, у нас есть бутылка отличного вина, – Сакура смеялась, – и повод поговорить. – Повод? – удивился Наруто. Да вот только весь его запал иссяк в тот же момент, когда медик покрутила на пальце кольцо – очередной подарок Учиха. В воздухе опять повисла тишина, иногда нарушаемая копошением сонной деревни. Сакура протягивает мужчине бутыль, но тот молча отмахивается и встает, поэтому она жадно припадает к горлышку и после принимается вслух пересчитывать звёзды на небе, потому что как-то надо заполнить давящую паузу. Раньше Харуно отвергала любую попытку блондина остаться наедине, а сейчас хватается за эти минуты из последних сил. Наруто резко оборачивается, преодолевает за пару шагов расстояние, разделяющее их, и хватает Сакуру за руку. Бутылка выпадает из женской руки и разбивается, выплескивая на злосчастную крышу остатки вина. Но абсолютно никому нет до этого дела, потому что они наконец-то рядом, наконец-то наедине. Здесь и сейчас, лицом к лицу. – Почему ты всё ещё с ним? – тяжело выдает Наруто на одном дыхании и впивается взглядом в глаза девушки. Он слишком сильно сжимает её руку, но Харуно настырно молчит, тянет время. Пусть даже потом Учиха будет достаточно настойчиво интересоваться природой возникновения синяков, которые останутся в любом случае. – А почему ты всё ещё с ней? – И Узумаки не выдерживает. Горько усмехнувшись, впивается в мягкие губы и сильнее сжимает в ладони её руку. Горячий язык быстро проскальзывает между приоткрытыми губами и проходится по нёбу, дурманя разум. Вверх по позвоночнику проскальзывает волна мурашек, когда Наруто, прикусывая её нижнюю губу, продолжает с большим напором. Он сгребает её в охапку и большой ладонью довольно поглаживает спину, будто он обезвоженный путник в пустыне, а она – спасительная влага. Будто от неё зависит вообще всё в этом треклятом мире. Но Сакура отталкивает его: упирается руками в широкую грудь, толкается и больше не подпускает к себе. Жадно глотает ночной воздух и, возвращая себе невозмутимый вид, говорит: – Мы сами должны отвечать за последствия своих решений, – она поправляет блузку, расправляет плечи и фальшиво улыбается. – А теперь мне пора, господин Хокаге, Саске уже, должно быть, заждался. Была рада повидаться. Передавайте привет Хинате-сан. И Сакура уходит. Просто оставляет его, озадаченного и возбужденного, на крыше чьего-то дома наедине с самим собой. – И ты передавай... Саске, – усмехнувшись, бубнит он. Только сейчас он осознал, что, назначая встречу, уже перешёл одну из граней. Граней совершенно ненужных и зря выдуманных ими.