Не выходи из комнаты, не совершай ошибку. За дверью бессмысленно все, особенно - возглас счастья. Только в уборную - и сразу же возвращайся.
Голоса и гул с улицы доносятся через открытое окно. Кажется, они прямо тут. Прямо в комнате. Ворвались на чужую территорию. Твое дыхание учащается, стоит подойти поближе. Лёгким резким движением руки отодвигаешь шторы, отворяешь окно и отскакиваешь, словно ударяет током. «Закрой скорее, закрой», — шепчет подсознание. Но ты игнорируешь, всматриваясь в пыль, которая чудесно видна при солнечном свете. Твои глаза щурятся от непривычного яркого освещения. «Зачем это сделала?», — спрашиваешь сама себя, впиваясь ногтями в собственные волосы, будто пытаясь вырвать их с корнем. Но это не увенчается успехом. Ты слаба и безвольна. И вновь бежишь поскорее зашторить, пока лучи не обожгли чувствительную кожу, давно позабывшую о роли солнца в жизни человека. Ты ложишься на свою кровать, уставившись стеклянными глазами в потолок. Что видишь? То, что хочешь видеть. В этом гениальный замысел жизни. Каждый видит в ней то, что желает. Люди — скопление дальтоников, но все они отрицают это. В этом вся суть, иначе было бы скучно, правда? Отрицание добавляет интереса, без него было бы слишком слащаво. Это добавляет красок в твою бесконечную палитру чёрного. Ну же, признай. Смотри в потолок и ощущай запах пыли, исходящий от собственной постели. А может ли человек превратиться в пыль от скуки? Нет, вероятнее всего, нет. В твоей голове всего один вопрос, который повторяется целую вечность: «Сколько можно прожить, не выходя из комнаты?». Просто лежать и смотреть в пустоту. Во мраке. В тишине. В полной изоляции. Только ты и безумие, что стало столь родственным. В ушах звенит. Что это? Голоса или гул? Нет, белый шум. Подобный тому, который можно услышать по телевидению, когда происходят неполадки и изображения нет. Есть лишь звук, но раздражающий. Он несравним ни с чем. Просто слушай. Как можно дольше. Поставь себе цель. Сколько ты так выдержишь? Опусти свои уставшие веки и вдумайся. Тишина умеет шептать. А какой у неё приятный голос! Словно снотворное, проходящее по всем венам сладостным теплом. Заставляющее бежать тысячи мурашек вдоль хребта. Она запрещает тебе говорить, а ты и не стремишься. Ведь в молчании счастье. Разговоры — для тех, кто обделён фантазией. Мечтатели всегда молчат. Они одиноки, пусть и не выбирают этот путь. Он сам настигает их, резко накатывая и запирая в кокон. И потом не выберешься. Нет, никогда не уйдёшь. Ты открываешь глаза и кажется, что потолок приближается к кровати. Он становится все ближе и ближе, но ты не двигаешься, заворожённо наблюдая. Вместо белых обоев там теперь множество жёлтых точек... Звёзд! Это звезды, которые всегда доступны, стоит лишь протянуть руку. Ты протягиваешь, но не можешь достать. Всё-таки он остался на своём месте. Потолок. Есть границы лишь материальным вещам, но нет воображению. Улыбаешься и снова закрываешь глаза. Открываешь. Теперь на тебя падают тысячи белых мелких точек, все летят и оседают на теле. Восхищённо протягиваешь руки холодным хлопьям, которые тут же тают в ладонях. Это зимой слишком рано пошёл снег. Будет холодно и снова заболеешь. Ах да, ты же знаешь, что это всего лишь пыль. Какая разница? Встаёшь с кровати на одних лишь носочках ходишь по полу, словно балерина. Ты выпрямляешь спину и поправляешь волосы. Никто не понял бы твоего танца, ведь в комнате не играет музыка. Но если её не слышат окружающие, это не значит, что её нет. Она звучит внутри тебя, разве этого мало? Ею ты рассказываешь о том, что мучит. Ведь лишь Тишина умеет слушать. Ты показываешь грацию, а слова из песен, звучащие в голове показывают внутреннее уродство. Ты вспоминаешь о том, как слёзы создавали собственную мелодию, стекая на кафель в общественной уборной, когда эти люди вновь тебя оскорбили. Ты знаешь, что лишь зеркала помнят о ссадинах, оставленных в далёком прошлом. Снимки рентгена будут свидетелями того, что тебя избили. Но никто не увидит отображений внутреннего мира. И ты танцуешь, а внутри себя поешь под музыку слёз. И пусть Тишина услышит, ведь она наверняка поймёт. Снимет скальп и увидит все то, что хранишь внутри себя. Но ты веришь в излечение. Наивно и нелепо. Всего одно условие. Чтобы избавиться от боли, нужно пережить её вновь. И вспомнить. А от способности выдержать это испытание зависит выздоровление. Начинай вспоминать. Вот идёшь по коридору. Толпа людей. Шум и гул. Гул голосов. Все они о чем-то говорят. Тебе кажется, что осуждают и угнетёнными взглядами пронзают грудную клетку. Они смотрят на тебя. На самом деле нет, но ты так думаешь. И это самое главное. Вокруг дальтоники, помнишь? Видят лишь то, что хотят видеть. И тем не менее, эти взгляды. Куда они устремлены? Тебе кажется, что прямо вглубь подсознания. Проникают и вытягивают все, о чём не хочешь сказать. Робкая, замкнутая, запредельно зажатая натура. Они все смотрят, но не могут понять. Ты находишь себе место в углу коридора, хотя от людей нет покоя и тут. Вновь лезут, словно гремучие змеи. «Почему ты молчишь?», «Не с кем не общаешься?», «Ты больна?», «Что с тобой?», «Тебе плохо?». Ком в горле не даёт сказать ни слова. Ты беззвучно роняешь слёзы и бежишь по коридору. Ступни скользят по паркету, ты периодически кружишься на одной ноге так, как всегда мечтала сделать, но стеснялась пойти на курсы. А теперь вовсе не страшно. В этой комнате лишь ты и Тишина. Этот танец под музыку твоих слёз. Расставив руки в стороны, делаешь вращение вокруг своей оси. Ещё одно. И ещё. В ушах шумит, словно море приняло в свои объятье и укрывает волнами, а ты бежишь от него, закружившись в танце. Сколько дней ты ничего не ела? Безмолвный вид тощих костей спины, выпуклых скул и выпирающих ключиц подскажет, что давно. Еда грязна ровно настолько, как была грязна ты, когда чужие руки обхватили хрупкие плечи, повалив на грязную землю, чтобы добить ногами. Синяки — твоё украшение. Ты хотела свободы, собственной изоляции, а теперь она принадлежит тебе. Падаешь на пол в упадке сил после вращения. Ты лежишь, уставившись в потолок, на котором воображаемые звезды, миры и даже Доктор вместе с Тардис! Все, чего пожелаешь. Ты не можешь выдержать длительные физические нагрузки, слабость валит на пол, оставив пелену тумана и бабочек перед глазами. Все что было ранее проносится кадрами словно калейдоскоп изображений. Каждый удар, который был получен ранее, снова предстаёт особенно ярко. Все раны оголяются, чтобы напомнить о тех, кто их принёс. Немое лицо не выражает ни физической, ни моральной боли. Ты поклялась самой себе, что больше не произнесёшь ни слова, не выйдешь из душного помещения, не увидишь ни одного лица (даже тех, которые на фото в рамке вместе с тобой). И все это должно закончиться. Наблюдая за разноцветными кругами перед глазами ощущаешь пронзающую боль по всему телу. Сухость во рту и ком в горле мешают вдохнуть, в груди колит так, словно мизерная игла вонзается в сердце с каждой секундой. Таблетки, порезанные вены и прыжки с крыш — ерунда, лёгкие пути — не для тебя. Ты получала удовольствие приближаясь к Смерти шаг за шагом, как к мечте и загадке. Видения стали твоей нормой. Она стала твоей любовью. Девушка с рыжими волосами до плеч, губами тёмно-красного цвета спелой вишни. Её неумолимая улыбка не сулит ничего хорошего. Ее мрачные платья всегда оттеняют глазам, в которых чёрные зрачки заполнили практически все пространство. Всегда приходит и молчит. Постоянно смотрит, но ни слова не говорит, как будто знает условное правило в твоей комнате: молчать, не издавать ни звука, даже музыка тебя теперь ранит. Звук вмещает в себе тысячу острых ножей, готовых впиваться в плоть вновь и вновь. Страх сковывает, лишая движений, пока ты наблюдаешь за девушкой. И вот она снова тут. Появляется из ниоткуда, чтобы исчезнуть в никуда. Подходит медленно и неспеша, улыбаясь такой сладкой улыбкой, что после остаётся привкус горечи. В ушах шумит и мерцающие «бабочки» перед глазами кажутся ёлочными конфетти, ниспадающими лентами на Новый Год.Слабость охватывает тело, словно море незначительные песчинки песка. Каждое движение — хруст, ухмылка — боль, распахнутые глаза видят лишь туман и пронзительный взгляд. Ты вспоминаешь слова матери, брошенные перед поездкой на отдых: «Неделя пройдет незаметно, мы с отцом надеемся, что каникулы и время нашего отдыха ты проведешь продуктивно». — Не страшно умирать? — девушка нарушает тишину, но её тихий голос не приносит боли, а только успокаивает. — Ты всегда была отвратительной дочерью, собеседником и просто человеком. Хочешь кивнуть, хотя движения приносит боль... Почему-то несколько минут назад танцевать было вовсе легко... Но кто сказал, что это было несколько минут назад? Уже почти сутки ты лежишь на полу, пребывая не то во сне, не то в бреду. — Больно не будет. Непривычно. Колко. Тихо. Обесцвечено. Но я всегда буду с тобой. Ты и я. Вместе. Помнишь? И уже ничто не имеет значения. Время изменений прошло. Ты выбрала свой путь. Слабая, навсегда останешься таковой. Безвольная, несмелая — вот синонимы. Твоя жизнь подобна пустой фляжке, что скитается по морю. Морю из чужих интересов, голосов, мечтаний и идеалов. Чужих, не твоих. Тут нет ничего, что принадлежало бы тебе. И ты не желаешь ничего оставить. В твоей голове лишь хаос, калейдоскоп бесполезных воспоминаний. Захлёстывающих, хотя отнюдь не ценных. Нельзя спасти того, кто предпочитает тонуть. Тебя никто и ничто не держит лишь из-за того, что сама не хочешь держаться. Жаль, ты не можешь посмотреть на себя со стороны. Бледная, исхудавшая, неопрятная и потерянная лежишь на полу среди каких-то бумаг, карандашей и хлама. Никогда у тебя не было никого, способного поддержать или влюбить в себя — никакого вдохновения и веры. Пустая комната — пустая ты. И в этом нет романтики, совершенно никакой красоты. О тебе не напишут в книге, ты не оставишь след в истории. Вряд ли кто-то будет вспоминать о тебе зимними вечерами. Твое имя не поместят ни на одну страницу в истории. Никого не будет интересовать твоё состояние при жизни, а причина смерти — тем более. И история закончится, не начавшись. Девушка из воображения больше не улыбается. Даже воображаемые друзья не всегда выполняют все то, чего мы от них ждём. Ты испытываешь презрение к себе, потому читаешь это в глазах образа, придуманного в крайней степени отчаяния. Но она подходит, дотрагивается до холодной руки. Снова улыбается так красиво, как ещё не доводилось видеть. И все это расплывается, превращаясь в точки. — Мы вместе. Навсегда, — слова смешиваются с шумами в ушах, напоминающим морской прибой, когда сидишь на холодном песке и смотришь в сторону заката. В такие моменты можно почувствовать себя невыносимо одиноким, однако, это чувство покинуло тебя. Люди всегда пугали тебя больше всего в мире, но находиться в полном одиночестве казалось ещё страшнее. И все непонимание, что окутывало со всех сторон, заставляло забиться в угол, используя лишь воображение. Оно было твоим богатством, а реальность нищетой. Она отбирала все. И осуждающие взгляды вокруг заставляли бежать. Но некуда. Единственное укромное место лишь в голове. Создать мир, где никто не потревожит. Изолировать себя от другого. Миссия выполнена, однако, ты почему-то проиграла. И мёртвые отнюдь не красивы. Расстройства личности интересуют лишь врачей да зануд. Ты добилась целое ничего. И это достойный конец никчёмной жизни. Часы тикают все с той же скоростью, где-то за окном громко разговаривают люди, у соседей играет музыка, кто-то празднует день рождения. Ты лежишь с закрытыми глазами на полу, а рядом лишь пыль и карандаши с бумагой. Ни единой записки и прощения. Некому сказать «прощай» лишь из-за того, что никого никогда и не было. Родители приедут через пару дней. Удивятся, но будут ли страдать? Да и какое тебе дело? Никому не нужны чужие жалобы, и нытики привлекательны лишь в сериалах. Никто не рискнёт жить с ними на протяжении долгих лет. Мазохизм настолько же редкое явление, как и отсутствие эгоизма.***
С момента продажи квартиры прошёл год. Владельцами стала пара с сыном шестнадцати лет. Он ненавидит штат, в который переехала его семья. И школа лишь ухудшает положение. Парень находит успокоение в музыке, которая постоянно играет в наушниках. И книгах, что так трепетно помещает в рюкзак. А ещё он любит записывать пережитое за целый день в блокнот. « Это ужасно. После переезда моя жизнь напоминает кошмар. Никто не должен узнать, что я переживаю каждый день. И единственная моя мечта — никогда не видеть всех те лица, что окружают меня каждый день. Не слышать их слова. Не делить с ними даже воздуха. Не терпеть больше этой тошноты от пребывания рядом. Не слышать их слов, паршивых фраз. Ненавижу. Презираю. С каждым днем все сильнее. Но я разглядел любовь в этом рассаднике хаоса и грязи. Теперь она согревает меня. Вдохновляет на борьбу за свое место и свободу. И в этом выгода. В этом счастье. Страдать — это чувствовать, а чувства делают живым. Взаимности не будет. Ее нет. Ничего нет, что не изменилось бы с течением времени и обстоятельств. Есть лишь ты сам. И нет никого важнее » . Он записывает это, расположившись на кровати. Отложив блокнот смотрит в потолок. В наушниках наступает пауза после окончания песни. На секунду ему кажется, словно кто-то поёт или плачет.