Паутина

Лучи быстро скользили по гладкому сине-фиолетовому шоссе, словно устраивая гонки с многочисленными спешащими трансформерами. Эти солнечные гонщики успели к середине цикла уже раскалить асфальт, поэтому проезжающие мехи и фемки неизменно чувствовали запах палёной резины. Воздух над оживлённой трассой дрожал из-за разности температур, поэтому большие голубоватые силуэты зданий удаляющегося города было легко спутать с миражами жаркой пустыни. Жаркая кибертронская звезда ясно давала понять Эдгару Врильману, что проехаться сегодня самому до дома была не самая удачная идея. Огненная поверхность асфальта подгоняла раздражённого меха и заставляла невольно вспоминать о прохладных и просторных помещениях его дома и собственного банка, где сегодня он решил не задерживаться, о чём сейчас и жалел. Это предприятие приносило стабильный немаленький доход, о точных цифрах Врильман предпочитал не распространяться. Его соузница решила вдруг начать собственную карьеру, и Эдгар помогал ей в этой прихоти финансами и связями, но та действительно считала себя независимой, над чем мех временами тихо посмеивался. Бэты давно выросли и разъехались. Врильман уже готовился провести свои последние ворны где-нибудь в коттедже подальше от города в спокойной обстановке роскоши, как это и подобает миллиардеру. Но было неимоверно трудно наконец оторваться от ежедневных дел, которые каскадами наступали на него, отдаляя от мечты о спокойной старости, хотя до неё меху средних ворн было ещё довольно далеко, но сам он так не считал. Наконец дорога, превратившаяся для многочисленных колёсных в сковороду, по одному из своих ответвлений вывела Врильмана к большому коттеджу, укрытому тенистыми деревьями, шуршащими кристаллическими листьями. Тут Эдгар смог наконец трансформироваться, что доставило ему невероятное блаженство. Посмотрев своими вечно прищуренными плутовскими окулярами на сиреневый силуэт города, мех направился к домику. Зарёкшись в следующий раз ездить с работы на шаттле, Врильман зашёл в дом. В нём никого не было, потому что миллиардер предпочитал, чтобы уборщицы делали свою работу до его прихода, а старый камердинер приходил только по зову. Слуги жили в доме чуть в отдалении. Услышав странный шорох, трансформер недовольно решил проверить причины этого звука, нарушающего спокойствие. Поднявшись по широкой лестнице, вьющейся прямо по округлым стенам, Эдгар остановился около потёртой двери, ведущей в его кабинет. Странные звуки похоже исходили именно оттуда. Врильман устало набрал код на панели и вошёл. Неожиданно дверь захлопнулась, тут же сгоняя расслабленность и раздражение. Но тут же в процессоре пронеслись мысли, что его страх смешон и глуп. Эти убеждения тут же подарили некоторое подобие облегчения, и Эдгар уже хотел открыть дверь и выйти, как заметил чёрную тень трансформера в углу отсека. Мех не вскрикнул из-за пробравшего его системы холода: он узнал этого трансформера. – Ты виновен во всех моих несчастьях, - прошелестел голос, который непонятно откуда исходил. Создавалось ощущение, что говорящий находится где-то в стороне от обсидианово-чёрного корпуса. – Что… Кэндор? Откуда?.. – пробормотал Эдгар, начиная пятится назад. Корпус упёрся в стену. Да, он хорошо помнил те события. Даже слишком хорошо. Врильман, который прекрасно знал, что на самом деле Кэндор не виновен, тогда подписал тот проклятый документ. Большинство из решивших изгнать этого трансформера не знало, что настоящий преступник не найден, а он, Эдгар, знал. Нужно было кого-то наказать, иначе могли возникнуть волнения, версии и прочие неприятные вещи. Всё-таки предательство планеты не шутка. Из-за этого верхушка решила подставить кого-то. После этого Врильману часто в оффлайне мерещился тот цикл и то недоуменное выражение фейсплейта осуждённого. Эдгар попытался собраться и всё ещё дрожащим голосом сказал: – Р-рад тебя видеть… Значит т-ты вернулся. – Я знаю, ты понимал, что делал. И ты ответишь за это, – проговорил Кэндор. Он всё ещё находился в тени, и Врильману было невозможно разглядеть даже светящихся окуляров. Эдгар попытался выставить манипуляторы и прерывающимся и заискивающим голосом пролепетал: – А может з-забудешь? Ведь п-прошло уже столько времени. Я ведь раскаялся, – трансформер сделал шаг из тени, и Врильман ещё более испуганным голосом быстро заговорил. – Я раскаялся. Раскаялся! Я никогда не забывал об этом. Слышишь? – Тебе стоит увидеть то, что ты со мной сделал, – после этого из тени вышел массивный чёрный мех. В его корпусе почти отсутствовали цвета. В некоторых прорехах в броне виднелась пустота, механизмов не было. Потёртые детали словно поглощали свет вокруг. Однако действительно пугали абсолютно чёрные, пустые окуляры. Эдгар лишь на наноклик встретился с ними взглядом и затрепетал ещё сильнее. – Что? Ч-что это?.. – пролепетал Врильман. Вдруг Кэндор рассыпался в угольно-чёрную пыль. Она закружилась вокруг оттолкнувшегося от стены шатающегося Эдгара, беспомощно смотрящего расширенными от ужаса голубыми окулярами по сторонам в поисках спасения. Беспорядочный танец этих чёрных снежинок закружил их в чёрный столб, и сзади дрожащего Врильмана материализовался Кэндор. Эдгар, пошатнувшись обернулся, и тут же сделал шаг назад от трансформера, который вновь рассыпался в чёрную пыль. Вихрь обволакивал шатающегося меха, пробирался в самую искру. Перед трансформером начали возникать образы, которые он бы никогда не хотел вспоминать. Чёрная пыль воплощала собою все его страхи и переживания, все его ошибки прошлого, которые он давно силился забыть. Всё то, чем он жертвовал на пути к победе. Врильмана сковал странный холод, из-за чего он даже не мог закричать. Голос отказывался слушаться. В конце концов Эдгар упал на колени, схватившись за шлем. Чёрный вихрь вновь собрался в образ Кэндора. Сейчас голос шёл не откуда-то со стороны. Он раздавался отовсюду. – Сейчас ты выполнишь мой приказ. Я тебе уже отомстил. Эдгар, у которого в окулярах плясало какое-то безумие, согласно кивнул, подчиняясь временному гипнозу. *** На тёмном кибертронском небе отобразился огненный взрыв. Близлежащие предметы тут же отбросили чёткие контуры теней. Тишину на несколько роковых мгновений разорвал грохот, а потом послышались сирены подъезжающей милиции и врачей. Почти тут же был схвачен виновник взрыва, некий колёсный. Фонтан искр осел на всей некогда оживлённой площади. Доктора пытались найти выживших и помочь. За всем этим с интересом наблюдал парень в удобном скафандре, вертя в руках вещицу, захваченную из дома Врильмана. Это была какая-то статуэтка, сувенир. Рис взял её, когда решил, что владельцу она точно уже не понадобится. На тонких бледных губах промелькнула какая-то торжественная улыбка и тут же ускользнула, оставаясь только в внимательно следящих за всем из-под широких, но редких бровей глазах. Ещё один пункт плана выполнен. Вновь пророкотали сирены. Несколько машин скорой помощи увозило раненых. Остальные остались на месте. Рядом с парнем сидел чёрный трансформер, неосмысленным взглядом взирая на родную планету. Вдруг Рису показалось, что механоид слабо улыбнулся. Юноша вздрогнул. Нет, показалось. *** Смоукскрин сидел за заваленным какими-то датападами с отчётами столом и упорно в них глядел, вчитываясь в написанное. Но понимать прочитанное не удавалось. В процессоре сейчас хозяйствовали мысли только о недавно пойманном преступнике. Ещё один. Молодой Прайм не мог понять, почему всё вдруг вышло из-под контроля. Неужели он не способен сохранить порядок на родной планете, за которую теперь ещё в большей степени несёт ответственность, чем когда-то? Эти предположения не давали Смоуку покоя. Снова по его вине погибли мирные жители, а он до сих пор ничего не может с этим поделать. Дверь отъехала в сторону, и в отсек вошёл чёрно-белый массивный трансформер-полицейский с абсолютно нечитаемым, невозмутимым выражением фэйсплэйта. Смоукскрин тут же обеспокоено спросил: – Что-то удалось выяснить? – Не совсем, – проговорил вошедший. – Устроивший взрыв трансформер отвечает несколько… – полицейский остановился, пытаясь подобрать слово, – уклончиво. Он не отрицает того, что взрыв был не его инициативой, но ничего не уточняет. Утверждает, что обо всём расскажет только Прайму. – Странно… - пробормотал Сириус, который получил некое воодушевление от перспективы того, что удастся наконец-то что-то выяснить. Недавно были высказаны предположения, что последние неспокойные события как-то связаны. Однако Смоукскрин понимал эфемерность его надежд на скорое разрешение дела: – Проведи меня к нему. Вдруг повезёт, и подозреваемый действительно расскажет правду. – Сириус, – проговорил Проул привычно невозмутимым и твёрдым ровным голосом, лишённым эмоций, – я уже сообщал, что пойманный похоже безумен. Вполне возможно, что его показания будут недостоверны. Всё это может не иметь связи с последними событиями. Хотя следствие приходит в недоумение относительно причин внезапного сумасшествия трансформера. Сейчас это выясняется. – Безумен? – удивился Смоукскрин, выходя из отсека вслед за Проулом. – А кем он, кстати, раньше был? – До войны Эдгар Врильман де Левиосо являлся членом Совета. В дальнейшем улетел на нейтральную планету. После окончания войны вернулся на Кибертрон и проживал на окраине Иакона, – сухо и точно проговорил полицейский. – К слову, Проул, я тут вспомнил, что какой-то до этого осуждённый трансформер что-то рассказывал про видения и чёрный пепел. Тоже, получается, сумасшедший, – встрепенулся Смоук. – А этот что говорит? – Разобрать слова не представляется возможным. Вряд ли можно выделять связь, – сказал Проул, открывая тюремный отсек, к которому они подошли. Сириус шагнул в тёмное помещение, едва открылась дверь. Тут же он пошатнулся, когда на нём вдруг повис мех, который до этого сидел на платформе в тени. Полицейский поспешил оттащить трансформера от юного Прайма, озадаченно застывшего посередине отсека. – Вы… Вы пришли, – пробормотал радостно механоид, стоявший теперь на полосе рыжеватого света. Сириус переглянулся с полицейским, невозмутимо стоявшим в дверном проходе, дабы пресечь необдуманные попытки безумца сбежать. – Вы можете назвать того, кто заставил Вас устроить взрыв, – как можно мягче проговорил юный Прайм, стараясь доверительно смотреть в мельтешащую поблескивающую оптику. После этих слов нервно осматривающийся, немного пригнувшись, трансформер будто бы наконец вспомнил о вошедших и резко застыл, глядя в окуляры бежево-красному меху. От этого странного взгляда сумасшедшего Смоукскрин невольно вздрогнул. После этого мех, который всё это время казался каким-то маленьким, вновь засуетился и проговорил сбивчивым голосом: – Да… Да, я скажу… Это… это, – сумасшедший опять странно застыл, а потом с поблескивающим в окулярах безумием неожиданно бросился к Смоукскрину. – Это сделал Бамблби. Да, да, Бамблби. Его зовут Бамблби, – Проул тут же бросился оттаскивать подозреваемого, продолжавшего бормотать имя, но уже резко успокоившегося и смотрящего в одну точку. Сириус же немного отшатнулся то ли от внезапности движения сумасшедшего, то ли от абсурдности его утверждения.