Другой мир

Когда идёшь по месту, некогда бывшему таким родным тебе, неволей вспоминаешь время, которое там прошло. Весь этот город словно кишит воспоминаниями из моего детства. Однако образы приходится восстанавливать силой. Город словно пытается напомнить мне об этих моментах, словно вкладывает все силы. У него получается плохо. Он жалок в своих шрамах. Я жил здесь, в этом некогда огромном мегаполисе, до моих 5-ти лет. Далее, мы переехали с родителями в скромное небольшой городишко. У отца там фирма была. Теперь мне 19 лет. Я вернулся в свой родной город. Он изменён до неузнаваемости. Как и вся страна. Как, скорее всего, и весь мир. Шаг за шагом я медленно плетусь вперёд по огромной эстакаде. Я помню, раньше здесь было очень много машин. Из окна своего первого дома я видел эту развилку. Никогда особо не интересовался автомобилями, однако наблюдать за их почти живым потоком было завораживающе. Не скажу, что я не скучаю по этим временам, однако их уже никогда не вернуть. Дождь бьёт меня по лицу, редкие порывы ветра гонят воду из огромных луж вниз, на землю. Через борты и проломы в полотне эстакады. Вода стекает серыми струями вниз, смывая пыль, создавая грязные лужи. Когда так идёшь и смотришь на пейзаж, кажется, что все цвета, кроме серого, в мире просто перестали существовать. Как и люди. Всё время пока я иду, мне не встретилось ни одной живой души. Может, это и к лучшему. Люди сейчас абсолютно другие. Не могу, впрочем, сказать, что я сам не изменился. Сложно остаться прежним, когда весь мир вокруг тебя переворачивается с ног на голову. Возможно странно, но такое окружение действует успокаивающе. Даже мой нелёгкий рюкзак кажется немного легче. Всего лишь два звука нарушают идиллию дождя и ветра. Ритмичные щелчки индивидуального дозиметра и звяканье банок, соударяющихся с винтовкой, доносящееся из моего рюкзака каждый мой шаг. Сложно сказать, куда я направляюсь. Когда я решил вернуться в родной город, не смотря на сложившуюся ситуацию, я не имел чёткой цели. Возможно, я хотел вернуться в свою прежнюю квартиру, однако ещё часа пол назад я заметил, что от высотки, где жили мы с родителями, осталось разве что две гнутых хребтовых балки. Странно, это не вызывает особо никакой грусти. Однако желания думать об этом тоже никакого. Бесцельно шагая вперёд, я дошёл до съезда с эстакады. Пора спускаться на землю. Шаг за шагом я начал спускаться по осыпающемуся съезду. Забавно – раньше он выдерживал сотни тон автомобилей, проезжающих каждую минуту, а теперь грозится обратиться в пыль от 80-ти килограммового меня. Решив не рисковать, я перебрасываю ноги через борт и прыгаю вниз. Высота около 3-х метров, так что приземление относительно мягкое. Мои лодыжки явно не сказали мне спасибо, но мне всё равно. Вряд ли я смогу прожить намного дольше, чем я уже это сделал. 11 лет. Подумать только. 11 лет в мире, где единственные новости по, тогда ещё рабочему, радио были об изменении радиационной обстановки от смертельно-опасной до опасной – и обратно. К счастью, за последних два-три года, фон резко понизился до приемлемых значений. Не то что бы он вернулся в норму, но уже можно жить на поверхности (прилично укорачивая себе век, но это всяко лучше, чем в подвале дома, как выживал я). Маска-противогаз и баллон с дыхательным йодированным воздухом, тем не менее, всегда подвешены на поясе, на случай особой опасности. Продавец (хотя барыга будет уместнее) сказал, что воздуха в баллоне на час дыхания. Потребовал тогда 5 патронов 5.56х45. Я быстро согласился, к моей винтовке они всё равно не подходят. Что-то я задумался о прошлом. Мой быстрый шаг привёл меня к местной полуразрушенной школе. Я слышал о практике создания публичных тайников. Вроде небольшого сундучка, где лежат полезные вещи. Негласное правило – что-то взял, что-то взамен положи. Я не уверен, кто его соблюдал, но быть может повезёт. Я слышал их обычно ставят в общественных зданиях, вроде как-раз школ или кинотеатров. Порывшись за спиной, я достал свой «Тип 64». Лёгкий щелчок предохранителя и я готов выдвигаться. У меня есть целый магазин патронов. В случае чего, это хватит что бы отбиться. Ещё и останется. Решив, что входить через главные ворота – глупо, я пошёл обходить школу, в поисках бреши в заборе. Учитывая общее состояние города – это оказалось не сложно. Войдя на территорию, я осмотрелся. Ничего подозрительного. Это место, должно быть, давно заброшено. Кто в здравом уме останется здесь? Запрыгнув в здание через разбитое окно я лишь убедился в его безжизненности. Пошёл по первому этажу. Заглядывая в каждую комнату в поисках чего-то полезного, но находя лишь обгорелые парты, побитые стены, со следами пуль в них, и разбитые доски. Должно быть, всё, что могли вынести – уже вынесли. Далее, по обветшалой лестнице я поднялся на второй этаж. Исписанные стены, с разводами крови. Не знаю почему, но это место меня угнетает. Словно, я чувствую некогда кипевшую здесь жизнь. Не по себе. Нужно отсюда выбираться. Но раз уж я зашёл, может найду что-то полезное. Внезапно, мой взгляд приковывает к себе одна дверь – единственная закрытая из всех, виденных мною в этом здании. Может быть, ничего необычного, но всё же подозрительно. Я сбавляю темп. Пытаясь вести себя как кошка, я шаг за шагом, приближаюсь. Оружие на изготовку, приклад плотно к плечу, вперёд смотрю через мушку. Осторожно, стараясь создавать как можно меньше шума, подхожу вплотную. Спина к стене, мой ботинок аккуратно отодвигает дверь. Внезапно, я остолбенел. -- Ханако? Это ты? – донеслось из комнаты. Тихий, нежный женский голос. Настолько тихий, что моя первая мысль – показалось. Я почти поверил в это, если бы не этот же голос, уже громче и более встревожено: -- Кто здесь? Адреналин ударил мне в голову, я влетаю в комнату, прижимая палец плотно к спусковому крючку. Предо мной предстаёт такая картина: высокая девушка, со светлыми волосами сидит, повернувшись к окну, держа в руках металлическую кружку. Что меня удивило больше всего – так это то, что она даже не повернулась в мою сторону. -- Так ты не Ханако? – тихо проговорила она, -- Чего же ты хочешь, тогда? Честно, я был очень удивлён. Эта ситуация застала меня врасплох. -- Нет. Я определённо не Ханако, кто бы она ни была. Услышав мой голос, девушка поставила кружку на стол, сама начала поворачиваться ко мне. Её глаза закрыты. Удивительно красивая девушка. Мне в голову начала лезть сумасшедшая идея, однако я быстро её отогнал. Так не поступают. По крайней мере, я не могу позволить себе так поступить. Волну моих размышлений и эмоций прерывает металлический лязг со стороны двери. Я немного опустил свою бдительность, оказавшись во всей этой ситуации, однако моё сознание опять холодно, я вскидываю винтовку, резко разворачиваюсь, готовясь дать очередь в кого-угодно в двери. Однако, развернувшись, мой пыл опять угас. Ещё одна девушка, на сей раз с наставленным на меня пистолетом. Должен оговориться – «наставленный на меня» -- слишком грубое представление. В её трясущихся руках, мушка пистолета лишь иногда проходила через мой силуэт. -- Ч-что тебе надо!? Бери всё, что нужно и уходи! – нервно-истерически прокричала девушка. Вот сейчас я заметил, что с ней что-то не так. Тыльная сторона правой кисти была иссечена шрамами, как и правая сторона её лица. -- УХОДИ! – истерично зверский крик с её стороны, смешанный с плачем. Она сжала глаза, и, такое впечатление, что сжалась сама, с усилием нажала на курок. Два громких хлопка отдались по закрытому помещению. У меня в ушах зазвенело, однако это весь урон, который я получил. Обе пули влетели в и без того изувеченную стену, отколов от неё ещё пару кусочков. Девушка с пистолетом обессилено рухнула на колени. Честно говоря, будь это не я, а кто-то ещё, они обе уже, скорее всего, были бы мертвы. Поняв, что никакой опасности от них не исходит, я щёлкнул предохранителем, и сунул винтовку себе в портфель. -- Ну и что это было? – сказал я. Мой голос звучал несколько странно. -- Кто ты, ч-чёрт возьми такой? Что тебе от н-нас нужно!? – послышалось от девушки около двери. Выговаривать эти слова ей было трудно, подавляя истерический плач. -- Знаешь, я в общем-то, искал чем бы поживится. А тут ты со своим пистолетом. Благо хоть стрелять не умеешь абсолютно. – видимо, этот комментарий её задел, поскольку плач возобновился с новой силой. Мне почему-то стало жалко этих двоих. Как с таким складом ума они сумели выжить – я не представляю. Нужно как-то разрулить ситуацию, -- Ну же, девочки, я не собираюсь никого убивать. -- Поверить не очень трудно, -- послышалось со стороны окна, -- хотел бы убить, уже давно убил бы. Что, в таком случае, тебе от нас надо? -- Что у вас с припасами? -- Н-ничего н-не осталось. Всё забрали такие как ты. Всё. – молвил всхлипывающий голос из-под двери. Да, тяжко им, чёрт возьми, пришлось. Глубокий вздох вырвался из моей груди. -- Тогда держите, -- я подошёл к столу, скинул свой рюкзак на пол, порывшись, достал банку тушёнки и аккуратно завёрнутые мною же в непромокаемый пакет макароны. -- Что это? – своим тихим голосом, спросила девушка, сидящая за столом. Только сейчас до меня дошло. Её красивые голубые глаза никогда не смотрят куда-либо в определённое место. Да и их некоторая затуманенность лишь подтверждает мои подозрения. -- Ты слепа? Лишь кивок с её стороны. -- Тяжело наверное, в таком мире так жить. Только покачала головой: -- Я привыкла. Чувство жалости во мне только разрасталось. Тем временем, девушка, сидевшая на полу, подошла к столу. -- Лилли, это тушёнка и, видимо, макароны. -- Мило с твоей стороны, молодой человек. Еле заметная улыбка появилась на её губах. -- Лилли!? – вскрикнула темноволосая девушка со шрамами. -- Успокойся. Я думаю, нам стоит представиться. Меня зовут Сато Лилли, мою подругу – Икезава Ханако. Немного ошарашенный таким поворотом событий, я решил что мне тоже стоит последовать их примеру. -- Накай. Накай Хисао. -- Приятно. – Сказала Лилли. Ханако лишь кивнула, отводя глаза. С такого расстояния её шрамы кажутся ещё более страшными. Судя по всему, она заметила мой интерес в ней, и поправила волосы, почти полностью закрыв правую половину лица. Дождь на улице лишь усиливался со временем. Привычно для начала осени. Хотя бы нет адской жары. Капли воды, падающей с неба, бьют по клеёнке, заменяющей выбитое окно. Атмосфера, здесь угнетающая, конечно. -- Забавно получается, -- послышался тихий голос Лилли, -- ты пришёл сюда, что бы пополнить запасы, а сам лишился своих же, по собственной воле. -- Не то что бы меня это сильно беспокоило. Я думаю, в таком большом городе найти что либо не будет стоить большого труда. -- Ах если бы мы могли сказать так же. Я хотел спросить что же она имеет ввиду, но, видимо это как-то связано с прежней жизнью. В это время не принято вспоминать кто чем занимался до События. Табу, так сказать. Я достал из рюкзака клеёнчатую подстилку с наполнителем из стекловаты, расстелив её по полу. -- Не против, если я присяду? Синхронное покачивание головой, видимо, было согласием этих двоих. Я увалил свою, порядком измотанную тушу на самодельную подстилку-покрывало-одеяло. Я чувствую тяжесть в веках. За сегодняшний день я прошёл не мало, перед этим ещё несколько дней передвигаясь на велосипеде, который мне пришлось оставить у въезда в город – слишком разрушенная местность. Легче пешком передвигаться. Мои глаза покрывались пеленой, однако я сопротивлялся сну. Всё же они могут представлять опасность для меня, если я засну. В конце-концов, я поднялся: -- Девочки, ужинать будете? -- С-сиди, я сама приготовлю. – тонким голосом проговорила Ханако. Удивлённый такой реакцией, я не стал противится. Всё же девушки в готовке явно лучше. Огонь, разведённый прямо на полу комнаты, быстро вскипячивает котелок с водой. Туда же аккуратно отправляется полпачки макарон, принесённых мною. Через несколько минут макароны готовы, тушёнка подогрета. Ханако бережно расставляет металлические миски по столу, на что Лилли мягко улыбается и кивает в её сторону. Несмотря на скромную внешность обеих, они набрасываются на еду, как волки на зайца. Видимо, с едой у них действительно плохо было. Стук вилок прерывает голос Лилли. -- Накай... -- Можно Хисао, -- прерываю её я. -- Ээ, Хисао... Ты давно в этом городе? -- Не то что бы. Я здесь вырос. – я рассказываю двум девушкам свою историю. -- Вот оно как... – задумчиво протягивает Лилли. Ханако же всё время сидела молча. Светловолосая девушка продолжает, -- ты можешь остаться на ночь, если хочешь. Если бы ты задумывал что-то плохое, я бы почувствовала. -- Лилли! – подпрыгнула Ханако. Её выражение лица было очень взволнованным, практически потрясённым. -- Не беспокойся, всё будет хорошо. -- Спасибо вам. Думаю, уйди я сейчас по темноте – было бы опасно пытаться найти укрытие. Лилли лишь согласно кивнула. Лицо Ханако выражает недоверие по поводу происходящего. -- Ханако... Если я тебя напрягаю – я спокойно могу уйти, -- говорю я, пытаясь сделать как можно более добродушную улыбку. -- Н-нет. П-просто я... Я-я... Мне нужно отойти! – Ханако выпрыгнула из-за стола и выбежала из комнаты. Лилли лишь огорчённо вздохнула. -- Думаю, это из-за, -- она хотела что-то сказать, но, видимо, решила остановить себя, -- Она всегда была такая. Скоро вернётся. -- Надеюсь. Всё же, безопаснее всегда держаться рядом. -- Ты прав, вздохнула Лилли. Вытерев и убрав тарелки Лилли села на кровать в то время как я лёг на свой импровизированный спальный мешок. В воздухе чувствуется напряжённость. Не то что бы я особо беспокоился об этой девушке, но это немного пугает. Лилли же кусает губы. Я решаюсь прервать неловкую тишину: -- Может мне стоит пойти поискать её? -- Она знает эту местность очень хорошо. Едва она сможет потеряться, -- Лилли пытается себя успокоить более чем меня. Я решаюсь высказать свою мысль по этому поводу: -- Тем более пугающе это выглядит. Прошло уже около сорока минут с её ухода. Даже если она решила прогуляться, это неправильно, заставлять тебя так нервничать. -- Х-хисао?... -- Я пошёл. Вещи оставлю. С этими словами я встал с полу, отстегнул противогаз и баллон с пояса, вытянул из рюкзака винтовку, лязгнул предохранителем. -- Это действительно необходимо? – едва слышно спросила девушка, лежащая на кровати. Я не стал отвечать. Думаю, она и сама прекрасно знает ответ. Тут мой взгляд приковывает лежащий на полу пистолет. Ханако так и не сообразила его поднять. Я сначала подумал над тем, что бы дать его Лилли, но учитывая, что она слепая – вряд ли это ей особо поможет. Проверил магазин – патронов нет. Тем хуже. У меня подходящих тоже нет. Вспомнив об одной важной вещи, я из портфеля достал ещё и фонарь. Самодельной скобой привинтил его к своей «Тип 64». «Я пошёл» -- сорвалось с моих губ и я быстрым шагом вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. Прежде всего, я подумал, что она может быть в школе. Включив фонарь и стараясь не светить им в окна я быстро пробежался по всем помещениям, благо школа была небольшая. Потратил на это я не более 15-ти минут. Выйдя на улицу через то же окно, что я и вошёл, фонарь был потушен. Теперь я имел крайне небольшое представление о том, где найти Ханако. Школа с 3-х сторон была окружена небольшими жилыми квартальчиками, а со стороны главного входа проходила широкая автодорога. Ночью вид этого города был ещё более уныл. Несмотря на то, что дождь почти прошёл, мелкая изморозь противно клевала лицо. Капюшон, однако, я одевать не решился – ухудшает обзор. Пораскинув мозгами, я решил, если не хочу ими пораскинуть в буквальном смысле – на дорогу пока не выходить. Она хорошо просматривается с окружающих зданий. Решил пойти по часовой стрелке. Передвигаясь на полуприсяди я рассекаю фонарным лучом густую ночную тьму. Часа пол тщательных поисков не дали никакого результата. Осталась опасная затея – выйти на дорогу. «А нужно ли это? – подумал я про себя. – в конце-концов ещё 3 часа назад эта девушка хотела меня пристрелить.» Какое-то странно чувство овладевало моим нутром, подсказывая, что всё таки нужно. Собравшись с мыслями я потушил фонарь и пошёл в сторону дороги. Голова начала заполнятся различными, не самыми приятными мыслями. Прогнал их прочь. Я вышел на дорогу. На первый взгляд всё спокойно. Но, сконцентрировав своё зрение, я понял, что лишь на первый взгляд. Тёмная фигура лежала на земле в 200 метрах далее. Определённо человек. Ханако ли – определить с такого расстояния в кромешной тьме практически невозможно. Пройдя своим медленным темпом где-то 50 метров я уже был точно уверен, что это девушка. Более того – длинные тёмные волосы, короткая джинсовая куртка. Слишком много совпадений. Правда, я вылавливаю ещё деталь: под фигурой особенно тёмное пятно. Определённо не тень. Адреналин ударил мне в голову. Худшие мысли начали забивать сознание. Забыв про осторожность, я подпрыгнул и побежал. Ещё не хватало только на весь квартал закричать. Благо, я подавил это желание ещё на его подходе. Оставшиеся метры я одолел быстрее минуты. Это Ханако. Точно она. И лужа крови под ней. Уже давно никогда не испытывал такого страха перед мёртвыми людьми. Хотя нет! Она не мертва. Едва заметные ритмичные подъёмы её грудной клетки давали надежду. Её правая рука окровавлена. Я взял её на руки и, наплевав на всякую осторожность, побежал в школу. А зря. Поплатился за это я моментально. Хлопок слева, резкая боль в ноге. Мы падаем. Боль. Опять эта боль. Я не могу сейчас потакать ей. Я поднимаюсь. Благо из-за Ханако на руках я не вижу свою ногу. Каждый мой шаг отдаётся резкой болью. Чувствую, что в глазах темнеет. Нельзя. Не сейчас. Уже же было. Ты сможешь, Хисао! Сможешь. Мои обрывки мыслей, попытки самоободрения в смеси с болью довели меня до школы. Иных выстрелов не последовало. Видимо, кто-то решил не тратить на меня патроны. И так откинусь. Ещё второй этаж. Необходимо подняться. Шаг за шагом, с Ханако в моих руках. Я смогу. Смогу. Секунды тянуться так долго. Невозможно. Эта боль. Тупеет. Нет, не боль тупеет. Тупеют все мои чувства. Наконец поднявшись, я открываю дверь. -- Лилли! Кровать! – пытаюсь я прокричать. Выходит еле слышный хрип. Однако, она меня слышит, видимо. Она спрыгивает с кровати, и быстро её поправляет. -- Кинь... Мою... Простилкуу! – опять хриплю я. Лилли, будучи слепой, путается, однако, с некоторым трудом набрасывает её на кровать. Обессилено, я падаю вместе с Ханако на кровать. Не закрывай глаза, Хисао. Не теряй связь с настоящим. Я заставляю себя встать. Быстрый взгляд на Лилли. Её лицо выражает смесь ужаса и растерянности. Быстро открываю свой рюкзак, достаю спирт, бинты и маленький пинцет. Достав фонарь из винтовки, я зажимаю его зубами. Сейчас мне всё равно на сколько он грязный. Свечу на плечо Ханако, её куртка и рубашка порваны и уже затвердели от крови, которая начала застывать. Не придумав ничего лучше, я срываю её куртку, за ней отправляется её футболка. «Х-Хисао?» послышалось сзади. Я слишком занят что бы ответить. Да и фонарь в зубах. Просто не обращаю внимания. Сейчас, когда она почти без одежды, я вижу что больше половины её тела покрыто ужасными ожогами. Когда же это случилось. Так, не время сейчас. Она без сознания. Обезболивающие не нужно. Вата, смоченная спиртом проходит по месту попадания. По ощущению её кожа здесь как дешёвый кожзам. Ужасно. Отчистив от крови её предплечье, я вижу, что ранение не так серьёзно. – несколько осколков асфальта. Достаточно глубоко, тем не менее. Вытащив один за другим, всего 5, и убедившись, что больше нет, я складываю ошмётки. Кроваво-мясной паззл. Хорошо, что ни она, ни Лилли этого не видят. Было бы слишком большим шоком для них. Кое-как сложив этот головоломку, я заматываю бинт. Моментально становится красным. Это плохо. Своими полунемыми руками достаю шприц из портфеля, туда уже набран антибиотик. Укол. Всё... С Ханако разобрались. Силы покидают меня. А мне ещё с собой надо что-то сделать. Глаза закрываются, не слушают меня. Вырываю фонарь из собственных зубов, свечу себе в глаза. Так, вроде немного проснулся. Закатываю штанину. Картина меня радует. Если так вообще можно сказать. Пуля прошла по касательной, лишь вырвав немного мяска. Перекись водорода льётся по моим мускулам внутри. Адское жжение. Что бы не кричать, кусаю фонарь. Такое впечатление, будто я сейчас его перекушу пополам. Бинты один за другим ложатся на ногу. Розовеют. Нормально. Ещё укол, уже себе. Уже не могу бороться со сном. Всё закончил, это радует. Рухнув на пол, пытаюсь сказать, как можно громче. Получается сиплый шёпот. -- Лилли... Я н-не уверен... что она... доживёт до утра... Я... вроде в норме... Глаза мои закрылись. Нет сил. Ужасно. Опять это чувство. Отстой. Полный. Лилли что-то взволновано кричит. Не слышу, моё сознание улетает куда-то. Боль слабеет.