Red Rain

Там, где никто не видит, чуть-чуть за линией горизонта, есть одна маленькая страна - страна грустных детишек. Я знаю, что ты пришел именно оттуда, потому что я видел эти белые глубокие полосы на твоем запястье, в то время как на твоем лице была улыбка, а это верный способ распознать любого жителя этой страны. У вас свой, не очень понятный мне кодекс: вы все время стараетесь быть самыми смешными, самыми интересными, самыми умными, самыми красивыми, самыми уверенными, ведь пока все видят вас лишь как самых замечательных людей на планете, никто не видит ваших полос. Они у вас везде: на запястьях, как у тебя, на бедрах, плечах, животе, и, несмотря на то, что вы все усеяны этими полосками, вы почему-то их прячете, стыдливо натягивая рукав пиджака, как только он задерется. Но, как бы вы не боялись своих полос, вы все равно постоянно делаете новые, ведь как только вы перестанете, вас выгонят из страны. Я сразу понял, что ты оттуда, и я сразу понял, что тебе там не нравится. Твои глаза переставали мерцать своим звездным светом, когда ты отворачивался, твоя улыбка пряталась во рту, когда ты оставался один, а твои руки начинали дрожать, когда ты случайно касался собственных запястий. Я так хотел помочь тебе! Но ты, казалось, не верил, что это возможно. Я застал тебя однажды. Капли крови медленно падали на ковер, но в этом не было ничего красивого, как и ужасного, просто красная вода, льющаяся из твоей руки. На твоем лице было написано омерзение, когда ты смотрел на эту воду, но ты все равно продолжал разрезать кожу, наблюдая, как два края, как молния, расходятся в разные стороны. - Эм, Блейн? - мой голос почти хрипел, но в этой ужасающей тишине он был подобен грому. - Курт? Курт, что ты здесь делаешь? - ты прикрыл запястье ладонью, - это не то, что ты думаешь! - Не бойся, я никому не скажу, - вы, жители этой маленькой страны, не любите, когда туристы узнают о ваших традициях, - давай я помогу тебе с этим, у меня в сумке есть салфетки. Мы почти не были знакомы до этого случая. Конечно, я знал, кто ты такой, потому что тяжело было не знать, кто такой Блейн Андерсон - звезда школы, режиссер драм кружка и круглый отличник, но ты понятия не имел, кто такой Курт Хаммел. Да и с чего бы? Несмотря на все приталенные пиджаки со стразами и те шляпы, которые я иногда себе позволяю, я умудряюсь оставаться самым непопулярным парнем в школе на протяжении двух лет. Иногда я даже завидую этим недотепам из хорового кружка - их, конечно, никто не любит и постоянно закидывают едой, но хотя бы замечают. - Тебе было противно? На следующий день ты подошел ко мне в школе и предложил сходить прогуляться в парке после занятий. Еще никогда багряные кленовые листья не напоминали мне о тебе так сильно. - Не очень. Хотя у тебя было лицо, будто тебя сейчас вырвет. - Мне неприятно это делать. Противно. Знаешь, некоторые говорят, что им нравится смотреть, как кровь стекает у них по руке? - я отрицательно покачал головой, - так вот, некоторые так говорят. Но не я, нет. Я ненавижу вид своей крови, этих шрамов, этого…всего! Мы помолчали. Была уже довольно поздняя осень, и солнце садилось рано, так что к этому моменту озеро напротив нашей скамейки уже было бледно-розовым и немного блестело, будто на него брызнули цветным лаком. - Ты, наверное, хочешь спросить, почему я это делаю? Я снова покачал головой. Я и так знал, почему ты это делаешь, мальчик из страны грустных детишек. Вы все делали это по одной причине - вам было не грустно. Не так, как нам, жителям этих земель, бывает грустно, а нестерпимо, непередаваемо грустно, так грустно, что кажется, будто не можешь дышать, и чувствуешь это жжение в легких, постоянно, повсюду, но ничего не можешь с ним сделать. - Нет, не очень. Мне больше интересно, как я могу помочь тебе это исправить? Через месяц я уже знаю, что ты любишь капучино с карамелью (или с миндалем, но это только когда на улице снег), предпочитаешь кошек собакам и видел все шесть эпизодов («Не частей, Курт, а эпизодов! Да, это важно!») около ста раз. Через месяц ты уже знаешь, что мода - важнейшая часть моей жизни, что моя мама умерла, когда меня было восемь и что огуречные маски полезны для кожи. Я хотел бы сказать, что помог тебе и у тебя не появилось новых полос на коже, но это пока только в будущем. Я хотел бы сказать, что мы теперь лучшие друзья или даже встречаемся, но это вряд ли произойдет когда-нибудь. Я хотел бы сказать, что это из-за тебя, но мы оба знаем, что это не так. Я. Это я отверг тебя. Ты подошел ко мне где-то через четыре недели (через тридцать пять дней, хотя я не считаю) после нашего знакомства и сказал, что я тебе нравлюсь. - Это так неожиданно, Блейн, я даже не знаю… Я никогда не думал о тебе в этом, эм, смысле. Прости. Твой взгляд потух, как это часто случалось раньше, но ты все равно улыбнулся - Ничего, все в порядке. - Но мы ведь все еще будем друзьями? - Конечно. Но все, конечно же, изменилось. Ты все реже подходил ко мне в коридоре, больше не звонил мне, когда собирался «сделать это», как ты называл свое самоуничтожение и уже не присылал смешные картинки в фейсбуке. А я, как по закону подлости, вдруг начал замечать, какие красивые у тебя глаза и как невероятно они блестят, когда ты улыбаешься. Все почти вернулось на свои места, будто я никогда и не заходил в ту кладовку и не видел ту кровь, стекающую с твоего запястья. Будто мы и не были знакомы. Но еще один, более ужасный случай, все изменил. Ты попал в больницу. Конечно, как я мог не догадаться! Люди твоей страны постоянно попадают в больницы. Доктор сказал, что ты истекал кровью, когда твой брат нашел тебя, и тебе не хватило около десяти минут, чтобы умереть. Представляю, как ты был зол на своего брата! Когда я зашел в палату, мне показалось, что я ослеп, настолько все было стерильно белое. Белые стены, белая кровать, белая природа за окном. И ты. Изнуренный, ты выглядел гораздо меньше, чем обычно, казалось, будто ты трехлетний малыш, забравшийся к маме в кровать, потому что он боится монстров под кроватью. Монстров, расцарапавших малышу все руку, лежащую на одеяле и замотанную в бинты. И кто же сможет догадаться, что этот малыш и есть эти чудовищные монстры? Твой брат выглядел еще хуже чем ты, если это вообще было возможно. Казалось, что он не спал минимум неделю, хотя тебя привезли сегодня утром. - Я… Курт, я и не знал… Ты знал? Что я за старший брат, если не знал, что Блейни так плохо? Доктор сказал, что у него есть и старые шрамы. А я и не знал… Купер рыдал у меня на плече около часа, прежде чем заснул. Я в жизни не чувствовал себя беспомощней. Хотя нет, лишь однажды. Когда ты, через несколько часов, проснулся. - Что произошло? - твой голос был жутко хриплый, а глаза слипались, - Курт? Купер? Где я? - Ты в больнице. Но это ничего, тебе помогут. Засыпай. - Ты можешь обнять меня? Я выпутался из объятий сонного Купера, подошел к тебе и аккуратно лег рядом, стараясь не задеть. Я обнял тебя одной рукой и убрал несколько кудряшек со лба. - А теперь поспи, тебе надо отдыхать. Я никуда не уйду. - Расскажи что-нибудь, хочу заснуть под твой голос. Я усмехнулся и поцеловал тебя в лоб. Я почему-то вспомнил, как ты говорил, что тебе всегда хотелось, чтобы твой парень целовал тебя в лоб. - Ладно, так и быть. Есть одна страна, там, где никто не видит…