Паутина

Это произошло, когда золотой век Кибертрона ещё только начинал клониться к закату. Даже если трансформер думает, что у него нет ничего, то он ошибается. У него есть родная планета, которая и подарила ему актив с какой-то ведомой лишь ей одной целью. И поэтому нет ничего ужасней, чем лишение трансформера его родной планеты. Но именно так и поступили с Кэндором. Потом выяснилось, что обвинение ошибочно, но приговор был уже приведён в действие. Кэндора изгнали с Кибертрона на какую-то затерянную в бесконечной Вселенной планетку и придали ему облик живущих на ней существ. Это была Земля на заре существования человечества. Кэндор не видел заката и падения собственного мира, но наблюдал рассвет нового. Это внушало ему немыслимую тоску. Он вынужден был бродить по рождающемуся миру без цели и смысла, чувствуя себя потерянным, потому что маяк-Кибертрон был далеко и прогнал собственное создание. Так продолжались тысячелетия, которые для трансформера не были слишком длинным сроком, но Кэндору они казались вечностью. Но вскоре отчаяние сменилась жаждой мести. Он был уверен, что те, кто так печально решили его судьбу, не знали сами истинной любви к Родине в отличии от него. Планами об отмщении Кэндор заполнял свои скудные дни. Жизнь наполнилось хоть каким-то смыслом, но желание трансформера было почти невыполнимо. Так постепенно он снова отдавался во власть гнетущей пустоте. Но после стольких лет скитаний, когда он пропускал мимо себя жизнь, Кэндор вдруг смог на несколько мгновений в сравнении с огромным активом трансформера проснуться и снова почувствовать счастье. Он и не знал, что смог настолько стать человеком, что влюбился в жительницу этой планеты. За те несколько лет забвения Кэндор был невероятно благодарен Литис. Потом вдруг неожиданно предоставился шанс отомстить, когда эти мечты были почти забыты. Но тут они всколыхнулись с новой силой, увлекая Кэндора на далёкий Кибертрон. Он обещал Литис и своему шестилетнему сыну Рису, что скоро вернётся, но этому обещанию не дали исполниться. В то время на Кибертроне только закончилась война, оставив за собой безжизненные равнины. Но научившиеся воевать трансформеры дали достойный отпор неприятелю. Кэндор, которого при первых признаках поражения бросила собранная им армия, погиб. А Кибертрон продолжил свои попытки зажечь новую эру. Хотя и восходящее солнце было слишком запачкано сажей прошедшей войны. *** Красноватые облака спустившегося вечера оставляли в воздухе какую-то недобрую трепещущую, но не желающую рассеиваться дымку. Рыжий свет из окон домов остался позади, и угольно-чёрная тень деревянной покосившейся церкви, чётко очерченная на фоне ещё светлого неба, навевала жуткие ассоциации. Но для некроманта наступающее время было естественным и комфортным. Вот только один из этих существ, идущий по дороге, сейчас был очень взволнован, хотя пытался это не показывать. Прикрытый тенью, укутавшей сейчас землю, некромант в своём чёрном кожаном плаще практически не был заметен. На безразличном каменном лице тревожно бегали карие глаза, выражая тревогу и слабую надежду в глубине. Пройдя небольшую полоску редкого, но всё равно в наступающей ночи немного мрачного хвойного леса, молодой некромант, которому на вид было лет семнадцать, вышел на почти круглую поляну, почему-то покрытую бурым пушистым пеплом. Юноша немного нервно вздохнул, но снова тут же приобрёл каменное выражение. Все его движения были скупы и точны, выявляя некоторое напряжение, присущее ему похоже нередко. Некромант застыл. Вдруг вокруг него вспыхнул огненный круг, который, высоко взмыв к красноватому небу, вдруг пригнулся и продолжил спокойно реять по земле, очерчивая окружность. Карие глаза вдруг вспыхнули алым огнём. Подул прохладный ветер, который неожиданно стал усиливаться и формировать водоворот, в котором начали проступать образы. Это длилось около часа, а потом водоворот резко стих, а на землю упал корпус трансформера. В холодном взгляде некроманта что-то дрогнуло, но тут же было подавлено волной неверия и тяжестью фактов. Глянцево-чёрный массивный и высокий механоид поднялся, но вместо голубого огня в окулярах была чёрная бесконечная пустая тьма. Юноша понял, что его убеждения были верны, но всё равно почувствовал горечь, потому что впервые за долгое время позволил себе надеятся. Но воскресить душу, пусть даже он и хотел это больше всего, некроманту не удалось. Да и вместо человека воскрешённый выбрал образ, более привычный ему при жизни. Трансформер раскачивающимся шагам подошёл к некроманту и вдруг резко свалился на одно колено, громыхнув заржавевшим металлом. Юноша, снова обретший холодность взгляда, проговорил: – Отныне я твой господин, Кэндор, – а потом тихо добавил, всё ещё обращаясь к нему, но не надеясь, что воскрешённый его поймёт, ведь такие могли только выполнять приказы. – Я завершу то, что ты не смог, папа, – после этого некроманту, которого звали Рис, на мгновение показалось, что воскресший вдруг сфокусировал пустой взгляд на нём и посмотрел даже с какой-то добротой, но это наваждение быстро ушло, а дрогнувший юноша сделал прерывистый вдох.