К черту сопливого Мелло

Ненавижу это. То, что происходит с тобой в последнее время. Ненавижу. То, что было в тебе раньше, то, без чего ты не был Мелло - это все куда-то исчезает, растворяется в глубинах твоей души. Ярость, напряжение, жестокость, то, как ты кричал в бешенстве безумно сексуальным голосом. Мне это, оказывается, нравилось. Заводило, как у тебя сдавали нервы и ты стрелял в неугодного. Твой черный юмор и саркастические ухмылки. Но сейчас ты будто успокоился. Твои улыбки, предназначенные мне, нежные, и в глазах непривычное ласковое выражение. Я пытался доводить тебя, дымил вдвое больше, чем обычно, пока не начинало тошнить, плевал на работу и твои поручения. Но ты все равно оставался спокоен. Я знаю почему. Ты влюбился в меня недавно, и, черт возьми, я тоже. Но эти чувства смягчили тебя, сделали более хрупким и беззащитным. И это бесит меня. Выворачивает, и из глубин моей сущности вырывается что-то черное, яростное и животное, как страсть, которую я испытывал к тебе раньше. Я не так много знаю о гомосексуальных отношениях, но обычно пассивы в голубых парах до невозможности женственные и жалкие нытики, а активы призваны их оберегать и успокаивать. Нет, эта роль определенно не по мне. Я не смогу нести ответственность за тебя, я и не хочу этого. Мне не нужна блондинка в латексе, любящая дождь, шоколад и меня. Меня и потянуло к тебе, потому что надоели глупые и слабые девушки. Но твое худое тело, мягкие пшеничные волосы, которые отрасли чуть ли не до лопаток, тонкие пальцы с черным лаком на ногтях и почти добрые голубые глаза, будто подчеркивают, как ты хрупок и женственен. А я хочу яростно, сильно и грубо вколачивать тебя в матрас, слушая, как ты хрипло стонешь, одновременно покрывая трехэтажным матом. Но нельзя, такое чувство, что ты разобьешься, как хрустальная ваза, и наши странные отношения вместе с тобой. Я даже не целовал тебя ни разу. И это тоже бесит. Хочется орать на тебя, даже ударить как прежде, точно зная, что уже на следующий день ты будешь ржать над моим разбитым носом, и мы пойдем и напьемся вместе. Нельзя. *** Мелло заходит в комнату с кипой бумаг, которые небрежно скидывает на журнальный столик и обворожительно улыбнувшись мне, заваливается на диван. Потягивается, словно дикая кошка и берет первый листок - отчет о расходах-доходах мафии, с усталым лицом начинает проверять. Несмотря на духоту, окна закрыты, и в комнате витает запах табака, настолько резкий, что даже мне противно. Звук на приставке поставлен на полную громкость, вопли, эхо взрывов и треск пулеметных очередей наверняка жутко отвлекают. Он даже не поморщился. А, пропади оно все пропадом. Я откладываю PSP и рывком притягиваю Мелло к себе. Пальцы, наверное, больно стискивают горло, и я впиваюсь в его губы жестким и требовательным поцелуем. В голове бьется одна мысль: "Если он будет нежен, я точно его придушу". Мне казалось, что его губы мягкие и пухлые, а на вкус отдают его любимым шоколадом. Ничего подобного. Сухие и твердые, они скорее горькие и почему-то соленые. Немец неожиданно сильно вжимает меня в спинку дивана и углубляет поцелуй. Широко открывает рот, и его горячий язык грубо сталкивается с моим. Я почти не верю своим ощущениям. Он пытается целовать меня подчиняюще, дикий вихрь, в который сейчас превратились наши языки - это схватка за доминирование. Черт возьми. Я наконец-то чувствую сжигающую страсть, волной накатывает возбуждение. С хриплым вдохом я заталкиваю его язык обратно ему в рот. Мелло, понимая, что я все же сильнее, неохотно подчиняется, сбавляя темп. Я провожу по его нёбу, скольжу по нижнему ряду острых зубов, чувствуя, что легкие начинает покалывать от недостатка кислорода. Невыносимо жарко. Я отстраняюсь, пытаясь восстановить бешеное сердцебиение. Немец сидит у меня на коленях, глубоко и судорожно дыша, с ярко-алыми щеками и таким насмешливым и похотливым взглядом, какого я у него никогда не видел. Впрочем, я сейчас выгляжу не лучше. - И какого черта творилось последние два месяца? Кель не отвечает и задирает мой джемпер, скользит пальцами по прессу, слегка поглаживает соски. Кожаные перчатки приятно холодят распаленную кожу. Я запускаю пальцы в его чуть влажные от пота волосы и подтаскиваю ближе к себе. Немец шипит. - Если выдерешь, сука, я тебе руки переломаю. Вот он, Мелло. И от осознания этого просыпается какой-то яростный восторг. Я прикусываю кожу на его шее, медленно опуская дорожку поцелуев ниже, до ключицы. Горячее, невыносимо приятное возбуждение становится почти болезненным, когда немец выгибается с хриплым рыком, покусывая губы. Мне снова вспоминаются движения дикого животного. Крышу сносит окончательно. *** Один палец входит нормально, встречая лишь небольшое сопротивление тела Мелло. Второй уже приходится проталкивать, стенки ануса упорно сжимаются, Кель рассерженно шипит. Разведя пальцы внутри него, я вытаскиваю их и подставляю к входу сочащийся смазкой член. С разведенными и согнутыми в коленях ногами, слегка приоткрытым ртом и заволоченными мутной пеленой глазами немец выглядит восхитительно. Сильным рывком я вхожу почти до середины, дальше просто не получается. Мелло от неожиданности ахает и до крови прокусывает нижнюю губу. Голос предательски трясется. - Чертов ублюдок, мне же больно! - Я знаю. Но это волнует меня в самой меньшей степени. Признаться, я вообще не думаю сейчас о том, получит ли он удовольствие или нет. Об этом можно будет подумать с толикой сожаления утром, в это мгновение думать и заботиться о чем я не способен. Дав Келю немного времени, я начинаю двигаться, сразу задавая быстрый темп. Он уже более менее расслаблен, и одним движением я задеваю чувствительный участок. Мелло издает непонятный полухрип-полустон. Глаза прикрыты, челюсти стиснуты, светлые волосы прилипли к шее, ногтями он впивается мне в спину, но эта легкая боль лишь раззадоривает еще сильнее. Он прекрасен сейчас. Я наклоняюсь и целую его, покусывая и облизывая его губы, и ускоряю толчки. Еще глубже. Немец тихо стонет и шипит, крепко вцепившись мне в плечи. Надолго ни меня, ни его не хватает. Удовольствие затапливает с головой, почти оглушает. Через пару секунд кончает и Мелло. Я падаю на него, вдавливая в диван, тяжело дыша. Кель недовольно что-то бурчит и спихивает меня, садится, собираясь, очевидно, пойти в душ, и старательно заглушает стон, рвущийся наружу. Наверное, это больно. Смотрит на меня потемневшими от ярости глазами. - Ты - грязное похотливое животное. - Я знаю. С трудом поднявшись, Мелло поднимает разбросанную по всему полу одежду и уходит в ванную, злобно произнеся: - Как я, блядь, люблю тебя. Я усмехаюсь.