Проклятый старый дом

Смеркается. Я возвращаюсь домой через старый парк. Еще несколько минут, и я буду сидеть на диване перед экраном телевизора, смотреть ужастики и пить горячий чай. Да именно так. А пока меня насквозь пронизывает ледяной октябрьский ветер, я поправляю шарф, чтобы закрыть лицо от смеси сухих листьев и земли. Захожу всю дальше в парк, вокруг меня одни деревья, и не видно жилых зданий, но так я быстрее доберусь до дома и наконец-то согреюсь. Не понимаю, почему друзья так отговаривали меня идти этой дорогой. Я бывал в этом месте всего лишь пару раз и прекрасно знал, что потеряться здесь почти невозможно, если не сворачивать с главной тропинки. Но на мой вопрос, почему же мне не стоит там идти, я получал лишь какое-то невразумительное мычание. Пока иду, замечаю одну интересную особенность – по пути мне еще никто не встретился, хотя обычно по этому парку гуляют влюбленные парочки, кормящие наглых голубей бабушки и семьи с детьми. Сейчас же здесь не было никого, и тишину разрушали только звук моих шагов и завывание ветра. Так, и куда это меня занесло? Я останавливаюсь, в очередной раз поправляю почти слетевший с меня шарф и осматриваюсь. Это место мне не знакомо. Наверное, блуждая в своих мыслях, я случайно свернул с дороги и потерялся. Хотя, о чем это я? Как можно потеряться среди трех деревьев? Усмехаюсь и пытаюсь найти дорогу, по которой пришел. Кажется, это она... а может и нет. Совсем стемнело, не разобрать. Ладно, так или иначе, куда-нибудь да выйду. Я нахожу какую-то заросшую тропинку и, решив, что она приведет меня к выходу из парка, иду по ней. Деревья становятся реже. Впереди себя вижу большой двухэтажный дом, но, кажется, я еще не вышел к жилым кварталам. Подхожу ближе, понимаю, что здание заброшено. Окна и двери заколочены, сквозь доски видна темнота, царящая внутри. Мне становится немного жутко. Запускаю руку в карман и вытаскиваю телефон. Включаю фонарик. Со страхами нужно бороться, так ведь? К тому же, мне очень даже интересно, что находиться в заколоченном доме. Я поднимаюсь по гнилым ступеням к двери. Когда-то ее украшали витражи из цветного стекла, а сейчас - лишь густая черная пустота и осколки. Без труда отодвигаю одну из досок, которыми была заколочена дверь, запускаю руку с фонариком в образовавшееся пространство и, затаив дыхание, заглядываю внутрь дома. Вижу диван и кофейный столик, за ними стоит шкаф. Похоже, дом заколотили и даже не взяли мебель. Судя по ее внешнему виду, этому дому около двухсот лет, а может еще и больше. Слой пыли на столе только подтверждает мои догадки. Свет моего фонаря падает на висящий на стене портрет. На нем изображен старик в старом костюме. Его глаза заволокла дымка. Видимо, при жизни он был слеп. Краем уха слышу еле слышный шепот. Прислушиваюсь, пытаясь разобрать слова. -... Свет... Мне больно видеть белый свет... Мне лучше в полной темноте... Мясо, чувствую его запах... Я очень много-много лет мечтаю только о еде... Я в шоке – не могу ни пошевелиться, ни заорать. Лишь стою и слушаю голос. По дому раздаются шаги, скрипит пол на втором этаже. - Мне слишком тесно взаперти... – шепчет голос, приближаясь, - и я мечтаю об одном – скорей свободу обрести... Вижу, как в свете фонаря появляется тень старика. Мне чудится, что я вижу его лицо. Эти слепые глаза, приоткрытый рот с редкими желтыми зубами... И тут нервы не выдерживают. Я ору на всю округу, отскакиваю от двери и несусь в гущу деревьев. Куда угодно, лишь бы подальше от этого проклятого старого дома! И почему я не послушал друзей! Сам не замечаю, как оказываюсь на дороге. Останавливаюсь, оборачиваюсь и смеюсь. Вот же, дурак, пошел посмотреть, что в доме находится. Ну что, насмотрелся? Думаю, да, на всю жизнь впечатление останется. Собираюсь идти к своему дому – его даже стало видно из-за редких деревьев – но тут понимаю, что все это время рядом со мной стояла бабушка и наблюдала за тем, как я смеюсь и безумно смотрю в сторону заколоченного здания. Точно решила, что я чудик из местного дурдома. Я уже приготовился услышать от нее что-то вроде: «Вот, наркоман! Обкурился, ходит по лесу и смеется! Сталина на тебя нет!». Но бабушка выдала нечто совершенно невероятное, заставив меня снова не по-детски испугаться: - Сынок, ты тот дом уже, что ли, повидать успел? Совсем сдурел, ночью в это проклятое место сунулся. Так и с ума сойти недолго! - Вы что-то знаете о нем? – удивляюсь я, пытаясь успокоиться. – Кто этот старик? - Конечно, знаю. А ты что, не местный? Местные сюда даже днем не ходят, боятся. Раньше в этом доме жил старик, слепой и жутко злой. Жил-жил, да и помер. О нем не вспоминали уже пару веков, с той холодной зимы. Родни у него не было, поэтому хоронить его пришлось бы соседям, но они не стали этого делать и просто заколотили дом. С тех пор это дух и бродит по опустевшим комнатам. Ни один человек в своем уме даже близко не подойдет к дому. Бабушка крестится, и мы с ней идем туда, где есть люди и свет фонарей. Она садится на автобус и уезжает. А я иду домой, включаю телек и пью чай. Хватит с меня ужасов – итак, кажется, обзавелся седой прядью волос.