Не такой уж и секрет

Мерлин ненавидел секретные маршруты. Не потому, что после обсуждения оных Артур выглядел жутко самодовольным и важным, и совсем не потому, что его, Мерлина, ценное мнение по этому поводу никто не спрашивал, ведь он всего лишь слуга. А главным образом потому, что секретные маршруты почему-то ни разу не являлись секретом для Морганы и ее прихвостней. Тишину леса разрывают крики разбойников, высыпавшихся несметным количеством из-за деревьев, и ржание испуганных лошадей. Такое вот звуковое сопровождение к смерти тайны. Рыцари, во главе с королем, спешиваются, и маг делает то же самое. Волна стремительной атаки наемников затягивает Мерлина в водоворот сражения, накрывает с головой, закручивает, стараясь утянуть на самое дно. Все вокруг превращается в одно сплошное пятно, бурлящую живую массу, в самом сердце которой маг старается отыскать своего короля. Но вот взгляд слуги цепляется за светлую макушку доверчивого болвана, и Мерлин хватается за этот образ, как за спасительную соломинку, чтобы не утонуть в море безумия, окружающего его со всех сторон. - Не такой уж и секрет, да? - деланно смеется он, оказавшись спиной к первому рыцарю Камелота. Даже сквозь звуки сражения Мерлин слышит, как тот возмущенно фыркает. На душе становится немного легче, и маг вновь углубляется в сражение. Перед мысленным взором чародея стоит Артур, напряженный и решительный, со слипшимися от пота золотистыми волосами, и его красный плащ, развевающийся в пылу битвы. И кажется, что на проклятой поляне их только двое. Поле боя содрогается, звенит от ударов стальных клинков, воздух трещит по швам от заклинаний и кажется, что сейчас сломается как стекло, осыплется сверкающей пылью на плечи тех, кто кружится в неистовом танце со смертью. Магия свирепствует, рычит как дикий зверь, разрывающий свою добычу. Все вокруг пропитано запахом крови, горелой плоти, отчаянием и предсмертными криками. Врагов слишком много, все рыцари мертвы и король с чародеем следующие в списке. Мерлин понимает это, но не собирается сдаваться. Продолжая выкрикивать заклинания, отбрасывая наемников и отбивая стрелы от себя и Артура, маг старается не думать, сколько крови на его дрожащих руках, судорожно сжимающих меч. Противник во много раз превосходит их числом, поэтому одной лишь магии недостаточно. «Клянусь, что буду защищать тебя или погибнем вместе» - Мерлин, - зовет король, не оборачиваясь, отражая атаки врагов. - Да, сир? "Нам не выбраться", – стучит в голове у чародея, и Артур будто читает мысли, потому что в следующую секунду произносит: - Ты не сможешь спасти нас, даже со всей своей магией. Поэтому, пожалуйста, просто постарайся не умереть раньше меня. И что-то огромное шевелится в груди у Мерлина. - Я не стану этого обещать, - цедит он сквозь зубы от непонятной злости. То ли на свою недостаточно сильную магию, то ли на Артура. Неужели эта королевская задница думает, что Мерлин позволит ему умереть ? И как только в его ослиную голову приходят такие мысли? «Я знаю, ты не поймешь мои чувства… Но мне чертовски дороги эти доспехи» Сдерживать натиск наемников становится все труднее, и волшебник чувствует, как на него неподъемным грузом наваливается усталость. Но он спиной ощущает присутствие Артура, слышит его тяжелое дыхание и скрежет Экскалибура о вражеский металл, и это не дает магу опустить руки. Поэтому Мерлин продолжает отбиваться, то и дело бросая украдкой взгляды на светлую макушку короля, чтобы убедиться в исправности своих защитных чар. Конечно, везение не может всегда сопутствовать друзьям, особенно в такой тяжелой битве, и чародей, насколько бы не был силен, не может разорваться на части и углядеть за всем на поле боя. Короткий вскрик Артура, звук падения и, кажется, что внутри у Мерлина что-то оборвалось. Он стремительно оборачивается, и, натыкаясь на бесчувственное тело друга, чувствует, что внутренности скручиваются тугим узлом. Секундное оцепенение сменяется жгучей болью в боку, но все существо Мерлина захлестывает ледяной волной паники. Время будто остановилось, и на трижды проклятой поляне вновь нет ничего: ни вооруженных до зубов головорезов, ни арбалетного болта у него в боку, ни мертвых рыцарей. Есть только Артур. Осознание того, что Артур может умереть, причиняет боль куда сильнее, чем вражеская стрела. Липкий страх опутывает мага, сжимает горло стальными тисками. Рана горит огнем и все как в тумане, Мерлин едва держится на ногах, но продолжает защищать своего короля. «Я всегда защищаю тебя» Магия в ярости, скалится, мечется огромным зверем в клетке, свирепеет с каждой секундой, как и волшебник, который не может помочь своему правителю из-за непрерывных атак разбойников. "Артур, Артур, Артур", - шепчет он, захлебываясь в отчаянии, повторяет, чтобы не забыть ради чего он до сих пор сражается, ради кого всегда сражался. Зверь скулит, воет, впивается в сердце острыми, как бритва зубами, ломает ребра и, наконец, вырывается на свободу с ужасным криком колдуна. Магия выплескивается неконтролируемым потоком, свирепствует, грохочет, снося своей огромной мощью армию наемников, вырывая с корнем деревья, поднимая столбы пыли и комья земли. Воздух буквально вибрирует и взрывается от сотни криков поверженных врагов и хруста их изломанных тел. «Должна быть причина. Что-то дорогое для тебя, что-то более важное, чем все остальное» Когда все прекращается, маг тяжело оседает на землю. Пытаясь отогнать слабость и головокружение, чародей изо всех сил старается сосредоточиться на раненном друге. Шепча одно за другим целительные заклинания и ругаясь на чем свет стоит, худший слуга всего королевства, наконец, добивается нужного эффекта: ужасная рана короля затягивается, а дыхание выравнивается. Мерлин облегченно выдыхает. Но теперь, когда угроза жизни Артура миновала, к нему возвращается острота ощущений. От боли двоится в глазах, а головокружение и тошнота наваливаются на юного чародея с удвоенной силой, утаскивая в спасительную темноту. «Я буду служить тебе до самой смерти» Огонь…Мерлина окружает сплошное пламя. Огонь повсюду, лижет его кожу, пузырится на ней ожогами. Огонь внутри него, его внутренности сгорают, плавятся. Маг задыхается от боли и тошнотворного запаха горелой плоти. Он не может кричать, и в легкие попадает лишь едкий дым, который раздирает чародею горло, заставляет заходиться в хриплом кашле, судорожно хватать воздух. Кислород не поступает, Мерлин не может дышать, он горит… - Мерлин, – знакомый голос буквально вырывает мага из беспрерывной карусели кошмарных видений. Перед глазами расплывается лицо Артура. Он смотрит очень внимательно, стараясь поймать расфокусированный взгляд своего слуги. Боль отступает на второй план, и волшебник пытается сосредоточиться на глазах своего друга. Сейчас в них есть нечто такое, чего он не видел прежде и парень считает, что просто обязан уловить это, распознать. - Тебе хуже? – спрашивает король, и до чародея тут же доходит ценность его открытия. Губы непроизвольно растягиваются в улыбке. - Ты что, беспокоишься? – голос слишком хриплый и тихий, но Артур слышит его, потому что тут же фыркает и облегченно выдыхает что-то вроде: «Не будь идиотом», а затем подносит к губам Мерлина флягу с водой. «У тебя все еще есть я» Тот жадно делает несколько больших глотков, но пожар в груди не утихает. Он все еще чувствует запах обгорелой плоти из видения, и к горлу подкатывает тошнота. Теперь Эмрис нисколько не сомневается, что та стрела была отравлена. Честное слово, нападения разбойников становятся уже не просто привычкой, а своеобразной традицией. Неплохо бы еще выбираться после этих стычек без стрелы со смертельным ядом в боку, но это уже, как говорится, издержки. Главное, что Артур не пострадал. Мерлин оглядывается и замечает, что они находятся уже глубоко в лесу и, кажется, на обратном пути к Камелоту. Под головой у слуги походная куртка правителя, а недалеко весело потрескивает огонь, будто в противовес тому адскому пламени, что бушует у мага внутри. - Мы не могли продолжать путь, слишком темно, - бросает рыцарь вместе с веткой в костер, говоря очевидные вещи. Наверное, чтобы разбить давящую тишину, успокоиться. Мерлин лишь кивает, стараясь удержаться в сознании. Мысли ускользают, тлеют, будто бы и они обгорели в этом ужасном огне, пожирающем его тело. - Ты можешь вылечить себя? – спрашивает Артур, и маг чуть заметно качает головой. Не в силах сотворить ни единого, даже самого простого, излечивающего заклинания или вспомнить рецепт для снадобья, он лишь хрипло и тяжело дышит. Вокруг него снова лишь пламя. Пламя и Артур. Он меняет повязку на опухшей ране чародея, укрывает Мерлина своим плащом, кладет влажную тряпку на его пылающий лоб и болтает какую-то чепуху. «Артур» С каждой минутой становится все хуже. Дышать становится все труднее, а держать глаза открытыми кажется непосильной задачей. Мир расплывается, принимая причудливые очертания, звенит и погружается во тьму, сквозь которую продираются языки пламени, раскаляя воздух, обжигая легкие. Единственное, что не позволяет раненому магу дотла сгореть в водовороте этого пламени – глупые истории его короля. Он рассказывает о забавных случаях с охоты, тренировок, обо всех своих девушках, пирах и приключениях, хотя большую их часть Мерлин и так знал. Ведь он всегда был рядом… «Я буду на твоей стороне, как и всегда…» Артур говорит без остановки, чересчур громко смеясь, то и дело бросая тревожные взгляды в сторону друга. Пальцы выкручивают ветку, ломая ее, руки короля мелко подрагивают, а глаза странно блестят. - Не стоит так переживать, - усмехается Мерлин. Получается так же неправдоподобно, неестественно. Слишком уж слабый и хриплый у него голос, слишком уж бледное лицо, слишком уж заметно с каким трудом и болью ему дается каждый вдох. Артур поджимает губы, и в этот миг волшебник ненавидит себя за то, что дает своему другу новый повод для беспокойства. - Не выдумывай, Мерлин, - тут же отмахивается король, напуская на себя лживое спокойствие, - меня совершенно не заботит, умрешь ли ты. На свете полным-полно слуг, которые могли бы справляться со своими обязанностями куда лучше тебя. Ты не единственный ленивый, глупый, нахальный, неуклюжий, ушастый идиот, – самозабвенно продолжает бывший принц с непоколебимой уверенностью в голосе, потому что боится. Боится даже самому себе признаться, что Мерлин для него, конечно же, единственный. - Я мог бы взять себе на услужение любого, но, так уж и быть, я дам тебе еще один шанс. Поэтому постарайся не умереть. «Ты… Я…» - Да, сир, - шепчет маг и его губы трогает слабая, но совершенно искренняя и счастливая улыбка, несмотря на то, что тело сводит судорогой. Артур никогда его не обнимет. Артур никогда не признает в открытую, что Мерлин гораздо больше, чем слуга или друг. Артур не скажет, что не хочет его потерять, и это тоже не такой уж и секрет. Но волшебник итак услышал все, что хотел. Он узнал в этом своеобразном признании беспокойства свои слова, сказанные когда-то находящемуся без сознания королю. Нет, тогда еще принцу. - Ты ведь не оставишь меня? – чуть слышно добавляет Артур. Голос его дрожит, но слуга уже не слышит проявление этой маленькой слабости правителя. - Мерлин? Как и не слышит его полного отчаяния и мольбы крика, не чувствует до боли впивающихся в плечо пальцев. «Я буду служить тебе до самой смерти» - Мерлин!