Calm after the storm (Затишье после бури)

Она была обеспокоена. Она была измучена. Она была коммандером Шепард. Она была склонна к ксенофилии, неважно, насколько запретным это казалось другим, но к черту их; что они знают о любви? Здесь была война, ведущаяся вдали от них. Галактика зависела от каждого ее движения. Каждый выстрел, что звучал гармоничной мелодией, издаваемый ее дымящимся пистолетом, был свидетельством ее ненависти к Жнецам. Она взглянула на него сияющими глазами; ее волосы были растрепаны и спутаны, развеваясь позади нее с каждым порывом ветра. Ее глаза сверкающие и яркие; как и всегда. Он не мог запретить ей. Его желания было не достаточно, чтобы удержать ее рядом с ним. Она запрыгнула в робота с волнением, отпечатавшимся на ее лице, проникшим в каждую трещину ее маленьких, почти невидимых переливающихся шрамов, сияющих в темноте. – Не волнуйся, – говорили ее глаза, пока она пристегивалась в Атласе — умело, как если бы она делала это тысячу раз. – Возвращайся ко мне. Его слова были едва слышны за более громким шумом робота, но она услышала их. Она всегда его слышала; это был инстинкт. Ее глаза пристально смотрели в его, слабая улыбка играла на ее тонких губах, когда толстые темные стекла закрыли ее: – Я всегда возвращаюсь. *** Ей было тепло, слишком тепло. До этого было холодно. Что случилось? Ее руки пытались нащупать пистолет, но ее пальцы ничего не нашли. – Ты чуть не умерла у меня на руках. Его голос. Этот глубокий, рокочущий звук, похожий на звук Нормандии, проходящей через ретранслятор, захлестнул ее, как обжигающе горячий душ. – Я не умерла. Я вернулась; так же, как и всегда. – Оно того стоило? Усмехнувшись, она затаила дыхание. – Время покажет. Левиафаны знают, что их время подходит к концу. Его рот нашел ее. Его когти вонзились в ее кожу. Она выпила его поцелуй. Их языки столкнулись; танцевали, дразнили и сражались. Их тела прижались друг к другу, теплые и разгоряченные. Его язык играл на ее гиперчувствительной коже, уводя ее за грань; за такой знакомый, но все еще чужой порог. Ее зубы нашли то место, что сводило его с ума. Его зубы погрузились в ее мягкую, податливую кожу, и она застонала, ее тело превратилось в желе, когда он нашел ее точку наслаждения. Вместе они становятся одним целым, их тела составляют одно, как и биение их сердец. Его оргазм был ее, и ее был его. Она выкрикнула его имя в экстазе, что они создали. Он простонал ее имя в тепло каюты. В тот момент они были всем друг для друга. Одним дыханием. Одним звуком. Одной мыслью. Одним ощущением, что закручивалось, как северное сияние, сверкающее только для влюбленных, сплетая их вместе и сжимая в один небольшой поток за пределами их самых смелых фантазий. Они были одним телом, одной душой и одним разумом. Их оргазмы столкнулись друг с другом, проходя один сквозь другой, закручиваясь в спирали, выходящие за рамки времени и пространства. Их дыхание и стук сердец замедлялись до сдержанного мелодичного темпа, в котором они вдыхали запах друг друга. Они были партнерами. Вопреки науке, времени, пространству и химии они были одним целым. Навечно и навсегда.