Especial

В Домике Аида было всего одно окно. Нико никогда это особо не волновало, но сейчас, когда солнечные лучи светили ему прямо в глаза, он подумывал, что даже одно окно – это много. Нико постарался спрятаться от настойчивых лучей, прикрывшись кроваво-красным одеялом, но спать все равно уже не хотелось. Чертово солнце. Неожиданно для себя Нико усмехнулся. А Уилл любит солнце. Когда они вместе сидели на поляне, он мог, не прекращая говорить, закрыть глаза и подставить лицо греющим лучам. Ну, еще бы он не любил солнце, он же сын Аполлона. Нико сел на кровати и дотронулся пальцами до нижней губы. Как он и предполагал, она немного опухла, но, по крайней мере, рана уже засохла. М-да, второй в его жизни Захват флага прошел прекрасно, ничего не скажешь. Вчера в Лагерь Полукровок прибыла первая группа римлян вместе с Дакотой. Это был первый шаг на пути к укреплению дружбы между двумя лагерями. Гостей встретили как подобает; во время утренней трапезы Хирон произнёс славную приветственную речь, а вечером (на радость Нико, ага) решил устроить первый в истории Захват флага между римлянами и греками. Полубоги обоих лагерей встретили это предложение дружным: «о-у-у!», и незамедлительно начали шептаться, вероятно, строя стратегии, как победить противника. Нико с самого начал хотел отказаться, но явившийся к нему в домик в полном боевом облачении и с перекошенными очками Джейсон, не отстал от Нико до тех пор, пока тот не сказал: ″Я тебя когда-нибудь придушу, Грейс″ и не вышел вслед за ним из домика. Игра проходила для Нико довольно скучно. Он неоднократно пожалел, что позволил Грейсу себя уговорить. Его и братьев Стоулл поставили охранять флаг, что само по себе Нико казалось нелепым. Однако сыновья Гермеса свято настояли, что в случае чего, одна только приветственная улыбка Нико отгонит у римлян желание подходить к флагу. Все остальные засмеялись и поддержали их идею, но Нико заметил, как при словах Стоуллов нахмурились брови Уилла Соласа. Нико помнит момент, когда увидел Перси Джексона, на всех парах мчавшегося на их сторону с сжатым флагом противника в левой руке. У другого берега ручья, разделяющего территории, все еще стояли три крупных паренька из римского лагеря. И не было никого поблизости, кто бы мог помочь Перси. Нико запоздало понял, что уже бежит ему на помощь. Перси отражал атаку двух парней сразу, в то время как третий хотел отобрать у него флаг. Нико и кинулся на третьего. Того настолько удивило неожиданное появление сына Аида, что не рассчитав, он отскочил в сторону, при этом зацепив острием меча нижнюю губу и подбородок Нико. Нико не обратил на это внимания. Скорее всего, парень этого не хотел, просто так получилось. Им с Перси все-таки удалось перебраться на ту сторону, и игра окончилась победой Лагеря Полукровок. Не успел ди Анджело перевести дух и вставить меч в ножны, как к нему тут же подлетел Уилл Солас и начал придирчиво и с хмурым лицом осматривать его рану. Нико это несколько смутило. Ведь были ребята, у кого ушибы были и посерьезней. Вот, например, у Кэти было вывихнуто запястье, а какой-то парнишка из римского лагеря согнулся в три погибели, вероятно, его ударили в живот… или он просто хотел в туалет. Но Нико ничего не говорил. Молча принял от Уилла кусочек амброзии, молча смотрел на то, как он достал из заднего кармана какую-то мазь и нанес ему на рану, хоть при этом его желудок сделал кувырок, когда холодные пальцы Уилла дотронулись его губ. - Рана небольшая, - сказал Уилл, убирая мазь обратно в карман, - но нанесена мечом из имперского золота, поэтому пройдет не сразу. Завтра у меня смена в лазарете, так что я тебя жду. И не дождавшись ответа, сын Аполлона развернулся и ушел помогать другим ребятам, хотя еще даже не снял с головы шлем. Нико оставалось только тупо таращиться в его отдаляющуюся спину и стараться утихомирить бабочек-скелетов у себя в животе. ″Не улыбаться, не улыбаться, - уголки его губ дрогнули. – Хватит. Святой Аид, соберись″. Сейчас, сидя на кровати у себя в домике и вспоминая вчерашний вечер, Нико тоже никак не мог перестать улыбаться. Уилл Солас не переставал его удивлять своей добротой, отзывчивостью, и конечно же, упрямством. О, это парень был чертовски упрям! Любой бы на его месте отказался вступать в какие бы то ни было споры с сыном Аида, но Уилл не только вступал, но и с необычайным рвением хотел доказать свою правоту. Стоя сейчас у раскрытого шкафа, и ища футболку менее черного оттенка (а такие бывают?), Нико пытался понять, нравится ему это или нет. Ему безусловно льстило, когда люди не оспаривали его мнения или взгляды, и были полностью (ну, или почти полностью) согласны с ними. Но в то же время, это начинало надоедать. Хотелось, чтобы кто-то вышел вперед и сказал: «А тут ты не прав!». И вот наконец-то этот кто-то появился. Конечно, до этого и Джейсон старался переубедить Нико в его некоторых решениях, но Уилл Солас побил все рекорды. Это одновременно и раздражало Нико, но в то же время и… А вот что «и» он понять не мог. Вообще сын Аполлона вызывал у него противоречивые чувства. Пожалуй, слишком много противоречивых чувств. Нико старался как можно меньше думать о Уилле. Но у него это получалось плохо. Э-э, вообще не получилось. Он тщетно старался найти в нем хоть какие-то плохие качества, но все они были незначительны. Нико боялся привязаться к нему, боялся, что когда-нибудь Уилл устанет от него и перестанет с ним общаться. Но стоило Нико увидеть Уилла, который махал ему рукой и всегда тепло улыбался, все переживания и мысли Нико вылетали из его головы, не забыв при этом помахать напоследок ручкой. И Нико не дурак. Он отлично понимал, что происходит. Ему нравится Уилл Солас. Ему очень нравится Уилл Солас. Сын Аида распахнул дверь и вышел из домика. Он не спеша побрел уже знакомой до каждой мелкой травинки дорогой до лазарета. Нико осознавал свои чувства. Этап признания себя и собственной ориентации был уже пройден. Но страх не покидал его. Его предыдущие, кхм, любовные опыты не принесли ничего хорошего. И ничего не мешало Купидону снова над ним пошутить. Но, пресвятые коровы Аполлона, как же Нико хотелось хоть раз почувствовать себя по-настоящему счастливым! Сейчас счастье казалось ему ближе, чем когда-либо. Вот оно, только протянуть руку! Но сделаешь один неверный ход, и оно проскользнет между пальцев, как тень, в которой Нико всегда старался скрыться. Нико вышел из раздумий только тогда, когда осознал, что стоит перед входом в лазарет. Уилл по идее уже должен быть там. Солнце было высоко, его надоедливые лучи пекли Нико затылок, и сын Аида никак не мог понять, как умудрился проспать почти до полудня, пропустив завтрак и все на свете. Сделав глубокий вздох и как-то нервно подправив ворот футболки, (серьезно, ди Анджело, соберись, с каких пор ты стал похож на сопливую девчонку?) Нико отодвинул рукой деревянные бусы у входа и вошел в лазарет. Эта комната была чем-то вроде приемной и местом, где оказывают первую помощь. Она была окрашена в нежно-голубой цвет, в центре стоял стол, полностью забитый всякими бумагами и прочей канцелярией, в углу была кофе-машина с весьма интересными функциями, такими как горячий шоколад с кусочками амброзии вместо зефиринок, или капучино, разбавленный нектаром (плюс десять к энергии, ага); дверь слева вела в огромную комнату, где находилось множество кроватей на случай, если болезнь серьезна и требуется непременное нахождение под присмотром врача (эти кровати никогда не пустовали, поверьте); дверь справа вела в комнату, о предназначении которой Нико не знал. Однажды Уилл пошутил, что это страшная тайна, и о ней лучше не знать, хотя Нико предполагал, что это всего лишь коморка для швабр и ведер. В центре у стены была единственная кушетка. На ней сидела девочка лет десяти, не больше, с волосами цвета воронова крыла и большими карими глазами. Перед ней на корточках сидел Уилл и обрабатывал рану на её колене. Рана была не слишком уж страшной, но любой другой ребенок на месте этой девочки уже хотя бы раз сморщился, все-таки, когда тебе обрабатывают рану, ощущение не из приятных. Но девчушка ни разу не скривилась и с убийственным спокойствием смотрела на Уилла и отрицательно качала головой, когда он поднимал глаза и спрашивал: «Больно?». Нико вспомнил её. Это была Лия, дочь Ареты, одной из малых богинь. Лия попала в лагерь совсем недавно, где-то с неделю назад, и богиня мужества сразу признала её. Нико сочувствовал ей. Она потеряла отца, когда на них напал монстр, вероятно из остатков армии Геи. Как эта девочка сюда добралась, Нико не знал. Лия держалась отстраненно, она была… как бы сама по себе. И Нико понимал её чувства, видел в её больших карих глазах боль и одиночество. Это безумно напоминало ди Анджело самого себя. Уилл поднялся, вероятно, закончив с обработкой раны. Он расправил плечи и подтянулся, разминая затекшие мышцы. Он всегда делает это с какой-то кошачьей грацией, и Нико никогда не признается, что в эти минуты не может оторвать от него глаз. - Ну все, с твоей раной мы закончили, - Уилл тепло улыбнулся Лие. – Завтра от неё не останется и следа, - он легонько щелкнул её по носу. – Ты держалась молодцом, из тебя получится отличный боец. Лия задержала на Уилле долгий взгляд, а потом также тепло улыбнулась ему в ответ. Нико поражало то, как сын Аполлона действовал на людей. Словно он заряжал окружающих исходившим от себя светом и делился позитивной энергией. Лия спрыгнула с кушетки и выбежала из лазарета, звякнув на выходе деревянными бусами. Уилл обернулся и взгляд его светло-голубых глаз сразу остановился на Нико. Одет он был в зеленую медицинскую футболку и джинсы, а слегка вьющиеся светлые волосы как обычно были в полном беспорядке. Нико каждый раз с трудом подавлял в себе желание пригладить их или просто дотронуться, чтобы ощутить, насколько они мягкие (чего с ним никогда раньше не бывало). Улыбка Уилла пропала. Нико нервно сглотнул. - Ты поздновато, - сказал он, оборачиваясь спиной к сыну Аида, и начал рыться в каких-то бумагах на столе. - Мы ведь не договаривались по поводу времени, - Уилл фыркнул, и Нико решил перевести тему, - А где остальные? Почему ты один? – Нико знал, что в лазарете всегда дежурят по трое. - Майк и Лейла отошли, - сказал Уилл и обернулся, - ээм, проветриться, - его щеки слегка порозовели, - Признаться, я иногда чувствую себя рядом с ними третьим лишним. Они ведь .. эм.. - Встречаются, - закончил Нико. Разговор как-то не клеился. Словно чувствуя, что речь шла о них, в комнату в ту же минуту, держась за руки и смеясь, ввалилась вышеупомянутая пара, разрушив возникшее неловкое молчание между юношами. - Как хорошо, что вы пришли! – сказал Уилл, стягивая с шеи фонендоскоп и кладя его на стол, - Мне как раз не помешало бы немного отдохнуть, - он посмотрел на Нико. – Прогуляешься со мной? Ладони Нико отчего-то вспотели. - Конечно. Они вместе вышли из лазарета; запланированного маршрута не было, так что они просто двинулись вправо, к клубничным полям. Поначалу они шли в тишине. Но Уилл быстро нарушил её, начав рассказывать, что уже успело произойти с ним и другими полукровками за сегодня, пока сын Аида преспокойно дрых в своем домике. Нико в основном молчал, только кивал или ″угукал″. Он смотрел на то, как сменялись эмоции на красивом загорелом лице Уилла, как он увлеченно жестикулировал, как расширялись его глаза, когда рассказ приближался к самому интересному моменту. Скорее всего, Нико не осознавал, что слишком долго смотрел на Уилла, а точнее в открытую пялился, пока тот не щелкнул пальцами перед его носом. - Эй, приятель? Ты все еще здесь? – Нико показалось, или сын Аполлона как-то странно на него смотрел? Нико смущенно (вот это да!) отвел взгляд: - Ээм, да. Так что ты говорил? Уилл улыбнулся, и в этот раз Нико был абсолютно уверен, что у того в глазах блестят хитринки. - Я спросил, как твоя губа. Если честно, рана на губе немного ныла. Но Нико не собирался этого говорить. Ха! Еще чего! Разве сын Аида будет жаловаться на какую-то мелкую рану? Нико перевел взгляд на Уилла, но столкнувшись с его прищуренными светло-голубыми глазами, разом растерял все свои мысли. - Мм-м, болит немного, - ″Что? Эй, это не то, что я хотел сказать!″. Нико не успел отреагировать, да что там отреагировать, он даже подумать ничего не успел, как Уилл чуть наклонился и коснулся своими губами его губ. Поцелуй был совсем легкий, можно сказать невесомый и лишь в уголок губ, чтобы случайно не зацепить рану. Но этого хватило, чтобы бабочки-скелеты в его животе устроили настоящий бунт. Уилл отстранился и широко распахнутыми глазами смотрел на сына Аида, словно боялся, что тот сейчас призовет армию зомби и прикажет им убить его. Нико был почему-то уверен, что сейчас выглядит не лучше. Он постарался выровнять дыхание и с легкой усмешкой спросил: - А ты всех своих пациентов целуешь? Уилл заметно расслабился, улыбка тут же возникла на его губах. - Нет, только особенных. О, святые портки Зевса, это не может быть правдой. - Вот как, - Нико прищурился, - тогда я хочу еще, - и ди Анджело сам потянулся за вторым поцелуем.