Темные мягкие волосы: истории Нико Робин. История Третья - Нравится болеть.

Обморок прямо посреди боя – не по-капитански. Холодок в горле и боль в сердце не приносят облегчения. Он твердо знает, почему болен, он точно знает, что завтра ему не станет легче, – он снова бредит. В самом сердце моря случается всякое: сумасшедшему доктору впервые хочется болеть. Ему нравится. Сначала – короткое знакомство, случайный взгляд и сумасшедший мальчишка красной нитью между Ней и Ним. Потом – ощущение пустоты без незримого ее присутствия, стерильная чистота собственной операционной и собственной души. Последним проклятием блеск ее голубых глаз у самого сердца, длинные пальцы у груди, чуть ниже и – внутрь. Позволено восхищаться, прикосновение непреодолимо, она точно знает, чего хочет, – он точно знает, что хочет ее. Коснуться драгоценной гортензии, растущей на чужом корабле, поранить обе ладони, насладиться близостью, отбросить чувства в свое собственное пространство. Она не уверена, она просто поступает по-своему: удовольствие без смысла, знакомство без продолжения, чувство без взаимности. Капитану Ло нравится болеть: через сомкнутые лихорадкой веки, через пелену, подернувшую его усталый взгляд, ему видится гибкое тело этой женщины, ее запах будоражит сознание, ее равнодушие причиняет боль. Это узаконенное преступление, формальное безумие, три шага вниз к собственной гибели. Его божественный комплекс широко раскрывает глаза в бессилии. Это разрешенный порок, неизлечимая болезнь, настоящее большое человеческое сердце с прожилками. Врачебный его опыт и редкий ум идут мимо, проигрывая по десяти категориям, две из которых – ее опыт и нежность двадцать пяти ее ладоней. Это вихрь. Это страсть. Это танец двоих и руки миллиона претендентов. Каждую ночь. В любом уголке мира. Просто так и ни за что. Осколком рабочего скальпеля и запахом горечавки. Морской солью на свежий шрам. Он мог бы плохо помнить, кто испортил ему сон и добавил терпкий привкус в морскую воду, он, отрицающий обладателя дьявольской силы. Одна-единственная встреча была давно, а сотни лиц вытеснили лицо этой женщины из памяти. Два года пустоты, вечные поиски, путь, проложенный собственными руками и острием операционного ножа, – и имя ее, глухое и странное для женщины, гаснет на губах, отдавая солью в сердце, в душу. Ему нравится болеть: он зовет ее по имени без страха быть узнанным – команде невдомек, чье именно имя слетает с обветренных губ. Двадцать пять рук Нико Робин проникают внутрь, пробуют на ощупь его кожу, перебирают волосы. Он обречен, ему нравится болеть, а для врача это патология. Сначала – высокий ее голос, зовущий по имени, будто бы нечаянно. Потом легкий шорох ее подола всегда короткого, всегда бесстыдно тонкого платья. Секунду спустя - касание длинных пальцев, натянутая улыбка у горла и танцующие движения. И тысячи рук на его груди, у губ, ниже… Целый мир рассечен на две неравные части, обе подчинены ей, всем ее двадцати пяти рукам. Горькие лекарства не снимают напряжения, отдых не позволяет сознанию раствориться в морской воде: открываешь глаза и закрываешь их снова – всюду и во всем незримая ее тень, тонкий ее профиль, еле ощутимое ее касание. В этот самый миг он засыпает по закону подлости. Поэтому сложно представить, чем может кончиться такое видение, а женщина, о которой только и известно, что имя да цвет волос, неощутимая, касается, смеется. Остается только ждать, что усталость и привычка возьмут вверх, голос сменится шумом волн, а темный взгляд – отблесками моря. Спасен. Ему нравится болеть. Капитану Ло неизвестно, сколько будет длиться эта болезнь. Он давно классифицировал ее и придумал ей название, но это не мешает ему умирать от нее уже два года. Случайная встреча в маленьком городке на крошечном архипелаге не принесла ему ни облегчения, ни радости: он потерял своих людей и едва не погиб сам. А потом, гордый собой и смелостью одного из новичков, случайно поднял глаза на разрушенный потолок и не поверил тому, что увидел. Она стояла напротив него, сражаясь и смеясь, и эта была первая женщина, которая смотрела на него без страха и сомнения, дьявольские огни разрывались у нее в глазах – и если бы ему предстояло умереть от чьей-либо руки в самом сердце великого моря, он уже давно знал бы, кто оборвет его жизнь. Ему нравится. До Нико Робин были разные: черные, белые, краснокожие, с крыльями и хвостами, красивые и странные, глупые и мудрейшие. Женщин привлекал белоснежный халат и способность создавать замкнутые пространства вокруг тел, вокруг талии, вокруг нежных полушарий груди. Нико Робин была немного другой, немного непохожей на обычных, жаждущих любви и вечности, она спокойно ломала шеи страже, а взгляд ее был устремлен на маленького капитана и совсем не на него. Ему показалось странным, что для нее не существует радостей близости, подобно его дьяволом дарованной силе она умела создать пространство вокруг своего сердца, оставаясь нетронутой, неприкосновенной. Женщины - странные существа, а такие, как обреченная на вечность и на смерть одновременно, тем более. Нечему удивляться – можно только вожделеть ее. Ее темные волосы впитывают кровь и поцелуи без остатка. Ее бледные губы умело скользят по смуглой коже чужого капитана. Лишенная стеснения и страха, она напротив него, она смотрит на него, она смотрит мимо него, три шага к собственной гибели, половина поцелуя до очередного грехопадения. И завтра ему уже не станет легче. Испуганная команда проводит дни и ночи у его постели, вглядываясь в болезненно сухие глаза. Никто не поймет, почему он надолго лишен сна. Никто не узнает, чье имя сквозит в его дыхании. Форменное безумие: он не влюблен, он почти одержим. Драгоценный плюшевый медведь, не понимая цели, ищет утлую лодчонку, чтобы силой или уговорами привезти капитану его главное лекарство, волны заглушают шум весел, запах моря становится сильней. Капитану нравится болеть.