***
— Ублюдки! — выплевываю я вслед удаляющейся компании. Пытаюсь подняться, но все тело пронизывает невыносимая боль. Я лежу на горячем асфальте в луже собственной крови. Нащупываю мобильник в кармане, эти уроды его не нашли. На экране красуется огромная трещина. Наверное, разбил, когда падал. Одно радует — телефон работает. — Алло, Брэд, мне нужна помощь. Пожалуйста…***
— Шинизл, ты идиот! Умелые руки моего лучшего друга осторожно обрабатывают свежие раны. — Чего молчишь?! Уже второй раз! Какой черт тебя туда опять потянул?! — кричал Брэд, доставая новый пузырек зеленки. Он переживает за меня. Даже слишком сильно. Брэд всю жизнь трясется надо мной, словно я его сын. Ему восемнадцать, он старше меня всего на три года, но с самого детства заботится обо мне больше, чем родная мать. — Это мое место. Я уже три месяца хожу туда после школы и рисую. Я просто постараюсь не попадаться им на глаза.***
И вот я снова здесь. Прямо перед входом в заброшенное здание на асфальте виднеются пятна моей крови. За пару часов солнце полностью высушило их, превратив в черные разводы. Я не пойду через главный вход. Знаю, они там, на первом этаже. Эта банда пришла сюда недавно, решила, что это хорошее место, чтобы курить дурь и бухать вдали от людских взглядов. Им не нравится, когда кто-то мешает. Я обошел полуразрушенное здание и поднялся на крышу по пожарной лестнице. Время близилось к закату, до темноты мне нужно успеть дорисовать картину. Я расстегнул рюкзак, но вдруг что-то привлекло мое внимание.***
— Кто ты? — спросил я, медленно подходя к парню, стоящему на краю крыши. Он посмотрел на меня и спокойно улыбнулся. — Ты когда-нибудь хотел научиться летать? — мечтательно спросил парень, смотря вниз. — Кто ты? — повторил я и подошел ближе. Что-то мне подсказывало, что он сейчас спрыгнет. — Меня зовут Честер, — сказал он и отошел от края на один шаг. Я облегченно вздохнул и протянул ему руку. — Майк Шинода. — Он ответил на рукопожатие. — Повторю свой вопрос. Ты когда-нибудь хотел научиться летать?***
Он странный. Загадочный, иногда скрытный, мечтательный, но всегда грустный, хоть и улыбается. За этот месяц он узнал обо мне почти все, а я о нем — совсем немного. Честер часто говорит о птицах, о крыльях. Он мечтает научиться летать. Говорит, что тогда станет свободным. Каждый день он подходит к самому краю крыши и раскидывает руки в стороны, смотря на город с высоты пятого этажа. А я стою сзади и молюсь, чтобы он не упал. Честер смеется. Говорит, что мои переживания — глупость. Говорит, что хотел бы умереть именно такой смертью. В полете. Говорит, что тогда бы он стал счастливым. И свободным.***
Мне уже шестнадцать. Я полгода каждый день залезаю на крышу, чтобы увидеться с Честером. Иногда мне кажется, что он вообще не уходит отсюда. Неважно, как рано я приду — Честер придет раньше меня. Пару месяцев назад я узнал, что он пишет стихи. Теперь я приношу на крышу гитару, и мы сочиняем музыку. У Честера бесподобный голос. Но он отказался петь один, поэтому мы поем вместе.***
Не плачь о непройденных дорогах, Не плачь об оставленных путях, Потому что за каждым поворотом — ослепляющий конец. Это худшая боль, которую я знаю.***
Честер стоит на краю крыши. Он поет. Поет так, что от боли в его голосе разрывается сердце, а по всему телу бегут мурашки. Я забираюсь на крышу и подхожу к нему. Не так близко, как обычно, но достаточно для того, чтобы увидеть на щеках Честера слезы. Я протягиваю руку, но она не достает до него. Честер делает шаг вперед. Я чувствую, как остановилось мое сердце.***
Кровь на асфальте. Просто черные пятна на дороге. Никто и не обратил внимания, всем плевать, что на этом месте кому-то было больно. Теперь он свободен.***
— Кто это? — тихо спросил Брэд, кладя руку мне на плечо. Я встал на одно колено перед пыльной могильной плитой и осторожно положил на рыхлую землю две белые розы. — Честер. Мальчик, который умел летать.