1 + 1

Естественно, всё пошло не так, как планировала Гермиона. Можно уже было свыкнуться с мыслью, что у них никогда ничего не получалось так, как задумано. Стоит ли рвать против ветра, когда гораздо проще было действовать по обстоятельствам? У Гарри дико разболелась голова. И внешне его состояние было крайне удручающим: бледный, измученный, с тёмными кругами под глазами — одним словом болезненный. Хоть Грейнджер и сама не помнила, когда последний раз видела себя в зеркало, и подозревала, что выглядит она ничуть не лучше. Но чувствовала она себя вполне сносно. Не великолепно, но терпимо. Без головных болей, таких ярко выраженных, а она знала наверняка, что Гарри терпит до последнего и виду будет стараться не подавать до самого конца, но раз он маялся, хмурился — одним словом мучился у неё на глазах — всё было очень и очень плохо. Не слушая никаких возражений, да Гарри и особо не противился, он был отправлен спать в компании с порцией зелья сна без сновидений. Пусть как следует выспится, а завтра они уже побеседуют на свежую голову. Вот только кто бы обеспечил саму Гермиону хотя бы парой часов свободного времени для сна? Напряжение последних дней спало с её плеч, стоило ей осознать смысл фразы друга про тронувшийся лёд. Эмоциональное расслабление повлекло за собой то, что ей очень сильно захотелось спать. Но нельзя. Кто-то должен был остаться на дежурстве. Первый час она продержалась бодро, не давал заснуть мороз, который ощутимо кусал щёки. Но потом её разморило настолько, что она уснула прямо на морозе. Благо, она проснулась из-за того, что банально не удержала равновесия и свалилась с обустроенного ей подушками и пледами пня. Решив, что с неё хватит, она вернулась в палатку, чтобы выпить чашку горячего крепкого чая для бодрости. Когда она пила чай, ей на глаза попался омут памяти. В голове сразу всплыла мысль о Добби. Недолго думая, она позвала его, даже не надеясь на то, что эльф откликнется на её зов, потому что обычно он появлялся только по просьбе Гарри. Какого же было её удивление, когда в палатке раздался хлопок эльфийской аппарации. — Подруга Гарри Поттера звала Добби? — появившийся домовик выжидающе уставился на Гермиону. — Да, — заторможено ответила она, но потом, словно придя в себя, продолжила, — ты ведь не откажешь мне в просьбе? — Конечно нет, друзья должны помогать друг другу, а мы с сэром Гарри Поттером друзья, он сам так сказал, а друзья Гарри Поттера — мои друзья тоже, — важно заявил Добби. Не смотря на дикую усталость, Грейнджер нашла в себе силы для того, чтобы улыбнуться словам домовика. Вопреки творящемуся в стране, да и на душе кавардаку, некоторые вещи оставались неизменными, например, поведение Добби. — В таком случае, ты можешь вернуть этот артефакт профессору МакГонагал и поблагодарить её от нашего лица за оказанную помощь, — предупреждая вопрос эльфа, который тот видимо уже хотел с нетерпением задать, она продолжила: — Он нам больше не понадобится, Гарри обо всём вспомнил. — И Добби тоже? — с надеждой в голосе спросил он. — Я думаю, да, твоя помощь при поимке Наземникуса была бесценна, да и в другие разы ты всегда помогал нам, пусть и немного своеобразным образом, — улыбнулась эльфу Гермиона. Добби растрогали эти слова, что он не удержался и хлюпнул носом. — Добби рад быть полезным. Вы ещё что-то хотели, юная мисс? — Если честно, то да, — немного замялась Гермиона. — Палатка находится под куполом защитных чар и окружена сигнальными заклинаниями, но всё равно кто-то должен быть постоянно на дежурстве для предупреждения неожиданных ситуаций, а я настолько устала, что не могу с этим справиться — засыпаю прямо на морозе. Ты не мог бы побыть часовым хотя бы несколько часов, чтобы я смогла немного отдохнуть? — привлекать к этому эльфа не хотелось. По понятным причинам. Но катализатором служила мысль, что она не приказывает и не заставляет Добби, а именно просит помощи. Гермиона прекрасно понимала, что отказа не будет, но по крайней мере у эльфа могла возникнуть мысль воспротивиться ей. — Добби с радостью поможет! — воодушевлённо сказал эльф и поспешил к выходу из палатки. — Подожди! — окликнула она его. — Да? — домовик остановился и обернулся к ней. — На улице же холодно, — укоризненно сказала Гермиона, скептичным взглядом оглядывая внешний вид Добби. Доверия внушали только кеды с несколькими слоями носков, всё остальное никуда не годилось для длительного нахождения на улице холодной ночью. Добби после слов Грейнджер весь как-то сник. — У Добби нет тёплой одежды, — смущённо признался эльф. — Ну, это дело поправимое, я ведь волшебница, — Гермиона улыбнулась, прикидывая примерный фронт работ. — Думаю, Гарри не обидится, если мы позаимствуем у него пару старых вещей? — она взяла палочку и приманила свою сумочку. Глаза Добби засияли, но Гермиона этого уже не видела, она была поглощена размышлениями, перебирая вещи друга. Спустя некоторое время были найдены нужные кофта и штаны. Если сначала дело шло медленно, потому что она уже и не помнила, когда последний раз применяла серьёзную трансфигурацию, но потом, войдя во вкус, она быстро расправилась с поставленной задачей. У неё получился довольно милый комплект тёплых вещей: комбинезон и куртка с утеплённым капюшоном. — Ну вот, — она чуть отстранилась, оглядывая придирчивым взглядом результаты своих трудов и оставаясь ими вполне довольной, — в этом ты не должен замёрзнуть, — она протянула трансфигурированные вещи домовику. — Это правда для Добби? — с недоверием спросил эльф, с трепетом беря протянутые ему вещи. — Конечно! Я попросила помощи у тебя, и моя обязанность сделать так, чтобы тебе было комфортно, — объяснила всё эльфу Гермиона, протяжно зевнув в конце. — Спасибо, юная мисс! — Добби не смог сдержать своих эмоций и обнял Гермиону за ноги. Она слегка потрепала его за ухо и в очередной раз зевнула. Действие выпитой чашки чая прекращалось, и её опять потянуло в сон. — Не за что, давай я помогу тебе всё это надеть. — Эльф с энтузиазмом закивал. Гермиона объяснила что и как надевается. Спустя минуту перед Гермионой стоял сияющий Добби, облачённый в новые вещи, который с неподдельным интересом разглядывал себя со всех сторон. — Тебе удобно? Нигде ничего не жмёт? — Нет, юная мисс. Добби может приступить к порученной просьбе? — Остался последний штрих, — Гермиона присела на корточки рядом с эльфом. — Прижми уши, — попросила она его. Добби послушался, и она натянула ему на голову капюшон. — Теперь всё, — она улыбнулась. Кивнув, Добби вышел на улицу, а Гермиона направилась в сторону своей кровати. Она была выжата как лимон: эмоционально и физически. Поэтому, стоило её голове только коснуться подушки, как она провалилась в блаженную бездну сна.

* * *

После всего того, что они вместе пережили, спорить — это последнее, что он стал бы с ней делать. Поэтому, когда Гермиона отправила Гарри спать, он даже возражать не стал, а просто взял флакон с зельем и отправился к своей кровати. Любые его мысли перекрывала пульсирующая головная боль, поэтому он просто повалился на кровать и, откупорив восковую пробку, залпом осушил весь флакон. Закрыв глаза, он стал ждать, когда подействует зелье. Так он и заснул: с ощущением уходящего в забытье сна сознания и под пульсацию крови в висках… Ощущение реальности возвращалось урывками, и то Гарри казалось, что он находится в состоянии какой-то дрёмы. Сознание было словно в тумане, перед глазами мелькали восстановленные воспоминания. От обилия информации у него опять началась головная боль, но по сравнению со вчерашним — эта была терпимой. Почему-то отчётливо в сознании держались воспоминания Реддла, которые он взял у Грегоровича и Гриндевальда. И ряд этих воспоминаний заканчивался тем, что тот держит палочку Дамблдора над поруганной белой гробницей. Гарри вспомнил эти воспоминания, если можно так сказать. Из-за вчерашней эмоциональной атаки, а вспомнить пришлось почти три года собственной жизни, он опять каким-то образом смог проникнуть в сознание Воландеморта. Из-за них он вчера сорвался и причинил подруге вред. Всё ещё находясь во власти спящего сознания, Гарри начал метаться по кровати, словно в бреду, пока не услышал знакомый голос, зовущий его. Он потянулся к этому зову. Постепенно к телу вернулось и ощущение окружающего пространства. Он почувствовал, что кто-то настойчиво теребит его за плечо. — Сэр Гарри Поттер! Гарри Поттер, сэр! Тяжело дышащий Гарри открыл глаза и первым делом увидел обеспокоенную мордашку Добби. — Привет, Добби, — поздоровался он хриплым сонным голосом, щурясь. — Добби решил разбудить Гарри Поттера. Сэр спал беспокойным сном. — Спасибо, — совершенно искренне сказал тот и надел свои очки, садясь в кровати. Гарри попытался отгородиться от сторонних мыслей и сосредоточиться на происходящем. — Что ты тут делаешь? — спросил он, когда первая волна сонливости отхлынула, и он понял, что Добби в их палатке появился не сам. — Юная мисс позвала Добби. Подруге Гарри Поттера была нужна помощь, и Добби с радостью откликнулся на зов, ведь Добби хороший эльф и друг. — Ты караулил наш сон этой ночью? — в виде вопроса озвучил свою догадку Поттер, переварив сказанные домовиком слова. — Да. — И Гермиона сейчас спит? — Юная мисс хотела отдохнуть несколько часов, но сейчас уже утро. Добби хотел сначала разбудить подругу сэра Гарри Поттера, но потом Добби увидел как неспокойно спит сам сэр и поменял свои планы. В Хогвартсе близится время завтрака, и Добби должен вернуться в замок. — Гарри не сразу сообразил что только что сказал ему эльф. Спросонья соображалось всё ещё туго. — Я тебя благодарю, в очередной раз, за оказанную нам помощь, и если тебе срочно нужно вернуться в замок, то так и делай. Теперь, я думаю, мы тут сами со всем справимся. Тем более, ты подарил нам двоим возможность как следует отдохнуть и выспаться. Спасибо. — Домовик заулыбался после слов Гарри. — Добби в свою очередь хотел поблагодарить Гарри Поттера. У Добби нет тёплых вещей, поэтому юная мисс воспользовалась вещами сэра, чтобы не выпускать Добби на улицу без одежды. Юная мисс такая заботливая. — Очень похоже на Гермиону, — Гарри улыбнулся, ему почему-то вспомнилось её строгое лицо, когда она серьёзно смотрела на двух лбов: него и Рона — а на шестом курсе они уже были выше неё ростом, Уизли так точно — прожигая в них взглядом дырки, заставляя тем самым надеть на себя шарфы перед прогулкой в Хогсмид поздней осенью. Гарри только сейчас заметил, что Добби держал в руках аккуратно сложенные вещи. Он узнал в них свои штаны и кофту. Домовик с трепетом положил их на кровать Поттера. — Добби приготовил завтрак для сэра Гарри Поттера и юной мисс. Добби предупреждали, что его отлучки не должны вызывать ни у кого подозрений, так что Добби вынужден откланяться. Если ещё понадобится помощь Добби, то Добби всегда откликнется на зов сэра Гарри Поттера и юной мисс, потому что Добби хороший эльф и друг! — на этой завершающей ноте, домовик растворился в воздухе. Гарри обратно повалился на кровать. Не смотря на удручающее состояние — головная боль никак не хотела проходить, настроение у него было прекрасным. На данный момент он чувствовал себя птенцом, только что вылупившимся из тесной скорлупы яйца. Он вспомнил всё, груз ответственности вернулся на его плечи, но как будто лёг по-другому. Гарри взглянул на себя со стороны, но при этом своими же глазами. И это в ощущении мира и даже себя было странным. Немного пугало — можно было вздохнуть полной грудью и сбросить оковы. Несмотря на произошедшее с ним во время уничтожения крестража и потом дальнейшее восстановление памяти по рассказам и воспоминаниям Гермионы, ему почему-то в данный момент хотелось сказать: «Всё что не делается — всё к лучшему». Но стоило в голову вернуться удручающим мыслям о их безвыходном положении, как полёт от эйфории ощущения собственной эмоциональной лёгкости прекратился — Гарри спустился с небес на землю, в рутину их нынешнего бытия. Тяжело вздохнув, он отправился будить Гермиону. Было бы неплохо позавтракать до того, как приготовленный Добби завтрак остынет.

* * *

Пробуждение для Гермионы было достаточно тяжёлым. Какого же было её удивление, когда её разбудил Гарри, а не Добби, как она предполагала. Ещё большим удивлением для неё было то, что солнце давно встало, и утро вступило в свои законные права. После завтрака, несмотря на всё ещё сонное состояние, она настояла на беседе. — Он заполучил палочку Дамблдора, — сказал Гарри, грея руки о чашку свежезаваренного чая. Лёгкость из настроения давным давно улетучилась. Всё постепенно возвращалось на круги своя, как будто линия жизни сделала петлю и вернулась к моменту, с которого всё началось — к утру уничтожения крестража в медальоне. Только с одной поправочкой — крестраж-таки они уничтожили. И у них есть способ уничтожить другие, если, конечно, они их когда-нибудь найдут. — Стоп, а зачем ему палочка директора? — не поняла Гермиона, отвлекая Поттера от пессимистичных раздумий. — Не знаю, — пожал Гарри плечами. Повисла пауза, в ходе которой их чашки чуть опустели. Каждый из них думал о своём. Он решил, что стоит сосредоточиться на беседе, потому что до этого Гермиона обмолвилась, что хотела бы уточнить некоторые моменты, которые до сих пор были Гарри недосказаны. А омут памяти пришлось вернуть. С этим решением подруги он был полностью согласен. И к тому же, после того, что произошло во время уничтожения крестража, и что было после — съедало все возможные недомолвки между ними. Он не видел больше объективных причин для того, чтобы скрывать от Гермионы некоторые давно её интересующие моменты. Гарри отвлёкся от своих дум, потому что ему на глаза попалась книга, которую Гермиона не так давно закончила читать. «Жизнь и Обман Альбуса Дамблдора». У него в голове что-то щёлкнуло. Он вспомнил, как пролистывал её, но тогда для него в строчках текста было мало смысла. Была какая-то мысль, которая мигала на краю сознания, как будто специально подзадоривая. Он встал, подошёл и взял книгу. Бегло её пролистав, взгляд зацепился за лицо, которое ему было незнакомым, но при этом он его где-то видел. Пролистав часть книги более медленно, он открыл нужную страницу. На него смотрел сосредоточенный серьёзный юноша. Подпись под колдографией гласила «Геллерт Гриндевальд». А на соседней странице начиналась новая глава «Дружба с Гриндевальдом». Поттер пробежался взглядом по строчкам. Он никак не мог вспомнить где же он видел этого юношу. Пока пришедшая на ум догадка громом не поразила его. Это не он видел. Это были воспоминания Воландеморта. Точнее мастера палочек Грегоровича, которые Реддл извлёк из его головы с помощью легилименции. Пазл в его голове начал потихоньку собираться. Тогда он не понял, что именно юноша из его видения украл, но сейчас ему стало ясно. — Гермиона, — Поттер повернулся к подруге всё ещё потрясённый своей догадкой, — помнишь я говорил, что Реддл что-то ищет? — Да, — Грейнджер осторожно кивнула, ибо не совсем улавливала почему вдруг Гарри решил пустить их беседу в другое русло. Она, конечно, хотела выяснить что именно затмило его разум настолько, что он был не в состоянии контролировать своё тело. И он ли вообще контролировал своё тело, когда вчера влепил ей пощёчину. Гермиона на всякий случай насторожилась и взяла волшебную палочку в руки. Так, перестраховки для. — Он искал волшебную палочку. Определённую. И он нашёл то, что искал. Ему нужна была палочка Дамблдора! — Гарри даже не обратил внимания на её движение: так поглощён был распутыванием клубка чужих воспоминаний. — Да что в ней такого особенного? — вознегодовала Гермиона. Все её знания о волшебных палочках шли в разрез с тем, что сейчас ей говорил Гарри. Поттер неопределённо пожал плечами: — Это та палочка, которую Гриндевальд выкрал у Грегоровича. А Дамблдор, получается, забрал её у того после дуэли. — Зачем передавать палочку от победителя к побеждённому, если брать последний переход палочки. Трофей? Но почему тогда Дамблдор использовал именно трофейную палочку, а не ту, которую купил перед первым курсом? Она лучше ему подходила? Тогда почему сам Гриндевальд пользовался украденной палочкой? — начала рассуждать Гермиона, задавая один вопрос за другим. У неё ещё были мысли, которые ей хотелось озвучить, но Гарри перебил подругу. — Ты когда-нибудь слышала про бузинную палочку? — Что, прости? — переспросила Грейнджер, потому что увлечённая рассуждениями и находясь в напряжённом состоянии просто не расслышала вопроса Гарри. — Слышала хоть что-нибудь про бузинную палочку или старшую? Так её ещё называют. Дар Смерти, — устало повторил Гарри, сосредотачиваясь на выловленных видениях и извлекая из них максимум доступной информации. До тех пор, пока это вновь усиленной головной болью не отразилось ударами в висках. Гермиона нахмурилась. Она уже собралась с честной совестью сказать нет, но тут её взгляд упал на книгу в руках Гарри. Над названием главы был стилизованный рисунок: треугольник с кругом и чертой посередине. Когда она читала книгу Скитер, то не обратила внимания на этот символ, а сейчас шестерёнки в её голове активно заработали. — Ты позволишь? — она взяла книгу из рук Гарри. Он не возражал. Она вспомнила это символ. Где-то она его уже видела. Пробежавшись взглядом по тексту и вспомнив в общих чертах о чём шла речь в главе, её взгляд зацепился за такую фразу: «… их умы были захвачены крайне утопичными взглядами. Пару раз я слышала, как они обсуждают Дары Смерти. Многие волшебники знают, откуда взят этот термин. Но не все к этому относятся серьёзно. По понятным причинам. Но не тогда, когда ты молод и всё ещё полон веры в чудо. Особенно, будучи волшебником…». Дальше она читать не стала. Интуиция ей подсказывала, что она почти добралась до сути. Гермиона слишком торопливо сунула книгу обратно в руки Гарри, из-за чего у того проснулись нехорошие подозрения. — Всё нормально? — спросил он, наблюдая за мечущейся по палатке Гермионой. Та явно что-то искала. И у неё напрочь вылетело из головы, что она может воспользоваться палочкой. Сначала Поттер улыбался такому поведению подруги, несмотря на головную боль. Ему вспомнился в очередной раз их первый курс и знакомство с Дьявольскими Силками. Но весёлость его была недолгой. Он сразу же посерьёзнел, когда в голове вспыхнула мысль: «О чём же таком могла подумать Гермиона, что её же собственные мысли вышибли её из колеи настолько, что она забыла о волшебстве?» Все эти перемены настроения ярко отразились на лице Поттера, но Грейнджер ничего этого не заметила. Она была сосредоточена на поисках своей бисерной сумочки. И вот хоть убейте, она не помнила куда её положила. Идея пустить в ход палочку с банальными манящими чарами пришла с таким запозданием, что Гермионе захотелось дать себе хорошего пинка за такую отвратительную несобранность. Она украдкой посмотрела на друга. Тот недоумённо смотрел на неё, при этом явственно хмурясь. Ещё раз как следует отругав себя, Гермиона села за стол, теребя палочку в руках. Нужно успокоить мысли, галопом скакавшие по сознанию, из-за чего в голове творился бедлам и рассуждать здраво получалось лишь через раз. В Голове Гермионы вспыхнула спасательная идея-маячок, за которую та тут же ухватилась: «Неплохо было бы отвлечься и всё проанализировать, а то я уже Гарри начала подозревать невесть в чём». — Прости, Гарри, мыслей слишком много, растерялась, — она чуть качнула палочкой, демонстративно стукнув кончиком по столешнице, и положила её перед собой. — Ничего страшного. Ты что-то вспомнила? — он уселся аккурат напротив подруги и с надеждой посмотрел на неё. По правде говоря, и у него в голове сейчас творился хаос. Взбудораженные воспоминания до сих пор не хотели возвращаться на отведённые им ранее полки памяти, и нет-нет да устраивали Гарри в голове эмоциональный винегрет, что не способствовало, естественно, уменьшению головной боли. Но виду он старался не подавать, как всегда решив держаться до последнего. Масла в огонь подливали чужие воспоминания, которые принадлежали не только Воландеморту, но и тем людям, которые попадались ему по ходу следования за палочкой Дамблдора. — Да, вот только я сейчас в таком состоянии, что не смогу и двух слов нормально связать, — шутливо сказала Гермиона, на что Поттер отреагировал скептичным взглядом в её адрес. — Что-то на тебя совсем не похоже, — обеспокоенно сказал он. — Знаешь, столько всего навалилось, что я не прочь бы была взять тайм-аут, — она погладила себя по пострадавшей щеке. Гарри нахмурился: то ли это был тонкий намёк, то ли она сделала это неосознанно. Но в любом случае предложение Гермионы немного отвлечься от дел насущных и очистить разум от посторонних мыслей он воспринял на ура. Ибо он чувствовал, что сейчас в его голове поселился рой пчёл, которые беспощадно жалят его и так истерзанное сознание. — Отличная идея, — одобрил Гарри, — а то у меня такое чувство, что голова сейчас взорвётся, — всё, он не смог себя больше контролировать. Лицо исказила гримаса боли, меж бровей залегла нехорошая складка, а пальцы стали массировать виски в надежде на облегчение. Не помогло. — Гарри, тебе плохо? — тут же обеспокоенно спросила Гермиона. — Голова болит, — стиснув зубы, сказал он. — Я могу чем-нибудь помочь? Уткнувшись взглядом в стол и не поднимая головы, Гарри отрицательно покачал головой. Грейнджер нахмурилась. Она мало чем могла помочь, но всё же могла. Универсального заклинания от головной боли ещё не придумали, да и настоек у неё сейчас готовых не было. Но всё же. Она поднялась на ноги и встала у друга за спиной. Запустив пальцы в его шевелюру, она тихонько начала массировать кожу его головы, проводя подушечками пальцев от макушки до затылка и обратно. Гарри вздрогнул. Пальцы подруги были холодными. — Что ты делаешь? — он отстраняться не стал, но решил спросить. — Хочу тебе помочь, — коротко ответила Грейнджер не прекращая своих ласк. — Просто расслабься и не думай ни о чём. Сконцентрируйся на моих руках. Гарри закрыл глаза, выполняя указания Гермионы. Поначалу головная боль мешала сосредоточиться на пальцах подруги, скользящих сквозь волосы и дарящих приятные ощущения. Но постепенно боль стала уходить на второй план — кровь перестала пульсировать в висках, и Гарри смог облегчённо вздохнуть полной грудью. Заметив, что друг немного расслабился, Грейнджер решила не останавливаться на достигнутом. Она положила руки ему на шею, медленно опускаясь к плечам. Постепенно напряжение отошло на второй план, и Гарри позволил себе расслабиться под руками Гермионы. Решив, что с Поттера на сегодня хватит, Грейнджер убрала руки. — Ну, а теперь можем продолжить, — чуть смутившись, сказала Гермиона. — Ага, — с небольшим запозданием ответил Гарри. Глаза его всё ещё были в блаженстве прикрыты. — Спасибо, — поблагодарил он. — Давай, рассказывай, что же так взбудоражило сознание лучшей студентки Хогвартса, что она на некоторое время забыла, что является волшебницей, — по интонации, с которой была сказана эта фраза, можно было понять, что настроение Гарри улучшилось. Гермиона ничуть не обиделась и даже не смутилась, а лишь только хитро ухмыльнулась. — А тебе всё тут же расскажи! — нагло ответила Грейнджер, для достоверности образа показывая Гарри язык. Она сама не заметила, как напряжение, сжимавшееся в ней, подобно пружине, ослабло. Поттер определённо ждал не такой реакции, поэтому с недоумением уставился на подругу. Вид у него при этом был достаточно нелепый, из-за чего Гермиона не удержалась и улыбнулась, но потом взяла себя в руки и настроилась на серьёзный тон. Гарри последовал её примеру. Напряжение миновало, и можно было настраиваться на новую волну. — Как бы странно это не звучало, но только не смейся над тем, что я сейчас тебе скажу. А точнее прочитаю. — И не собираюсь, — серьёзно ответил Поттер. — Это детская сказка от трёх братьях. — На лице Гарри мелькнуло удивление, но он не сказал ни слова. — Видишь вот этот символ, — она указала ему на узор в книге Скитер «Жизнь и обман Альбуса Дамблдора» над названием главы «Дружба с Гриндевальдом». — Тут он немного стилизован, поэтому я обратила внимание на него только сейчас. А здесь этот символ в простой геометрии, без приукрас, — Грейнджер приманила к себе свою сумочку и достала оттуда книжку. Которую Гарри уже где-то видел. И тут его осенило. Это же та книга, которую ей завещал сам Дамблдор. Она упоминала, что это сборник магических сказок. — Смотри, — она перелистнула форзац и открыла первую страницу, где сообщалось название и автор, а под всеми этими надписями стоял от руки сделанный чернилами и пером тот же знакомый ему знак. Если в линиях, оплетённых какими-то узорами, он его не разглядел, то тут ему всё было очевидно. Треугольник с вписанными в него кругом и вертикальной чертой посередине. Он уже видел его в воспоминаниях, которые Тёмный Лорд извлёк из головы Грегоровича. — Что это за символ, Гермиона? — Сначала я думала, что это какая-то очень редкая руна. Помнишь, я же говорила, что книга написана рунами? Так вот, такой руны я не нашла ни в одном доступном мне справочнике. И потом забыла об этом, решив что это какой-то символ, которые человек рисует машинально, когда над чем-то размышляет. Но когда мы ходили на могилу к твоим родителям, я увидела этот символ на одном из надгробий. В свете последних событий я об этом не вспоминала, да и по возвращении из Годриковой Впадины я не вспоминала об этом, не до того было. Честно. А сейчас. Знаешь, как будто у меня в голове все детали головоломки встали на свои места. В общем, слушай…

* * *

Гарри выслушал подругу очень внимательно. Сначала просто выслушал сказку, но когда Гермиона стала строить логическую цепь из имеющихся у неё фактов, догадок и собственных выводов, он хмурился всё больше и больше. Тот самый клубок у него в сознании тоже начал постепенно распутываться, и то, что из всего этого следовало ему ой как не нравилось. В нём начала просыпаться давно угасшая злость на покойного директора. Потому что они опять натолкнулись на его стену тайн и загадок. Но и не только. Негативные эмоции вспыхивали в нём одна за одной, образуя внушительный снежный ком, который мог перейти в лавину. И тогда точно беды не миновать, но пока, вроде, Гарри держал себя в руках. Когда Гермиона закончила говорить, он очень долго молчал, обдумывая услышанное. Грейнджер решила его лишний раз не трогать. Пусть всё это как следует обдумает, и потом они ещё раз обсудят спорные моменты. К тому же, за всеми этими беседами она потеряла счёт времени. Нужно срочно обновить защитные заклинания. Лучше было бы конечно сменить местоположение, но они оба сейчас в настолько хлипком душевном состоянии, что хоть какая-то стабильность им бы не помешала. — Гарри, я пойду обновлю защитные чары. — Как ты думаешь, наши шансы сравняются с нулём, если Воландеморт действительно заполучил эту чёртову палочку? — злобно сказал Гарри. Они сказали эти реплики почти одновременно, но так как фраза Гермионы была короче, то закончила она, естественно, первой. Грейнджер ошарашено уставилась на друга. Злость на его лице не сразу сменилась осознанием сказанного, но опомнились они оба лишь только тогда, когда раздались хлопки аппараций…