A Matter of Time

And then I say maybe, Maybe I'm in love with you… A - Ha — May Be

Звездная дата 51893.5       Исполняющий обязанности капитана коммандер Чон Юнхо задумчиво восседал в капитанском кресле, по-хозяйски закинув ногу на ногу и подпирая подбородок кулаком. От тяжких дум его не могли отвлечь ни снующие туда-сюда по мостику офицеры, ни вызовы по внутренней связи, ни прямые обращения штурмана Шима. Коммандер был мрачнее туч родной планеты. И казалось, было бы из-за чего. Новая миссия была получена, курс проложен, команда в полной готовности, смело можно было покидать орбиту и отправляться исследовать неизведанные глубины космоса. Не хватало только одного - Кима, мать его, Джеджуна, капитана этого корабля, и главной причины постоянной мигрени Чона Юнхо.       Появившийся на мостике начальник медицинской службы лейтенант-коммандер Пак Ючон в последнюю долю секунды успел откорректировать траекторию своего движения и свернуть вправо от капитанского кресла к пульту связи. Коммандер Чон все еще не подавал признаков жизни и немигающим взглядом гипнотизировал погасший главный экран. Тишину на мостике нарушали только монотонный гул работающих приборов и общих систем корабля.       - И давно он так? - шепотом поинтересовался Ючон у офицера связи. Лейтенант Ким Джунсу окинул взглядом нарушителя спокойствия и, прикрывая рот ладонью с традиционно для его расы черными лаковыми ногтями, так же негромко отрапортовал:       - Уже шестой час пошел.       - И что? От капитана так и нет никаких известий? - не поверил Ючон.       - Известий полно, только ...       Разговор прервал сигнал запроса сеанса связи, на главном экране высветился капитан собственной персоной, стоя на сцене в огромном конференц-зале отеля «Rising Sun» - жемчужины самого большого развлекательного комплекса планеты Терра-52, как услужливо предоставила данные память коммандера – капитан Ким бледнел, что называется, на глазах. Камера дала общий план и стало видно, как на него надвигается гигантская людская масса, потрясая плакатами и выкрикивая не различимые в общем шуме лозунги. Джеджун утопал, как в пучине волн, в людском потоке, казалось, еще чуть-чуть и толпа его разорвет.       - Юнхо! Спас..., - на этом связь оборвалась. Все следующие события произошли за долю секунды.       - Ну, вот опять! – простонал Джунсу.       - Довыпендривался, - поддержал связиста Ючон.       - Транспортаторная, Шивон, поднимайте капитана на борт, - дал команду мгновенно оживший Юнхо.       Штурман ничего не стал говорить, лишь выразительно пару раз приложился головой о пульт управления, от чего корабль мелко содрогнулся, хотя возможно это произошло от прохождения вблизи корабля фотонных ракет «земля-космос», запущенных с поверхности планеты.       - Транспортаторная коммандеру Чону. Капитан успешно телепортирован на корабль.       - Благодарю, офицер Чой. Отбой. Чанмин запускай двигатели, мы уходим с орбиты. Ючон осмотри капитана. Я буду у тебя в отсеке через пять минут.       Отношения коммандера и капитана на этом корабле ни для кого не были секретом. Подравшись в свою первую миссию, и чуть не разнеся пульт управления, эти двое с месяц присматривались друг к другу. Потом случилась высадка на Керс, фазером керсианцев зацепило Джеджуна. Столь хамский поступок начисто вывел из себя коммандера Чона, покусится на капитана раньше, чем сам Юнхо с ним разберется и выяснит отношения. Что этот керсианский придурок себе возомнил? Впрочем, мнил он недолго, спустя пару минут выстрелом коммандера ему снесло голову. С этих пор и началась эпопея с врачебным отсеком. Капитан притягивал к себе неприятности, как магнит и был мастером поиска приключений. Найдя очередное на свою голову, он вновь становился пациентом Ючона, впрочем, медицинский отсек давно уже стал капитану роднее собственной каюты. Спустя некоторое время в медотсеке материализовывался первый помощник для серьезного разговора с провинившимся капитаном. Нерадивый командир каялся, якобы осознавая всю тяжесть своих поступков, и всячески старался искупить свою вину. Разговор обычно заканчивался в каюте коммандера, просто потому, что до нее было ближе идти. Звуки, доносившиеся из-за плотно сомкнувшихся автоматических дверей, наводили на мысли, что коммандер Чон приверженец старых прапрапрапрадедовских методов воспитания, предполагающих использование плетей или кожаных ремней шириной не меньше ладони.       Хотя кто знает, может на родной планете Юнхо такая методика была в ходу до сих пор. Сартан, будучи практически закрытой для посещения планетой, очень хорошо охранял свои традиции от инородных посягательств. Но нельзя не признать, что выбранная коммандером стратегия в отношениях с капитаном давала свои плоды. После таких задушевных бесед капитан месяц ходил, как шелковый, пока не ввязывался в очередную авантюру. И все начиналось по новой - спасение капитана, медотсек, воспитательные мероприятия, как их именовал Ючон.       О неуставных отношениях на борту «Purple Line» давно бы стало известно командованию и старейшинам на планете Юнхо, но далекий космос сплотил команду, сделав практически одной семьей. Мало найдется смельчаков, готовых настучать на собственную родню. Впрочем, такое положение вещей не мешало штурману неоднократно заявлять, что он - андроид и семьи у него в принципе быть не может. И уж точно не эти два дебила, командующие кораблем. В основном, слушателем таких речей становился начальник медицинской службы. Но он только улыбался таким разговорам и великодушно наливал страдальцу пятнадцать капель валерианы, а то и чего покрепче в граммах, из бездонных запасов, почти контрабандой доставленных на борт. О том, что он научил андроида употреблять спиртное, медик тоже предпочитал помалкивать, первый помощник капитана такое бы явно не одобрил. Впрочем, капитан Ким тоже не одобрил бы растрату собственных, пусть и полулегальных запасов.       Однако даже штурман Шим не мог не признать, что как бы плачевно миссии ни заканчивались для капитана, все задания командования они выполняли и точно в срок. Не обходилось, конечно, без некой сумасбродности со стороны Джеджуна, но никто не придавал значения таким мелочам. Так, например, после мисси на Саргас VI, полностью обледеневшую планету, для добычи особей редкого вида пингвинов, идентичных арктическим - некогда обитавшим на Земле, на корабле организовался собственный зоосад. То ли капитан отбирал особенно умные экземпляры, то ли шарм капитана так на них влиял, но в зоосаде пингвины вели себя на редкость разумно, древних философов, разумеется, не цитировали, но отлично играли в трехмерные шахматы и нарды, чем безмерно радовали экипаж.       Однажды капитану удалось осуществить свою давнюю мечту. Раз в год командование устраивало большой концерт на одной из планет Федерации, приглашали множество гостей и известных артистов, трансляцию вели главные каналы во все уголки освоенной вселенной. Закадычный друг и однофамилец капитана, известный межгалактический певец Ким Хенджун опаздывал на выступление и попросил, старого друга занять чем-нибудь публику в зале на тридцать-сорок минут.       - Почитай им лекцию как космические корабли бороздят просторы вселенной. Про жизнь на Марсе и так все знают, а вот про далекие звезды расскажи, - буквально умолял Хенджун в коммуникаторе.       Джеджун не придумал ничего умнее, чем перенастроить репликатор на производство сценических костюмов, вместо формы. И, переодев в них своих офицеров, выставить экипаж на растерзание зрителям. На его счастье, команда посчитала, что выступать перед тысячами зрителей не сложнее, чем драться на фазерах с бовиками керсианцев. Юнхо долго отказывался быть втянутым в эту авантюру, но увидев, как штурман завороженно разглядывает дыры в сценических джинсах капитана, не смог устоять и не выйти на сцену. Конечно же, только ради приличия и дабы не уронить честь мундира офицеров звездного флота. Чанмина он любил как младшего брата, но эйфории и пьянящей атмосфере сцены не доверял.       Коммандер Чон еще раз удивился, как вовремя капитан вместе с зоосадом и пингвинами на борту, организовал в кают компании караоке клуб. В свободное от вахты время петь учился практически весь офицерский состав. Ючон даже записал пару песен собственного сочинения и закинул в плей-лист. Именно их в этот вечер и исполняли новоявленные артисты. Из Джунсу и Джеджуна вышли замечательные вокалисты. Чанмин подкрутил что-то в настройках речевой системы и брал такие высокие ноты, что слушатели только диву давались. Юнхо на пару с Ючоном читали рэп и подпевали. Выступление прошло на отлично, может быть зрители сначала не разобрались в фамилиях исполнителей, а может посчитали их группой на разогреве, но в завершении зал подпевал слова «Hug», и стоя пускал волны красных светодиодов. С орбиты вся поверхность планеты смотрелась, как сплошной океан алого цвета.       Хенджун был поражен, увидев не полусонный зал, который его друг развлекает лекциями и анекдотами из походной жизни, а вполне полномасштабное шоу со спец эффектами. Он так радовался, что Джеджуна не растерзали зрители, что вытребовал себе «Purple Line» в качестве охранного сопровождения и еще полгода таскал с собой весь экипаж в качестве приглашенных артистов. Через месяц их знали в каждом обжитом уголке вселенной. Еще пара новых песен Ючона подняла их на первое место всех хит парадов. Шивон решил, что концертные спецэффекты его второе призвание, наряду с починкой варп-двигателей. Джунсу дал согласие на участие в мюзиклах, совпадающих с его очередным отпуском, и оккупировал каюту Ючона, превращенную в музыкальную студию. Впрочем, медик не протестовал, долгие вечера музицирования очень хорошо сказывались на написании новых песен. Чанмин было заскучал без своего верного слушателя, но перевод с другого корабля Чо Кюхёна на должность первого пилота заметно убавил грусти во взгляде штурмана. Капитан во всю пользовался плодами славы и не уставал ходить на фанмитинги, приглашения на которые сыпались ежедневно. Частое отсутствие капитана безмерно злило коммандера, он даже обещал дать Шивону указание не пускать капитана в транспортаторную, и уж тем более никуда его не теллепортировать. Но увидев всю вселенскую боль в глазах Джеджуна, сам отдавал приказ прокладывать курс к очередной планете, покорившейся таланту их капитана.       Двери бесшумно пустили первого помощника в медотсек. Ючона уже не было, видимо, он счел за благо быстрее ретироваться, что бы избежать надвигающейся бури. В приглушенном свете лицо спящего Джеджуна казалось еще беззащитнее. Юнхо поправил прядку волос залипшую на лбу, аккуратно обвел пальцами ссадины на выступающих скулах.       - Какого дьявола мы поперлись к Кассиопее? Ведь знал же, что добром это не кончится, - вопрошал сам у себя первый помощник. – И говорил же, возьми охрану. Нет, заладил: «Фанаты меня любят, фанаты меня любят». По одному они может быть и любят, но в толпе, и моргнуть не успеешь, растащат на сувениры. Иногда я боюсь, что тебя просто похитят. Обвяжут ритуальным красным скотчем и даже выкупа не потребуют. Ищи потом тебя по всей галактике, - жаловался спящему другу коммандер.       Об олимпийском спокойствии первого офицера Чона можно было слагать легенды, но оно исчезало бесследно, как только дело касалось капитана. Одно присутствие Джеджуна запускало атомный реактор внутри Юнхо, с которым коммандер справиться был не в силах. В далеком детстве он мечтал управлять военным кораблем, покорять иные миры и прорубать новые пути в космическом пространстве. И все это осуществилось, но лишь одна вселенная так и осталась не разгаданной, вселенная с именем Ким Джеджун.       - Когда-нибудь ты поймешь, как я о тебе беспокоюсь, - были последние слова выходящего из медотсека коммандера.       - Когда-нибудь ты поймешь сам себя , - улыбнулся Джеджун закрывающимся дверям.