дрессировщица

Хичиго улыбнулся, как всегда в ниточку сложив губы. -Ты думаешь, что я весь такой же положительный как наш Ичиго? – Он с издевкой выделил имя Куросаки. – Нет, лапуля. Я хуже. Много-много раз хуже. Иноуэ сжалась. Именно он ее пугал, она поняла это только сейчас. Куросаки-кун был добрый, нежный. А этот... Он наводил вселенский ужас. Не переставая улыбаться, Хичиго подошел к девушке, взял рыжую прядь, попробовал на ощупь, поднес к носу. -Этот мудак ничего не замечает. – Волосы пустого красиво обрамили лицо. Сейчас он был таким, каким стал во время битвы с Улькиорой. Жестокое чудовище с рогом. – Но я-то все вижу принцесса. Какая тебе, собственно, разница? Он или я... Я тоже могу быть нежным. – Он приблизился к Иноуэ вплотную, погладил бархатную щечку кончиками двух пальцев. Орихиме вытянулась в струнку. Сердце бешено колотилось в груди. Она не боялась смерти, она боялась быть обесчещенной Альтер-эго Ичиго. Ведь все что у нее было – это ее девичья честь. -Я...я боюсь тебя Хичиго-кун. Тот самодовольно и вожделеюще посмотрел сначала в глаза Иноуэ, а потом на ее груди, эти два плода искушения. -Я знаю. — Кончиком языка он провел по нижней губке Орихиме. Ореховые глаза ее широко распахнулись. Неожиданно он отстранился и сладко причмокнул губами. – Мм, какая ты сладкая. Только вот зря ты себя бережешь ради него. Он этого не оценит. Ему это не нужно. Он даже не влюблен. Вообще ни в кого не влюблен. Только я и Зангетсу нужны ему. Увы, увы, увы. Он как этот, — он щелкнул пальцами, — Кемпачи. Любит бой. Так что твоя честь ему не нужна. А вот я могу ее оценить по достоинству... – В мгновение ока он прижался к девушке всем телом. Телом, так похожим на тело Ичиго. Но Ичиго был живого, розового цвета, а этот был мертвенно бледным. Из-под остатков его одеяния Иноуэ ощущала жар. Хичиго был горяч, почти невыносимо горяч. Казалось, жар понемногу начал проникать и в тело девушки, вызывая непонятные ощущения. Хичиго, не касаясь Орихиме руками, осторожно склонил голову к шее девушки, вдохнул божественный запах. -Ну что, Иноуэ, дашь мне наполнить твой сосуд? – Как он хотел услышать «да». -Нет, Хичиго-кун, я не могу... Я люблю Куросаки-куна. Хичиго в бешенстве отшвырнул ее от себя. Девушка отлетела в сторону. -Дура! Ты просто дура! Да ты ему на хрен не нужна! Ты для него друг! Понимаешь? Он даже не видит в тебе женщину! Только я, слышишь, я могу тебя утешить! -Я...я не нуждаюсь в утешениях, — прошептала Иноуэ и почему-то разрыдалась. Сначала тихо, а потом в голос, захлебываясь, завывая, вытирая нос рукавом. Хичиго подошел к ней, невыносимо нежно обнял. Убрал волосы с левого ушка и прошептал: -Дура... Он тебя не любит, но я-то люблю. Ты столько раз его спасала. Я уже за это тебе должен. Ведь без него нет меня... А он это не ценит. Не плачь, сладкая. Я никому тебя не отдам. И, поверь мне, этому мудаку тем более... Как тепло. Как нежно. Как приятно. Руки Хичиго едва касаясь ее спины, бродили вверх-вниз. Ни грамма пошлости. Ни грамма того дикого желания. Только нежность. Только как сладкая вата нежность. Пустой был приручен. Тот, которого так боялся Ичиго. Тот, которого однажды полюбит Иноуэ...