Искушение

      Тяжелые серые тучи заволакивали небо, погружая город во тьму. Капли дождя стучали по витражным окнам храма, приоткрытая дверь впускала холодный воздух; с улицы тянуло сыростью.       Пламя свечей тихо потрескивало, освещая зал храма, и свет бликами играл на распятии над алтарем. Огонь мягким светом освещал лица статуй, выдергивая их из мрака. Они неподвижно наблюдали, вслушивались в потрескивание пламени и тихий шепот, который шел из-за деревянной двери исповедальни.       Эрвин сидел один, в тесной кабине, и, смотря на решетчатое окно, думал о прелестнице Мари. О такой милой и молодой Мари, которая осталась вдовой слишком рано. Она так плакала у могилы своего мужа, так сокрушалась и так близко прижималась к Эрвину, льнула к нему всем телом. Её вуаль на шляпке касалась подбородка Смита, когда он успокаивал её, а содрогающееся тело Мари пылало в его успокаивающих объятиях.       Эрвин тряхнул головой, отгоняя от себя эти мысли. Он только похоронил этого честного человека, который верой и правдой служил на благо человечества, отлавливая преступников. А теперь, спустя каких-то пару часов, Эрвин уже мечтал о его красивой, молодой и рыжеволосой жене, у которой были тонкие пальцы и красивые пухлые губы.       Схватив свой крест на груди, Эрвин с силой, до боли в пальцах, сжал его.       – Боже, прости. Не осуждай меня за мои мысли, – прошептал Эрвин и, закрыв глаза, поднес крест к губам. – Боже, прости мне это прелюбодеяние в моем сердце.       Оттянув пальцем белоснежную колоратку, он сглотнул, представив в голове образ Мари. Он чувствовал свое возбуждение, которое жаром начинало расходиться по телу.       – Боже, не дай демону завладеть моими мыслями и согрешить. Боже, не оставляй меня.       Он сидел, не шелохнувшись, сплетая пальцы в замок и прикрывая глаза, обращался с молитвами к Богу.       Почувствовав какое-то движение и услышав тихий вздох рядом с ухом, Эрвин открыл глаза.       Перед ним, на его коленях, сидел демон; руки с острыми когтями свободно легли на грудь священника. У демона была темная лоснящаяся кожа, которую украшали золотые узоры. Он плавно вилял хвостом; небольшие рога в темных волосах поблескивали в тусклом свете.       Губы демона дрогнули, обнажая острые клыки, и от этой улыбки Эрвина бросило в дрожь.       Демон моргнул и посмотрел священнику прямо в глаза, прожигая его взглядом и будто бы читая все его мысли и похотливые желания. Он медленно протянул к Эрвину руку и не спеша начал наматывать его четки на когтистый палец.       – Она была красивая. Я видел, – начал он, с каждым новым витком четок притягивая священника ближе к себе. – Красивые рыжие волосы, спелые губы, белоснежная кожа. Так и хотелось разложить её прямо там, на могиле, и трахнуть, погружая в нее свой пульсирующий и горячий член. Да, Эрвин? Хотелось? Можешь не отвечать, я знаю, что тебе хотелось.       – Нет, – тихо сказал Эрвин, закрывая глаза и опуская голову. – Нет, пожалуйста. Я отдам всё, что угодно, чтобы не думать о ней.       – Дашь мне всё, что угодно, что бы я ни попросил?       – Да. Но избавь меня от этого искушения.       – Избавить тебя от твоего стояка? – усмехнувшись, спросил демон, и, склонив голову, облизнулся.       – Пожалуйста, – молил священник, сжимая кулаки.       – Эрвин, не хочешь, чтобы твои прихожане увидели тебя таким? Таким возбужденным, похотливым, – говорил демон, почти шепча на ухо.       – Молю, прекрати эти муки.       – Для этого я и здесь.       Вымученно вздохнув, священник приник к демону, и, уткнувшись в его горячую шею, схватил его за бедра, заскользил пальцами по гладкой коже с золотым отливом.       – Эрвин, ты так горяч. У тебя такой большой член. Я чувствую его через твои брюки, – пролепетал демон, елозя на коленях священника. – И ты так вкусно пахнешь сексом.       – Замолчи, пожалуйста.       Демон прогнулся и, выпрямившись, начал медленно расстегивать сутану и рубашку Эрвина. Ткань соскользнула с чужих плечей, оголяя кожу. Демон всем телом прильнул к Эрвину, тем самым заставив того тяжело вздохнуть. Он наслаждался терзаниями священника, но больше всего его веселили мысли, которые породила в Эрвине эта рыжеволосая молодая вдова.       – Я хочу пососать твой член. Уверен, он слаще любой молодой девственницы, и даже слаще всех первосортных шлюх города, – прошептал демон, ведя острыми когтями по спине священника, оставляя красные полосы на коже.       Эрвин сильнее стиснул лоснящиеся бедра, притягивая существо ближе к себе. Облизнув губы, он потерся пахом о стоящий член демона, на что тот лишь глухо рассмеялся, убирая руки от истерзанной спины священника.       – Ну, что тут у нас? – спросил демон, расстегивая брюки Эрвина и освобождая его твердый член. – Господин священник, какие грязные мысли рисует Ваш извращенный разум.       – Боже, прости, – начал Эрвин, уткнувшись лбом в грудь демона.       – За что ты просишь прощения? – спросил демон. – Это же естественно. Будь я на твоем месте, давно бы отымел её. Не хочешь к ней наведаться? Ты же тоже думал об этом? А ей сейчас так одиноко. Держу пари, что под её траурной одеждой скрывается соблазнительное белье. Ажурные чулки облегают её стройные ноги, а наливные груди от дыхания так и приподнимаются под одеждой, томясь в ожидании тебя.       – Перестань. Перестань это делать, – отрывисто пробормотал Эрвин, покрываясь испариной.       – Делать что? – усмехнувшись, спросил демон, и потерся своим членом о член Эрвина. – А ты бы знал, как она стонет в постели! Могу тебя заверить – это во много раз лучше любого ангельского хора на небесах. А какая она изворотливая и гибкая! И между её ног так жарко. Там даже жарче, чем в аду.       – Зачем ты очерняешь мою душу? – спросил взмокший Эрвин.       – Я очерняю, Эрвин? «Потому что, каковы мысли в душе его, таков и он».       Приподняв демона, Эрвин вошел в него на всю длину, вызвав у того лишь кривую ухмылку. Схватив священника за плечи, нечестивый начал свои движения, медленно приподнимаясь и резко опускаясь. Его глаза горели в полумраке, а железные украшения на заостренных ушах тихо позвякивали.       – Как горячо, Эрвин! Ты так греховен. Я доложу обо всем Всевышнему.       Эрвин замер, не двигаясь, ослабив хватку на чужих бедрах, но демон, внимательно посмотрев на него, рассмеялся в лицо испугавшемуся священнику. И, крепче притиснувшись, обвил его ногу хвостом.       – В ближайшее время я не собираюсь с ним встречаться, – прошипел он и, продолжив движения, с силой начал насаживаться на член. – Кончай, Эрвин. Или тебе понравилось? И да, ты можешь стонать, со мной тебя никто не услышит.       Эрвин молчал и, сдерживая стоны, вбивался в тело демона, краснея и рвано дыша. Ладони соскальзывали с кожи, и казалось, что позолота оставалась на кончиках пальцев, въедаясь и пачкая священника. Загрязняя его сердце и душу.       – Кончай, Эр-рвин! Давай, кончи в меня. Тебе же так хочется, я знаю. Соблазнительный священник, – тихо проговорил демон и скользнул языком в ухо Смита. – Иногда мне кажется, что это ты меня соблазнил, а не я.       Демон сжимал ягодицы, обволакивая чужой член своим нутром, слушая невнятный скулеж священника.       – Греховный Эрвин. Это очень плохо. Ты будешь гореть в аду за свои мысли. И я распоряжусь твоей душою. Она навечно станет моей.       Вцепившись в чужое тело, Эрвин напрягся.       – Ты такой сексуальный, Эрвин. Когда ты во мне, огонь ада, в сравнении с тобой, кажется лишь пепелищем, – проговорил демон, сильнее сжимая ногу священника своим хвостом и впиваясь ногтями ему в спину. – Сильнее, Эрвин.       Сжав красиво разрисованные бедра демона, Смит последний раз толкнулся в него и кончил, изливаясь в горячее тело. Пока сперма стекала, пачкая сутану, Эрвин водил носом по коже демона и, прихватывая зубами, кусал его за плечо. Тот повел плечами, так, будто его передернуло.       Стук в ушах прекратился, сердце медленно сбавляло бешеный ритм, и в воздухе вновь почувствовался запах ладана.       – Я и мечтать не мог, что за такую короткую «поездку» и избавления тебя от твоих грязных мыслей и твоего удовольствия, я так легко получу твою душу, – рассмеявшись, сказал демон.       Встав с колен священника, он схватил крест и с силой дернул его. Бусины рассыпались по полу, а Эрвин спасительно зацепился взглядом за свой крест, который был зажат в чужих когтистых пальцах.       – Тебе больше это не понадобится, и больше тебя это не спасет, – сказал демон без тени улыбки.       Бросив крест на пол, демон, в глазах которого плясали языки пламени, последний раз посмотрел на священника. Развернувшись к Эрвину спиной, он растворился, черным дымом ускользая через решетчатую дверь.       Свечи в зале догорали, а дождь начал колотить по окнам с новой силой, стекая струями по разноцветным стеклам.       Сердце Эрвина глухо билось о грудную клетку, а его пальцы, казалось, всё ещё ощущали гладкую демоническую кожу.       Священник накинул на плечи рубашку и, дотронувшись до плеча, поморщился от боли. Яркие полосы, тянувшиеся от лопаток до плечей, давали знать о себе, жжением распространяясь по коже. Бросив взгляд на россыпь бусин на полу и валяющийся крест, Эрвин ощутил внутри себя бездонную пустоту.       Его душа теперь не принадлежала ему – она навеки осталась в цепких когтях демона.       И даже его грязные мысли теперь тоже принадлежали не ему.       Мысли, за которые Эрвин будет мучительно долго томиться в пламени ада под пристальным взглядом нахальных и завораживающих глаз.