Как же я люблю тебя, братик...

От автора: "Я должен был написать эту часть еще летом, но вдохновение пришло только сейчас. Я хочу, чтобы вы с помощью песен и моего текста вернулись ненадолго в лето, и, надеюсь, вам это удастся. Приятного чтения." Как-то сложно все… Это случилось. Я сделал это. Что теперь…? Стою у открытого окна. Курю. И думаю… А думать больно. После того, как все произошло, я сразу нацепил нижнее белье и закурил. Мне… мне не захотелось быть рядом с ним. Или так и надо? Я не знаю… Я уже ничего не знаю и не понимаю. А я ведь уже все решил. Решил, что люблю его. Какое же я ничтожество… Я оглянулся на это чудо: он лежал нагой на спине, распластавшись по всей кровати и свесив не вмещающиеся конечности. Грудь его мерно вздымалась. Голова была чуть склонена набок, и я мог видеть его лицо: реснички подрагивали, брови иногда еле заметно приближались к переносице и вмиг возвращались на исходное место, губы… он улыбался. Чему? Сну? Что ему снится? Я аккуратно, еле слышно подошел к кровати и сел на ее край лицом к Руслану. Погладил по руке. Чуть прохладная. Все чувства пропали сразу после секса. Я все-таки хотел от него только этого. Его губы чуть дрогнули, но продолжали улыбаться. Еще недавно мне захотелось бы его поцеловать. А сейчас… Видно, я никогда его не любил. Все мои размышления о высоких чувствах были ложью, которой я желал оправдаться. Так что же теперь? Накинув на себя толстовку, я обратно ушел на балкон. Как бы я хотел остановить время навсегда, не видеть его лица утром, не смотреть в его глаза, не чувствовать его взгляд – гневный, безразличный, нежный или же наполненный любовью. Отношения больше не станут прежними, он наверняка уже не придет ко мне под бок поздней ночью, заливаясь горькими слезами обиды или же такими детскими прозрачными слезками страха. Не попросит совета, не позовет прогуляться. Списать все на возбуждение? И что с того? Вряд ли он скажет: «Да ладно, Стас, с кем не бывает?» И так, и так я предстану перед ним ничтожеством, животным, поддавшимся своим плотским порывам. За спиной послышался шорох, мат, переросший в измученный стон, и мне в голову досталось какой-то тряпкой. Краем глаза заметил, как мальчик, прихрамывая, поплелся в ванную. Не удержался и улыбнулся. Милашка. Глубокий вздох, и улыбка мигом исчезла с лица. Уехать, не появляться дома. Я просто не вынесу разлуки с ним. Жить вдали от своей части, самой дорогой, самой любимой. Я свихнусь. Нет, я уже давно свихнулся, хуже, наверное, уже некуда. Могу рассказать о своих чувствах, своих терзаниях, своем непонимании своих же действий, поступков, мотивации... Тогда уже он станет скрываться от меня. Все же так больно держать все в себе, не имея возможности поделится, выплеснуть все эмоции кому-то. Единственный, кто мог подставить свое плечо, был Руслан, мой маленький любимый братик. Но, как я уже сказал ранее, я не могу поведать ему о своей боли. Что ж, во-первых, утро вечера мудренее, во-вторых, гадать нет смысла, завтра посмотрим, как же он отреагирует. Не заметил даже, как он вернулся. Руслан лежал зубами к стенке, укутанный в одеяло. Устроиться рядом с ним я не решился и прилег на диванчике. Надо постараться заснуть. Проснуться меня заставил холод, пронзающий все тело. Медленно разлепив глаза, я огляделся и увидел открытое окно, за которым барабанил дождь. Ветер проскальзывал в комнату, задевая, колыша занавески. Пришлось встать, ежась от холода, и закрыть окно. Руслана в комнате уже не наблюдалось, а на кухне были слышны признаки жизни. Сонное состояние полностью выветрилось, и я решил заглянуть на кухню. Идти полуголым я не решился, поэтому, покопавшись в шкафу, напялил джинсы и застегнул толстовку, которую со вчера так и не снял. Брат стоял у кухонной тумбы спиной ко мне и что-то нарезал. На нем был серый тонкий свитер с закатанными рукавами и, впрочем, как и всегда, синие джинсы. Если у меня в гардеробе были и брюки, и спортивные штаны, то у Руслана школьными брюками все и ограничивалось. Я сел за стол, и, положив руки на его поверхность, взглянул в окно. Не понимаю людей, которые не любят летний дождь и грозу. Темно-коричневые облака, подсвечиваемые солнцем, влажная прохлада, запах мокрого асфальта. Если честно, люблю посидеть возле окна в свитере или толстовке, выпив чаю, смотря на город за завесой капель. Еще люблю летний дождь за городом. Пасмурная погода и природный ландшафт вызывают приятные, неописуемые эмоции. А гроза? Особенно ночью? Можно закутаться в теплое одеяло и слушать раскаты грома, капли, барабанящие по крышам и земле, завывание ветра. А можно так же сесть у окна, включить летнюю музыку, которую в этот период поп-исполнители выпускают в огромных количествах. Почему-то такие песни я люблю слушать не в жаркую солнечную погоду у моря, а именно в такие дождливые дни. Сегодня именно такой день, но плеер я оставил в другой комнате, а идти за ним мне просто влом. Попозже. И в кухне было открыто окно. Но совсем немного. Ему что, жарко? Простынет ведь. Я уже хотел возразить, но не решился. Вмиг я покрылся потом, все конечности задрожали, а глаза расширились. Что я тут вообще делаю, почему так беззаботно сижу? Тряхнув головой, я попытался прийти в себя. Вот он повернется, и я просто умру со стыда, сгорю от осознания своей ничтожности. Обхватив голову руками, я начал судорожно думать, что же делать. Уйти? Извиниться? Стук о столешницу. Второй. Бутерброд и чай. Единственное, что я смог выдавить из себя, это «спасибо». Он сел напротив меня и принялся завтракать. Не сгорел. И то хорошо. Хочу посмотреть на него. Нет – я хочу узнать, о чем он думает! Но я не могу даже поднять взгляд со стола. Боюсь столкнуться со встречным взглядом, полным ненависти. Выдох, и я тоже пытаюсь позавтракать, хоть в горло и кусок не лезет. Он смотрит в окно, я заметил. Улыбаюсь. Ведь он тоже любит летний дождь. Я не один сижу у окна, слушая музыку, не один кутаюсь в одеяло во время грозы. Помню, как мы гуляли с ним по парку жарким днем, и вдруг набежавшие тучи обрушили на нас поток воды. Мы прятались мокрые в летней старенькой беседке с протекающей крышей, громко разговаривали и шутили. А потом, шлепая по лужам, промокшие и замерзшие, побежали домой. Помню, что сначала обоим влетело от мамы, а к вечеру мы простыли и просидели на моей кровати под одним одеялом, пока не заснули. До сих пор вспоминаю это с теплотой, которая каждый раз разливается по телу и греет душу. Глухой раскат грома оторвал меня от мыслей, вернув в реальность. Руслан встал и, забрав наши опустевшие тарелки и кружки, пошел их мыть. Я же ушел в нашу комнату. Нужно было подумать. Распластавшись на незастеленной постели, я надел наушники и, закрыв глаза, включил музыку, спокойную, тихую, так подходящую под это утро. Она все же не давала мыслям собраться в кучу и вконец убить меня, за что я безмерно ей благодарен. Будь что будет. Скажет уйти – уйду. Не буду его мучить. Наверное, я попытаюсь забыть об этой ночи и начну наконец нормальную жизнь. У меня уже давно не было нормальных отношений. Потом выучусь и устроюсь на работу. Дети, семья… Нам обоим пора этим всем заняться. На самом деле, я лишь заполню образовавшуюся дыру. Забуду. Засуну свои чувства куда подальше. Организм уже начал проваливаться в дрему, когда я нащупал рядом с собой теплую сопящую тушку, так нагло обвившую меня всеми конечностями. Я так погрузился в свои мысли, что не заметил, как Руслан пристроился у меня под боком и успел задремать. Я обнял его за талию в ответ. Мальчик поежился и повернул голову, уткнувшись носом прямо в мою шею, открыв свою. На ней остались багровые следы, напоминающие о вчерашнем недоразумении. Честно, сейчас они не кажутся мне пошлыми. Наоборот. Милые, и почему-то говорящие о моей любви. Именно о любви. - Руслан? - Мм? – хрипло промычал он и открыл глаза, уставившись на меня и введя в ступор. Я не нашелся, что ответить под этим пристальным взглядом, таким сонным, расслабленным. Выдержав паузу, я все-таки выдал то, что первым пришло в голову. - Как насчет вчера? - А что? - Ну… - я выдохнул и отвел взгляд. А брат все же сказал, не дожидаясь ответа, прижавшись ко мне еще сильнее. - Мне понравилось. А я думал, что ты совсем ничего не умеешь, раз у тебя девушки нет. Я не сдержался и хохотнул, широко улыбнувшись. Капли продолжали барабанить на улице, создавая некую романтическую атмосферу. - Еще раз хочешь? Мальчик что то невнятно проурчал, а потом, выдержав паузу, сказал: - Только впредь я сверху. Честно скажу, такого я не ожидал! - А ты сможешь то, щегол? – я откровенно смеялся глазами и широко улыбался. Нет, ну это наглость! - Научишь. - Обойдешься. – я крепче обнял этого наглого мальчишку и глубоко вздохнул. - Я тебе припомню, Стас. – он хохотнул и уткнулся мне носом в грудь. Сказать, что сейчас я был счастлив – ничего не сказать. Я знал, что теперь мы стали еще ближе, еще дороже друг другу. Что теперь я могу не скрывать своих чувств и дарить их своему любимому. Дарить самого себя и брать его. С остальными трудностями мы еще справимся, я уверен в этом. А теперь - отдыхать… P.S: - А что за фигня была этим утром, Руслан? - Какая? - Траурно-кислая мина. - Это месть. - Месть? - Ага. За то, что мне было больно. - Больно? Сильно? - Ну, сначала да. - Сначала всем больно! - Ну и что. - Засранец мелкий, я весь перенервничал! - Так тебе и надо) - Эх... Как же я люблю тебя, братик.