Друг

Парень оказался понятливым. Понадобилось всего несколько оплеух и уже набившее оскомину объяснение. — Он же просто оружие. Как винтовка, — растерянно произнёс новобранец, потирая затылок. — Да, и в следующий раз он может дать осечку. Как раз когда в тебя будет стрелять враг. Боец принялся переводить взгляд с командира на Зимнего Солдата, обдумывая услышанное, в глазах постепенно появлялось осмысленное выражение. — Запомни, солдат: к оружию надо относиться с уважением. Это твой единственный союзник в бою. Свободен. Когда парень, коротко кивнув, скрылся за первой попавшейся дверью в коридоре, Брок Рамлоу обернулся к Зимнему Солдату. В течение всего времени проведения ликбеза для новобранца тот стоял неподвижно, слегка склонив голову и глядя в пол. — Что поделать, — зачем-то произнёс Рамлоу, — при нашей работе состав команды постоянно обновляется незамутнёнными дебилами. Если парень протянет хотя бы с годик — наберётся ума. Как только он закончил свою мысль, Солдат кивнул, соглашаясь с его словами. Точнее, просто немного склонил голову, обозначив согласие, но этого оказалось достаточно, чтобы Брок испытал прилив страха: его не раз заверяли, что Зимний Солдат не имеет никаких эмоций, умеет лишь исполнять приказы и анализировать информацию, важную только для исполнения приказов. Все это, по идее, должно было исключить попытки поддержать разговор. Которые регулярно случались. Рамлоу поначалу сообщал об этом медикам, сопровождавшим проект «Зимний Солдат». Те чесали многоумные головы, что-то сообщали о рефлексах и мышечной памяти, потом вели Солдата на процедуру обнуления, после которой Рамлоу приходилось по новой обучать его обращению с оружием. Нет, навыки и техника, даже умение перезаряжать любой вид огнестрела, у него не пропадали. Но каждый раз после процедуры приходилось тратить несколько часов, а то и дней на восстановление в памяти элементарных вещей. И отдувался, как всегда, командир отряда. В конце концов Рамлоу это надоело, он перестал говорить кому-либо о том, что Зимний Солдат продолжает вести себя нетипично, но каждый раз при проявлении у того признаков воли пугался. Страшно подумать, что мог бы устроить вышедший из-под контроля идеальный убийца, которого регулярно донимали желавшие снять стресс бойцы отряда. К счастью, срывов пока не случалось. — Сегодня обошлось без потерь, — продолжил Рамлоу, который тоже всё ещё был на взводе после операции и которого тянуло поговорить,— будем надеяться, что все, кто прошел боевое крещение в отряде, задержатся подольше. Разумеется, бойцы в «Удар» попадали из лучших подразделений армии, были настоящими профессионалами и приказы выполняли беспрекословно. Первое время они держались особняком и боялись парня с железной рукой, но как только понимали, что такое «протокол» для бойца в маске, и что благодаря этому «протоколу» он не может даже ничего сказать в ответ, не то что дать сдачи (ходили слухи, что эти функции «прописали» солдату особенно тщательно, после нескольких неприятных инцидентов с летальным исходом), парни начинали наглеть и «Робокоп», как между собой называли его бойцы, регулярно становился объектом глупых шуток, словно неудачник из колледжа. До тех пор, пока командир не вправлял им мозги. За этими размышлениями Рамлоу не заметил, как они дошли до конца коридора. За бронированной дверью располагалась лаборатория с криокамерой. Их уже ожидали. Брок на секунду замер, не решаясь открыть дверь, а потом развернулся к своему бойцу. — Ну что, до следующего задания? Зимний Солдат посмотрел ему прямо в глаза и снова кивнул, а затем в нарушение всех протоколов отвёл руку командира, сам открыл дверь и шагнул в лабораторию. Как только за ним закрылась дверь, Рамлоу привалился к стене, закрыв глаза. Просто оружие. Он не испытывал никаких сантиментов к этому «просто оружию», вовсе нет. Но этот «идеальный солдат» был создан на основе живого человека, Гидра тоже не отличалась сентиментальностью. И его, как солдата с отличными показателями, вполне могли со временем сделать таким же клиентом криокамеры. Брок не знал, будет ли ему всё равно, если вдруг его тело однажды превратят в живое оружие, но сейчас ему точно не было всё равно как с ним будут при этом обращаться. И если подобное когда-нибудь случится, он надеялся, что его командир будет следить за тем, как бойцы отряда обращаются с оружием. *** Как руководитель боевой группы, подчинённой непосредственно Гидре, Брок Рамлоу был в курсе подлинных целей проекта «Озарение» и, разумеется, был уверен, что он никогда не станет одной из целей Хеликарьеров, но, по иронии судьбы, оказался в числе немногочисленных пострадавших. Ему выделили отдельную палату с прочными решетками на окнах и надёжной охраной у дверей. Осуществить побег было очень сложно, да и общее состояние не позволяло приступить к каким-либо активным действиям. Зато было время подумать. Много времени. Брок не питал иллюзий. Скорее всего, его ждал смертный приговор или пожизненное заключение в одной из спецтюрем. Ну, или попытка перевербовки, если те, кто остался на плаву после уничтожения и Гидры, и ЩИТа, сочтут его перспективным. Но этот вариант не представлялся возможным, потому что Рамлоу всё же имел свои представления о чести и достоинстве, а потому не считал возможным предать тех, на кого работал. В общем, оставалось только ждать. Где-то примерно посередине затянувшегося ожидания, когда с него уже сняли гипс и большую часть бинтов, но состояние здоровья всё ещё не позволяло пациенту предстать перед судом, дверь в охраняемую палату открыли, прострелив замок. *** Если Брок и успел испугаться, когда Зимний Солдат вошел в его палату, то как следует осознать эту эмоцию у него не получилось. Боец буквально стащил своего экс-командира с больничной койки, обрывая капельницы и провода медицинских приборов, закинул его руку на своё плечо и вытащил в коридор, направляясь к выходу. Рамлоу проводил взглядом вырубленных охранников и связанную медсестру. Всё верно, они же не были миссией. Оставалось надеяться, что касательно его жизни никто не успел распорядиться. До автомобиля беглецы дошли без всяких препятствий, солдат усадил своего попутчика на пассажирское сиденье и завёл мотор. Они проехали несколько кварталов в тишине, а страх всё не появлялся, и тогда Брок заговорил, без надежды на ответ, Зимний Солдат на его памяти говорил только один раз, после встречи с Капитаном Америкой, и мозгоправы Гидры быстро приняли меры после того случая. — Не стоило так утруждать себя похищением, ты мог убрать меня прямо в больничной палате. Боец продолжал смотреть на дорогу. — Чертовщина какая-то, — выдохнул Брок, закрывая глаза. Обожжённая кожа, несросшиеся до конца переломы — всё ныло от незапланированной пробежки. — Потерпи, — неожиданно донеслось слева, — едем в убежище. Там есть медикаменты. И вот тогда Рамлоу стало страшно. *** — Ты хочешь узнать у меня что-то? — спросил Рамлоу, когда они наконец добрались до убежища, которое, к слову, оказалось респектабельной квартирой в хорошем, тихом районе, немного пыльной и не обжитой, зато с хорошим запасом медикаментов и медицинского оборудования в спальне. В общем, она явно предназначалась на случай форс-мажора для высшего руководства Гидры. Ответа на вопрос так и не последовало. Зимний Солдат устроил Брока на кровати, сменил ему несколько сбившихся повязок, смазал незажившие участки мазью с антисептиком и принялся возиться с шприцем для инъекций. Делал он всё чётко и профессионально, не хуже медсестёр из госпиталя. Его явно готовили не только для боевых операций, но и, видимо, как личного телохранителя шишек из Гидры. Когда работа была закончена и Рамлоу уже не надеялся получить ответа, его нежданный спаситель внезапно опустился на одно колено перед кроватью, чтобы быть на одном уровне со своим «пациентом», и заглянул ему в глаза. — Хочу узнать. Много всего. Очень нужна помощь. — Я, конечно, был твоим командиром, и прочая... но, поверь, мне ничего о тебе неизвестно. Так что я вряд ли смогу помочь. — Ты всегда помогал, — вздохнул солдат, и в его голосе было столько эмоций, что Броку стало не по себе. — Ты мой друг. — Послушай, — осторожно, стараясь тщательно подбирать слова, несмотря на путающиеся в голове мысли, ответил Рамлоу, — я был твоим командиром. Заботился о тебе, как и обо всех своих бойцах, это моя обязанность. Но это вряд ли можно назвать дружбой. — Ты мой друг. У меня никогда не было другого, — твердо произнес Зимний Солдат, а потом его лицо скривилось словно от монотонной, ноющей боли, как тогда, на базе, когда он все твердил Пирсу, что знает "человека на мосту". — По крайней мере, других я не помню. Брок промолчал в ответ, чувствуя, как медленно его уносит в забытье добавленный в лекарство наркотик. — Ты поможешь, — голос Зимнего Солдата снова звучал утвердительно. — Я объясню тебе завтра. Сейчас спи. Я буду часовым. *** Рамлоу закинул в рот пару хлопьев и тут же спрятал руку под одеяло, словно испугавшись, что кто-то его отчитает. Есть хотелось страшно. Но после просьбы принести что-то, чем можно позавтракать, его новоявленный друг притащил лишь упаковку хлеба для тостов и пачку кукурузных хлопьев. В этом и заключалась его основная проблема, требовавшая помощи Рамлоу: идеальный боец, киллер или телохранитель, Зимний солдат был совершенно не приспособлен к жизни вне криокамеры или базы Гидры. Он не знал, что можно есть, как спать, в какую одежду одеваться. Он пытался учиться, глядя на окружающих его людей, и пока получалось достаточно прилично, по крайней мере, за время своего свободного плавания он ни разу не заинтересовал полицию нетипичным поведением или внешним видом. Но вот, например, с едой вышел прокол. — Мне делали инъекции. Первое время был запас, но теперь весь вышел. Я пробовал есть эту еду, но мне стало плохо. Хуже, чем от пули. Брок ему верил. Сам чуть не загнулся, после больничных харчей попробовав позавтракать всухомятку. Зимний Солдат уже отправился по магазинам, снабжённый самыми подробными инструкциями. Брок напряг свои всё ещё плохо слушающиеся пальцы и даже снабдил список поясняющими иллюстрациями: например, солдат долго не мог понять, что такое «детское питание». А ведь после его черт-знает-скольки-летней диеты из питательных инъекций лучше всего возвращаться к нормальному питанию было именно с этим видом пищи. Брок и сам когда-то ел эту дрянь после сложного перелома челюсти, а потому очень старательно вывел на листе бумаги схематичный рисунок баночки с карапузом на этикетке. Рамлоу ожидал услышать входную дверь или какой-то шум в прихожей, но, видимо, совсем забыл, с кем имеет дело: Зимний Солдат появился рядом с его кроватью внезапно и совершенно бесшумно. От неожиданности Брок чуть было не уронил ноутбук, который держал на коленях, но тут же взял себя в руки. Друг или не друг, а терять лицо перед бойцом он не собирался. Изогнувшись, он выудил из пакета бутылку молока и тут же приложился к ней, чуть не застонав от удовольствия, чувствуя, как утихает мучившая с самого утра изжога. Солдат вздохнул и отправился куда-то в сторону кухни. С каждым днём он проявлял всё больше человеческих эмоций. Сделав ещё несколько глотков, Рамлоу отложил в сторону ноутбук и осторожно поднялся с постели. Постоял, прислушиваясь к ощущениям. Его всё ещё пошатывало, ныли суставы, но в целом состояние было вполне удовлетворительным: на нём всегда всё заживало как на собаке. Дойдя до гостиной, Брок рухнул на диван. За спиной тут же раздался голос солдата: — Нужны обезболивающие? — Нет, думаю, мне уже хватит, — кажется, он уже начал привыкать к соседству с этим бесшумным призраком. — В них добавлены наркотические вещества. Они притупляют реакции. — Это безопасное убежище, — Зимний Солдат опустился на диван рядом и принялся расставлять на столике баночки с детским пюре. — Откуда ты узнал про эту квартиру? — От Пирса. Он не исключал провала «Озарения» — О, тогда, наверное, действительно надёжный вариант... Подожди, ты знаешь детали проекта? — Да. Он часто обсуждал это при мне. Много чего обсуждал, разговаривал по телефону, убивал. Я должен был стать телохранителем Пирса в случае провала. Или в случае угрозы его жизни. Ранения. И есть ещё несколько убежищ в других городах. И деньги. И транспорт. — Примерно так я и думал, — устало потёр виски Рамлоу. Пирс всегда строил из себя собранного и уверенного в себе «идеального лидера нации», но иногда в его поведении было что-то безумное, то, как он следил за всем, что касалось Зимнего Солдата, как разговаривал с ним, как посылал за ним, чтобы рассказать о новой миссии у себя дома. Как будто играл с любимой игрушкой. Понятно, что именно любимой игрушке он решил доверить свою безопасность. — Мы можем посмотреть это? Солдат сунул Броку под нос диск с фильмом и тот поперхнулся очередным глотком молока. — Зачем тебе это смотреть?! — Меня так называли бойцы, я помню. Хочу понять. — Может быть, — осторожно начал Рамлоу, отряхиваясь, — начнёшь знакомство с современным миром с чего-то другого? — Уже начал. Одежда. Еда. Светофоры. Оплата кредитной картой. Теперь хочу понять, каким мир видит меня. Солдат всунул Броку в руки диск и вернулся к созерцанию детского питания. — Попробуй цветную капусту, — вздохнул Рамлоу, отправляясь к телевизору. — Белого цвета. Самое поганое и безвкусное, а значит, безвредное. *** Это был самый впечатляющий просмотр фильмов «Робокопа» в жизни Рамлоу: с молоком и детским питанием, в молчаливой компании идеального убийцы, оснащенного железным протезом вместо руки. Нельзя сказать, что совсем не было острых ощущений, просто получал их Брок не из-за сюжета фильма. По мере просмотра лицо Зимнего Солдата становилось всё более мрачным (если такое вообще было возможно). По окончании второго фильма Рамлоу отобрал у него пульт и выключил телевизор. — Довольно на сегодня. Убери пустые банки и молоко. Мне надо немного полежать, а потом... — Я такой же, как он? Мёртвый? Брок опустился обратно на диван, с которого хотел было встать, и тяжело вздохнул. — Как я сказал вчера, я не смогу ничего рассказать по поводу твоего прошлого. Нас не посвящали в детали... твоего проекта. Я не знаю, что именно с тобой делали. Мы с бойцами иногда обсуждали тебя... Мы думали, что ты получил серьёзную травму, потерял память, или что-то подобное... Но ты не умирал, в этом я уверен. Солдат покачал головой. — Я мёртвый. Я помню, как умирал много-много раз... — Слушай... Ты находишься в свободном плаванье уже сколько? Месяц или даже больше. Твоё тело нормально функционирует. К тебе возвращаются эмоции и память. По крайней мере, по сравнению с тем, что было раньше, прогресс на лицо. У тебя прекрасные навыки приспособления к окружающей среде. Ты не мёртвый. Боец посмотрел на него. В этот раз его эмоцией было чистое отчаяние. — Я не знаю, что делать. С чего начинать. Я не хочу обратно. — Поищем зацепки из твоего прошлого, — Рамлоу просто говорил сейчас, не особо веря в собственные слова. Просто что-то подсказывало, что восстановление личности его напарнику лучше начинать не с истерики. — Потом посмотрим, может, ты вспомнишь что-то о себе и что-то поймёшь. Ну, или найдём тебе новое дело... — Человек на мосту, — внезапно перебил его Солдат. — Он называл моё имя. Но ничего я не вспомнил. — Какое имя? — переспросил Брок севшим голосом, уже начиная понимать, что происходит. — Баки. Джеймс Бьюкенен Барнс. *** Первая прогулка давалась с трудом. Впрочем, Рамлоу уже не раз и не два приходилось вот так, не до конца оправившись от ранений, возвращаться в строй. Поэтому он просто шел вперёд, стиснув зубы. Самым утомительным было стоять, ожидая, пока Баки — Зимний Солдат — задумчиво рассмотрит каждый постер и каждую витрину. Не оставалось ничего, кроме как прохаживаться по залам, тоже внимательно рассматривая экспонаты и читая этикетки. Это занятие вовсе не было скучным: хоть мемориальный музей и был основан давно, и Брок часто бывал там, но после того, как Капитана Америку нашли во льдах, экспозицию существенно переделали и открыли заново всего год назад, времени посмотреть её до этого момента всё не находилось. Поначалу сама идея их прогулки казалась совершенно сумасшедшей. Целую неделю, вынужденно соблюдая постельный режим, Рамлоу пытался что-то доказывать Баки, показывая фото и статьи в интернете. Тот только отрицательно мотал головой, совершенно не доверяя всемирной паутине, как источнику информации и отказывался верить, что названное Капитаном Америкой имя принадлежит ему. Но вот на предложение сходить в музей почему-то согласился, признавая экспозицию заслуживающим доверия свидетельством. Собираясь в этот культурный поход, Рамлоу боялся, что они в своих ветровках с капюшонами и темных очках, будут выглядеть в музее именно теми, кем являются — беглыми преступниками. Но по-другому одеться было просто невозможно: если Баки просто чувствовал себя комфортно лишь максимально закрыв лицо, то сам Брок вынужден был прятать не до конца затянувшиеся шрамы от ожогов. Но всё оказалось совсем не так страшно. Кроме восторженных детишек с уставшими родителями и праздно шатающихся подростков среди посетителей музея было достаточно много ветеранов, и некоторые из них тоже имели физические увечья, совершенно так же прятали свои лица и старались держаться в стороне от толпы посетителей. В общем, они с Баки вовсе не выглядели белыми воронами, их портреты с надписью «Wanted!» не висели у входа, что касается камер слежения — вряд ли от Зимнего Солдата или беглого командира «Удара» ожидали подобной наглости — заявиться в музей Капитана Америки, а потому камеры были меньшей из бед. Больше всего Рамлоу переживал из-за того, что Баки уже почти полчаса стоял перед стеклянной выгородкой с собственным портретом. Посетители уже начинали кидать на него задумчивые взгляды. Брок подошел к солдату и осторожно тронул того за локоть. Барнс даже не вздрогнул — держал во внимании периметр, это уже было на уровне инстинкта. — Теперь убедился? Это — ты. — Не я, — сокрушенно прошептал Баки, не отрывая глаз от плаката. — Разумеется, ты. Без всяких экспертиз видно! Почти не изменился, чёрт побери! — Уже не я. Рамлоу вздохнул и хлопнул его по плечу. — Пошли отсюда. Уже у выхода, проходя мимо киоска с сувенирами, солдат, сделав резкое движение, сдёрнул с Брока солнцезащитные очки, надел их на нос и, развернувшись на пятках, направился к киоску. Рамлоу дождался возвращения напарника, накупившего множество разных книг и открыток, отобрал у него очки и, водрузив их на место, криво ухмыльнулся: — Пошли, выпьем. *** Наверное, выпивка была ещё более плохой идеей, чем поход в музей. Алкоголь был противопоказан и Рамлоу, только что слезшему с разнообразного коктейля лекарственных препаратов, и Барнсу, только-только перешедшему с детского питания на более или менее человеческую пищу. Но им обоим необходимо было оказаться в относительно привычной обстановке. А она была привычной для обоих. Зайдя в полутёмный зал небольшого бара, всё ещё задумчивый и погруженный в себя Барнс на автомате заказал у бармена два тёмных пива и отправился за самый дальний столик. Ухмыляющийся Рамлоу последовал за ним. Лишь устроившись там со своими книгами, солдат поднял глаза на своего друга и спросил: — Ты пьёшь тёмное? Брок хрипло расхохотался в ответ. Баки что-то смущенно пробормотал в ответ, утыкаясь в музейную брошюру. Кажется, «Стив всегда пил тёмное». Им принесли заказ, но солдат не обратил на это внимания, продолжая жадно поглощать глазами представленную в книге военную хронику. Наконец Броку надоело цедить пиво в одиночестве, и он тихо окликнул напарника: — Сержант Барнс. Тот резко оторвался от чтения, вскинул голову, глядя круглыми от удивления глазами, и тут же нахмурился. — Отставить депрессию, — ухмыльнулся Рамлоу. — У нас есть намеченный план, и мы действуем согласно ему. Первый пункт пройден: мы выяснили, кто ты такой. — Это не я, — тут же мотнул головой его собеседник. — Это тот, кем ты был. Разумеется, сегодня ты другой человек. Слишком через многое пришлось пройти. Солдат промолчал в ответ, наконец приложившись к своему пиву. — Баки. После того фильма ты долго задавал мне вопрос, живой ты или нет. Помнишь? — Дождавшись кивка, Рамлоу продолжил: — Ты изменился. Это свойство живых организмов — меняться. Только мертвецы остаются в нашей памяти неизменными. Барнс отставил кружку и посмотрел куда-то в сторону, стиснув зубы и играя желваками. — Я по-прежнему не знаю, что мне делать. И как мне поможет это новое знание. — Ну, смотри, в отличие от меня тебя точно не потащат в суд. И не посадят. — Почему это? — искренне удивился Барнс. — Капитан не позволит, — уверенно заявил Рамлоу. Солдат посмотрел на него со смесью удивления и легкого беспокойства. Поход в музей дал явный положительный толчок восстановлению эмоциональной сферы. — Чувак! — Брок слегка наклонился вперёд и перешел на заговорщический шепот. — Ты же Баки Барнс! Лучший друг Капитана Америки! Это знает каждый школьник с детства... Чёрт. Сержант Барнс в ответ так выразительно изогнул бровь, и сделал это с таким выражением лица, что замолчавший было Рамлоу в очередной раз расхохотался, хлопнув ладонью по столу. Видимо, алкоголь в крови уже вступил в коалицию с остатками лекарств. — Извини, чувак, но это правда, — взял себя в руки Брок, тряхнув головой и снова принимая серьёзный вид. Но губы всё равно расплывались в улыбку при виде нахохлившегося Барнса. Сейчас, несмотря на угрюмое выражение лица, он был по-настоящему живым. Живее, чем когда-либо на его памяти. Баки, в очередной раз вздохнул и убрал свои книги в сувенирный пакет, а затем махнул бармену, попросив повторить заказ. — Я ему не нужен. Точнее, ему нужен не я. — Откуда ты знаешь? Солдат открыл было рот, но тут же его закрыл, не найдя достойных аргументов. Видимо, воспоминания всё же возвращались к нему. — Это Капитан, мать его, Америка. Самый честный и справедливый человек на свете. Что бы ни случилось, он не позволит никому даже раскрыть рот в твою сторону после всего, через что тебя заставили пройти. И поверь мне, приятель, не знаю, каким он был в сороковых, но я работал с ним сейчас, буквально пару месяцев назад. И уверяю тебя, с рассудком у него всё в порядке. Он не будет ждать, что ты встряхнёшься и станешь прежним Барнсом. Брок замолчал, потому что к столику подошел официант, сменивший пустые пивные кружки на полные. Барнс молча взял одну и Рамлоу тут же поспешил подхватить вторую, чокнувшись с ним. — За Капитана. *** — А ещё? — А ещё, на последнем задании он прыгнул с высоты в несколько сотен метров без парашюта. «Рамлоу, зачистить палубу!» И сиганул вниз. А когда я его догнал, все часовые уже пускали слюни... Спрашивается... Чёрт, мы, кажется, не туда свернули. — Нет, здесь можно срезать путь. Барнс практически тащил Рамлоу на себе, причем делал это не прилагая особых усилий. В отличие от своего экс-командира, он почти не захмелел и после третьей кружки. Но его внезапно пробило на разговоры. Точнее, ему хотелось слушать рассказы Брока о совместной работе с Капитаном Америкой. Не то что бы Рамлоу был против почесать языком после пары кружек пива в хорошей компании, только вот в нынешнем состоянии сделать это было трудно, потому как у него заплетались и язык, и ноги. Кое-как добравшись до крыльца, напарники остановились в раздумье перед ступеньками. Брок уже было всерьёз рассматривал идею забраться на крыльцо на четвереньках, но Барнс внезапно поднял его на руки, и, словно невесту, перенёс через порог. — Я забрал тебя из больницы слишком рано. Прости. — Ну-ну, — пробормотал Рамлоу, пока Баки устраивал его на постели, заботливо снимал куртку и ботинки. — Ещё неделю бы пожрал белый хлеб всухомятку, и забирать меня было бы некому. Прорвёмся, солдат. — Что мы будем делать дальше? — Переедем. Мы с тобой не спецагенты, Баки, мы два идиота. После нашей прогулки необходимо сваливать с этой лёжки как можно скорее. — Сейчас тебе никуда нельзя ехать, — покачал головой Барнс. — Да, я не в состоянии, — согласился Брок. В голове уже прояснилось, всё-таки не так уж и много они выпили, но вот тело категорически отказывалось двигаться. — Но завтра нам нужно уйти, как можно раньше и как можно дальше. — Хорошо. Солдат опустился на пол напротив кровати и уставился в пустоту. — У Пирса были контакты с базами в других городах и за границей. Я всё это помню. Он не делал никогда записей, но как-то устроил, что я помню всё это. Если ты хочешь... — Обратно в Гидру? Нет, думаю, я уже наелся. Пора на вольные хлеба. Барнс молчал некоторое время. Потом придвинулся ближе к кровати и, заглядывая Броку в глаза, тихо спросил: — Почему? Рамлоу вздохнул, и, протянув руку, потрепал парня по волосам, словно ребёнка. — В ЩИТе слишком много лгали. И прежде всего они лгали самим себе. Подумать только, не заметить за столько лет, как тебя поглотил твой главный враг, подмял под себя, сожрал изнутри... Я надеялся найти в Гидре порядок. Жесткий, суровый, порой страшный и неотвратимый, но справедливый. Только вот о том, что стоит тебе лишь оступиться и этот порядок подомнёт тебя под себя и перемелет твои кости в порошок, задумался, как обычно, слишком поздно. Мы с тобой не выполнили свои миссии. Ни ты, ни я. Проиграли. Понимаешь, что нас ждёт? После недолгого раздумья Барнс кивнул и снова придвинулся немного ближе. — Всё равно придётся воевать? — Придётся держать себя в форме, — вздохнул Брок, закрывая глаза. — К тому же, больше я ничего не умею. — Я... тоже ничего не умею больше. Я могу пойти с тобой? Это был вопрос, которого Рамлоу ждал и боялся. Он знал, что должен был сказать и сделать, но поступить так, как было бы удобнее ему самому, было слишком заманчиво. — Мы обсудим это завтра, хорошо? Всё равно ехать придётся долго... — Ладно. Барнс снова уставился в пустоту. Брок некоторое время рассматривал его, потом тихо сказал, улыбнувшись: — Извини, кажется, у меня закончились истории про твоего друга. Мы проработали-то вместе всего полтора года. Баки мотнул головой, словно приходя в себя. — Спасибо, я... Мне было очень интересно. А сейчас спи. Я буду часовым. *** Вещи они собирали затемно и в спешке. Не то что бы у них было много чего собирать, но в своём убежище Пирс скопил неплохой арсенал, который мог пригодиться в будущем. Кроме того, здесь были деньги, кредитные карты, ценные бумаги, документы. Разумеется, на Рамлоу документов никто заранее не сделал, но вот для Баки были приготовлены права и страховка, и Брок был готов спорить на что угодно, что документы подлинные и их можно без проблем пробить по любой базе данных. Под окном всю ночь стояла какая-то машина, уходить пришлось через подвал, чёрный ход соседнего дома, поодиночке и разными путями. Встречались через час, за несколько кварталов от тайной квартиры, где в полуподвальном гараже ждал своего часа специально приготовленный автомобиль. Сделать остановку они позволили себе только часов через пять. Поздний завтрак состоялся в небольшом придорожном кафе у заправки. Сдвинув тарелки на край стола, Рамлоу развернул карту и принялся изучать паутину дорог. Баки гипнотизировал взглядом свою чашку с кофе. — Надо будет немного вернуться, вот на эту развязку, — Брок подвинул карту, чтобы официантка смогла собрать посуду. Когда она отошла к стойке, он снова застелил стол картой. — Едем в Нью-Йорк. — Зачем нам ехать туда? — спросил Барнс, не поднимая взгляд. В голосе читалась тщательно скрываемая нервозность, и Рамлоу тайно порадовался за парня: тот уже не просто проявлял эмоции, но и учился их скрывать. Восстановление шло семимильными шагами. — Судя по той информации, что я получил, перечитывая новостные сайты, Капитан сейчас именно там. Баки промолчал, играя желваками, и принялся крутить свою кружку, словно хотел рассмотреть её получше. — Ты можешь высказать своё мнение и озвучить претензии, — вернулся к созерцанию карты Брок. — Почему я должен пытаться набиться в друзья к Сти... К Капитану? — Ты ничего никому не должен. Но после того как вчера вечером ты три часа подряд требовал у меня рассказов о нём, я сделал вывод, что ты не просто вспомнил старого друга, но и соскучился по нему. — Вопрос, нужно ли это Стиву, остаётся открытым. Рамлоу наконец поднял глаза на собеседника. — Слушай, я не собираюсь оставлять тебя в корзинке под дверью. Мы свяжемся с Роджерсом и послушаем, что он думает по поводу твоего возвращения. И только потом вместе примем решение о дальнейших действиях. Ты сказал мне неделю назад, что не знаешь, что делать дальше, как двигаться вперёд. Я пытаюсь найти решение. — А почему мы просто не можем работать вместе? — Баки оттолкнул кружку и кофе расплескался на карту. — Потому что, — Рамлоу промокнул лужу салфеткой, — тебе это не нужно. Ты только-только начинаешь приходить в себя. Останешься со мной — снова вернёшься к привычному ритму, у тебя будут только миссии, тренировки и поиск новых заданий. Для меня другого пути уже нет, слишком много всего натворил. А вот у тебя есть шанс на другую жизнь, и есть тот, кто поможет тебе его реализовать. Стать наёмником ты всегда успеешь. Попробуй что-то другое. Вряд ли в сороковых у тебя было много времени, чтобы распробовать эту жизнь. — Я не помню, — снова отвернулся Баки, поджав губы. — Неделю назад ты не помнил своего имени. Да даже если и память не вернётся, у тебя есть шанс начать с чистого листа. Послушай, Барнс. Ты был бы для меня идеальным напарником. Пожалуй, единственным, с кем бы я сработался. Но тащить тебя за собой — значит, снова превратить в вещь, в идеальное оружие. Не знаю, может быть, я старею и становлюсь сентиментальным идиотом, но после того, как ты меня буквально вытащил из-под трибунала, я не хочу снова превращать тебя в предмет. Баки некоторое время молчал, обдумывая его слова, а потом спросил: — Почему ты делаешь это для меня? — Потому что, — Рамлоу откинулся на стуле и усмехнулся, довольный собой, — в моей жизни было очень много хорошего оружия, много хороших солдат и очень мало друзей. *** С Роджерсом договаривались довольно долго. Не потому что тот выдвигал какие-либо условия, напротив, услышав кодовое слово "Баки", Капитан был готов всецело довериться ставленнику Гидры, прийти безоружным в указанное им место и время ради возможности поговорить с другом. Рамлоу и не сомневался в подобном исходе переговоров, но все же затянул их на несколько дней, делая паузы для осмысления информации и стараясь убедиться, что Стив адекватно воспринимает то, что произошло с его другом. Капитан его не разочаровал, впрочем, как и всегда. Он согласился явиться на встречу в центральном парке в одиночестве и безоружным, согласился не удерживать Барнса, если тот захочет уйти. — Ты знаешь все адреса, по которым меня можно найти, знаешь номера моих счетов и способы выхода на связь, — успокаивал Рамлоу хмурого солдата перед встречей. — Даже если не найдешь меня сразу, тех денег, что достались в наследство от Пирса, тебе хватит на безбедную жизнь. Баки кивал, стараясь не смотреть ему в глаза, и комкал в здоровой руке салфетку. Брок протянул руку и накрыл его ладонь своею. — Если ты решишь, что что-то идет не так, ты всегда сможешь разыскать меня. Будем работать вместе. Барнс кивнул и, поднявшись из-за стола, протянул ему ладонь. Рамлоу тоже поднялся и, пожав руку, притянул парня к себе, похлопав по спине. — Рад был работать с тобой, солдат. Барнс уехал на встречу один, как и было условленно. Разумеется, Рамлоу не мог отпустить его просто так. Сменив куртку и очки, он поехал следом, занял позицию и издалека наблюдал за встречей Капитана Америки и Зимнего Солдата. Ровно до тех пор, пока дуло ствола не уперлось ему промеж лопаток. *** — Не делай резких движений, окей? Рамлоу практически увидел ухмылку, с которой была произнесена эта фраза. Слишком знакомо. Да, солдаты всё же не политики, и воевать с тем, с кем было столько совместных боевых операций за плечами, слишком трудно. — И я рад тебя видеть, Бартон. Можно повернуться? — Нет, не стоит пока. Думаю, глупо спрашивать, есть ли у тебя оружие. Брок грустно усмехнулся, не отрывая глаз от продолжавших разговаривать о чём-то вдалеке друзей. Диалог, вроде, шел вполне спокойно. — Не трогайте парня, Бартон. Он был просто оружием в чужих руках. Поверь, что... — Поверю. Стив изучает по этому проекту всё, до чего дотянется, а мы помогаем. Так что всю информацию по Зимнему Солдату мы уже знаем наизусть. Тем временем объект наблюдения подошел к пруду и, достав из кармана захваченную в кафе булочку, принялся крошить её уткам. Роджерс молча наблюдал за ним, соблюдая небольшую дистанцию. Потом Баки повернулся и что-то коротко сказал другу. Как просияло счастьем лицо Капитана Америки, было видно даже издалека. — Вроде, поладили, — вздохнул Бартон прямо над ухом. — Да. Ну что, пойдём? — Ага. Отходим тихо, чтобы Кэп не засёк. Рамлоу осторожно начал разворачиваться. Клинт сделал пару шагов назад, не пытаясь его остановить, и Брок повернулся полностью, посмотрев на экс-сослуживца. В руках у Бартона была ветка. Простая деревяшка, которой он и тыкал ему в спину. — Видел бы ты выражение своего лица! — Соколиный Глаз рассмеялся и снова потыкал его палочкой. Вторая рука, впрочем, многозначительно лежала в кармане. — Очень смешно. Почему Капитан не должен нас заметить? — Не нас, — Бартон отшвырнул палку и многозначительно поднял палец вверх. — А конкретно меня. Ты было, решил, что Стив притащил команду поддержки? Нет, Америка может спать спокойно, её Капитан остался оплотом чести. Он даже никому не рассказал, что ты с ним связался. Ваши разговоры запеленговал Старк. Не делая резких движений и соблюдая дистанцию, они вышли на дорожку и направились к выходу из парка. — Хочешь сказать, ты тут не один? — Я вообще не тут! — торжественно сообщил Бартон. — Меня здесь нет. И никого нет. Ну, может Старк за облаками испытывает свой новый стелс-костюм. Наташа иногда кормит здесь уток, и почему-то делает это в парике. Женские причуды. Тор... Тор... Соколиный Глаз отвернулся на пару секунд, выглядывая кого-то. Рамлоу тоже поискал глазами широкую фигуру Громовержца. — Тор обжирается мороженым у палатки, — Бартон скривил нос. — Просил же, зайти с той стороны пруда. — Что теперь? — спросил Брок, рассматривая белобрысого детину, облизывающего пальцы. Выглядел тот при этом совсем не божественно. — Теперь он пойдёт к киоску с вафлями. Зуб даю, — вздохнул Бартон. — А ты пойдёшь к своей машине и не будешь делать глупостей. Я имею в виду вообще, а не конкретно сейчас. Брок кивнул. Действительно, делать глупости в парке, напичканном супергероями, словно кекс изюмом, было бы верхом идиотизма. — Я серьёзно, Рамлоу. Это конечно всё прекрасно, и дружба в очередной раз победила здравый смысл, но завтра настанет новый день, и если мы пересечёмся на каком-то деле... — Ты спустишь курок, не раздумывая. Я знаю. — Брок кивнул. Он и сам был готов спустить курок, если кто-то из Мстителей встанет на пути. И сделал бы это тогда, когда они захватили Капитана и Вдову на мосту, хотя и благодарил судьбу, что делать этого не пришлось. — Не волнуйся, Соколиный Глаз. В этом мире достаточно ублюдков, которые готовы платить за убийство других ублюдков. Мы с вами займём разные экологические ниши. — Надеюсь, что так и будет. Бартон наконец достал руку из кармана и протянул её Рамлоу. После рукопожатия они быстро разошлись в разные стороны, потому что в конце аллеи Роджерс и Барнс уже сворачивали на их тропинку.