Идиллия? Вероятно.

      Приходилось ли вам когда-нибудь терять человека, видя как он срывается вниз с поезда, а через семьдесят с лишним лет, обнаружить, что этот человек жив. Пусть от прежней его личности ничего и не осталось. Не осталось того взгляда и чувства юмора, шарма, которым он привлекал к себе представителей противоположного пола, не осталось ничего. От Баки, как видит Стив, осталась лишь модифицированная рукой из железа оболочка. - Баки? – взгляд темноволосой девушки впивается в блондинку так, будто старается просверлить в ней дыру. – Я твой друг, опомнись. - Ты моё задание. – бесстрастно. Словно подобные разговоры характерны для каждого человека. Но Барнс явно это не заботит, она прибыла сюда выполнить своё задание, а не молоть языком всякую чушь. Да и выслушивать её она тоже, как видимо, совершенно не горела желанием.       Роджерс с сожалением смотрит на подругу прошлого, которое преследует её с тех пор, как она проснулась. Постоянные разговоры о Капитане Америка, эта выставка, где каждый божий день пересказывают её историю, стремление учёных найти состав той сыворотки и прочее. А сейчас к этому прочему ещё присоединилась и Баки, которая явно ничего не помнит. Не помнит их первую встречу, не помнит через что она прошла, когда попала в руки Гидры и не помнит того, что с ней делали на базе до заморозки. Не помнит ничего. Но знает одно: она киллер, она получила задание и ей необходимо его выполнить.       Почему-то на этом моменте Стив просыпается и хаотично шарит рукой по кровати. Но сразу же успокаивается как только хватается за холодное стальное плечо. Облегчённо вздохнув, она прикрывает глаза и смотрит на циферблат небольших электронных часов, на которых с точностью до секунды указано, что сейчас пять часов сорок три минуты и пятьдесят секунд утра.       Почти шесть и Роджерс стоит уже вставать, чтобы привести себя в порядок и отправиться на утреннюю пробежку, а потом вернуться и обнаружить, что потрёпанная после сна Барнс сидит на кухне скорчившись над кружкой чая. Мимоходом поправить ей волосы, клюнуть в щёку и отправиться в душ.       Когда Стив возвращается из ванной, то видит, что темноволосая уже закончила с чаем и решила-таки привести себя в более или менее приличный вид. Волосы (как будто и не расчёсанные) были заплетены в небрежную косу и нацепила на себя мужскую борцовку чёрного цвета, из под которой виднелась светлая кожа груди. Довольно соблазнительное зрелище. Вот и Стив явно не железная, поскольку прижимается к всё ещё сонной Баки со спины, заводит собственные руки под её и скользит ладонями под борцовку. Со стороны Барнс доносится тихий выдох сквозь зубы и её голова откидывается на плечо блондинки, когда та обхватывает грудь.       Баки, казалось бы, должна была уже привыкнуть к подобному, так как это иной раз повторялось, но нет, она остаётся всё такой же чувствительной к подобного рода вещам. И это ещё больше заводит Роджерс, уже бесстыдно стягивающей с любовницы верхнюю одежду и влажно целуя в оголённый участок на шее. Она уже досконально изучила карту тела Баки, поэтому с лёгкостью находит эрогенные зоны, до которых может дотянуться.       Стив Роджерс отлично знает, что если провести по запястью Баки, то у той по коже пойдёт крупная дрожь. А если по соединению плоти с металлом, то сдавленный стон и шумное сглатывание. Именно поэтому Стив и проводит по линии слияния указательным пальцем, наслаждаясь произведённым эффектом и целуя Барнс под подбородком, чувствуя горячее дыхание на своей щеке цепкие пальцы здоровой руки на своём бедре – Баки знает, что если стиснет протезом плоть Роджерс, то это может повлечь за собой последствия. Однако она совершенно не жалеет в порыве страсти простыни, которые потом Капитан Америка смеясь выбрасывает. Просто это уже мало похоже на простынь, это больше напоминает тряпку разорванную на несколько частей, которую ещё дали поиграть тигру.       Барнс уже сама накрывает ладонь блондинки и крепче сжимает собственную грудь, провоцирующее потираясь обнажёнными бёдрами о пах Роджерс. Шумный выдох становится усладой для ушей. - Баки, так не терпится? – Стив улыбается, стараясь упорно скрыть лёгкий румянец, а темноволосая девушка лишь тихо хмыкает, утягивая любовницу на кровать.       Привычные горячие поцелуи под грудью, сдавленные стоны сквозь плотно сжатые губы и подрагивающее тело в руках Роджерс. И ей это нравится. Нравится как Барнс обхватывает её пояс ногами. Но особое удовольствие наступает тогда, когда крепкие лодыжки скрещиваются у неё за головой. Вот и сейчас Баки ловко обхватывает ногами пояс Стив, порывисто целует и откидывается назад, словно требуя большего. И Роджерс даёт ей это большее. Целует в шею, обводит языком крепкую грудь, плоский живот и кусает за бедро, одновременно проталкивая два пальца в её горячее нутро. Стив чувствует как плотно стенки обхватывают её пальцы и как шумно выдыхает Барнс, стараясь не выгнуться дугой от накатившего наслаждения. Но сдерживается и лишь слегка дёргает бёдрами вверх. Роджерс понимает это по своему, поскольку помогает Баки сесть на её колени и, уткнувшись лицом в её грудь, начинает приподнимать её, отчётливо слыша, как она уже не сдерживает стоны и рвёт простынь.       Баки хватает ненадолго, поскольку уже через пару минут она как будто группируется и сжимается, плотно сдавливая коленями бока Стив, а после кончает, прогибаясь в позвоночнике, издавая громкий стон и замолкая. - А ты? – наконец за всё утро слышится прерывистый голос Барнс, выпускающей из плотно сжатого кулака протеза куски ткани. - А я уже, - Стив смущённо улыбается, но не говорит, что спустила в трусы от одного вида Баки, плавно двигающейся на её пальцах с шумными вздохами.       Стив помогает Баки одеться и собрать остатки простыни, а потом с влажным поцелуем отпускает в душ. Вероятно, именно это и называется идиллией.