Береги себя..

Мы вместе стоим перед лицом правосудия. Справедливо ли оно? Я сомневаюсь, но народ верит этому напыщенному кретину, имеющему явные проблемы с лишним весом. Его парик, отдающий сединой, выводит меня из себя, и только мысль о том, как выглядит он без него, позволяет мне улыбнуться. -Элиза де Ла Серр, признаете ли вы, что изменили родине? Ее имя заставляет меня вздрогнуть и вспомнить о том, в какой же все-таки ситуации мы находимся. Я машинально обращаю свой взгляд на нее, стараясь уловить ее настроение. Ласковая улыбка на хорошо известных мне пухлых губках и кокетливо брошенный взгляд голубых глаз в мою сторону. -Не больше, чем вы, мсье, объедая этот народ, - она обводит позади стоящих людей руками, связанными перед ней. Это заставляет меня улыбнуться. Я на мгновение вспоминаю ту маленькую рыжеволосую девочку, которой я увидел ее впервые. Уже тогда она поразила меня своей «не девчячей» смелостью и покорила сердце наивного мальчишки. -Как смеешь ты, нахалка! – красивый мундир, должно быть, скоро пойдет по швам от его злости. Мужчина лет сорока замахивается на оскорбившую его достоинство девушку, а я готовлюсь отомстить за этот удар, если он вдруг не передумает. -Не трогай ее! – на эмоциях выпаливаю я, нахмурив брови. -А, я совсем про вас забыл, - на его лице появляется самая гаденькая ухмылка из всех, что я когда-либо видел. Он опускает свою засаленную от недавно съеденного куска мяса руку и делает шаг в мою сторону. – А вы? Если мне не изменяет память, Арно… - бросает незаинтересованный взгляд на списки имен. –Арно Виктор Дориан? Мне становится забавно, ведь он прекрасно знает меня. Но что поделать, ему ведь надо высмеять «преступников» на публике. Кидаю быстрый взгляд на толпу – им совсем не весело от его выходок. -Если тут кто и изменяет родине.. – делаю паузу, чтобы обратить внимание на свою рыжеволосую спутницу, которая выжидающе смотрит на меня. – То только вы, - резко смотрю на него, гордо вздернув нос. Пусть он и стоит, смотря на меня сверху вниз, то это лишь потому, что я перед ним на коленях. Конечно, я бы с радостью встал, но два таких же идеально сшитых по фигуре мундира тут же осадят меня. Все они – фишки, и мне известно это, как и им самим. Довольный собой, этот человек надеется получить награду за мою голову. До чего же он глуп. Лучшей наградой для него будет оставленная жизнь, не больше. Я вновь усмехаюсь, поражаясь продажности и тошнотворному запаху парфюма этого растяпы. -Вам смешно, мсье Дориан? – рявкает он, подавая какие-то знаки в сторону своих помощников. -Отнюдь, мне просто жалко вас. -Что ж, повеселитесь в камере, ведь у вас теперь будет не так много времени, чтобы подумать о жалости ко мне. На рассвете гильотина будет ждать вас. Чувствую, как двое солдат сильно дергают меня на себя, заставляя резко встать. -Нет! - чувствую на себе растерянный взгляд голубых глаз. – Вы не можете.. – Элиза старается вырваться и напасть на человека, который отдал такой несправедливый приказ, но с завязанными руками ей не справится с теми, кто держит ее. Хотя, будь ее руки на свободе, им всем стоило бы бояться ее, уж я то знаю. -Что касается вас, то вы можете быть свободны, - ее руки действительно высвобождают, но к приказывающему человеку ей по-прежнему не пробраться - уж слишком много охраны. -Это еще почему? – негодует Элиза, с вызовом смотря на врага. -Мне достаточно только его головы, к тому же.. – он нагибается к ней, переходя на шепот: - Убить вас обоих было бы слишком щедро с моей стороны. -Ах ты..! -Элиза! – окликаю ее прежде, чем та успеет наделать глупостей. Это действует, и она с жалостью обращает ко мне взгляд небесных глаз. – Не стоит. -Ты прав, - соглашается девушка, но в ее глазах я вижу решимость. -Не наделай, пожалуйста, глупостей, - тихо молю я, зная, что говорить ей это бесполезно. – Уезжай и скройся на время.. – добавляю я шепотом, понимая, что даже после моей казни ее не оставят в покое. -Конечно, - она нежно улыбается и подходит ко мне, пока стража позволяет ей это. Коснувшись моей щеки, девушка ласково целует меня и заглядывает в глаза. Зная ее решительность и желание поступать вопреки моим словам, я искренне боюсь за нее. -Не смей.. – шепчу я, но в ответ получаю лишь очередную улыбку. Безнадежно вздыхаю, стараясь переубедить ее: - Хотя бы один раз сделай так, как я прошу.. – она зачем-то опускает глаза. Надеюсь, серьезно задумывается над моей просьбой. - Береги себя.. Бросив испепеляющий взгляд на человека в жмущем ему мундире, Элиза скрывается в толпе. Хотел бы я, чтобы она послушала меня, хотя бы в этот раз. Странно, но в холодной и влажной камере я чувствовал себя более чем уютно. Тут было совсем крохотное окошко, находящееся под самым потолком. Не понимаю, зачем так высоко? Все равно не выбраться в эту маленькую дыру в стене. Но в него хотя бы видно небо, которое, видимо, я наблюдал всю ночь, ведь звезды сменились светлым рассветом, а я по-прежнему не сомкнул глаз. Всю ночь я думал лишь о том, послушала ли меня девушка, захватившая в этот момент не только мое сердце, но и мои мысли. Как же я мечтаю о том, что она уже где-то далеко, плывет навстречу новой жизни. -Эй, ты! А ну выходи! – с кровожадной ухмылкой говорит мне страж, грубо тыкая в меня палкой. Я выхожу из камеры в легкой рубахе и темной грязной накидке. Смотрю на противное выражение лица этого громилы. Их тут, по-видимому, тоже неплохо кормят. Но только не пленников: в камерах сидят совсем изнеможённые от жажды и голода люди. -В следующий раз хотя бы одну пятую своего обеда дали бы им, а? – получаю лишь сильный толчок в спину за свои слова. -Тебя вообще волновать не должно. Себя бы пожалел. Усмехаюсь, спокойно продолжая свой путь с завязанными спереди руками. Передо мной уже собралась очередь из таких же несчастных, как я. Все они одеты также, только вот на их лицах страх и отчаяние. Кто-то бросается в ноги стражам, стараясь упросить тех выпустить пленных за любые деньги, другие говорят что-то о семье и детях. А ведь это обычные мирные граждане, которые служат жертвой ради запугивания остальных. От мыслей меня отвлекает резкое затемнение – всем нам надели капюшоны. -А это зачем? – не успокаиваюсь я. -Чтобы морды твоей не видеть, - кто-то неприятно бьет в живот, заставляя меня согнуться. -Как грубо.. – продолжаю я, задирая представителей «охраны порядка». -А ну заткнулись там! – рявкнул другой страж, который до этого был впереди. – Выводите пленных! Выстроившись в очередь, мы медленно шагаем по площади. Люди расступаются, уступая нам дорогу. И уже совсем скоро перед глазами появляется подвешенное лезвие, острее которого нет, пожалуй, ничего. Оно все в крови от беспрестанной работы днем и ночью. Тележки, наполненные телами, уже ждут следующую партию пленных, а именно – нас. Называются неизвестные мне французские фамилии мирных жителей, которые один за другим отправляются на несправедливый суд, отдавая свои жизни не понятно ради чего. Друг за другом они теряют головы в самом, что ни на есть, прямом смысле этого выражения. Оглядываю толпу, которую убедили в том, что люди, отправляющиеся на тот свет – преступники. И почему вы верите им? Непроизвольно высматриваю знакомые рыжие волосы – не видно. Надеюсь, тебя и правда тут нет. -Чего встал? Особое приглашение нужно? – меня вновь толкают в спину, заставляя сделать машинальный шаг на первую ступеньку хрупкой лестницы, где прошла уже не одна сотня ног людей, отправляющихся на казнь. Я понимаю, что очередь дошла и до меня. -Можно повежливее? -Иди давай, - меня вновь грубо подталкивают, и взгляд мой падает на уже знакомый мне мундир, чуть надорванный в одном месте. Видимо, не выдержал плотного ужина вчера вечером. Вижу, как лицо человека, зачитывающего имена, резко изменилось, засияв порочной радостью. -Арно Виктор Дориан, - с каким-то особым азартом произносит он, переводя оценивающий взгляд на меня. Убедившись, что перед ним именно тот, кого он назвал, мужчина обращается к публике: - Граждане! Перед вами изменник своей родины! Сейчас вы увидите, какая участь ждет тех, кто не верен своей стране и не желает ее процветания! Кладите его! – указывает он стражам, которые быстро осаждают меня на колени и отходят. Он указывает моему палачу готовиться к спуску тяжелого лезвия на хрупкую шею человека. -Не тяните же! – уже успевший стать мне ненавистным, человек в рваном мундире указывает мне на место, где должна лежать моя шея. Я не тороплюсь класть туда голову, напротив, поднимая ее к небу. Знакомый крик свободолюбивый птицы заставляет меня расплыться в улыбке, а взглядом я мгновенно нахожу крупного орла, который сейчас как коршун кружит над местом казни. Медленно опускаюсь к указанному мне ранее месту. -Не дождешься! Я слышу сильный удар, а затем упитанный человек в парике пятиться в мою сторону, заставляя меня податься назад от смертоносной гильотины. По забавному стечению обстоятельств, голова его попадает именно туда, где лишились жизни несколько сотен человек. -Какая ирония погибнуть от своего же оружия, - раздается хладнокровный, но по-прежнему ласкающий мой слух голос. Рыжеволосая девушка собирается опустить почерневшее от крови лезвие, и я в последний момент вытаскиваю толстяка из-под убийственного удара. Хорошо, что кандалы на нем не были закреплены. -Элиза! – немного осуждающе обращаюсь я к ней, и сам не знаю, то ли из-за того, что она так жестока, то ли из-за того, что все-таки не послушала меня и не уехала. -Он заслужил, - она бросает пренебрежительный взгляд на человека, которого я только что спас, и который теперь валяется у меня в ногах. В такие моменты я люблю ее еще больше. – С возвращением с того света, - мило улыбнувшись, девушка высвобождает мне руки, протягивая мою шпагу. Откуда только она взяла ее? – Выкрала из тюрьмы ночью, - отвечает она на мой немой вопрос и отправляется разрывать и пачкать кровью остальные мундиры, уже успевшие вооружиться против нас. -Что ж, повеселимся? – кидаю быстрый взгляд на союзницу. Она как всегда очаровательна. Несмотря на то, что сейчас кто-то из стражи получает от нее сильный удар ногой в грудь, и позади нее остается множество убитых врагов, я все равно восхищаюсь ею. Хрупкая девушка, как может показаться, а силы воли, да и просто силы куда больше, чем у многих мужчин. Решив, что хватит прохлаждаться, я крепче сжимаю саблю, помогая проворному и очень симпатичному тамплиеру лишать жизни все больше и больше людей. Чем же в итоге отличаемся мы от тех, кто сотнями отправляет людей на гильотину? Тем, что они убивают невинных, а мы виновных. Я стараюсь не упускать свою спутницу из вида, но это довольно трудно, ведь убивая одного солдата, я вижу еще двух, занявших его место. Нескончаемый поток таких же мундиров. Слава богу, что они одеты одинаково, и это позволяет выделять их из толпы зевак. И что им дома не сидится? Когда же несколькими выстрелами были задеты и мирные, те, наконец, понимают, что стоит бежать. Я слышу только крики и вопли народа, напуганного сложившейся ситуацией, которые потоком сносят меня немного в сторону от центра площади. -Чтоб вас! – стараюсь пробраться обратно, но люди словно оголтелые несутся мне навстречу. -Эй, мсье Дориан! – я слышу знакомый неприятный голос и поднимаю взгляд на человека, чей парик немного съехал на бок. – Лучше бы вы послушали свою милую подругу и убили меня! – ему приходится кричать, чтобы я услышал его, хотя между нами не больше десяти метров. Он гаденько улыбается и направляет дуло пистолета на меня. Не честно, все-таки. Куда приятнее мне было бы сразиться с ним один на один. Я готовлюсь к выстрелу, продумывая план, как увернуться от него максимально безопасно для жизни. – Лучше бы убили.. – тише повторяет он, и резко его дуло направляется в сторону, где знакомая мне женская фигура старается побороть человека в разы выше и шире ее. -Элиза! Она оборачивается на мой зов, добив все-таки того громилу. Сорвавшись с места, я бегу в ее сторону. Я просто обязан спасти ее. Слышу, как спускается курок. Не успеваю, не успеваю. Черт! Черт! Черт! Раздается глухой выстрел, и сердце словно перестает биться, окуная меня в тишину. Выстрел эхом отдается в голове, будто бы повторяясь снова и снова. Я знаю, что толпа по-прежнему ревет, но я будто бы не слышу ее гулов. -Нет! – мой взгляд интуитивно падает на предмет воздыхания. Время будто бы замирает, хотя на самом деле все происходит значительно быстрее, чем кажется. Прямо как стрелки на отцовских часах, мы замираем во временной воронке. Я не могу скрыть своих эмоций, поэтому с испугом смотрю на хорошо знакомые мне черты лица. Девушка вопросительно смотрит на меня, не понимая, что произошло. Но осознавая, не меняет своего лица, лишь немного улыбнувшись. Если она надеется, что это успокоит меня, то ошибается. Я не слышу ее, но по губам читаю ее прощальное «Прости». Не успеваю подхватить ее прежде, чем ноги перестанут слушать ее, и она упадет на землю. -Черт.. – рычу себе под нос, более грубо расталкивая мирных, пусть даже они и валяться от этого на землю. Быстро достигаю своего врага, горя желанием вернуть его на гильотину, но прежде, чем я успеваю что-то сделать, он хватается за горло. Испуганно взглянув на меня, он падает на землю, и его парик, наконец-то, спадает и катиться куда-то вниз по ступенькам. Вместо него передо мной стоит другой человек, куда приятнее, хоть я и не вижу его лица. Знакомый мне знак, капюшон и окровавленный клинок.. Догадавшись, что произошло, я благодарно киваю спасителю, и он делает ответный кивок, исчезая в толпе, откуда доносятся выстрелы и скрежет металла о металл. -Элиза? – подбегаю к ней, бросая саблю куда-то в сторону. -Прости меня, - повторяет она, наверное, думая, что я не слышал ее издалека. -За что? – приподняв ее, стараюсь оценить, насколько все серьезно. -За то, что не сберегла себя, - она усмехается, но тут же откашливается. –Но ты, хотя бы ты, береги се.. Я не даю ей договорить, прерывая ее речь поцелуем. -Рано прощаться. Пуля прошла насквозь и всего лишь задела бок. Ты поправишься, я обещаю. А свои прощальные речи прибереги на потом, -я стараюсь повеселить ее, и это удается. Рана действительно не смертельная. Но только если быстро привести ее ко врачу. – Держись, - аккуратно беру ее на руки, позволяя уцепиться руками за шею. -Мы справимся, иди, - слышу я со спины голос человека, которому теперь обязан жизнью. Кивнув ему, я направляюсь в толпу, где мы скрываемся от остальных, еще не добитых мундиров. -Какой же он косой, - усмехается девушка на моих руках, придерживая себя за левый бок и тяжело дыша. -Тебя спасли, - спокойно оповещаю я. -Быть не может. С каких пор ассасины помогают мне? – искренне удивляется моя раненая союзница. -Теперь веришь, что они не такие уж и плохие? – усмехаюсь, заметив как рыжеволосая закатила свои голубые глаза в знак протеста. На самом деле я до последнего боялся за ее жизнь. Я не был уверен, что братство согласиться спасти ее. Как ни как, она тамплиер. Но все обошлось, и они прибыли более чем вовремя. Хоть Элиза и пострадала сегодня, и я буду винить себя за это, она все равно осталась жива. И в следующий раз я сделаю все, чтобы этого не повторилось. В лучшем случае стоило бы уехать куда-то далеко и подлечить все раны. Но я заранее знаю, что ее ответ будет отрицательным, пока она не добьется справедливости. Упрямая, как ни крути. Но за эту решительность я и люблю ее. Если она хочет сражаться за равенство и справедливость, то я буду сражаться вместе с ней. В огонь и воду, как говорится. Но в следующий раз, Элиза, я обещаю, я буду лучше беречь тебя.