НЕЗАТЕЙЛИВАЯ ИСТОРИЯ

1 Майор Майский приоткрыл один глаз: в незнакомой комнате царил сероватый полумрак, пахло самогоном, перегаром, колбасой какой-то копчёной. "Светает… кажется… или вечереет?" – заворочались мутные мысли. Майский сел, потряс лохматой головой: "А с чего это мы так набрались? И где я? А… у тётки Лисицына в Подмосковье, она вроде в Ярославль укатила и Лисицыну вдруг с каких-то делов срочно загорелось дегустировать тёткин самогон… да… продегустировали…" Майор энергично потёр лицо ладонями и покосился вбок – рядом, на второй половине широкого дивана, мерно сопел Лисицын. "А чего это мы так рано спать улеглись?" – снова стал размышлять Майский – "И всё цивильно так: простынь, подушки… даже шмотки сняли. Не, носок остался…" Решив, что в трусах и одном носке он выглядит нелепо, майор стянул его и швырнул за диван. Лисицын перестал сопеть, повернулся. Проснулся, видимо. - Эй, Костян, ты как? – окликнул его Майский, обшаривая свою часть дивана в поисках мобильного. - Да нормально, – проворчал Лисицын. - А с чего это мы так рано дрыхнуть завалились? – теперь уже у него стал допытываться Майский, – Вроде, девочек хотели позвать? - Да что-то скучно как-то стало, и самогон был крепкий, вот и решили на боковую – сообщил Костя хриплым со сна голосом. - Да, ядрёный самогонище! – одобрил Майский, – Эт скучно стало потому, что девчонок не было! Ну, ничё, щас позовём девчонок, продолжим! – загорелся он энтузиазмом, отыскав телефон. Майор почувствовал, как по его нечёсаной гриве неловко проехалась мужская ладонь. - Да, причешусь обязательно, – согласно закивал он – во, начало четвёртого… ничё, время ещё есть, щас, девчонкам звякну… проживает тут неподалёку парочка негордых, умелых таких, – хохотнул он. – Щас, Костян, всё будет, утречком нам кофейку сварганят! Девчонки такие хорошие… Любишь девчонок? - Я тебя люблю, Майский – отозвался Костя. - А… дело хорошее, – пробормотал майор, отыскивая нужные номера в телефонной книге, а когда до него дошёл смысл услышанного, горячая волна обдала Майского с головы до ног, заблудившись где-то в районе паха. Он смущённо натянул на себя угол простыни и рывком обернулся к коллеге: – Чё? Ты чё, Костян, перетрудился, что ли? Или недопил? Вроде вчера вместе пили, но мне-то никакая дурь в голову не лезет? Ты это брось… глупости всякие… я тебя, конечно, тоже люблю и уважаю, как офицера и коллегу, ну ты ж понимаешь… – бормотал Майский, а Лисицын лежал на спине и молча, не мигая, смотрел на него серьёзными круглыми глазами. От этого странного взгляда майору и вовсе стало не по себе. - Ничё, Костян… эт ты чё-то того… щас девчонки придут… – снова засуетился он. - Да ну их, твоих девчонок, вставать уже скоро… – буркнул Лисицын, пытаясь подняться с дивана, – ладно, проехали, не бери в голову, – Оохххоо-ох… – перевалившись набок, Костя вдруг застонал и застыл в неудобной позе. - Ты чё, Костяныч? – встрепенулся майор. - Ооххх… да спина… что-то… - О! Я ж говорю – переработался! А, ну, тихо, щас я тебя помну… массажик… Лисицын неловко перекатился на живот, стеная и покряхтывая, а Майский оседлал его мощные ляжки, думая: может, приятеля от массажа попустит, и мысли всякие в голову лезть перестанут? - Вот… девчонки… бы нам… обоим сейчас… такой массажик… закатили… – пыхтя, мял майор его каменную спину и, наконец, не выдержал: - Эй, камрад, ты чё такой напряжённый? Костя молча перевернулся под ним обратно на спину и причина напряжения стала вполне очевидной. От этих перемещений Майский чуть не свалился, и ему пришлось опереться о Костино плечо. Тот накрыл его руку своей ладонью и продолжал смотреть, всё так же, не мигая, молча и серьёзно. - Чё, плечо болит? – сказал Майский, лишь бы что-то сказать, неотрывно глядя на бугор под трусами Лисицына, стал нервно мять его ставшее горячим плечо. Костя, закусив губу, начал осторожно притягивать Майского к себе, а его глаза… Майор почти не дыша, как на обжигающий песок, медленно-медленно опускался на крупное тело взволнованного мужчины. -А… твою ж дивизию… – не выдержал Майский и накрыл губы Лисицына своими. Тот тут же сомкнул на его спине руки, как в капкан поймал. ТАК Майского ещё никто не обнимал: мощные ладони сминали его тело, жгли кожу, тискали… Было в этом что-то такое… дикое и первобытное. Майор целовал сильные губы, пробуя незнакомый вкус и пытаясь понять – нравится он ему или нет? Вкус был странным – кисловато-горьким, но шибал в голову покруче самогона. Майский на секунду оторвался, чтобы отдышаться, а Костя, не церемонясь, уже просунул ладонь под резинку майорских трусов и лапал его крепкую задницу, ритмично прижимая, чтобы возбуждённый член Майского тёрся об его собственный. - Оохх, дураки мы с тобой… – простонал майор, и снова присосался к Костиным губам. Лисицын аккуратно просунул руку между их телами и немного стянул с обоих трусы. Горячие твёрдые члены мужчин, мокрые от пота и смазки, заскользили друг по другу. Майский снова хрипло застонал и плотнее притёрся к животу коллеги. - Ты давай, давай, не останавливайся, – шепнул Костя ему на ухо. Бравый спецназовец и не думал останавливаться, поймав ритм и уткнувшись Лисицыну мокрым подбородком в мокрое же плечо. Лисицын опять просунул руку, и обхватил оба члена в плотную "обойму", придав им нужное направление. Ладонь была крепкой и уверенной. Майский благодарно охнул и стал двигаться напористей. Он заметил, что Костя почти готов: его тело напряглось, голова слегка запрокинулась, Костя с шумом втянул воздух сквозь сжатые зубы, сладко и мучительно зажмурившись. От этого зрелища, от короткого спазма ладони, от пульсации и ощущения струи чужой горячей спермы, растёкшейся по животу, Майского так тряхнуло, что он кончил одновременно с Лисицыным, долго и с наслаждением. Майор обессилено распластался на мускулистом теле приятеля, слушая, как гулко колотится Костино сердце в его грудную клетку, ощущая, как скользят друг по другу их тела. Лисицын, было, дотронулся до его спины мокрой ладонью, но тут же смущённо отдернул её. - Чёрт, Костяныч, довёл ты меня до греха – пробормотал Майский, зарываясь пальцами в густые волосы Лисицына. - Не понравилось? – глухо осведомился тот. - Не, нормально, не парься. Я и не думал, что так приятно трогать… прикасаться к крепкому мужику… к тебе… Ладно, война - фигня, главное – манёвры. Майский легко съехал вбок по скользкому животу Лисицына, сочно чвякнув густым слоем спермы, стянул с себя и приятеля мокрые боксёры, стал бесцеремонно ими вытираться. - У тебя трусы-то сухие есть? - Да были где-то чистые, то ли мои, то ли дядькины. Серёга, ты вот что, давай, в душ иди, помойся, полотенца там висят. Я потом. - Идем вместе, – распорядился Майский: – вдвоём вымазались – вдвоём и отмоемся. Костя не стал возражать, бодро подхватился с дивана. - Как спина? – поинтересовался майор. - Какая спина? – поднял брови Лисицын – А… спина… Отлично! Спасибо, Серёг, помогло! Майский только ухмыльнулся, подталкивая майора Лисицына к ванной комнате. 2 Ванная у Костиной тётки была ещё советская, большая, чугунная. Под самым потолком висело ситечко душа размером с чайное блюдце. Мужчины вдвоём забрались в ванную, фыркая, толкаясь и шутливо переругиваясь. Майский стал под тёплые струи, блаженно зажмурившись, и был совсем не против, что ладони Лисицына ерошили под водой его волосы, лапали… вернее – мыли его плечи, грудь. Да, отмывали его грудь, плечи, бедра, живот. Да, как раз живот сильнее всего запачкался. Он был не против, что его член оказался во рту Лисицына… Что? Майский распахнул глаза и уставился на чёрную Костину макушку, который устроился у его ног и вдумчиво занимался вышеупомянутым органом, нежно поглаживая Сергея по бёдрам и ягодицам. Орган, кстати, откликнулся на эти манипуляции вполне приветственно. - Костян, ты меня убьёшь… – простонал майор. Мокрая макушка внизу отрицательно мотнулась, в смысле: не убью, мол, а тёплая истома уже разливалась по Серёгиному телу. - Оохх, какие мы с тобой дураки – разнежено пробормотал он, крепко упершись ногами в дно ванной и растёкшись спиной по кафельной стенке. Костя управлялся с майорским достоинством не то, чтобы умело, но зато с большим энтузиазмом: полизывал, посасывал, покусывал, массировал языком. Мужской рот, кстати, приспособлен к этому делу гораздо лучше, чем женский – подумалось майору: он глубже, объёмнее, язык – оооххх – больше и сильнее, везде достаёт. Вскоре, впрочем, Майскому стало не до рассуждений: он с шумом глотал горячий влажный воздух, толкался в жадные Костины губы, судорожно хватаясь руками за скользкие стены, в голос охал и матерился, обзывая того то "чудом", то "извергом". Костя, правда, крепко придерживал майора за поясницу, но тоже вошёл во вкус, и согласно и слегка гундосо подстанывал, насколько позволял занятый рот. Так замечательно Майский давно не кончал: тело стало пустым, лёгким и невесомым. Второй раз за час с небольшим, атас! Костя у его ног старательно дышал, привалившись головой к Серёгиному бедру, сперма и слюна стекали ему на подбородок, и капали на грудь и живот. Майор рывком поднял его, притянул к себе, прижался ртом к губам. Он не впервые чувствовал вкус собственной спермы на чужих губах, но на мужских – впервые. Это было так неправильно, чувственно, волнительно… Каждое движение Костиных губ и языка прибоем отзывалось где-то в груди, стекало к животу и медовым теплом разливалось по бёдрам. Майский заметил, что Лисицын ещё на взводе, и, не стесняясь, работает рукой. Майор перехватил инициативу, оценил размеры инициативы и одобрительно хмыкнул. В несколько взмахов завершил начатое, бесстыже облапил скользкой ладонью рельефный пресс и мускулистую Костину задницу. Тот расслабленно затих. Майский осторожно потряс его за плечо: - Эй, камрад, ты не сильно расслабляйся, нам ещё сегодня на арбайтен. Давай-ка выплывать потихоньку, а то по закону подлости Рогозина как примется трезвонить с утра пораньше – не до расслабухи будет. Мужчины ещё пару минут поплескались, полапали… вернее – помыли друг друга везде ещё разик и Майский, отфыркиваясь, закрутил краны. Его ощутимо пошатывало – не то от выпитого самогона, не то просто голова шла кругом. 3 Пока майор ГРУ сушил волосы древним феном Костиной тётки, тарахтевшим как танковая дивизия на марше, из кухни потянуло ароматом свежесваренного кофе. "О! И без девчонок обошлось!" – подумал Майский, двигаясь на запах. Уже было светло. Костя, обмотанный ниже пояса банным полотенцем, с медвежьей грацией атлета перемещался по кухне, собирая на стол. Майор в таком же полотенце ретировался к окну – двум "медведЯм" на маленькой кухоньке было тесновато – и, собирая волосы в хвост, невольно залюбовался красивой Костиной задницей. "Какой, к чёрту, красивой задницей?" – строго оборвал он крамольные мысли: "Это вот у Амелиной красивая задница, и у Белой. И прочие части тела у них очень красивые. А у Лисицына – обыкновенная мужская крепкая… красивая… задница. Тьфу, ты, чёрт!" - Ты чё там злобствуешь? – поинтересовался Костя. - Да волосы, ччёрт… запутались… - Ааа, бывает. Надо было тебе тёткин бальзам взять. Майский только обречённо вздохнул. Уже выходя из дома, собранный и экипированный, майор заглянул в зеркало, удовлетворённо кивнул, а потом погрозил себе пальцем: "Ты мне смотри, не увлекайся. А то… понравится ещё…" 4 Свежий и сияющий, Лисицын заскочил в машину, и они с Котовым двинули брать подозреваемого. Всю дорогу до места капитан как-то странно поглядывал на майора, время от времени ухмыляясь. Костя даже занервничал. - Что, с девушкой вчера отдохнули хорошо? – как бы невзначай поинтересовался Котов, когда фэсовцы припарковались недалеко от дома фигуранта и приготовились его ждать. Лисицына даже холодный пот прошиб: "Неужели все уже знают? Майский, что ли, проболтался? Да нет, на Серёгу не похоже!" - Откуда такие сведения – осторожно поинтересовался он у напарника, вопросительно подняв бровь. - Ниоткуда, мне на тебя достаточно было взглянуть. Майор украдкой быстро проверил ширинку – вроде всё нормально. - Чё, морда слишком довольная – всё ещё подозрительно косился на капитана Костя. - Не только. Ты в зеркало на себя сегодня смотрел? - Нееет… Что? Помада где-то? – искренне поразился Лисицын, лихорадочно вспоминая, не целовался ли с утра с кем-нибудь из фэсовских дам. Вряд ли это Серёга – ладно бальзам для волос, но уж помадой-то Майский точно не увлекался. Разве что пошутил так? Ну, я его… - Нет, не помада. Ты посмотри, посмотри на лицо своё внимательно. – Котов даже слегка развернул к напарнику зеркало заднего вида. Тот старательно покрутил головой перед зеркалом, и обнаружил слева у основания шеи огромный багрово-синий кровоподтёк засоса. Лисицын густо покраснел – не то от смущения, не то от удовольствия: и когда только Серёга успел? Многозначительно хмыкнул, дёрнул бровью, сделал строгое лицо и подтянул повыше воротник форменной куртки. Слегка расслабился. Однако, слишком рано. - Что, горячая попалась? – капитан явно был в настроении поболтать. - Кто? – зыркнул на него майор. - Да девушка твоя. Горячая штучка? - Дааа…, та ещё девушка… – многозначительно протянул майор, вспоминая член Майского – Настоящий тигр. - Тигрица – автоматически поправил Котов. - Что? Какая тигрица? – удивился Лисицын, думавший о своём. А, вернее, о его – Майского – члене. - Про девушек говорят – тигрица, – назидательно сообщил интеллигент в третьем поколении. - А, да. Тигра прямо, а не девушка, – кивнул Костя, округлив глаза. - Невеста? - Нет, не невеста – твёрдо ответил майор – так, время приятно провели. - Ааа, тоже хорошо – Котов не заметил затаенной нотки сожаления в голосе напарника. - Русая, – утвердительно подытожил капитан, кивнув на длинный волос, свисавший с Костиного плеча. Тот возмущённо глянул на въедливого оперативника, мол: "И где ты такой дотошный взялся с утра на мою голову?", вспомнил стройную высокую Серёгину фигуру у окна, снова хмыкнул и быстро сдул улику за окошко – мало ли, что ушлым коллегам в голову придёт. Вдруг ДНК-анализ сделают? - Пойду-ка я в соседний двор, может, наш красавчик с той стороны идти будет, – майор решил убраться подальше от любопытного коллеги и его расспросов – Котыч, ты не расстраивайся, будет и на твоей улице праздник! – хохотнул он, подмигнув напарнику, и бодро потрусил через детскую площадку. Котов поглядел ему вслед с лёгкой завистью: - Эээхх… любят бабы Лисицына, да. Где бы мне такую страстную найти, а? 5 Круглов и Майский вернулись из Добинска только к вечеру – ездили за материалами к местным операм. - А Лисицын куда подевался? – словно мимоходом поинтересовался майор, заглядывая в буфет, где Холодов традиционно жевал бутерброд, запивая его традиционным кофе и традиционно пялясь в телевизор. - С Котовым в допросной задержанного "колят" – пробубнил аналитик, не отрываясь от экрана. Петрович уже давно сдал материалы и отбыл восвояси, а Майского неудержимо тянуло в допросную. Он тихо зашёл в "тёмную комнатку", смежную с допросной и обнаружил там Котова и подругу задержанного, обеспечившую тому алиби, как подозревали оперативники – липовое. Лисицын в допросной "крутил" фигуранта, что-то доверительно ему втолковывал, вызывая на откровенность, а тот хвастливо поливал свою подружку грязью, не подозревая, что она слышит каждое его слово. Подружка рыдала, а Котов интеллигентно потчевал её салфетками и уговаривал сдать неблагодарного кавалера. Майский смотрел на Лисицына через зеркальное стекло. Странно, но при взгляде на него в груди отпетого бабника появлялось такое странное чувство, будто что-то широкое и тёплое возникало внутри, теснило, поднималось к самому горлу… То, что яйца подтягивались к животу, было как раз нормально, а вот это забытое ощущение… Как в далёкой юности, когда Серёга Майский впервые в жизни набрался духу и взял за руку свою одноклассницу. Оххх… Майский потёр грудь ладонью, вдруг вспомнил запрокинутое Костино лицо, его закушенную губу. Штаны стали моментально тесными майору, а сердце пропустило удар. Сергей покосился на Котова – не заметил ли чего, и быстро вышел из комнаты, неожиданно для себя попросив: - Котов, ты Лисицыну скажи, что я его в тире жду, лады? Капитан, увлечённый работой, практически не обратил на майора внимания, и только согласно агакнул. Майор старательно тренировался, уговаривая себя, что ему давно уже следовало поупражняться в стрельбе, и именно за этим он сюда и притащился. Он измочалил уже две мишени, когда в тир влетел запыхавшийся Лисицын, и что-то крикнул. Майский непонимающе на него уставился и повертел рукой у головы: не слышу, мол. Костя оттянул наушник и гаркнул тому в самое ухо: - Серёга, ты меня искал? - Да не ори ты так… Я тебя искал? – удивился майор, а потом спохватился: – А! Да! Искал, щас… Он торопливо снял наушники, сделал запись в журнале по количеству отстрелянных боеприпасов и прихватил Костю за плечо: - Давай, поехали. Ты выходи, там мой байк за углом. Я чуть погодя выйду, чтобы не светиться там вдвоём… Лисицын не стал возражать и задавать вопросов: по сути, ему было всё равно, куда ехать с Майским, лишь бы ехать с Майским. Ночи для июля стояли довольно прохладные. Майор рядом с байком никого не обнаружил и обеспокоенно окликнул Лисицына. Тот бесшумно появился из-за кустов: - Да я, чтобы не светиться… – вполголоса объяснил тот. - А, молоток! – одобрил Сергей конспирацию – Давай, майор, держись крепче. Байк газанул, и тогда только Костя проорал в ухо Майскому: - А мы куда едем-то? - К тебе домой, конечно – крикнул тот в ответ, надевая шлем. Костя не возражал, плотнее прижался к спине друга и засунул ему ладонь под косуху. "Эт правильно" – со странным удовлетворением подумал Майский – "Под курткой у меня всяко теплее, да и пассажира я так лучше чувствую". Пассажира, кстати, он и так чувствовал превосходно, особенно некоторые выступающие его части. Выпуклую накачанную грудь, например… Ввалившись в прихожую, Майский даже не дал включить другу свет, без лишних разговоров притиснул его к стене, навалился медведем: - Костян, я ни о чём другом сегодня целый день думать не могу, – горячо зашептал он. Майор бывал раньше в квартире Лисицына, помнил, что где, и теперь стал теснить того к спальне. Костя поддавался его напору, потом перехватил инициативу, потом опять чуть расслабился – шмотки оперативников летели во все стороны, в темноте раздавался только шорох, пыхтение и сопение. Лисицын замешкался с застёжкой подмышечной кобуры, и Майский быстро, за пару секунд освободил себя и коллегу от амуниции. Пистолеты глухо стукнули, упав на ворох курток. - Ну, блин, спецназ, – одобрительно хмыкнул Костя. - А то! Мастерство не пропьёшь, – Майский, наконец, зарулил в спальню и они с Костей рухнули на жалобно скрипнувшую постель. В полумраке Сергей заметил на прикроватной тумбочке бутылку чего-то явно спиртного, открытую и непустую. - Ты чё, камрад, бухаешь тут в одиночестве? А ну, давай сюда, для настроения – он сделал несколько больших глотков – О! Вискарик! Держи. Костя тоже хорошенько отхлебнул, а майор без лишних разговоров уже развёл его ноги и недвусмысленно поглаживал между ягодицами. Стояло у обоих дубово. - Костя, ты мне разрешишь? – спросил он вдруг странно севшим голосом, от виски, наверное. Не услышав ответа, нетерпеливо рыкнул: - Так да или нет, я не врубился? - Я ж тебе кивнул – возмущённо и немного обиженно отозвался Костя. - Я чё, вижу тут в темноте, чего ты там киваешь? – уже тише пробурчал он – Костян, ты извини, я… просто… волнуюсь и смущаюсь очень… Костя дотянулся до тумбочки, чем-то зашуршал в ящике и молча вложил в ладонь Майского тюбик и упругий квадратик презерватива. "Лубрикант" – понял майор – "да… откровенно…" - Давай, майор, я ж не садист какой-то – коленно-локтевая поза! – распорядился Майский, переворачивая Костю на живот и ставя в нужное положение. В тюбике оказался обыкновенный вазелин. Костя почувствовал, как густо навазелиненный палец Майского аккуратно скользнул в его анус и стал деликатно и ритмично там двигаться. - Ты где это массаж простаты освоил – удивился Лисицын, регулярно посещавший проктолога раз в полгода. - Шлюха одна знакомая подсказала – специально сегодня заехал проконсультироваться, – ухмыльнулся Майский. - Я это твою шлюху… – пробурчал Костя. - Да ладно, не ревнуй – довольно пробасил майор – я ж для тебя старался. Такой массаж понравился Лисицыну гораздо больше, чем визиты к врачу – Майский действовал невероятно бережно и осторожно, так что горячая волна удовольствия стала разливаться по Костиному телу. Указательный палец вскоре сменился большим, а потом и двумя пальцами. Серёгиными стараниями Костя стал постепенно заводиться, выгибать спину и даже слегка подмахивать майору. Тот принялся неспеша укладывать Лисицына: - Вот таак… даваай… потихоньку… на бочок… Уложив, согнул одну Костину ногу в колене, другую вытянул. - Что, тоже шлюха подсказала? – съязвил Лисицын. - Да чё я, баб никогда в жопу не трахал? – обиделся спецназовец – У меня в этой позе лучше всего получается. Ты, небось, тоже не святой в этом плане. - Бывало, – согласился Костя – но мне раком удобнее – доверительно поделился он опытом. – Эй, Серый, ты мне зубы там не заговаривай, давай, я уже терпеть не могу. - Смотри ты, какой нетерпеливый! – фыркнул Майский, устраиваясь поудобнее, – А у тебя там зубы есть, да? Чё, они там болят, да? Ничё, щас полечим! – заржал он жеребцом. - Майский!!!!!! - Тихо, ша! Сёдни я папа! Да, член майора оказался гораааздо толще даже двух его пальцев, но ожидаемой боли, которой, признаться, побаивался Костя, он уже не ощутил. Он вообще о боли думать забыл, его захлестнуло осознание происходящего, ощущение сильного мужчины, ставшего с ним единым целым – крышу от этого сносило напрочь. Поза, действительно, оказалась очень удобной: Костя чувствовал спиной горячую грудь Майского, его прерывистое дыхание, мокрые бёдра и пах майора шлёпались об его задницу, обжигающая ладонь мяла Костин член и яйца. Тем более Майский так мелодично стонал из-за спины – майор тоже не по-детски шалел, двигаясь внутри этого тугого, крупного мужского тела. Они уже были на полувзводе, поэтому слишком надолго их не хватило: Костя залил спермой ладонь Майского, чувствуя ответную пульсацию в заднице – Ооххх… охерительные ощущения – простонал он, не сдержавшись. Майский отработанным движением завязал использованный кондом, швырнул куда-то на пол, тут же плотно обхватил Лисицина, прижал к себе, намертво притиснул к телу и для верности ещё оплёл длинными ногами. Щекотно и жарко зашептал в ухо: - Да я за такие слова… которые ты вчера… всё для тебя… растрогал ты меня душевно, Костя. Лисицын подозрительно шмыгнул носом и поёрзал, ещё плотнее прижимаясь к телу за спиной. - Эй, ты чего? – насторожился майор, проведя ладонью по Костиному лицу – и не поймёшь ничего: волосы мокрые, морда мокрая. Правда, сам он сейчас тоже не лучше и не суше. - Ничего – отозвался Лисицын вполне нормальным голосом. - А, показалось… Слушай, у тебя пожрать чего есть? - Да, в холодильнике было что-то, сейчас поищем. - Ага, щас сполоснёмся и похаваем чё нибудь, только отдохнём пару минуток… – сонным голосом пробормотал Майский, накрывая себя и Костю махровым покрывалом – Щас, две минуты… Но Лисицын его не слышал – он уже тоже мерно и удовлетворённо сопел. 6 Перекусить мужикам была не судьба, зато "на массу даванули" они качественно. Проснулись практически одновременно уже в начале восьмого. Сперва сонно дёрнулся Костя, и Сергей тут же раскрыл глаза, потормошил друга: - Костяныч, тебе ж сегодня на смену. - Ччёёрт, не вовремя. - Ты скажи, когда работа вообще вовремя бывает? – философски вопросил Майский – Это я сегодня вольная птица, покемарю ещё у тебя тут пару часиков, лады? - Везёт дуракам… Конечно, отдыхай, ключи запасные… - В прихожей на гвоздике, я в курсе. - Откуда? – удивлённо обернулся Лисицын. - Такой я наблюдательный! – самодовольно хмыкнул майор – Мы ж у тебя уже бухали с мужиками раньше, вот я и приметил. Под невинную болтовню Майский мял и лапал податливое, горячее после сна Костино тело. Тот разве что не урчал от удовольствия. Лисицыну лапать майора за спиной было не очень удобно, но он тоже нашёл, чего потрогать. - Ого! – оценил он размеры Серёгиной эрекции. - Утренний стояк, се ля ви! – прокомментировал тот. - Ну, что, топаем в душ? – с энтузиазмом предложил Костя. - Не, камрад, сегодня по очереди, а то мы там, чувствую, застрянем опять надолго, Котов тебя с собаками искать отправится. Будешь ему потом врать, что в пробке стоишь, с моим членом во рту, – заржал Серёга. - Мммм… С твоим членом во рту? Заманчивая перспектива! – оживился Костя. - Двигай давай, любитель заманчивых перспектив! – слегка хлопнул Сергей друга по мощной ляжке. Тот со вздохом подчинился и рванулся на подъём, но тут же зашипел от, мягко говоря, не совсем приятных ощущений в районе задницы. - Ээээ! Камрад! Не так резво! – тормознул его Майский – Ща, лежи, есть тут у меня ещё одно волшебное средство, – он свесился с дивана, отыскал свою рубашку, и, вытащив из кармана плоскую коробочку, гордо вручил её настороженно наблюдавшему за его действиями Константину. - Суппозитории ректальные с ментолом и бензокаином – озадаченно прочёл Лисицын – это что, свечи, что ли? Мне? В жопу вставлять? - Нет, знаешь, жрать тебя их заставлю! Ну, конечно, в жопу, куда ещё? Непосредственность Майского совсем смутила Костю, он сграбастал коробочку, пробурчал: - Ладно, сделаю, потом… - Не, знаю я тебя, – запротестовал Майский – дай сюда, я сам. Сам поломал – сам починю. Лисицын с деланным вздохом опять улёгся. Нельзя сказать, чтобы ему не нравилось внимание друга, но он отчаянно стеснялся. - Что, опять шлюха знакомая посоветовала? – снова возник он, приподнимаясь на локте. - Каанешна, а то кто же! – поддразнил его Майский. Тот возмущённо засопел. - Да не пыхти ты, горячий эстонский парень – угомонил его майор – далась тебе эта шлюха! Не, это я сам такой сообразительный и заботливый, – похвастался он, отдирая зубами свечку от общей облатки. - Ага, так я тебе и поверил – ворчливо буркнул Костя, укладываясь. Майский смачно наслюнявил палец, чего-то там поколдовал над дырочкой Лисицына, запихнул свечку поглубже. Косте не было особо неприятно, но он всё равно немного порычал и пошипел. Так, для порядка. - Всё! Как новенький! – сообщил майор, снова придавая другу небольшое ускорение звонким шлепком по заднице. Костя осторожно поднялся, потоптался, привыкая к ощущениям, и отправился в ванную, чертыхаясь, когда наступал на особо твёрдые части валявшегося повсюду мужского гардероба. - Аааа… – протяжно зевнул Майский, зарываясь в подушку и намереваясь ещё соснуть пару часиков – не парься, я тут приберу потом. Ты, того, свечки с собой захвати, ещё несколько позже используй… - Ага, Котова попрошу мне пособить – съязвил Лисицын. - Дурак, я ж для тебя стараюсь… – пробурчал беззлобно майор из-под подушки. Но покемарить ему так и не удалось, даже когда благоухающий крепким одеколоном Костя убыл на работу, и в квартире воцарилась благостная тишина. В голову лезли всякие мысли, дремоту, как рукой сняло. От ярких воспоминаний обо всём, что у них с Костей за эти дни произошло, снова что-то такое сжималось у майора в груди и ощутимо тянуло в паху. Мысли-то были так себе, не очень утешительные, навязчивые слишком. Помаявшись ещё с полчаса, Майский решительно сел, и приказал себе, вспомнив восточную мудрость: - Так, майор, не думать о хромой обезьяне! При упоминании о хромой обезьяне в голове Серёги почему-то всплыл образ Амелиной. "Тю, а Амелина-то тут при чём?" – Майский и сам удивился странной ассоциации: – "Амелина – красивая женщина, очень сексуальная, и мне очень нравится" – продолжал он убеждать сам себя. - Тебе же нравятся женщины, Майский? – поставил он вопрос ребром – Нравятся – сам же себе и ответил майор, немного подумав, – и Амелина нравится, и Антонова, и Белая, и Аллочка нравилась, и Галя тоже… И Костя мне нравится – опять потекли мысли по какому-то не тому руслу. - Было бы хуже, если бы не нравился – резонно сообщил себе Майский: – Костя – мой коллега, он и должен мне нравиться. И он – эффектный мужчина. Я, как человек необычный и разносторонний, вполне могу себе позволить это оценить, так что – порядок. Решив, что аутотренинг помог, майор легко спрыгнул с кровати, с удовольствием потянулся большим гибким телом и потопал в ванную, по дороге с удовлетворением отметив, что Костя таки захватил коробочку со свечами. 7 Майский и Лисицын стали достаточно регулярно – по два-три раза в неделю – ночевать друг у друга, стараясь, конечно, не привлекать внимания коллег. Костю такое положение вполне устраивало: Майский цветов ему не дарил, серенад не пел, но и сцен не закатывал. Когда Серёга уезжал с работы один, Костя поутру не приставал к нему с расспросами, где тот провёл ночь. И майор Майский, в свою очередь, отчётов у друга не требовал. В общем, Костя на большее и не рассчитывал, но помнил завет кумира своей молодости Суворова "Радуйся малому – большое придёт!" Он и радовался: совместным вечерам и ночам, поездкам на природу на Серёгином байке, взглядам, брошенным украдкой друг на друга, быстрым откровенным прикосновениям в коридорах ФЭС, когда майорам казалось, что их никто не видит. О Суворове, кстати, тоже что-то такое болтали, что он солдатушек своих очень любил, так что даже неженатым и помер, да. Ну, да язык без костей – люди разное и брешут. За этими маленькими радостями наступила осень с жёлтой листвой, запахом грибов и близких морозов. Сентябрь был тёплым, а вот в начале октября неожиданно выпал снег, да такой густой и обильный, что не справлялись коммунальщики и на дорогах чёрт те что творилось. Майский забежал к Рогозиной, и положил ей на подпись бумагу. - Так-так – вздёрнула бровь полковник – отпуск за свой счёт на десять дней с завтрашнего числа… Как раз Лисицину утром ровно на столько же подписала – отгулов у него насобиралось… - А к чему это ты сейчас про Лисицына? – настороженно поинтересовался майор. - Да так, к слову пришлось… Куда это ты намылился? - К сослуживцам на Урал: давненько приглашали – вдохновенно сочинял Майский – рыбалка там знатная, вот, поохотимся по первому снежку, красота! - Майский, вот тебе не стыдно врать-то! – вдруг повысила голос и сурово сдвинула брови начальница – И давно у вас это с Лисицыным? Майский опешил от такой прямоты и выпучил на начальство честные глаза: - Да вы что, Галина Николаевна! Кто это вам такие глупости… право… Да я… да мы… А что, так заметно, что ли… – повесил Серёга повинную голову. - Да ты же за ним по всей конторе хвостом таскаешься! Глаз с его задницы не сводишь, чуть не лапаешь при всех! Ты руки свои при себе когда держать научишься, Майский! – возмущённо стукнула карандашом по столу Рогозина. - Прямо таки с задницы… Галя… ты это… преувеличиваешь… – смущённо засопел майор, не зная, куда девать окаянные руки. - Ничего я не преувеличиваю! – начальственный гнев усиливался – У нас в конторе всякое бывало, но до такого мы ещё не докатывались! Это как всё понимать вообще, майор? Тебе что, баб не хватает? Сперматоксикоз с осложнениями? - Бабы то тут причём? У нас с Костей всё серьёзно, – твёрдо ответил Майский, поджав губы и глянув прямо в глаза Рогозиной – Если надо, я уволюсь – закончил он упавшим голосом. - Я тебе уволюсь – погрозила пальцем начальница – Я, конечно, как руководитель этой службы, не могу одобрять неуставных взаимоотношений моих подчинённых, но вы с Лисицыным люди взрослые, ответственные. Думаю, сами разберётесь, – она ещё раз строго и внушительно заглянула Майскому в глаза, поставила под заявлением размашистую подпись и укоризненно добавила: – Только ты мне тут дисциплину не разлагай и не смущай персонал, Сергей! И руки свои держи уже при себе, а?! - Есть не смущать персонал и держать руки при себе, Галина Николаевна! – радостно гаркнул Майский, дурашливо щёлкнул каблуками, выхватил заявление и помчался регистрировать его в канцелярию. - Вот ведь, охламоны – вздёрнула брови и добродушно ухмыльнулась Рогозина, возвращаясь к прерванной работе. Лисицын в это время забежал в морг к Селиванову: - Привет, Боря, я за результатами экспертизы по Филатовскому делу, кстати, Майский к тебе не забегал? - А чего это ты его тут разыскиваешь, что ему тут делать? Да, результаты готовы. - Ну, мало ли… Я его уже везде искал, вот, у тебя на всякий случай решил спросить – простодушно ответил майор. - Нет, не забегал. Кстати, и давно это у вас? – будто между делом поинтересовался Селиванов, шурша бумагами на столе. - Что – давно? – округлил глаза майор, напрягшись и старательно делая непонимающее лицо. - Костя, ты же совсем врать не умеешь – усмехнулся патологоанатом: – с Майским – давно у вас? Давно вы встречаетесь? - А что, уже так заметно? – упавшим голосом спросил Костя, заломив бровь, и расстроено опустив уголки рта. - Лисицын, ты у меня о длительности ваших отношений, как о сроке беременности спрашиваешь – беззлобно потешался Борис, – ну, на мой взгляд специалиста – скоро месяца четыре будет? Я прав? - Ну, около того… – совсем загрустил Лисицын, – Только нет у нас никаких отношений, а так, просто… - Что – просто? – требовательно вопросил доктор, усевшись перед стоявшим перед ним почти навытяжку майором и пристально глядя на него снизу вверх. - Нууу… я, в общем-то, не против… – протянул Костя, – но Серёга человек свободных принципов, вернее – вообще без особых принципов, это для него так, ради развлечения, что ли… - Что ли… – проворчал возмущённо Селиванов – Костя, ты меня удивляешь! Кто бы со мной так – ради развлечения! Да он в тебе души не чает! - Ну, Боря, это ты загнууул – возразил Лисицын, но его глаза загорелись, а опущенные плечи – расправились, – мне-то виднее, я-то с ним, знаешь ли, четыре месяца уже… того… – неопределённо покрутил майор в воздухе ладонью. - Виднее ему… – опять проворчал Селиванов – Это с мозгами у тебя – того! – он повторил жест Лисицына – А Майский с чего это в конторе с середины лета днюет и ночует: надо ему тут, не надо… Бегает за тобой, как привязанный… Ты, Костя, глаза-то разуй! - Борь, ты правда, что ли, так думаешь? – счастливый Лисицын чуть не приплясывал на месте. - Думаешь… – возмущённо всплеснул Селиванов руками: – Я – не думаю, я – знаю! - И тебя это не смущает? – осторожно поинтересовался немного озадаченный энтузиазмом Бориса Костя? - А что меня должно смущать? – искренне удивился патологоанатом – Тот факт, что вы оба – мужчины? - Ну… да, – потупился майор. - Я, мой друг, уже столько в своей жизни повидал, что меня уже давным-давно ничего смутить не может. - Ну, спасибо тебе – энергично потряс сияющий Костя крепкую ладонь Бориса – я помчался! - За что спасибо-то? Ты зачем вообще приходил? – хитро ухмыльнулся доктор. - А! – крепко хлопнул себя майор по лбу уже у самого выхода и круто развернулся – результаты Филатовской экспертизы! - Возьми – протянул ему Борис требуемые бумаги – с полной уверенностью могу сказать, что все эти женщины умерли не своей смертью. - Это точно? – цепко прищурился майор, в мгновение ока превратившись из влюблённого телёнка в опытного оперативника. - Точнее не бывает, – утвердительно кивнул Селиванов – там все результаты анализов по каждому случаю смерти. - Вот ведь гад, а он же мне все свидетельства показывал, и тоже результаты каких-то там тестов лабораторных! – стукнул Лисицын по ладони кулаком – Значит, и доктор этот с ним заодно, и риэлторы, и регистраторы эти из ЗАГСа и ритуальных услуг! Вот я сейчас его прижучу, гада! - Ну, это вы уже там сами разбирайтесь – крикнул Селиванов в спину убегавшему майору, – Удачи! - Спасибо, Боря – махнул Лисицын в воздухе бумагами, глаза его лучились радостной улыбкой. - Всегда пожалуйста – пробормотал Борис, возвращаясь к лабораторному столу – Вот ведь, какими всё-таки могут быть люди ненаблюдательными – обратился он к непонятной субстанции на приборном стеклышке микроскопа: работая в морге, доктор приобрёл привычку разговаривать с самыми странными предметами, – Нет, всё-таки работа патологоанатома очень помогает видеть окружающих людей буквально насквозь… – подытожил Селиванов и припал к окуляру. Минут через пятнадцать в морг заглянул Майский: - Привет, Боря, ты Лисицына не видел? - Да у вас тут что, место сбора? У меня в морге мёдом намазано? – несказанно удивился патологоанатом, – Вы разминулись буквально на чуть-чуть. Майский тоже удивлённо уставился на Селиванова: - Чё он тут делал? - Тебя искал. - Тю… - Вот и я говорю! А, ещё результаты по Филатову забрал. - А… И куда делся? - Ушёл, как видишь – лаконично ответил Борис. - Ну, ясно, что ушел! – нетерпеливо рявкнул майор Майский – Куда ушел, сказал? - Вроде этого самого Филатова прижучивать. - Ччччёрт! – лицо Сергея исказилось, моментально превратившись в греческую трагическую маску – Давно? - Ну, минут пятнадцать, может, чуть больше – обеспокоенно нахмурился Боря – а что случилось-то? Майский не ответил, но, выругавшись так, что рот открылся даже у бывалого Селиванова, рванул по коридору. - Да, такого я ещё не слышал – хмыкнул доктор, пожал плечами и снова занялся микроскопом. 8 В ФЭС был очередной аврал: по коридорам носились сотрудники, у Рогозиной в кабинете столпилась вся её команда. У Филатова – до этого вполне безобидного тихого афериста – неожиданно напрочь снесло крышу. Он проведал своих подельников, пятерых убил, троих ранил, и теперь засел на крыше собственного дома, захватив в заложницы соседскую девочку, и поливал из Стечкина(1) все вокруг, лупя по любой движущейся цели. Пострадало уже несколько гражданских, район был оцеплен. Орал, что живым не сдастся, требовал вертолёт, миллион и всякую хрень. Видимо, совсем поехал. Докладывал Холодов: - Филатов, оказывается, раньше служил в ГРУ, в секретном подразделении, уволился после Первой Чеченской – вот о нём никаких данных и не осталось. Но я тут в базах покопался… Имеет разряд по стрельбе и альпинизму… Много лет тихо обстряпывал с подельниками свои делишки, травил доверчивых дамочек, переписывал и перепродавал их собственность и драгоценности, а теперь вот, двинулся мозгами. Погода, что ли, так действует? В кабинет Рогозиной влетел Майский: - Лисицын к Филатову поехал один! – отчаянно выкрикнул он – И связи с ним нет почему-то! - Да я в курсе! – в сердцах Рогозина сломала карандаш, – к сожалению, район оцепили слишком поздно, Костя уже успел въехать во двор, как раз когда началась стрельба. - Там зона какая-то странная – связь через раз ловит, – прояснил вопрос Холодов. - Котов где? - В Малиновске был по Филатовскому же делу, уже обратно несётся, а толку? – швырнула полковник на стол обломки карандаша – Я туда уже дополнительную группу отправила, и Круглов тоже в пути. - Я погнал! – рванул бегом Майский. - Осторожно там! – крикнула Рогозина уже в пустой дверной проём. В районе оцепления сверкали мигалки, дудукали гуделки, пестрели полосатые ленточки и мельтешили прочие маски-шоу. Майор Майский ткнул кому-то под нос своё удостоверение, пронёсся ураганом прямо во двор. В одном углу стояла машина ФЭС, недалеко от неё за бетонной тумбой лежал Круглов с оружием, другой фэсовский джип, на котором приехал майор Лисицын, красиво догорал в другом углу двора вверх колёсами, распространяя клубы удушливого чёрного дыма. Оттуда неслась стрельба. - Что с Костей? – рухнул рядом с Кругловым Майский, – Он там живой? Связь с ним есть? - Живой, – странно покосился на майора Круглов – Его этот псих в углу дома зажал, очередями лупит из АПС(2). Попал в автомобиль, бензобак рванул, и Костю отбросило под дом, но удачно. Связь есть по рации, хреновая, правда, тут вообще что-то со связью. - А ГБР(3) что? - Да висят уже давно со стороны улицы на стенах, а толку? Он весь периметр крыши контролирует, грозится убить девочку, Лисицына свинцом поливает. - Долго? - Да с полчаса уже. - У него там что, пара цинков с патронами? - Да хрен его знает, товарищ майор. Костя огрызается, но вяло, скорее для порядка, что он там с земли может? Что у вас с ним? – немного помолчав, спросил Круглов. - Блядь, да вы чё, сговорились все сегодня? – раненым медведем взревел Майский, – Ты, блядь, Петрович, нашёл время спрашивать! Да люблю я его! – в сердцах выкрикнул он. - А Костя об этом знает? - Знает – не знает, на хрен какая разница? Круглов посмотрел на него с долгим укором: - Ну, ты, блин, майор даёшь. Большая разница! И вообще – возьми себя в руки, дома на кухне будешь орать, – тихо, но весомо проговорил полковник. - Извини, Коля, я на взводе просто. Думаю, не знает. Я такие вещи вообще не озвучиваю, да и стараюсь не демонстрировать особо. - Скажи ему обязательно – посоветовал, как приказал, Круглов. - Скажу, Петрович, скажу обязательно, если только вытащим его оттуда живым. - Что значит – если вытащим? – возмутился Круглов – Обязательно вытащим! - Да, обязательно вытащим! – выдохнул майор. Захрипев, ожила рация голосом Кости: - Петрович, Петрович, слышишь меня? Майский выхватил рацию из рук Круглова, заорал дурным голосом: - Костян, слышишь меня? Ты там как? Держись, мы тебя вытащим! - Серёга, и ты здесь? - А где ж мне быть – пробормотал Майский – Как ты там? Не ранен? - Да хреново! Контузило, видимо, чуток – об стену приложило. В горах было легче – там хоть за камнями спрятаться можно, а тут – как мишень в тире. Откатился за бордюрчик, да он ни спасает нихрена. Скачу, как мышь на сковородке. Хоть дым ему меня немного выцеливать мешает! Опять лупанула очередь, Костя чертыхнулся, из-за горящего джипа донеслась пара ответных выстрелов. Потом послышался Костин вскрик, ругань и сдавленное рычание: - Твою… так… достал он меня. - Костян, ты ранен? Куда? – завопил Майский, но рация снова замолчала. - Блядь, он Костяна подстрелил! – вскочил майор на ноги. Рядом тут же взрыла снег очередь, и Майский снова залёг в укрытие, но успел проорать во всю глотку, так, что, кажется, на трассе услышали: - Я тебя, сука, своими руками порву, паскуда!!!!!! По укрытию вновь застучали пули, полковника с майором обсыпало бетонным крошевом. - Костя, Костя, приём, ты живой! – орал Майский в молчащую рацию. - Живой он – сообщил Круглов, услышав ещё пару выстрелов из-за горящего джипа. - Фу… – облегчённо выдохнул Серёга, пощёлкал тумблером, переключился на снайперов: - Майор Майский, ФЭС, вы там цель видите? - Нет, не видим – прошипело в ответ. - Твою мать, а?! – выругался майор. Круглов настороженно приподнялся: - Там что-то происходит – стрельба стихла… Полковник осторожно высунулся из-за укрытия, но рядом тут же просвистели пули, теперь уже с какой-то другой стороны. - Петрович – заорал Майский – он уже там, на офисном здании соседнем, что за херня? - А шут его знает! Перебрался как-то, скалолаз хренов, там расстояние – всего ничего. Заложницу оставил, что ли? - По ходу да! Филатов теперь поливал огнём крышу жилого дома, на которой прятался раньше – там мелькнуло несколько касок спецназовцев. - Девочка жива, объект находится на крыше офисного здания – услышали фэсовцы по внутренней линии связи. - Ну, всё, теперь я его достану! Он же смыться пытается! – дошло до Майского – Выскользнуть через чердак, спрятаться где-то, с людьми смешаться – с той стороны проспекта оцепления-то нет! Я – туда! Пригибаясь, он ломанулся сквозь кусты. - Твою мать – рявкнул Круглов – тоже мне, мальчик - трудная мишень для снайпера! – и перебежками помчался за майором. Майский влетел в просторный холл, не стал дожидаться лифтов, осаждаемых в обеденное время персоналом многочисленных контор, расквартированных в здании, помчался по лестнице: благо, не небоскрёб. Чердачная дверь, как и ожидал майор, оказалась открыта – туда выбирались курить сотрудники некоторых офисов с верхних этажей. Он выскочил на крышу. Его появление не осталось незамеченным – рядом влупилась в заснеженный бетон очередь из Стечкина. - Сдавайся, придурок, я тебя убивать пришёл – громко сообщил Майский крезанутому бывшему коллеге. В ответ лупанула ещё одна очередь. Чокнутый стрелок пользовался Стечкиным виртуозно – перезаряжал его в доли секунды. Майский сделал несколько выстрелов в сторону, где прятался Филатов, успел переместиться поближе. Вычислил, когда бывший грушник перезаряжался, и помчался просто ему навстречу бешеным берсеркером, вопя во всю глотку, с развевающимся хайром и налитыми кровью безумными глазами. Выглядел он, по-видимому, действительно устрашающе, поскольку Филатов на секунду застыл, запасной рожок защёлкнулся не сразу, но майору этого времени хватило, чтобы налететь танком. Он сшиб Филатова с ног и стал месить его в мякину ногами, руками, рукоятью ствола, вопя при этом что-то уже совсем нечленораздельное. Подоспевший Круглов еле сумел оттащить его от задержанного: - Серёга, остынь, брось его! Ты лучше к Косте беги, вдруг он там кровью истекает! Упоминание Костиного имени мгновенно протрезвило майора, взгляд его стал осмысленным: - Да, бегу! - Я там внизу в холле огнетушитель видел, захвати! – крикнул полковник ему в спину. - Понял – откликнулся майор уже с чердака, в минуту скатился по ступеням, по дороге вызывая скорую, сорвал со стены огнетушитель, сшиб на пороге несколько единиц офисного планктона, столпившегося у входа в здание, чтобы поглазеть на бесплатное представление. Майский залил пеной полыхающий джип, отшвырнул пустой огнетушитель и метнулся к распластанному на снегу Косте, неузнаваемо чёрному от мазутной гари. Грязно-белый снег вокруг того был пугающе-алым, а сам Костя не подавал признаков жизни. Серёга рухнул рядом, прижал пальцы к Костиной шее, ощутил пульсацию. - Фу… ты… живой… Эй, Костян, Костян, ты давай, очнись… я ж без тебя никак, я ж тебя люблю, дурака… – бормотал Майский, бережно тормоша Костю, растирая его виски снегом и размазывая жирную копоть по его лицу. Плечо и левая сторона груди майора Лисицына была пропитана кровью, Сергей осторожно осмотрел рану – пуля вошла в самое основание шеи и вылетела под ключицей. Выходное отверстие оказалось довольно рваным, но артерия, кажется, задета не была. Крови, однако, вытекло достаточно много. Лисицын застонал и открыл глаза: - Мааайский… - пробормотал он. - Да, я здесь! – радостно засмеялся Серёга – Ну, камрад, и напугал ты меня, бродяга чёртов! Ох, и рожа у тебя, Лисицын! - Ты что-то там говорил, или мне показалось? – кажется, Лисицыну слегка полегчало. - Скорая уже едет – бодро осклабился Майский. - Это я и сам слышу – сообщил Костя, имея в виду приближавшееся завывание сирен, – Нет, ты чёт другое говорил, – требовательно прищурился он. Майский смутился: - Ну, помнишь, ты мне тогда сказал… ну, в наш самый первый раз… ну, так вот я тоже… - Что – тоже? – не сдавался Костя, – Повтори! - Нууу… я тоже… люблю тебя. Я люблю тебя, Костя! – наконец, решился Майский, как в прорубь нырнул. - Наконец-то – облегчённо выдохнул Лисицын, расплываясь в счастливой улыбке, – теперь и умереть можно. - Эй, даже не думай – пригрозил ему кулаком Серёга – да и рана у тебя пустяковая! – он благоразумно умолчал о том, что до сонной артерии всего пару миллиметров пуля не достала. - Я руку совсем не чувствую, – пожаловался Лисицын, скосив глаза и слегка пошевелив пальцами левой руки. Из раны тут же фонтанчиком брызнула алая струйка. - А ну, не дёргайся, – всполошился Серёга – всё там нормально! Ну, нерв какой-то, видимо, зацепило слегка, ничё, вон уже эскулапы скачут, сейчас всё починят! Подбежали медики с носилками, понесли Лисицына к реанимобилю. Рядом со скрежетом затормозила машина, из неё чёртом выскочил Котов, бросился к напарнику: - Ты чего один сюда вообще попёрся, идиот?! - Да я не думал… – вяло оправдывался Костя, смущенно улыбаясь. - Ты о чём-нибудь вообще думаешь вообще? Ну, живой и хорошо, – успокоился Котов так же быстро, как и завёлся, окинул окружающих своим фирменным "офицерским" взглядом: – Натворили тут, понимаешь, дел без меня! Появился Круглов с задержанным Филатовым, тот с трудом переставлял ноги, натужно кашлял и плевался кровью. Котов так и застыл поражённо с открытым ртом, а Лисицын даже приподнялся на носилках. - Это чего с ним случилось? – почти синхронно спросили они. - С лестницы немного упал, – охотно пояснил Круглов – правда, ребята? – обратился он к спецназовцам. Те согласно закивали балаклавами, – Забирайте его, и везите к нам в ФЭС. - Скорее уже – с крыши дома… – озадаченно протянул Котов – причём, раза три подряд. Лисицын подозрительно покосился на Майского. Тот сделал совсем невинное лицо и срочно стал названивать Рогозиной. 9 Медики воевали с майором Лисицыным. Тот наотрез отказывался ехать в больницу, сидел на порожке реанимобиля, наскоро умытый, с голым торсом и плечом перетянутым бинтами как портупеей, и воинственно болтал ногами. Медики затампонировали рану, накололи его какими-то обезболивающими и стимуляторами, и Лисицына попустило. Майский трепался по телефону и время от времени поглядывал на друга – с мощным обнажённым торсом в белых бинтах тот выглядел весьма героически и привлекательно. - Серёга, харош трындеть там, я домой хочу – заорал он на весь двор, всполошив окружающих. Кажется, врачи вкатили ему что-то слегка наркотическое. Майский поспешил к нему: - Ты как? - Да нормально! Подошёл Круглов, попытался его урезонить: - Костя, тебе в больницу надо, ты много крови потерял! Ну, что за детский сад, в самом деле! - Да уже всё в порядке! Не поеду я ни в какую больницу! – бузил Лисицын. - Серёга, ну ты ему скажи! – повернулся полковник к майору. Тот только руками развёл: мол – сам погляди – неадекват, спорить бесполезно. - Петрович, ты отвези нас к Лисицыну домой, медики в принципе не против: кости все целы. Я – сам видишь – за руль сейчас не сяду: руки ходуном ходят. Рогозина уже в курсе. - Ладно, мужики, загружайтесь – сдался Круглов. Майский упаковал Костю, закутанного в позаимствованное у врачей одеяло, на заднее сиденье, заботливо накрыл своей форменной курткой, слегка приобнял. Он оттирал следы сажи возле его уха и время от времени украдкой тыкался носом в провонявшие гарью Костины волосы. В общем – окружал вниманием. Лисицын сидел, как замороженный, с остановившимся взглядом и поджатыми губами, что называется, "на измене". Старательно пытался от Серёги отодвинуться и, делая страшные глаза, выразительно указывал в сторону Круглова, который наблюдал всю эту пантомиму в зеркале заднего вида и прятал улыбку в густые усы. Когда майор в очередной раз поправил на нём сползшую куртку и "случайно" ткнулся губами в Костин висок, тот не выдержал, пнул Майского коленом, и снова вперил в пространство застывший немигающий взгляд. - Костян, ты чё пихаешься как мул, Петрович уже в курсе всего, – невинно просветил майор обалдевшего приятеля. Глаза Лисицына стали совсем круглыми. - Майский, ты вообще охренел? Чего – всего? – с ужасом прошипел он, попытавшись отпрыгнуть от Серёги в другой конец салона, но майор крепко держал его за плечи. Больше всего Костя сейчас напоминал ожившую иллюстрацию к известному анекдоту про совёнка, который бельчонок. Упомянутый полковник давился смехом, начал ржать и Майский – у обоих была лёгкая адреналиновая истерика. - Ох, Костян, видел бы ты сейчас своё лицо! Всего – это всего! – тряс головой Серёга. Круглов уже хохотал в голос, утирая выступившие слёзы. - Вы чё ржёте, идиоты! – возмутился Лисицын – Вам там медики что-то не то вкололи? Вы надо мной, что ли, ржёте? - Оооххх… – стонал майор, задыхаясь от смеха – Петрович, ты за дорогой следи, не въедь в кого-нибудь ненароком! Костян, не обращай на нас внимания, это нервное. - Я и вижу, что вы – нервные! – выпалил возмущённый до глубины души Лисицын. Круглов счёл за лучшее вырулить на обочину и сполз куда-то под торпеду, издавая звуки, напоминавшие хрюканье. Майский подвывал, уткнувшись Лисицыну в плечо. Тот тоже затрясся от смеха, охая и страдальчески морщась. Майор, всё ещё всхлипывая, прижал его к себе, успокаивающе поглаживая: - Ну, Костян, всё хорошо, мы просто переживали за тебя сильно. Из-за сидения возник полковник с красным лицом, утираясь рукавом: - Ну, мужики, насмешили… Всё, смехотерапия окончена, едем дальше. Доехали без приключений. Парни на заднем сидении затихли, привалившись друг к другу. У Костиного дома Круглов помог им выбраться из автомобиля, проводил до дверей квартиры, отметил, что Серёга привычным жестом выудил ключи из своего кармана и отпер двери, впуская Лисицына в коридор. - Ну, всё, Коля, спасибо тебе, давай! – махнул рукой майор – Я тут за Костей присмотрю, не волнуйся. Сегодня нас уже, сам понимаешь, в конторе не ждите, а с завтрашнего дня мы в отпуске. Котов дело сам закроет, ты ему помоги немного, лады? С Галей я уже всё согласовал. - Хорошо, майор, бывай. Удачного отпуска, за меня там отдохните! - Ага! – осклабился Майский, скрываясь в квартире. Круглов сбегал по ступенькам, когда позвонила Рогозина. - Да, Галя… Да… всё в порядке… Да, отвёз, все живы… Нет, ещё здесь… Ага… сейчас спрошу… Да… скоро буду… Пришлось возвращаться. Круглов взбежал по лестнице, заметил, что дверь Костиной квартиры приотворена и без особых церемоний рывком распахнул её: - Серёга, тут Рогозина… – и осёкся, увидев всё ещё стоящих в коридоре и самозабвенно целующихся мужчин. - Твою ж… – крепко выругался он. Как ошпаренный, выскочил обратно на площадку, хлопнув дверью. Через секунду из-за дверей выглянул Майский: - Чего Рогозина? – спросил он, как ни в чём не бывало. - Ну, блин, мужики, ну, вы хоть совесть имейте! – возмущённо засопел Круглов – Хоть не средь бела дня, в самом деле! - А чё? Мы ж не на улице? У себя дома – хмыкнул майор. - Не могли подождать, когда я уйду? - Да ты ж ушёл уже! - Серёга! – со строгим укором глянул на него старший коллега. - Петрович, я ж его чуть не потерял сегодня – понимать же надо! – тихо ответил майор, и в его глазах мелькнул отголосок боли от всего пережитого. - Гм, да… – смутился Круглов, – да я всё понимаю, но ты тоже пойми – я к таким зрелищам не привык, и – в общем – не одобряю. Вы хоть двери там закрывайте, что ли. - Всё, понял – закрывать двери. Так что там Рогозина? – покладисто согласился Серёга. - Спрашивает, куда ты положил материалы, которые из своей бывшей конторы привез вчера, ну… архив какой-то, что ли? - В сейфе, в таком пластиковом кейсе небольшом. И у аналитиков есть электронные копии. - Ага, передам. Нет, Серёга – не унимался Круглов – вы что, и по конторе будете теперь за ручку ходить? Вы и так себя в последнее время вели… знаешь ли… - Да понял я всё, не гунди. Мы и с Галей уже это обсудили. - Да? – заинтересовался полковник – Что сказала? - Что мы люди взрослые, и сами во всём разберёмся. - Ну, ясно… Но всё же, знаешь, вот от тебя я подобного уж никак не ожидал! – подытожил Круглов. - Не врубился, поясни? – сдвинул Майский брови. - Ну, что вот ты – и мужиками будешь интересоваться. - А я мужиками и не интересуюсь. Я – как и ты – исключительно по бабской части, – нахально заявил майор. Пришла очередь оторопеть Петровичу: - А с Костей – это что? Он не мужик, что ли? - Мужик, конечно! Ещё какой крутой мужик! О-го-го! – Майский сжал кулак и вздёрнул предплечье в известном жесте "от локтя". Смущённо хмыкнул, сообразив, что получилось несколько двусмысленно, – Петрович, ну, это ж Ли-си-цын! Это ж совсем другое дело! - Да иды ты, Майский…! Обратно в квартиру! – махнул на него рукой раздосадованный полковник – Запутал меня совсем! Ты… смотри… не замучай его там. - Я? Костю? Да ты что, Коля! – гыгыкнул Сергей – Я буду с ним исключительно нежен и деликатен! Как родная мама! – добавил он, заметив вновь строго сдвинутые полковничьи брови. - Ладно, чёрт с вами – ухмыльнулся Круглов – двери закрывай, Костя там на сквозняке стоит. Услышав щелчок замка, совсем перестал хмуриться, беззлобно проворчал: - Взрослые люди… Ну, прям как дети малые! 10 Лисицын стоял у зеркала в ванной комнате и пытался привести себя в порядок. - Да ладно тебе, успеется, и так красивый, – бесцеремонно заявил Майский, вытаскивая его обратно в коридор. - Блин, Серёга, мне бы как-то расслабиться – состояние такое дурацкое – видимо, медики что-то вкололи – хочется бежать во все стороны одновременно. - Погоди, щас расслабимся – скалился майор. - Серёга, ты учти – мне алкоголя сейчас нельзя, после того коктейля, что эскулапы вкатили! – озабоченно сообщил Костя. - Да я тебя и без алкоголя расслаблю в лучшем виде! – многозначительно пообещал Майский, увлекая того в спальню. Стянул с него штаны вместе с трусами и носками, помог улечься на кровать, подложил под раненное плечо валик свёрнутой простыни – Тебе как, слишком больно? Или терпимо? - Да мне вообще не больно! Я плечо абсолютно не чувствую! – пожаловался Костя – Обкололи чем-то таким… вроде кожа всё ощущает, пальцами шевелить могу, а координации – никакой. - Зато в другом месте у тебя с чувствительностью всё в полном порядке – ухмыльнулся майор, кивнув на вздыбленный Костин член – Щас будем расслабляться – сообщил он, раздеваясь и забираясь на кровать. Привычным жестом достал из тумбочки крутой лубрикант, теперь занявший место вазелина. - Хорошо бы – довольно заулыбался Костя – но, боюсь, я сейчас твоего любовного напора не выдержу – покосился он на своё забинтованное плечо. - Не боись, камрад, я сам всё сделаю! – заявил Майский, откручивая крышечку. Зачерпнул мази, совершенно не стесняясь раздвинул ноги, засунул скользкие пальцы в собственный анус и стал вдумчиво себя там обрабатывать. Лисицын обалдело наблюдал за его манипуляциями: - Ты этому где научился? – подозрительно поинтересовался он. - Да педик один знакомый подсказал – я специально консультироваться ездил, – заявил майор, ухмыляясь во всю рожу. - Я этому твоему педику! – возмущённо погрозил Лисицын пальцем здоровой руки. - Да ладно, не ревнуй – я ж для тебя старался, – заржал Серёга, продолжая бесстыже орудовать пальцами. Эти возбуждающие действия всё больше привлекали Костю: - Давай я, что ли, помогу – заинтересованно предложил он. - Эээ, нет, камрад, я твоим грабкам сейчас самое дорогое не доверю – дразнил его Майский, соблазнительно двигая бёдрами. – У тебя вон: один глаз – на Кавказ, другой – на меня – сострил майор – единственный орган только и заслуживает доверия, да и то потому, что стоит – не шелохнётся! Сергей закончил массировать себя, раскатал на вышеупомянутом Костином органе кондом и густо намазал лубрикантом. - Ооххх… – отреагировал на волнующие приготовления Лисицын, наблюдавший за Майским во все глаза. Тот медленно, как во сне, слегка скалясь и морщась, насадил себя на твёрдый член Лисицына, потом, изогнувшись, аккуратно двинулся, сев Косте на самые яйца. - Оохх… блядь… – задохнулся Лисицын, напрягшись спиной и поясницей, обхватил правой рукой Серёгин член, уже сочащийся смазкой. Тот ещё немного посидел, не шевелясь, привыкая к ощущениям, потом осторожно начал двигаться. Его слегка запрокинутое лицо выражало странную смесь удовлетворения, удивления и наслаждения. Лисицын, не отрывая глаз, смотрел на это любимое лицо, грыз губы, изнывая от нежности, желания, благодарности и ещё чёрт знает от каких бурей бушевавших чувств. Серёга поймал ритм, опёрся на руку, его большое сильное тело двигалось так плавно и грациозно, длинные волосы рассыпались по плечам, глаза были прикрыты, а на губах играла чувственная улыбка – более прекрасной картины Костя в жизни своей не наблюдал. Необузданная, природная сила… А уж ощущения, которые он при этом испытывал… Лисицын уже в голос орал, матерился, обзывал Серёгу самыми грязными ругательствами и самыми нежными словами. Вскоре движения Майского стали резкими, жёсткими, он хрипло рычал и сладострастно скалился, распахнув потемневшие глаза и раздувая ноздри, замер вибрирующей струной, и его горячая сперма забрызгала Костин живот, грудь, плечи. Тот не выдержал, приподнялся, притянул обмякшего Серёгу к себе, стал исступлённо его целовать, поглаживать, бормотал что-то непонятное, глупое, милое, неважное, но от этого большое мужественное Серёгино сердце плавилось и таяло в груди, как воск, делая тело лёгким, почти невесомым. У Кости сразу кончить так и не получилось, видимо от вколотых лекарств, и майор помог ему руками и языком. Он, наконец, расслабленно откинулся на подушки, перебирал волосы лежащего рядом майора. - Серёг, ты извини, я не потому, что мне не понравилось. Ты такой классный! Ты, блядь, просто невероятный! Такой… – Лисицыну не хватало слов. - Да ты чё, Костя, я ж понимаю – заулыбался Сергей, ласково поглаживая его по животу – рана, лекарства, нервы… - Да ради такого ещё три раны получить можно! – с энтузиазмом воскликнул Лисицын. - Не-не-не, это ни к чему! – возразил Серёга, заломив бровь – Мы лучше ещё раз на здоровую с тобой попробуем. Потом закрепим, потом – разовьём! Вот увидишь: всё будет, как часики! – уверенно пообещал он: – Я уже главный принцип вкурил. _______________________ 1 – Стечкин – автоматический пистолет, разработанный И.Я. Стечкиным, может вести огонь не только одиночными выстрелами, но и очередями. Характеризуется высокой надёжностью, большой дальностью и высокой точностью стрельбы. Даже после снятия с производства долгое время продолжал использоваться КГБ СССР и военнослужащими некоторых специальностей СпН ГРУ. 2 – АПС – Автоматический Пистолет Стечкина. 3 – ГБР – Группа Быстрого Реагирования.