* * *
Гермиона со стоном открыла глаза. Уже вовсю светало. Голова раскалывалась. Гермиону слегка подташнивало. На осознание того факта, кто она, где находится и что, чёрт побери, произошло, потребовалась секунда. Она резко вскочила на ноги — мир перед глазами пошатнулся, Гермиону повело в сторону, и она чуть вновь не повалилась на промёрзшую землю. Зверским усилием воли она заставила себя сделать шаг в сторону лежащего без сознания Гарри. От наложенных на саму себя Энервейта и Эпискея толку было мало, но хотя бы перестало двоиться в глазах и сознание стало более ясным. Гермиона нетвёрдым шагом поплелась к Гарри. От страха у неё вспотели ладони. Как же она боялась того, что может увидеть, если подойдёт ближе. Раздался облегчённый вздох. Было заметно, как грудь Гарри поднимается и опускается в такт дыханию. «Хвала Мерлину! Он жив!» — мысленно возликовала Гермиона. Волнение за друга никуда не делось, но вот неприятное сосущее чувство под ложечкой сошло на нет. Постоянное переживание за Гарри вошло у неё в привычку. Конечно, со многими его встречами лицом к лицу со смертью она была знакома только по рассказам: столкновение с Квирреллом, схватка с василиском, дуэль с возродившимся Волдемортом. В некоторых опасных приключениях она была непосредственным участником. Например, в их с ним авантюрном путешествии во времени на третьем курсе, чтобы спасти Сириуса. Шутка ли, если ей до сих пор снятся кошмары, как Люпин в обличии оборотня кидается на них, а Гарри закрывает Гермиону, как щитом, в надежде защитить её от когтей и клыков ослеплённого инстинктом зверя. Страху тогда натерпелись оба. Вот только Гарри ни минуты не думал, а рвался действовать, в отличие от Гермионы. Иногда ей доставалась роль лишь наблюдателя. Гермиона ведь с самой первой секунды поверила, что это не он бросил своё имя в кубок. Тогда, на первом испытании Турнира Трёх Волшебников, она вся испереживалась, пока Гарри выделывал умопомрачительные пируэты вокруг хвостороги. Стоять и смотреть, будучи не в силах чем-либо помочь, — что может быть хуже? Это чувство было знакомо Гермионе, поэтому когда оно в ней проснулось сейчас, ей пришлось совершить зверское усилие над собой, чтобы его игнорировать. Она опустилась рядом с Гарри, аккуратно положив его голову себе на колени. Неестественная бледность лица настораживала. Бросив ей известные диагностические заклинания, Гермиона получила отрицательный результат — физических повреждений не обнаружилось. Не на шутку её перепугал кровоточащий шрам. Кожа вокруг него воспалилась и покраснела. Самое противное заключалось в том, что Гермиона не знала, что это могло бы значить. Она аккуратно пригладила вечно растрёпанные волосы Гарри. Дышал он умиротворённо, как будто спал, лицо было расслабленно, никакой гримасы боли. Гермиона не стала бы его тревожить, если бы Гарри не лежал на холодной промёрзшей земле. Она ещё раз зарылась пальцами в его волосы, применяя невербальное Энервейт. Гарри чуть поморщился и открыл глаза. Близоруким взглядом смотря на окружающее пространство, он, провозившись с очками чуть больше обычного, водрузил их на законное место, потом стал медленно подниматься на ноги. Гермиона последовала его примеру и, не дав ему опомниться, кинулась обнимать: — У нас получилось, Гарри! — облегчённый вдох. — Мы справились и уничтожили его, — она отпрянула, смутившись собственной горячности. Её взгляд упал на покорёженные, слегка подкоптившиеся и немного дымящиеся остатки медальона. Гарри с непониманием уставился на Гермиону и, как будто в первый раз слыша свой собственный голос, спросил: — Девушка, а вы кто? Вместо очередного восторженного потока радостных восклицаний в честь удачно завершившегося уничтожения крестража из её горла вырвался какой-то непонятный булькающий звук. Она шокировано уставилась на Гарри, пытаясь понять, шутит ли он. Нет, Гарри не такой, общение с близнецами Уизли не могло испортить его настолько, чтобы он счёл уместным шутку в такой ситуации. Его недоумённый и в то же время изучающий взгляд был правдоподобен. Гермиона запаниковала. Мысли в голове разбегались. Заметив, что Гарри готов разразиться целым потоком нескончаемых вопросов, она, даже толком не подумав, дрогнувшей рукой взмахнула палочкой, тихонько прошептав: — Остолбеней, — невербально колдовать сейчас она была не в состоянии. Подхватив бессознательное тело друга, она как следует выругалась вслух всеми ей известными из двух миров способами. На мгновение полегчало. Переложив Гарри на наколдованные носилки, она полевитировала его в палатку. Ей нужно было собраться с мыслями и выпить горячего чая. «Или чего покрепче», — отчаянно подумала Гермиона, не забыв прихватить остатки крестража и обронённый Гарри меч, перед тем как скрыться в палатке. Подозревал ли Дамблдор, что уничтожение крестража может так аукнуться для Гарри? Едва ли.* * *
Гермиона никак не могла найти в себе силы, чтобы привести в чувство лучшего друга. Она столько раз уже поднимала палочку, но ей не хватало духу, и та опускалась вместе с её рукой. К концу подходила уже третья чашка чая. Рука с палочкой была поднята вновь. Но тут же опущена. Гермиона не знала, как начать разговор. Что говорить, как говорить. Как вообще себя вести. О чём лучше умолчать. Всё ли забыл Гарри или только некоторые моменты. Если он её не помнит, то потеря памяти достаточно серьёзна. «А-а-а, Мерлин, что же делать?!» — от хаотичных размышлений начала болеть голова. Сделать нужно было столько, что глаза разбегались, за что ухватиться первым. «Соберись, Грейнджер, гриффиндорка ты или старый ржавый котёл в кабинете зельеварения?!» — дав себе мысленную пощёчину, Гермиона покрепче перехватила палочку. — Энервейт, — в какой уже раз произнесла она. Как бы она ни храбрилась, голос у неё всё равно дрогнул. — Дьявол, Гермиона, зачем было с такой силой запускать в меня оглушитель? — раздалось недовольное бурчание приведённого в сознание Гарри. На секунду показалось, что ей тогда просто послышался этот его вопрос. Гарри тем временем уселся в кровати, на которую его предусмотрительно уложила Гермиона. Он обжёг её укоризненным взглядом, но потом тот изменился на удивлённый и изучающий. «Смотрит так, как будто видит в первый раз», — внутренне запаниковала Гермиона, но изо всех сил старалась внешне никак не выдавать своего волнения. — Ты помнишь, как меня зовут? — осторожно спросила она. «Так, про магию он помнит, значит, это не полная амнезия. Жалко, я не особо интересовалась медицинской литературой по этому вопросу, что маггловской, что магической. Хороший совет, как быть в такой ситуации, мне бы сейчас не помешал». — Гермиона, кажется, — ответил Гарри неуверенно. Та кивнула в подтверждение его слов и продолжила прощупывать почву дальше: — А помнишь, как тебя зовут? — Гарри, — голос был более уверенным, — Гарри Поттер. — Что ж, Гарри, — Гермиона позволила себе немного расслабиться, потому что до этого была напряжена как струна, — расскажи мне о себе, что ты помнишь. — Почему ты спрашиваешь? — подозрительно спросил он, косясь на палочку, видимо, ожидая от Гермионы ещё какой-нибудь подлянки. Заметив, куда он смотрит, Гермиона положила палочку на стол и, отодвинув её на самый край, терпеливо начала объяснять. — Потому что, когда я привела тебя в чувство, первое, что ты сказал… ты спросил о том, кто я. Меня как твою лучшую подругу озадачила такая реакция. — Лучшую подругу? Кивок. — В лучших друзей не швыряют оглушителем, — пробурчал Гарри. — Гарри, прости меня, пожалуйста! — в сердцах воскликнула Гермиона. В её голосе было столько раскаяния, что он поверил и немного расслабился. — Я правда не хотела, просто растерялась. Не каждый день с таким сталкиваешься. — Это уж точно, — взгляд друга стал мягче. Решив, что препятствие преодолено, Гермиона пошла дальше. — Когда очнулся, ты назвал меня по имени. Значит, ты знаешь, кто я. Знаешь, но забыл. Я — Гермиона, Гермиона Грейнджер. Твоя лучшая подруга, помнишь? — в голосе было столько мольбы, и всё прозвучало так искренне, что Гарри поверил. Недоверие постепенно стало сходить на нет. Он нахмурился, было видно, что он изо всех сил пытается вспомнить, но потом складка на его лбу разгладилась и лицо просияло. Он легонько ударил себя ладонью по лбу. — Гермиона, ну конечно же, как я мог забыть! — он виновато взглянул на неё. — Я, ты и Рон. Друзья навек, — Гермиона мысленно простонала. Рона он помнит, что, конечно, укололо её обидой. Ей бы не хотелось сейчас затрагивать тему о нём, но в конце концов придётся рассказать всё. — Кстати, где он и… — тут взгляд Гарри опять стал недоверчивым: колючим и пристальным. — Ты выглядишь старше, намного старше, хотя должна быть моей ровесницей. Тактично проигнорировав тот факт, что Гарри вспомнил о Уизли, Гермиона продолжила беседу. — Что ты вспомнил? — Как я и Рон спасли тебя от огромного зелёного вонючего чудища. — Тролль, — пояснила она. — Что? — Огромное зелёное вонючее чудище — это тролль. — А, ну да, может быть, — Гарри опять задумался, нахмурив лоб. — Что-то ещё? — Остальное как в тумане, — он хмурился всё сильнее, но ничего больше не сказал. Гермиона задумалась: говорить или нет, но потом всё же решила, что молчать не стоит. — Это было шесть лет назад, Гарри. — Шесть лет?! Не понимаю и не помню! — его глаза забегали по окружающим предметам, он начал паниковать. Чтобы продолжать контролировать ситуацию, Гермиона стала действовать решительнее. — Гарри, ты мне доверяешь? — фраза прозвучала больше как утверждение, а не как вопрос. — Конечно, ты моя подруга! — Я тебя очень прошу. Сосредоточься. Скажи, с какого именно момента ты ничего не помнишь? — она вновь задала интересующий её вопрос, слегка изменив формулировку. Гарри утвердительно кивнул и погрузился в воспоминания. Гермиона гипнотизировала его взглядом, но торопить не спешила. — Хагрид сообщил мне, что я волшебник на моё одиннадцатилетние. Скучный месяц в ожидании и предвкушении. Первого сентября утром дядя привёз меня на вокзал. Я с грехом пополам попал на платформу, — Гермиона внимательно слушала и не перебивала, но очень сильно удивилась, когда Гарри помимо пересказа своих воспоминаний стал вставлять кое-какие комментарии. — Знаешь, мне всё-таки кажется, что та женщина использовала магглоотталкивающие чары: толпа рыжих со странным багажом, шуму от них полно и ещё болтают о каких-то непонятных вещах, магглов обсуждают. Зная о подозрительном отношении магглов к странным личностям, замеченным в общественных местах, становится ясно, почему те не замечают волшебников. — Гарри, это, конечно же, интересное предположение, но давай мы обсудим это позже. Рассказывай дальше. — Прости, отвлёкся. Просто это так странно, не помнишь, но знаешь. Откуда вот я вспомнил про магглоотталкивающие чары? Тогда я про них и не знал. И ведь даже не удивился тогда, а обрадовался, что хоть кого-то из волшебников встретил. Хотя проторчал на платформе около часа и больше подозрительных личностей со странного вида багажом я не встретил, а ведь искал! Может, на меня тоже наложили какое-нибудь хитроумное заклинание, чтобы я не замечал остальных волшебников, кроме этой семьи? — видимо, эта идея так захватила Гарри, что ему было трудно от неё отделаться. Он будто с нового ракурса взглянул на произошедшие с ним события, но, заметив укоризненный взгляд Гермионы, который показался ему жутко знакомым, продолжил: — Ну, а тут, вроде, и всё. Я забрался в поезд, он тронулся, а дальше всё в тумане. И это воспоминание, как ты назвала то существо? — Тролль. — Во-во, с троллем, внезапно выскочило, как чёрт из табакерки, когда ты полностью назвала своё имя. Видимо, твоё перекошенное от страха лицо вот с такими глазищами неплохо мне в память въелось. Кстати, Гермиона, почему я ничего не помню, что всё это значит? Что со мной? — у Гарри произошла резкая смена настроения. Из окрылённого энтузиазом рассказчика он превратился в угрюмого и взволнованного типа. — Так, спокойно, Гарри, без паники. Я рядом. Мы справимся, — она попыталась успокоить переволновавшегося друга. Убедившись, что он не собирается совершать никаких глупостей, Гермиона начала свой рассказ: — Пусть ты не помнишь, но у нас с тобой была миссия. — Миссия? Что за миссия? Мы же ещё школьники. Гермиона тяжело вздохнула, но терпеливо продолжила. — Мы должны уничтожить крестражи. — Крестражи? — Гарри произнёс это слово так, как будто слышал его в первый раз. Хотя, скорее всего, для него сейчас так оно и было. Гермиона решила подойти издалека. — Ты помнишь, кто такой Вол… Ох, Гарри, — виновато начала она, — я сейчас совсем не в том состоянии, чтобы произнести его имя. — Ничего, всё в порядке. Ты совсем как Хагрид, тот тоже не мог произнести его имени, долго упрашивать пришлось, — Гарри посерьёзнел, — он повинен в смерти моих родителей, — холодный металлический блеск в его глазах заставил Гермиону вздрогнуть. — Так вот, он пытался убить тебя ещё совсем маленьким. Из-за этого погибли твои родители, но у него ничего не получилось. Кивок. — Он не бросил своих попыток убить тебя, Гарри. Ты четыре раза сталкивался с ним лицом к лицу. И, как видишь, ты ещё жив и продолжаешь бороться. Ты отправился в путешествие, забросив последний курс в школе, чтобы лишить его бессмертия. Крестражи — это тёмная магия, Гарри. Извращённый путь к бессмертию, потому что пока есть якорь из этого самого крестража, душа никогда не покинет этот мир. Чтобы создать его, нужно совершить убийство, и тогда душа расколется. Можно поместить этот осколок в любой предмет и наложить на него и вокруг кучу охранных чар. Сегодня ты уничтожил один крестраж, — Гермиона продемонстрировала остатки медальона, — но мы с тобой даже не могли предусмотреть такого исхода — тебе отшибло память. Не знаю, модификация ли это Обливиэйта или какие-то специфические ментальные чары, но то, что ты хоть что-то помнишь, — уже хорошо. Потому что будь иначе, я бы с ума сошла, а так я хотя бы чувствую, что есть шанс и всё нормализуется, — Гарри выслушал её внимательно, не перебивая, а Гермиона и сама была бы рада замолчать, но тут уж, как говорится, накипело. — Так помоги мне, Гермиона! — он посмотрел на неё таким взглядом побитой собаки, что сохранить хладнокровие было просто нереально. То, что он просил помощи у неё, — это уже хорошо. Ей выгодно, чтобы между ними как можно скорее установились максимально доверительные отношения. Взяв остатки силы воли в кулак, Гермиона спросила: — Гарри, ты голоден? — Есть немного. — Значит так, сейчас мы завтракаем, а после я попытаюсь рассказать тебе всё, что знаю. — Может, ну его, этот завтрак, помоги мне всё скорее вспомнить, — Гарри похлопал ладонью по кровати рядом с собой, тем самым намекая, чтобы Гермиона расположилась рядом с ним и приступила к рассказу. Гермиона в очередной раз протяжно вздохнула. Видимо, упрямство — это наследственное. — Хорошо, Гарри, но дай мне хотя бы приготовить бутербродов и горячего чая. Разговор предстоит долгий. Сначала он расстроился, но потом ему в голову пришла какая-то идея: — Я могу тебе помочь! — с энтузиазмом заявил он. Видимо, к перепадам настроения ей придётся привыкнуть.