Ясновидящая

Был жаркий летний вечер. Люди медленно прохаживались по Софии. Влюбленные пары нехотя расставались на перекрестках. Солнце незаметно уплывало за горизонт. Туристы просматривали багаж сувениров, собранный за день. Спокойствие прогуливалось по мостовой. В городе один за другим начали загораться фонари. Вывески магазинов окрашивали тротуар в зеленые, красные, желтые и синие тона. И окна домов тоже тихонько заливались светом. Среди этих домов был один, ничем не отличающийся. В нем горели все окна, кроме одного на втором этаже. Раздался стук. Дверь открылась. На пороге стояла женщина лет сорока в пушистом красном халате и черных тапочках. Ее волосы были неаккуратно собраны в шишку так, что несколько прядей выбились и надоедливо спадали на лицо, пытаясь попасть в глаза или рот. Под усталыми красными глазами залегли темные круги, когда-то находившаяся на ресницах тушь растеклась по щекам, а на лбу застыла разочарованная морщина в виде чайки. В руках она держала телефон, который не выпускала целый день. Перед ней, за порогом, стояла семнадцатилетняя девушка, ее дочь. Каштановые волосы плавными кудрями ниспадали ей на плечи и оканчивались у основания поясницы. Из-под клетчатой красно-черной рубашки выглядывала серая майка, джинсовые шорты запачканы мороженым, а пальцы, открытые в темно-серых, почти черных сандалях слегка замарались в уличной пыли от длительной ходьбы. - Мам… - произнесла девушка. – Прости меня, если сможешь. Из глаз женщины вновь потекли слезы. Она обняла дочь и долго не отпускала ее. Затем она завела ее в дом и, кинув телефон на диван в гостиной, спросила строгим тоном: - Спенсер, ты же понимаешь, что я волновалась за тебя? - Да, - она опустила взгляд. - Почему ты не брала трубку? Почему не перезвонила? Где ты была? Спенсер села в кресло и тяжело вздохнула. Как объяснить, что она нарочно делала вид, будто бы не слышит разрывающийся от вибраций телефон? Как объяснить, что перезвонить не входило в ее планы? Как объяснить, что место, где она находилась, временно прятало ее от людей, которые хотят знать, где она. - Я была… - вырвалось у нее. – Ты же не хотела… и… Повисло неловкое молчание. - Все ясно, - подытожила мать Спенсер, миссис Кейт. – Ты была с Келумом? Я ведь права? - Да, - подняв глаза, ответила девушка. - Я же говорила тебе, чтобы вы больше не виделись с ним! - голос стал сердитым, почти разозленным. - Поэтому я и сбежала! – громкий голос эхом еще несколько раз раздался в высокой комнате. Кейт опешила: - Ты хочешь сказать, что ради своих развлечений с этим парнем ты готова свести мать в могилу? – слезы струились по темным разводам на щеках. Спенсер быстро встала и вновь обняла маму. Сколько бы они ни ссорились, они обе должны понимать, что очень любят друг друга. Сколько бы кошек между ними не пробегало, ни одна не сможет заставить их возненавидеть друг друга. Кровная связь удерживала их вместе, но характеры временами разделяли. - Нет, мам, - она сжала ее еще крепче. – Но не заставляй меня выбирать между вами, пожалуйста. - Ты забыла, как чуть не умерла из-за него? Келум – артист, давно прославивший себя. Каждая девчонка планеты, кажется, уже знает его. Быть девушкой популярного парня тяжело, но Спенсер даже не подозревала насколько. Когда она улетела на один из концертов Келума, ее похитила его фанатка. Она продержала ее в сыром подвале старой фермы два дня, ожидая, что ее снесут. Ферму действительно снесли, но к этому времени Спенсер успели найти. Тогда она пострадала на столько, что ей потребовалось переливание крови. Когда ее вытаскивали, началось разрушение здание, и один из камней, повалившийся с потолка, разбил ей голову. Поначалу она ничего не помнила. Забыла, что вытащил ее оттуда как раз-таки ее парень. И он же, виня себя, поделился в ту страшную ночь своей кровью с ней. Но со временем пришла память. И даже чуточку больше. Идя домой, Спенсер детально знала, что ей скажет мама. Она представляла, как она будет выглядеть, и с какого жеста начнется их встреча. А когда она пришла, все оказалось в точности так же. Все потому что ей это приснилось ночью. Как в чудесной сказке, Спенсер смогла видеть будущее. Но ей это не казалось столь чудесным, потому что самостоятельно пользоваться «даром» она не умеет. Время от времени ей просто снятся сны. Без каких-либо предвещаний или определенных промежутков. Они каждый раз оказывались неожиданностью. И ужасно раздражали молодую особу. - Я уверена, что ты не хуже меня понимаешь – тогда не было его вины, - она отстранилась. – И даже если бы и была, он искупил ее. - Еще бы он не искупил, - Кейт недовольно хмыкнула и злобно двинулась в сторону кухни. – Я позвонила отцу, пока тебя не было. Спенсер остолбенела, округлив глаза. - Зачем ты ему позвонила? - Я была в панике, знаешь, - она сердито развернулась. – Я волновалась! Я думала, что с тобой что-то случилось! - Прошли сутки! – напряжение нарастало с каждой минутой. - Ты не позвонила, не предупредила… Что я должна была делать? Спенсер расстроенно свела брови. - Да, ты имеешь право злится и волноваться. Я поступила плохо. Но отец убьет меня! - Он не убьет, - запротестовала женщина, - Но даст понять, чтобы ты так больше не поступала. Девушка резка рванула к лестнице, ведущей на второй этаж, но у самой первой ступени остановилась: - Бьюсь об заклад, ты знала, что я с Келумом. И ты не смогла смириться с этим. Поэтому и позвонила папе, - она развернула лицо настолько, чтобы боковым зрением увидеть реакцию мамы. – Не сумев справится самостоятельно. Но я все равно не сдамся. Она медленно поднялась на второй этаж и устало подошла к бежевой двери своей комнаты. Осторожно повернув ручку, шагнула в темноту. Спенсер быстро нащупала включатель и свет зажегся. Темнота пугала ее с тех самых пор, как она отсидела те ужасные дни в подвале. Сейчас она спит только с ночником, лишенная возможности на спокойствие. Многое теперь пугало ее. Многих она теперь боялась. Произошло это не так давно – всего лишь полгода назад. Она преодолела длинный путь из Софии в Сиэтл, находившийся в другой стране. Это должны были быть каникулы, которые она проведет с парнем. Поначалу так и было. Все шло отлично. Лето, солнце, вечерние прогулки, походы в кино – все, как она хотела. Затем она встретила Дейва. Дейв – друг детства. Однажды он просто исчез из ее жизни. И полгода назад так же внезапно появился. Сложилось так, что он влюбился в нее. Но проблемой он не стал – разрушать чужие отношения не входило в его планы. Тогда же появилась надоедливая секретарша Анна, не дающая покоя Келу. Она устроилась работать в компанию его продюсера и не давала сделать парню и шага по зданию без нее. В конце концов, она, воспользовавшись положением, узнала адрес его гостиницы и поселилась в соседнем номере. Именно тогда Спенсер впервые столкнулась с ней. Она ничего не имела против новой подружки. И они много времени проводили вместе. Келум посчитал, что Анна действительно неплохая девушка, просто несколько навязчивая. Анна казалась смешной, заботливой, но ужасно пафосной. Она как та самая пустая скорлупка, периодически попадающаяся в пакете орехов. Поэтому она бы никогда не понравилась ему. В ней нет ничего захватывающего, лишь обложка. И когда она это осознала, ее настигло отчаяние. За три дня до отъезда Спенсер, она поссорилась с Келумом из-за Дейва. По своей натуре парень был слишком ревнив, а девушка не любила лгать. Тогда она рассказала ему, как он ее поцеловал. Она убеждала его в том, что Дейв первый и последний раз сделал это, но Келума раздражал сам факт случившегося. В то утро они не нашли общий язык. Она вышла из его номера, громко хлопнув дверью. Ее тут же встретилась Анна: - Вы что, поссорились? Тогда Спенсер не выдержала, и слезы ручьем хлынули из ее глаз. - О Господи! Пошли ко мне, никто не должен видеть тебя такой! Так осуществился первый пункт плана Анны. Анна поселилась в однокомнатном номере, как и Келум, как и Спенсер. Комната не представляла собой ничего особенного: большая кровать, с четырьмя подушками, заправленная мягким одеялом в сером хлопчатобумажном пододеяльнике. Рядом стоял столик, на котором стояла громоздкая ваза с толстым стеклом. Внутри вазы стояли три розы в воде. Помимо этого в комнате находился плазменный телевизор и деревянный шкаф до потолка. Комната была настолько простой, что на окнах висели самые распространенные белые занавески. Когда они оказались внутри, Спенсер бессильно распласталась на кровати, заглушая всхлипы в одеяло. - Ты расскажешь? Спенсер промолчала в ответ. В молчании растворилось несколько минут. Она перестала плакать. Но так и не шевельнулась. Просто лежала, повернув голову на бок, мерно дыша. - Хорошо, - начала Анна, – Тогда я расскажу, – она подошла поближе к кровати так, чтобы Спенсер не видела ее. – Знаешь, мне кое-кто нравится. Мне просто некому об этом рассказать. Я решила, что ты выслушаешь меня. Спенсер повела бровью: - Конечно, - прозвучало пустынно и тихо. - Прекрасно, - фальшиво выдохнула та. – На самом деле он меня не замечает. Это ужасно бесит меня, понимаешь? Спенсер привстала и села на кровати, внимательно посмотрев на нее. - Да и к тому же у него есть девушка, - Анна закатила глаза. – У меня есть два выхода, первый – отступиться. - Знаешь, - Спенсер вникла в разговор. – Первое, я думаю, правильное. - Да, - с улыбкой подтвердила девушка. – Но, к сожалению, я родилась единоличницей. Не могу позволить кому-то дать пользоваться тем, что принадлежит или должно принадлежать мне. Что-то, что только мое личное. Отвратительная черта. Спенсер попыталась встать с кровати, но Анна толкнула ее назад. - Но человек не может быть твоим собственным, насколько я знаю, рабство уже давно отменили. - Тебе не понять моих чувств. - Да, просто у меня есть ощущение, что я знаю того, о ком ты говоришь. - Естественно, ты его знаешь. Она вывела руку из-за спины. В ней лежал небольшой белый платок. - Вообще-то, я тебе еще не рассказала о втором выходе. Спенсер запаниковала. Ей нужно было быстро придумать, что сделать. Неожиданно для Анны и самой себя в том числе она резко перекатилась с кровати на пол. При падении она столкнулась со столиком и ваза полетела прямо на нее, сильно ушибив хрупкую руку. Она невольно застонала. Анна обошла кровать. - Слушай, помогать мне я тебя не просила. Через мгновение она прислонила платок, пропитанный снотворным в тот момент, когда девушка еще лежала лицом в постель, к ее носу. Затем Анна кое-как переместила Спенсер в коробку и закрыла. Пока Келум гневно бегал по своему номеру, ломая все на виду, его девушку выносили из отеля грузчики, даже не подозревающие, что в коробке не вещи. Спенсер очнулась уже в сыром заброшенном здании. Она была там одна помимо крыс и насекомых. Ее ноги и руки были перевязаны, причем настолько крепко, что ни одна попытка освободиться не окончилась удачно. Когда Келум остыл, он начал названивать Спенсер, но абонент вечно был вне зоны доступа. И если бы Дейв не помог, Келум больше бы не увидел ее. Он бы даже не догадался, почему она исчезла. Сейчас все знакомые Спенсер стараются обходить то время стороной, избегая его во время разговоров. Они делают вид, будто бы того периода вовсе не существовало. И лишь сегодня Кейт вновь напомнила ей об этом. На самом деле, Спенсер вспоминает об этом всегда вне зависимости от других. Очень сложно забыть об этом. Свет показал ее комнату. Она часто говорит, что не любит безделушки, но вся ее комната состоит из них. На всех стенах прикреплены полки, и самое важное, что находится на них – книги. Все остальное заполнено статуэтками, сувенирами, игрушками и хламом, который мы называем «не буду выбрасывать, когда-нибудь пригодиться». Спенсер уже не обращает на это внимание, вещи лишь создают вид наполненности комнаты. Рабочий стол стоял в противоположном от кровати углу. На нем лишь стоял компьютер, и лежали несколько учебников и тетрадей. Возле стола валялся полупустой небольшой темно-синий рюкзак. Рядом с балконом, находившимся с той же стороны, что и кровать, на полу стояла гитара. На ней скопилось неопределенное количество пыли, потому что она уже давно не притрагивалась к ней. Келум и Спенсер познакомились два года назад. Они оба родились в Софии, но как только Келум начал разъезжать по городам и странам, устраивая концерты, он практически больше не появлялся дома. Но именно тогда он решил вернуться назад хотя бы на неделю. Он очень скучал по дому, но не сильно желал туда возвращаться. У него вечно были проблемы с семьей. И это не его подростковые психи, не жалкий плод воображения. Отец его вечно разъезжал по командировкам и почти не видел своего сына, а затем и вовсе ушел из семьи. А мать… Конечно же она его любила, но никаким образом не показывала этого. В то время как он изо всех сил старался помочь ей по дому, пытался поднять остатки от своей семьи, она не делала ничего. Она спала до полудня, затем вставала и просто куда-то уходила. Возвращалась за полночь, ела и опять ложилась спать. Келум так и не узнал, куда она уходит, но, в конце концов, он просто устал и перестал думать об этом. «Это ее жизнь» - повторял он каждый раз. Так вот, именно в то время, когда он вернулся, состоялся первый концерт Спенсер в одном из маленьких кафе. Тогда он в первый раз увидел ее. Он просто где-то нашел флаер и решил туда заглянуть. Так глупо. В тот вечер они не познакомились. Их знакомство состоялось прямо у него дома, когда она заблудилась в городе и постучалась именно в его дверь, попросив телефон, чтобы позвонить. И это опять же глупо, потому что с кем еще могло такое случиться? В такие моменты действительно веришь в потусторонние силы. Но карьера Спенсер так и не состоялась, потому что в один прекрасный момент она перестала петь. Без каких-либо серьезных причин. Она потеряла интерес к этой цели. В то время она лишь только решала, чего хочет, а попробовать петь было в ее списке. У нее красивый голос, но она не находила его достаточно хорошим, как считали остальные. Так что на том концерте все окончилось. Гитара все еще беспомощно валяется на ее полу. После того, как она бросила петь, некоторое время на ней играл Кел, когда приходил. Но затем его просто перестали пускать в этот дом. Гитара стала ненужной, никто больше не использовал ее, и пыль медленно слой за слоем скапливалась на ней. Спенсер достала мобильный телефон из кармана. Она набрала номер своей подруги. Единственной с самого детства. - Слушаю, - раздалось в динамике. - Привет. - О-о-о, Спенси! Ты мне давно не звонила! Где ты пропадала? - Гиз, я тебе не звонила, – она быстро провела указательным пальцем по воздуху, пытаясь сосчитать – пять дней назад, это не такой уж большой срок. - Вот именно, что целых пять дней! А должна звонить каждый. Я не звоню сама лишь потому, что боюсь отвлечь тебя от чего-нибудь важного, точнее… - она подозрительно хитро понизила голос, – от кого-то. - Нет, я не слышала сейчас этого, - посмеялась Спенсер. Гизела – сирота. Приют был для нее домом с самых пеленок, поэтому она не помнит своих родителей и ничего не знает о них кроме того, что они бросили ее. Но она никогда даже не думала о том, чтобы их найти. «Зачем?» - спрашивала она – «Если когда-то давно они меня бросили, не думаю, что я сейчас им нужна». Именно детский дом воспитал в девушке сильный, пробивной характер. В семь лет она начала заниматься хоккеем. Когда маленькая смуглая девочка с длинными кудрявыми угольно-черными волосами вошла в холодный хоккейный зал, многие посмеялись. В конце концов, она попала в женскую команду по хоккею, где все уже были старшее как минимум на два-три года. Но она не отставала от девчонок по команде. Со временем она начала показывать самые лучшие результаты, потом стала капитаном. Она действительно имела могучий характер и никогда никому не давала в обиду свою хрупкую подружку Спенсер. Спенсер младше Гизелы на год и слабее раз в двадцать. Но своей слабости она никогда не признавала. Познакомились они в подготовительной школе. Гизела была на год выше, а Спенсер тогда только поступила. Но они все равно познакомились на одной из продленок, после чего туго сдружились. Их дружба длится до сих пор, но год назад Гизела, став совершеннолетней, уехала в Австралию и живет теперь со своим парнем Керманом. Он довольно перспективный начинающий режиссер. На самом деле он просто одержим этим делом. - Вообще-то, я думаю, это мой предсмертный звонок тебе, - продолжила Спенсер, - Думаю, завтра - послезавтра появится мой отец и с корнем вырвет мне голову, после чего зажарит ее на ужин. - Что ты сделала? - Если хладнокровно и по-честному рассуждать, то я всего лишь пошла погулять, но, вышло так, что я не вернулась домой на ночь, - пытаясь не сгущать краски, ответила она. - Я так понимаю, ты ночью была с… - на другом конце трубки появились звуки удушения от смеха, Гизела изо всех сил пыталась не закричать. - Да. - О Господи, наша девочка взрослеет! – все же выкрикнула она. Спенсер покраснела и прилегла на кровать. Ее взгляд застыл на белоснежном потолке. Она неловко начала накручивать прядь все еще пахнущих парком волос на палец, пытаясь осознать, какой огромный шаг она совершила. - Раз ты молчишь, все теперь предельно ясно, - уже спокойнее сказала Гизела, - Я так рада за вас, честно, но теперь тебе действительно крышка. - Вот именно поэтому я и волнуюсь. - Они знаю, где ты была? - Да. - Тогда мне надо собираться, чтобы успеть прилететь к похоронам Келума, потому что, если он заметит его зад хоть в километре от тебя, расчленение неизбежно. - Ты не подняла мне настроения. Сердце Спенсер начало тревожно биться, вспоминая, каким жестоким бывает ее отец в гневе. Таким жестким его сделала служба. Он – военный. И поэтому он воспитывал свою дочь слишком строго. Возможно, гораздо строже, чем нужно было. Ей было легче запираться в комнате на время его приезда и вести себя тихо, чтобы не слишком привлекать внимание. - Гиз, - тихо прошептала Спенсер, - Я боюсь… Я правда боюсь, - она начала легонько всхлипывать, с ее правого глаза вниз по виску сорвалась слеза. - Тихо, не плачь, - сказала она, - Я могу прилететь, хочешь? - Хочу, но не при таких обстоятельствах, - ответ был еле слышен, - Ты не обязана всю жизнь меня защищать. За окном послышался хруст веток. Сердце Спенсер застыло. Она прислушалась к шуму: кажется, возле ее балкона кто-то шебуршится. - Я просто очень люблю тебя, только и всего, - сказала Гизела в трубке. - Боже, у меня за окном что-то происходит. - В смысле? Спенсер заглянула на балкон и обнаружила перелезающего с ветки на бортик ее балкона Келума. - Фух, Гиз, я перезвоню, - Спенсер сбросила звонок и, подбежав к нему, помогла ему аккуратно встать на пол. - Привет, - он довольно улыбнулся, совсем как маленький мальчишка, - Я соскучился. - Часа даже не прошло, - улыбнулась Спенсер и слегка ударила его кулаком в грудь, - Еще раз так сделаешь, я ампутирую твои чертовы ноги, чтобы больше не волноваться за твое здоровье. У тебя ведь еще нога до конца не зажила, а ты уже по деревьям как макака лазишь. - Вообще-то, мои ноги и я себя прекрасно чувствуют. Келум, как и Гизела, имел черные, как ночь, но короткие, часто стоящие хохолком волосы. Помимо того, в отличие от подруги, он не имел смуглого загара и был непривычно бледным для болгарского мальчика. Все потому, что он переехал из Англии лишь пять лет назад и так и не успел слиться со здешним народом. На самом деле, Спенсер и сама была не очень-то загорелой, но все же смуглее него. В сравнении с Келумом Спенсер чувствовала себя совсем малюсенькой, поскольку он был ростом 189 сантиметров, а она лишь 163. Кроме того, естественно, он был гораздо крупнее ее. Но вообще-то это нормально. - Тебе не стоило приходить, если тебя заметят… Он подхватил ее на руки. - Мне плевать. Спенсер одномоментно покраснела и шепотом «закричала»: - Опусти меня на ноги!! – она начала колотить его по плечам. - Нет, - засмеялся он. - Нога! Она не зажила! - О, Боже мой, ладно, - он поставил ее на ноги. Совсем недавно, буквально два месяца назад, по ноге Келума проехалась легковая машина. Это произошло случайно, но парню повезло, что его не сбили. И он каждый раз лгал, будто бы его нога не болит, хотя на самом деле очень часто огненная боль растекалась от больной стопы по всей ноге. Но он считал это неважным. - Я думаю, ты должен не появляться рядом с нашим домом ближайшее время, - Спенсер опустила взгляд, - Мой папа скоро вернется, он все знает. Келум подошел к ней вплотную, не оставляя между ними расстояния: - Одну я тебя точно не оставлю, мне пора научится отвечать за свои поступки.