Eins, zwei, drei

Wir zählen! Eins, zwei, drei! Wer kommt herein? Vier, fünf, sechs! Das ist eine Hexe! Sieben, acht, neun, zehn! Sie muβ leider gehen! Elf, zwölf! Sie muβ zu Gast zum Wolf! Eins - Мы считаем! Раз, два, три! Кто идёт? Четыре, пять, шесть! Это ведьма! Семь, восемь, девять, десять! Она должна идти! Одиннадцать, двенадцать! В гости к волку! – Мальчик лет десяти убрал от лица ладошки и завертел головой, осматриваясь. В парке было пусто, лишь сидевшие на одной из скамеек няни что-то вязали тихо переговариваясь. Пожилые женщины были поглощены своим занятием и на играющих детей внимания, казалось, совсем не обращали. Приметив большой куст, Юрген побежал к нему, весело шлёпая по талым лужам, но ни за кустом, ни под соседней скамейкой, ни за старым дубом подруги не оказалось. - Рахиль, выходи! – растерянный мальчик замер на тропинке, не зная где ещё искать. - Не нашёл! Не нашёл! – радостный детский смех раздался откуда-то сверху. Ловко карабкаясь по раскидистым веткам, с дуба спрыгнула перепачканная корой черноволосая девочка – ровесница своего друга. - Так нечестно! Нельзя на деревьях прятаться! – Юрген обиженно надул губы. - Больше не буду, – девочка примирительно улыбнулась – давай ещё раз сыграем? Ты водишь. - Почему опять я? – ребёнок перестал дуться, но всё ещё обиженно смотрел на подругу. - Но ведь ты меня ещё ни разу не нашёл. Догоняй! – девочка, смеясь, побежала по аллее. Zwei Июль выдался жарким, но в тени старого дуба царила приятная прохлада. Два подростка лет четырнадцати сидели на траве под деревом. Черноволосая девушка что-то рисовала карандашом в толстом блокноте, парень задумчиво жевал стебель травы. - Рахиль, я не хочу, чтобы ты уезжала, – выкинув стебелёк, парень положил руку на плечо подруге. - Я тоже не хочу, Юрген, но папа говорит, что сейчас так надо, – девушка говорила тихо, опустив голову и понурившись. - Но зачем? - Я не знаю. Папа уже продал свою лавку, он говорит, что в Варшаве они с маминым братом начнут всё сначала, – девушка почти плакала. - Не плачь! – Юрген обнял её за плечи. – Я скоро закончу школу и обязательно к тебе приеду! А пока мы ведь будем переписываться? Правда? - Да, – Рахиль вытерла слёзы улыбнулась. - Смотри, это я сам для тебя вырезал! – парень достал из кармана маленькое деревянное сердечко, – На память! - Какой ты смешной! – девушка рассмеялась и поцеловала Юргена в щёку, от чего юноша смутился и глупо заулыбался, что ещё больше развеселило Рахиль. - А помнишь, как в детстве мы играли здесь в прятки, – чувствуя себя крайне глупо, Юрген встал, отряхнул брюки и протянул руку подруге, помогая подняться. - Конечно помню. Ты никогда не мог меня найти, а потом обижался и говорил, что больше со мной играть не будешь. - В Варшаве я тебя обязательно найду! Обещаю! Двое подростков, взявшись за руки, медленно побрели по старому парку, прячась от палящего солнца в тени исполинских деревьев. Drei Юрген ненавидел этот город. Ненавидел мощёные брусчаткой улицы, серые дома и таких же серых людей, испуганно жмущихся к стенам. Особенно ненавистна Варшава была Юргену в конце осени, когда ко всему прочему добавлялась промозглая сырость и вязкая грязь. Вот уже второй год пребывал мужчина в этом городе, и возвращение в родной Кёльн оставалось для него несбыточной мечтой. От одной этой мысли мгновенно портилось настроение и порой хотелось застрелиться или с головой уйти в работу, благо последней было много. Очень много. С трудом разлепив слипающиеся глаза, мужчина устало взглянул на часы. Двадцать два часа. Пора заканчивать. Откинувшись на спинку противно скрипнувшего стула, потянулся, привычно осматривая кабинет – маленькую комнатку с белыми, как в лечебнице, стенами. На редкость нелепый кабинет, впрочем, как и само здание. Может, для церковной конторы оно и годилось, но для их организации не подходило определённо. В кабинетах было холодно, а скудного света из маленьких окон не хватало, из-за чего даже днём приходилось держать настольную лампу включенной. Отогнав лишние мысли и желая побыстрее расправиться с делами, Юрген потянулся к последней стопке документов. Бегло прочитал и досадливо поморщился. Как же надоела эта рутина! Очередное донесение председателя юденрата, и опять мелочь. Какая-то еврейка публично жаловалась на голод и плохие условия жизни. Нет, председатель явно что-то замышляет, надо обязательно пригласить его на беседу. А если опять начнёт хитрить, ничего, в подвалах Гестапо все становятся разговорчивыми. Юрген вернулся к бумагам. Рахиль Зархи, двадцать девять лет, потомственная еврейка, не замужем, работает швеёй в одном из швейных цехов. Связей с подпольем не выявлено. А вот и протокол допроса – ненужный бред испуганной женщины. Вздохнув, Юрген потянулся к телефону. - Рудольф, оформляйте документы Зархи. Да, эта та, которую сегодня арестовали. Что? Куда направить? В Треблинку два. Положив трубку, мужчина собрался было убрать документы в стоящий в углу сейф, но его внимание привлёк пакет с изъятыми у задержанной вещами. Застиранный головной платок, потёртая тетрадка с рисунками, расчёска, простенькие серьги и маленькое вырезанное из дерева сердечко. Он аккуратно взял его, повертел в руках, рассматривая и отмечая, что так и не научился хорошо вырезать из дерева. Отложил вещицу и неожиданно для себя улыбнулся. - Я же обещал, что найду тебя в Варшаве.