The Kids Aren't Alright

Я попал в болтанку, Я не могу вернуться из неудачного путешествия... Хиро раскладывает все свои чертежи на столе – аккуратно и педантично, но скорее на автомате, нежели действыительно раздумывая, куда бы пристроить ту же модель будущего здания Института. Касс замечает это, предварительно удивившись приступу чистоплотности племянника. Решив поощрить его, она печет его любимое печенье – с корицей и темным шоколадом, больше даже горько-терпкое на вкус, чем сладкое. В тот же вечер Хиро все так же задумчиво окидывает ее взглядом, рассеянно благодарит и вдруг отстраненно замечает: - А Тадаши любил все сладкое. И – с почти полным подносом уходит наверх, предварительно спросив на то разрешение удивленной тети. Она замечает: Хиро повзрослел, он вырос, ему уже двадцать один, ох, как же летит время... Она думала, что это же время и залечит душевные раны ее племянника. Единственного оставшегося племянника. В тот же вечер она приносит Хиро чайничек зеленого чая, улыбается, что-то рассказывает... и всю ночь смотрит сериалы с Моти. Ей хочется думать, что она плачет из-за того, что Хуанито в очередной раз бросает на произвол судьбы Алексу, а не потому, что вспоминает ее старшего племянника. Не из-за того, что память – будто пыль в глаза, сухая и жесткая, неприятная. Касс зажмуривается и заедает стресс пончиками. Моти служит ее подушкой, когда под утро измученная многосерийной мыльной оперой и собственными мыслями, женщина засыпает. На следующий день она снова встает как ни в чем не бывало, готовит обед для Хиро в Институт, несмотря на то, что он отшучивается. Касс улыбается и верит, что все будет так же. Смотря на две широкие спины – Бэймакса и Хиро (а тот все-таки подрос: до робота брата, конечно, не тянет, но для человека – более чем) – она думает, что все будет хорошо. Хорошо... Я по-прежнему чувствую, как бурлит моя кровь И ударяет мне в голову, чтобы я задумался: Все эти люди на старых фотографиях – уже мертвы. Мертвы... Иногда Хиро хочется, чтобы его пульс перестал учащаться, стоит ему кинуть беглый взгляд на фотографию Тадаши. Каждый раз приходится сдерживаться – сжимать кулаки, скрежетать зубами. Хиро – гений, но даже ему не под силу воскресить мертвого. И это раздражает: Хиро ненавидит что-то не уметь. Хиро ненавидит себя за слабость. Может быть, я откусил больше, чем способен прожевать? Хиро в бессилии бьется над уравнениями, что-то рассчитывает – не то в уме, не то на краю листка, но... Он не знает, зачем столько думает над забытым проектом Крея, погубившем жизнь его брата. Что-то кажется ему нечистым (семь лет спустя, ага, молодец Хиро, позднее зажигание, да?). Что-то не отпускает его, не дает просто так оставить это, забыть, когда у него есть доступ почти ко всем документам и отчетам. Найти ошибку в чужих расчетах – проще простого, но вот как воплотить ее решение в реальность? Хиро кусает губы до крови, не обращая внимание на заботу Бэймакса. Хочется послать все и всех далеко и надолго и просто ударить аппаратуру, заставить дымиться, как и здание горевшего Института. Здание, в котором погиб Тадаши. Хиро почти рычит и воплощает мечты в реальность. Поврежденная аппаратура пищит, откуда-то валит дым... Бэймакс закрывает его вовремя: ровно секунду спустя раздается взрыв. Гений новой эры коротко благодарит робота, рвется к эпицентру и замирает. Хиро не может поверить, что тот, кто занимал его мысли последние семь лет, жив. Прямо перед ним – протяни руку, коснись лица, проведи большим пальец по скулам и нижней губе... Склонись и коснись губ своими. Хиро трясет головой, скидывая наваждение и начинает действовать, стараясь не смотреть на лицо внезапно ожившего брата. Они летят в госпиталь, что-то происходит, кто-то носится... Хиро сидит в больничном коридоре и просто смотрит в девственно белую стену, переосмысливая все, что произошло с ним. Жизнь, кажется, издевается над ним: то отнимая, то возвращая. Теребит грубо зашитые временем раны, шрамы. Пролетев над синими волнами, Я падаю к твоим коленям, полный восторга. Хиро действительно падает на колени перед братом, прижимается губами к его ладони и просто не хочет отпускать. Больше никуда, никогда. Благословенны парни, над которыми не властно время. На плёнке или во сне. Тадаши открывает глаза, встречается взглядом с Хиро, которому очень хочется сбежать и... Хиро растворяется в чувствах – впервые за семь лет он чувствует себя таким до неприличия живым. Стирая с лиц кривые ухмылки, Бывшие герои, которые останавливаются слишком поздно, Просто хотят снова набить мешки трофеями. Может, раньше целью Хиро и было собственное обогащение – во всех смыслах, но сейчас... Он подавляет в себе желание схватить брата за запястья, прижать к себе в знакомом объятии. Его внутренню борьбу видит только Бэймакс, задумчиво наклоняющий голову в сторону. И Касс. Неужели ты не знаешь, что дети не в порядке? Она смотрит, выдавливая из себя натужное хихиканье и мысленно мирится с мыслью, что внуков скорее всего не застанет. Просто потому, что ладони Хиро – сейчас больше, чем у Тадаши, - чересчур нежно обхватывают запястья воскресшего брата. Касс готова поспорить, что Хиро не проделывал такого даже с Хани, своей невесткой. Младший Хамада, переросший старшего, обращается с последним, как с хрупкой статуей, и Касс не может позволить себе вмешаться. Вместо этого она закрывает глаза на частенько зависающего Хиро. То, что он зависает, смотря на Тадаши (оного этого, кстати, не замечает) – уже негласная аксиома. Слишком близко. Слишком любовно. Слишком – и Касс не может этого вытерпеть. Неужели ты не знаешь, что дети не в порядке? Ну и пусть не в порядке, думается Касс. Зато вполне счастливы, обнадеживает она себя. А их счастье ей важнее всяких стереотипов. К тому же, они вдвоем же всегда их ломали, не так ли? Вот и снесут блок в сознании общества в очередной раз, утешает она сама себя. И они сносят. «Это, наверное, даже, как страйк...» - от сравнения хочется хихикать, и Касс позволяет себе такую слабость. Ее племянники, те, кем она может гордиться – они выходят на связь с инопланетным разумом. Касс смахивает слезы и на радостях готовит свои коронные острые крылышки для ребят. Я не страстный, но я агрессивный. Заметь, это не производит впечатления. Все идет хорошо. Тадаши свыкается с новой эрой, жизнью – и уже через неделю вливается в свою компанию, привыкает к прогрессу технологий и нагоняет все то, что пропустил. От такой упертости Хиро только улыбается. Кажется, сейчас он чувствует себя старшим – и это забавно. Тадаши выглядит и ведет себя на свои семнадцать, в то время, как Хиро – двадцать один. Разница в возрасте, восприятии... Хиро хочет надеяться, что именно это и есть причина их ссоры после контакта с пришельцами, но никак не глупость младшего Хамада. Хотя будь это даже глупость – Хиро признает свое поражение, якобы неохотно извиняется, но не получает должного ответа. Кажется, будто кинутые младшим слова имеют большое значение для Тадаши – и он пытается «повзрослеть». Бросается на опасную вылазку на другой конец Вселенной и... Попадается в ловушку. Не производит впечатления – быть агрессивным, думает Хиро, мысленно считая до десяти. И зачем он только поссорился с братом, сказал такую глупую фразу? Мы накладываем твое проклятье обратно, И, если хочешь, пришло наше время. Их время пришло. Хиро решительно сносит все преграды на своем пути: пришельцев, их козни, технологии, собственные предубеждения – все. Его цель – Тадаши, а это значит, что никто не посмеет помешать ему. Растерзаем мир, как карнавальный медведь, сорвавшийся с цепи. Именно это Хиро успевает шепнуть Тадаши на ухо, перед тем взорвать станцию пришельцев. Да, его бесит этот посол маас, его подставы – но еще больше его бесит то, с какой мерзкой улыбочкой синекожий заявляет: - А у тебя определенно есть вкус, Хиро Хамада. Твой брат красив. Тонкий язык проходится по губам посла, когда тот в буквальном смысле облизывается, разглядывая Тадаши. Именно это, наверное, и есть первая причина, по которой Хиро взрывает все здесь. Сам он летит на землю тоже – ну и пусть. И, в конце концов, Я сделаю всё это снова. Думаю, ты мой лучший друг. Хиро мысленно благодарит Бэймакса, пока летит вниз. Робот спас Тадаши и, как бы глупо это не звучало, Хиро доволен. Не в его привычке жертвовать собой, но сейчас... он не жалеет об этом. Тадаши первым тянется к нему – пусть и неловко, пусть и боясь, но это случается. Хиро кажется, что он плавится. За пеленой счастья проходит несколько месяцев. Я опустошаю твою грусть, как ты вытрясаешь свою сумку На мой пол в спальне. На пол летят не только их сумкки с чертежами. Они в их общей спальне – в доме тети Касс. По-хорошему, они завтра переезжают в свой дом, но сегодня собирают вещи. Тете Касс были предложены десятки вариантов домов, которые братья были готовы купить для своей почти-матери, но та отказалась. «Это мой дом и мое кафе, так что съезжайте-ка вы сами, голубки,» - рассмеялась она, не зная, как метко попала своим обращением. Тадаши краснеет, смущенно кашлянув, а Хиро только строит невинный вид. Неужели ты не знаешь, что дети не в порядке? Касс опять задается этим вопросом, замирая в коридоре, прямо у двери в комнату мальчишек. Да, она говорила, что вернется ближе к вечеру, но все же... такого она явно не ожидала! Я стану твоим, Когда пойдет дождь, когда польёт. Оставайся таким же жаждущим, как и прежде. Тадаши рванно дышит, позволяя себе расслабиться в сильных руках брата. Это на удивление приятно и только самую капельку стыдно. Губы Хиро накрывают его, а ритмичные толчки внутри заставляют выгибаться в пояснице, бесстыже-тихо стонать в чужие губы и зажмуриваться. Хиро смотрит на брата с такой нежностью, что Тадаши кажется, что он тонет; что темные, как космос, глаза Хиро затягивают его в бездну... Тадаши отвечает на жадный поцелуй, подставляя под чужие прикосновения самые чувствительные участки тела. Ладони Хиро гуляют по его пояснице, опускаются ниже, сжимают ягодицы, и Тадаши вновь не сдерживает на стон – более тягучий и гортанный. Неужели ты не знаешь, что дети не в порядке? Касс прикрывает рот ладонью, слыша приглушенные стоны и бессвязный нежный шепот. Со странной улыбкой она спускается вниз и принимается готовить острые крылышки. Теперь-то обращение «голубки» будет иметь со-овсем другой смысл, хитро думает она, улыбаясь. Неужели ты не знаешь, что дети не в порядке? «Да как-то без разницы,» - отмахивается она от внутреннего голоса. Ее племянники счастливы друг с другом – что еще важно? Иногда мне хочется просто сидеть, разглядывая свои ботинки, И позволить проклятой грусти заполнить меня, как воздушный шарик... «Но у меня есть ты,» - уверенно думает Хиро, засыпая на своей кровати. Тадаши в его объятиях прижимается ближе к нему, обнимая, и все отходит на задний план. Неужели ты не знаешь, что дети не в порядке?.. «Пле-вать,» - почти синхронно думают Касс и Хиро. У них есть счастье, а то: нормальны они или нет – вопрос спорный. О-очень спорный, улыбается Хиро, целуя Тадаши. Касс только не сдерживает смеха, когда вечером садится смотреть свой сериал. Хуанито слезно вымаливает прощение у Алексы и уходит к своему брату – Педро. Скажите, совпаедние? Дети не в порядке?..