* * *
— Вызовите Снейпа, — холодно приказала Лейстрендж, пристально разглядывая лезвие меча, наблюдая за переливами света в красных камнях отделки рукояти. Контраст с предыдущим её поведением был разительным. Чтобы уши не заложило от пронзительного девчачьего визга, Беллатрикс наколдовала вокруг них заглушающее заклинание. — Нечего распоряжаться в моём доме, Белла! — так же холодно ответил ей Люциус. Нарцисса промолчала. Свою сестру она знала намного лучше, чем её муж, так что такая резка смена поведения её насторожила. — Люциус, — Беллатрикс сощурилась, пристально глядя на Малфоя, — сколько можно совершать одни и те же ошибки: окунаешься в ситуацию с головой, не глядя по сторонам. Поведение, достойное владельца этого меча. Нарцисса поджала губы, она поняла о чём именно говорит её сестра, Люциус же нахмурил брови. — Ты же хотел вызвать Тёмного Лорда не до конца удостоверившись в том, Поттер это или нет. — Я доверяю своей жене. Раз она говорит, что это именно та девчонка, которую она видела с Поттером, то так оно и есть. У неё превосходная память на лица. — А если же она всё-таки ошиблась. — Действие жалящего проклятья, которому якобы подвергся Поттер не вечно. Скоро всё станет ясно. Но лично у меня нет никаких сомнений, что это он. — Я тоже думаю, что стоит подождать, Люциус, — решила вмешаться в их жаркий спор миссис Малфой. Беллатрикс хмыкнула, а Люциус обжёг свою жену не очень одобрительным взглядом. Нарцисса чуть кивнула ему. Хотя она и была Малфой, Беллатрикс тоже часть её семьи. К тому же Люциус знал Лейстрендж, в девичестве Блэк, не так хорошо, как она. — Я вызову Северуса. — Отлично, — одобрила Беллатрикс. — Я пойду с тобой! — тут же вмешался Люциус. Нарцисса бросила мужу предостерегающий взгляд, но было уже поздно. — А ты, Люциус, останешься здесь. Ты потерял свои права, лишившись палочки. — Малфой вспыхнул, но сдержался. Мысль, что Лорд пользуется его палочкой извращённо, но всё же грела ему душу. Пусть хоть это и было его наказание за очередной провал, но он-то знал, что Беллатрикс бы с радостью предоставила Лорду своё волшебное оружие в неограниченное пользование, лишь намекни он той об этом. Люциус умел разбираться в людях. В конце концов, он был политиком, пусть Белла и хорошо умела прятать эмоции, но бывали моменты, когда её с лёгкостью можно было читать как открытую книгу. Наказание, которому подверг его Лорд, Лейстрендж приняла бы как честь и награду. — Останусь, тем более негоже хозяину оставлять гостей без присмотра, — манерно ответил он. Беллатрикс же прямо так и прожигала его взглядом, но не сказала ни слова. У неё были дела поважнее, чем ставить на место мужа сестры. К тому же ей во что бы то ни стало нужно выяснить, что это за меч и как он оказался у их пленников. И ей нужен Северус. Что-то по-любому да выяснится. Довольно ухмыльнувшись, Беллатрикс бросила пока ненужный меч на стол и направилась к пленнице, с которой развлекались егеря. Либо она выведет девчонку на чистую воду и вскроются довольно интригующие подробности, касаемо Снейпа. Тогда он уж точно не отвертится. Либо, что менее вероятно, удастся раскрутить на откровения самого Снейпа. Беллатрикс никогда не понимала, за что Лорд так благоволил этому полукровному выскочке?* * *
— Ладно, вижу вы неплохо постарались. — В поле зрения Гермионы появилась Беллатрикс, но мысли в, как ей казалось, поджарившихся мозгах уже не носились с такой скоростью, а тянулись как нити сладкой патоки с ложки, поднятой из сосуда с этим лакомством. Но потихоньку она начала приходить в себя, привыкать к этой боли — стало возвращаться ощущение реальности, и она поняла чьё именно лицо перед ней. И вот тут Гермионе захотелось взвыть безо всякого круциатуса. В прочем, последний не заставил себя долго ждать. — Где вы взяли меч? — вкрадчиво спросила Беллатрикс, наведя кончик своей изогнутой палочки на грудь Гермионы. Той соображалось туго. Пока она сообразила, что спрашивают её и нужно что-то отвечать, лицо ведьмы исказилось до неузнаваемости гримасой ярости, и в Грейнджер полетел очередной красный луч заклятья. Беллатрикс всего лишь уколола её, не стала долго держать на ней Круцио, но Гермионе было достаточно и этого, чтобы понять, что то, что было до этого — разминка, цветочки, а вот они — ягодки. Круциатус в исполнении мадам Лейстрендж был другим. Не было никакого проваливающегося в забытье сознания. Гермиона могла мыслить, и боль в теле была осознанной, на пределе осознания понятия боли ей самой. Круциатус егеря был ленивым, другого слова она подобрать просто не могла. Ощущения были точно такими же, но если до этого боль слоями блуждала по её телу, то Беллатрикс жалила, пробивая сразу несколько слоёв боли: от кончиков волосков, покрывающих кожу, до спинного мозга, спрятанного под несколькими слоями костной ткани. И это было в тысячу раз хуже, чем те ощущения, которые девушка испытала до этого. Когда её грудная клетка была готова лопнуть от зародившегося внутри крика, всё прекратилось. На этот раз глаза не были затянуты поволокой боли, а наоборот её зрение обострилось настолько, что она в мельчайших деталях смогла разглядеть трещины эмали зубов скалящейся в её адрес Беллатрикс. — Спрашиваю ещё раз: где вы взяли меч? Где?! — после вкрадчивого шёпота переход на визг был резким контрастом, от чего Гермиона впала в некий ступор, хотя была готова ответить. — Нашли… Мы его нашли… Пожалуйста, не надо! — взмолилась Грейнджер, увидев вспыхнувшую в глазах ведьмы ярость в ответ на её молчание, но было уже поздно. Вошедшую во вкус Беллатрикс было уже невозможно остановить. Круциатуса не последовало, но Гермиона почувствовала, как кожу чуть ниже сгиба локтя обожгло. Это было знакомое ощущение — ей не раз приходилось ранить руки во время нарезки ингредиентов на зельеварении. Она хорошо знала это ощущение заострённого металла, нарушающее целостность кожного покрова. И сейчас было что-то похожее. Как будто метал, режущий кожу, был раскалён — специально, для нанесения клейма. — Ты лжёшь, паршивая грязнокровка! — зашипела Беллатрикс, и у Гермионы не оставалось никаких сомнений, какое именно клеймо появилось у неё на локте. С запозданием в нос ударил запах палёной плоти, немного резкий, чуть сладковатый. Её плоти. Гермиону в очередной раз замутило. Она задрожала всем телом. На глаза навернулись слёзы не столько от боли, хотя в этот раз боль была настоящая — физическая, а сколько от унижения. Грейнджер скосила взгляд на свою руку. Действительно, там на коже можно было разглядеть контуры букв, покрасневшие вокруг от воспаления. Она увидела только первые две буквы, но этого было вполне достаточно, чтобы подтвердить её догадки. — Это правда, — одними губами отчаянно зашептала Гермиона, мысленно смиряясь с тем, что просто так от этой сумасшедшей ведьмы ей не отделаться. Она просто так от неё не отстанет. — Не смей мне врать! — на этот раз схожим ощущением вспыхнула кожа на ключице. Гермиона вскрикнула от боли. Это, конечно, не круциатус, но приятного мало. — Вы забрались в мой сейф в банке! Что ещё вы там взяли? Говори правду, не то клянусь, я от тебя живого места не оставлю! Что ещё вы там взяли, что ещё? Отвечай! Круцио! Гермиона что есть мочи закричала. Напряжение было настолько сильным, что организм не выдержал, и у неё носом пошла кровь. В висках стучало, голова раскалывалась, тело превратилось в пружину, которую против его воли насильно то сжимали, то растягивали. Чтобы пленница не захлебнулась в собственной крови, Белларикс поменяла положение её тела с помощью палочки. Теперь Гермиона не лежала на полу, а стояла, поддерживаемая силой заклятья и никак иначе, потому что она была далеко не в том состоянии, чтобы стоять на ногах. Путы от связывающего заклятья упали на пол. Поддержка прекратилась, и Гермиона всем весом бухнулась на колени. До этого крепко перетянутое верёвками тело отдалось болью в онемевших конечностях. Грейнджер нашла в себе силы и взглянула в лицо своей мучительнице. Такого чистого отвращения и лютой ненависти с презрением она не видела никогда, даже по отношению к Гарри со стороны Снейпа. Гермиона инстинктивно утёрла залитое собственной кровью лицо рукавом кофты и просипела: — Вас интересует меч? — хриплый вдох. Слова давались с трудом, губы не хотели слушаться, во рту был привкус крови. Но она через боль, через силу заставила себя говорить: — Не забирались мы к вам в сейф… Этот меч — ненастоящий! Подделка, просто подделка! — она знала, что врёт, прекрасно это понимала, и сейчас от её лжи зависела жизнь, причём не только её. Поэтому, произнося эти слова, она должна была поверить в них всем сердцем, чтобы всё прозвучало правдоподобно. — Подделка? — хрипло каркнула Беллатрикс. — Очень правдоподобно! — она расхохоталась. — Девчонка врёт в лучших традициях Слизерина, не так ли, Люциус? — ведьма наконец отвлеклась от Гермионы и переключила своё внимание на до этого безмолвно за всем этим наблюдавшего Малфоя. — Это легко проверить, но придётся отправиться в Гринготс, — холодно сказал Люциус, всецело смотря на Беллатрикс и даже не взглянув в сторону Гермионы. — В этом нет необходимости. В сейф меч помещал Снейп. К тому же он знает Поттера и наверняка эту девчонку в лицо. Дождёмся твоей жены, — распорядилась Лейстрендж. Малфой скривился от её слов, но ничего говорить в ответ не стал. Беллатрикс развернулась обратно к Гермионе и та по глазам ведьмы поняла, что её круги ада продолжатся. Какой стервятник откажется от добычи, к тому же которой уже пустили первую кровь, пусть и столь грязную? Гермиона собрала остатки своей силы воли в кулак, готовая стерпеть любые пытки. Но не учла одного факта: Беллатрикс была фанатична в равной степени, как и безумна.