На дальних берегах

- Я мечтаю теперь разучить русский! – взвыл Мигель, открывая очередной файл, присланный неизвестной воздыхательницей. Некая особа, и португалец подозревал, не достигшая половозрелого возраста, уже неделю бомбила его русскими сопливыми песенками, засоряя стенку на фейсбуке и в комментариях Инстраграма. Жаловаться на романтичную приставалу Мигель неизменно приходил своему другу и соседу по номеру в Конча-Заспе – Максиму Ковалю. Тот жизнерадостно смеялся, заверяя товарища, что внимание и обожание юных фанаток – это не так и плохо. Прозревая, Мигель выключил очередной хит и схватился за голову. - Это невыносимо. - А, по-моему, вполне, - Максим на всякий случай отодвинулся, видя, что Мигель вознамерился его стукнуть. – Выносимо в отношении твоего мозга. - Разве что, - выдохнул Вело и уселся с кровати на пол, оперевшись спиной о матрац. Максим последовал его примеру и придвинулся ближе, чтобы лучше видеть, что там нового выискивает в соцсети друг. - Хорошо, что завтра мы улетаем… - пробормотал Мигель, переходя по ссылке на страницу официального сайта Динамо. – Карюмб… Карабюк – это, вообще, где? Коваль пожал плечами. Ему было абсолютно все равно куда лететь, с кем играть, лишь бы в Динамо и с динамовцами. - Я знаю, что там Чернат играет и что он бывший игрок Динамо, - проявил осведомленность Мигель. Максим с умным видом кивнул, хотя информация была для него новой. – Ты его знаешь? - Нет, он ушел уже, когда меня подписали. - Жаль, - на вопрос в глазах Макса Мигель объяснил: - Было бы отлично знать, что мы летим в цивилизованное место. - Что-то ты раньше не отличался пугливостью… - поддел друга Макс, ненавязчиво закидывая тому руку на плечи. - Да какое-то мутное ощущение… Типо предчувствия. Мигель автоматически сжал висящую на плече ладонь и сплел свои пальцы с пальцами Коваля. Тот чуть улыбнулся. - Максимум, что может произойти – мы проиграем полуфинал ЛЕ. - Карабюкспору?! – возмутился подобному предположению Мигель, тут же разрывая контакт. - Шучу! О, да ты уже выучил их название! - Это уважение к сопернику называется, - назидательный тон получался у португальца очень хорошо, но не так, все же, хорошо, как у Максима. - Ах, простите, мистер Профи. Хотя, ты, конечно, прав. - Смотри, - Мигель сунул мобильный прямо Ковалю под нос и усмехнулся: - Пишут, что высота центра Карабюка – 354 метра. - Нам с тобой точно нужно поехать, это отличный знак! – украинец закивал, реально очень довольный тем, что Мигель стал отмечать сочетание их игровых номеров почти везде, где только можно. - Не знаю. Мне реально как-то… Не по себе. Вело погрузился в невеселые раздумья, не замечая, или делая вид, что не замечает, как Максим положил ладонь ему на ближнее к себе бедро. Успокаивающие поглаживания на деле производили совершенно другой эффект, но Мигель не спешил пугать юного вратаря своей чувствительностью к подобным прикосновениям. - Хочешь, я в Турции не буду от тебя ни на шаг отходить? – вдруг произнес Максим. Предложение звучало средне между обещанием и предложением. Потому Мигель, помолчав с пару секунд, благодарно кивнул и улыбнулся: - Если ты сам не влезешь в какие-то приключения… - Куда я могу влезть? – Максим прищурился, выражая крайнюю важность и собранность. – Я – сама осторожность и неконфликтность! Мигель только поиграл бровями, то ли соглашаясь, то ли прикалываясь. - Короче, будем вместе! – Коваль, шутя, сильнее сжал бедро товарища и притянул его к себе, чуть расставляя Мигелю ноги и заставляя того потерять равновесие. - Уговорил! – смех португальца обезоружил Коваля, а потому, когда Вело оттолкнулся от него, чтобы усидеть на месте, Максим неожиданно перехватил его руку и потянул на себя. - Куда, ну, вот что ты делаешь, неуклюжий?! – стараясь сдержать дрожь, Мигель тут же отпрянул. - Сори, не ожидал, что толкаться будешь, - оправдался Макс. Свои запылавшие щеки он мысленно списывал на жаркую температуру комнаты. Мигель, видимо, тоже, потому что, заметив возникшее напряжение, он тут же поднялся на ноги, отправляясь на поиски пульта от кондиционера. - Проветрить бы, - невпопад заключил он и прошел мимо сидящего на полу украинца, не глядя в его сторону. - Да, надо… - поддержал идею Макс, гадая, перестанет ли сердце выпрыгивать из груди, если дышать медленнее. Похожих ситуаций в последнее время стало неприлично много. Максим отдавал себе отчет, что какая-то его часть постоянно реагирует на малейшее присутствие португальца, что, живя в одной комнате, они общались даже чаще, чем другие партнеры по клубу, но не ограничивались лишь клубной базой, посещая вместе и кафе, и клубы, и игровые центры. И, к слову о дружбе, квартиры друг друга. И, когда приятная легкость общения превратилась в напряжение, разжигающее что-то незнакомое и совсем не прошенное внутри, стоило им остаться наедине на некоторое время и, особенно, находиться в близи, осталось для Максима в тайне. Одно он понимал: если поначалу ему казалось, что заболел он один, а Вело, если заметит, то панически сбежит далеко и навсегда, то теперь… Теперь всё переворачивалось с ног на голову. Постепенно, как в замедленной съемке. Мир сходил с ума, не успевал за изменениями, или это они вдвоем стремительно летели куда-то? Это что-то происходило – и не собиралось останавливаться. Мигель реагировал на смущение Макса, отводил взгляд, когда прямые, еще не готовые к озвучиванию вопросы, повисали между ними. Дурачиться на тренировках, как раньше – как, собственно, все делают (можно же Хачериди душить у всех на глазах Аруну, никто не кричит – фу-фу-фу!), - устраивать шутливые схватки, да что там – даже переодеваться в присутствии другого раз за разом становилось неудобнее. Максу казалось, что он едва ли не специально снимает вратарский свитер как-то демонстративно и эротично, а стоять под соседними душами – вообще верх интимности и соблазнения! Мигель, судя по его избеганию всего выше перечисленного, полностью его поддерживал. Но, несмотря на опасения Коваля, никуда съезжать не собирался и не сокращал количество совместного времяпровождения. Видя, что Мигелю не удается найти пульт, Максим также поднялся и огляделся. Искомый предмет они нашли одновременно. - Вон он! - Вижу, - португалец с видимым облегчением нажал на кнопку и подставил лицо под струю холодного воздуха. - Не заболей, смотри, - тут же прокомментировал Максим, хотя оказаться на месте Мигеля не отказался бы. - Слушаюсь, мамочка… Коваль покачал головой и, забрав с покрывала кровати соседа свой телефон, направился в свою комнату. - Спокойной ночи, - пожелал ему Мигель, не поворачиваясь и даже не шевелясь. - Сладких снов, - ответ был дан так ласково, что оба парня вздрогнули. Макс быстро запер за собой двери, прислоняясь покрывшейся мурашками спиной к прохладному дереву. Черт, ну что же это такое? Почему не вернуть всё, как было? А если идти дальше – то куда? Что делать? Чего хочется на самом деле, о чем страшно даже подумать, не то, что сказать? Мигель часто заморгал, когда глаза запекли от воздушного потока и того, что он, не мигая, засмотрелся на кондиционер. Мысленная, уже сто двадцать девятая клятва самому себе, что он не переступит черты, отзванивала в голове какой-то готический марш. Главное – придумать, как вытерпеть, тогда марш не превратится в похоронный. Коваль ни за что на свете не ответит на его чувства. Не ответит на постыдные фантазии и вытекающие последствия. Коваль – не знает, что поселился в одном номере с геем, не знает – и не должен узнать. Имеющийся опыт в рабочих романах холодил нутро, Мигель гнал из сознания картинки, которые, как на зло, щедро подкидывала любовь к просчету разных вариантов событий. Он признаётся Максу и тот: орет; начинает бояться и сторониться; солидарен, но Мигель не в его вкусе; гомофоб; слишком напуган общественным осуждением; просто заезжает товарищу в челюсть и рассказывает всем, что Мигель его грязно домогался… Черт, да это даже не было самым страшным вариантом. Самым страшным было, если бы парень вдруг ответил на притязания. Мигель избавился от иллюзий много лет назад, геям в большом спорте не место – открытым геям. Да и двум одноклубникам, которых связывают личные отношения, суждено в итоге лишь мучиться. Если одного продадут, к примеру, в Манчестер Юнайтед… Второй будет тупо отбывать номер, пытаясь восполнить расставание и потерю огромной части себя… Пообещает себе больше никогда и ни за что не влюбляться. И влюбится в мальчишку, который так смешно каверкает английский язык, напевая песни Jay-Z, которые играют в авто когда его подвозят домой… Мигель скукожился на покрывале, плюя на необходимость расстелить постель, чтобы нормально выспаться перед отлетом. Им предстояло провести в Турции целых три дня. Для акклиматизации и лучшей готовности к поединку это, может, было и хорошо, но обещание Макса в чужой стране быть вместе всё время рисовало поистине адские условия, чтобы держать гормоны при себе…

***

Перелет прошел спокойно. Из-за сломанного кондиционера и отказа Олега Владимировича («Мы при Союзе поездом иногда ездили – и ничего, выигрывали!») менять самолет и торчать в зале ожидания лишние два часа, игроки истомлено валялись в креслах, держась подальше друг от друга. Так тихо в салоне самолета еще никогда не было… - О, да-а-а, - простонал Мигель, видя манящую синеву бассейна. Едва закинув вещи в отель, все игроки тут же разбрелись по местам отдыха. Мигель и группа украинцев отправились к воде, ведь ничто не могло сейчас освежить их лучше, чем хороший заплыв в прохладном оазисе. Нырнув и проплыв несколько метров, португалец явил над поверхностью свою мокрую голову. - Ты как всегда будешь ждать, пока Ярмола или Серый тебя столкнут? – засмеялся он, обращаясь к замершему у бортика Ковалю. Нет, тот, на самом деле, просто любовался тем, как Мигель плывет. Но лучше уж легенда о страхе быстрого захода в воду. - Резкая смена температуры – опасна для организма, - заумничал он, внутренне улыбаясь. - А занудство, говорят, чума двадцать первого века! – проорал рядом Ярмола и с разбегу прыгнул в бассейн – эффектно, с переворотом и, конечно же, морем брызг, часть которых попала на Максима и подошедшего к нему Безуса. - Макс прав, - присоединился Роман, подставляя турецкому солнцу лицо. - И за что нам такое наказание? – обратился к Мигелю Ярмола, и португалец лишь пожал плечами. Мысленно Мигель ответил на другой не менее риторический вопрос: как ему, двадцатисемилетнему парню, не пялиться и не заострять внимание на одном интересном объекте? Почему вот близость Ярмолы, который не преминул проплыть мимо, притопив и в баловство обняв за шею, особо не торкала? За, украинский вингер был статным и очень привлекательным, но вот не исходило от него того самого, что могло разбудить внутри желание. Ну, ладно, сильное желание, не слепой робот же Вело, в конце концов. Но Коваль, даже находясь на спасительном расстоянии, производил более сильное впечатление. И спасибо температуре воды, позволяющей не распаляться до палева. Максим, в свою очередь, тоже понял, что лучше зайти в воду и плавать, а то напряжение, особенно замешанное на кольнувшей после игривости Ярмолы, ревности, уже необходимо было или скрывать, или сбивать. Что, впрочем, не помешало ему также нырнуть, под водой отыскать Вело и утянуть того под воду. Будто бы шутя, будто бы ради веселья, но тела скользнули друг о друга, словно для оголенных провода, хорошо, что разряд не зацепил остальных, пырнающих в воде… И уже отплывая, показательно смеясь и обещая в ответ подловить Макса и тоже его притопить, Мигель думал, насколько же его ощущения играют с ним в злые игры. Максим провоцировал его, да, сомнений не могло быть. Вон даже Ярмола с бортика, делая очередное сальто, успел заорать, что Коваль присосался к соседу по комнате, как гомик. Ярмола травил (он всех вообще называл периодически гомиками), Максим очаровательно покраснел и сострил в ответ что-то про вечно трущегося около Ярмолы Безуса или Гармаша, но из захвата шею Мигеля не выпустил, протянув подле себя еще пару метров. И Мигель мог поклясться, что украинец потерся об него перед тем, как захохотать и оттолкнуться. Португалец на секунду грустно выдохнул, признавая, что ему больше всего на свете хотелось, чтоб Коваль не дурачился или чтоб вел себя менее совратительно, не понимая, куда могут завести его такие шалости. А Максим ловил эту грусть, гадая, что тормозит португальца, который явно чувствует его сигналы. Мучаясь по одиночке, Мигель и Макс в разное время покинули бассейн и встретились уже лишь на ужине. Вечер протекал размерено. Игроки по очереди или компаниями покидали ресторан, закончив свой ужин. Оставались пара человек из персонала, а потому Мигель и Максим, обсуждая новинку от “Call of duty: Ghost”, в скором времени остались за своим столиком вдвоем. Легкая музыка создавала атмосферу, парни смеялись и подкалывали друг друга, каждый про себя отмечая, что просидел бы так всю ночь… - О, я знаю эту песню, - вдруг улыбнулся Мигель, откладывая телефон. – Одна из немногих, присланных той девицей, которые мне понравились. - Чем? – в полголоса спросил Максим, прищуриваясь и сыто зевая. - Смыслом, - португалец вдруг смутился, думая, что Максим, улучшивший свои познания в английском в общении с ним, легко разберет, о чем песня. Быстро разблокировав мобильный, опорник углубился в какую-то игру. Между уровнями он дополнил: - И мотивом. - Я хочу уйти с тобой, я должен отвести тебя домой… И если мы уйдем вместе, тебе понравится, что я буду делать сверху тебя… Что-то правильное, но неизвестное, а твои глаза говорят… Моя любовь наполнит тебя, ты никогда не успокоишься… - Мигель, засмотревшись на монитор с исчезающими и появляющимися цифрами, не замечал, как напевает. Максиму же казалось, что каждое хриплое от полушепота слово одноклубник адресует лично ему. - Пойдем уже? – предложил он, когда песня сменила новой, ритмичной. - Можно, - легко согласился Мигель и почти сразу поднялся. Незаметно для товарища и неизменного в последнее время соседа по номерам в отелях на выездных матчах (интересно, а руководство специально расселяло так игроков?), Макс прихватил со стола недопитые бокалы с вином. В лифте повисло расслабленное молчание. По крайней мере, оба старались именно так себя и вести. Но у Мигеля не шла из головы песня, а Максим, подумав, за этаж до пункта назначения протянул ему бокал, улыбнувшись: - Моя мама всегда говорила, что оставляя часть ужина, я оставляю красоту. - Я бы сказал, что ты съедал всё под чистую, - принял бокал Мигель. Специально или случайно, но пальцы соприкоснулись, а подтекст заверения повис в набирающем градусы воздухе. Лишь сигнал об открытие дверей разорвал их взгляды. - Приехали, - поспешно пригубив вино, Мигель выскочил из лифта. Максим последовал его примеру, невольно оглядывая стройную среднего роста фигуру. В отсутствии грации португальца было не упрекнуть: плавные покачивания бедрами, кошачьи шаги, заметно напряженные плечи. Максим сделал большой глоток, надеясь, что алкоголь вымоет навязчивое желание обнять парня, опоясать вдоль груди и зарыться носом в стильно выстриженные волосы. - Черт, я забыл свой ключ… - замер перед дверью мечтающий проломиться сквозь, лишь бы быстрее, Мигель, а Максим, засмотревшись, едва не въехал в него на ходу. - Внизу или в номере? - сообразил уточнить он. - Внутри, - кивнул Мигель и неизвестно зачем исправился: - Внутри номера. Максим лишь посмотрел на него, когда обошел и достал свой ключ. Учащенное дыхание, не скрытый освещенным коридором, лихорадочный блеск в глазах, которые португалец тщательно прятал, уткнувшись в свой бокал, но не пригубив напиток. - Раз внутри, то не проблема. Войдешь и возьмешь… - Максим закашлялся в конце своей фразы. Да, каждое произнесенное слово казалось сейчас неприлично двузначным и отдавалось в телах бессовестно приятными импульсами. Игнорировать становилось труднее, но Мигель первым вошел в номер и решительно отправился в душ. - Вело! – окликнул его Макс. - Да? – с мелькнувшей надеждой неизвестно на что отозвался Мигель, поворачивая голову. - Бокал оставь. Хлопнув свободной рукой себя по лбу, португалец сделал в направлении столика несколько шагов, а тем временем с вредным хихиканием Коваль уже заперся в ванной. - Нормальный ты вообще?! – беззлобно застучал в двери Мигель. - Прости, я уже разделся! – раздалось в ответ. Услышав шум воды, португалец медленно отошел к своей кровати, тщетно пытаясь вытолкнуть из вспыхнувших фантазий голого Максима, нежащегося под струями и… Содержимое бокала в мгновение ока опустилось в желудок, а чуть саднящее горло отвлекло от потока развязных образов. Каким же извращенцем нужно быть, о боже! Нельзя, просто запретнее всего запретного в мире. «Черт с ним, с душем, черт с тем, что нас вечно селят в спаренный номер! В следующий раз попрошу другого соседа!» - решил Мигель и уже собрался было ложиться, как двери ванной распахнулись – и оттуда показалась смущенно улыбающаяся голова Коваля. «Не нужен мне другой сосед», - тут же спасовал Мигель. - Брате, я тупица… Кажется, моё полотенце на кровати… Подашь или тебя не смутит мой голый зад? Мигель завис. Если он разрешит парню разгуливать в неглиже, то придется отворачиваться, если не прятать голову в ковровое покрытие. И это будет мего странно и подозрительно. Но и поспешно броситься за полотенцем тоже палевно. Господи, помилуй и прости!.. - Возьми моё! – озарило португальца. – Я им не пользовался ещё! - А-а, - разочаровался Макс и скрылся в помещении. Уткнувшись взглядом в свое отражение, украинец придумывал новую хитрость. Вывести одноклубника из равновесия было трудно, но необходимо. Иначе, как он вообще поймет, рассматривает его Мигель как возможного партнера или нет. Коваль окончательно решился попробовать. Если то, что разъедает его изнутри – потребность в другом мужчине, значит, он это сделает. А с кем кроме проверенного, близкого друга, с кем и в разведку, и, выходит, в постель не страшно. В конце концов, потом всегда можно успокоить Мигелито, сказав, что это просто эксперимент. Тогда европейской закалки товарищ явно легко, ну или с уговорами, согласится попробовать. Ведь Вело не раз говорил, что к геям и бисексуалам относится лояльно. Значит, не откажет в небольшой помощи. Тем более что Максима интересовал пассивный опыт, значит, всё, что придется сделать Мигелю – это представить, что он с девушкой. Ну, своеобразной, зато знакомой и точно здоровой. А если тому понравится, то они смогут периодически это проделывать… Подмигнув себе для решительности, Макс храбро обернулся взятым с полочки полотенцем, влез мокрыми ногами в тапочки и сделал глубокий вдох. Закрыв за собой дверь, парень бросил пытливый взгляд на расстилающего постель соседа. - А помыться? – простодушно спросил он, а Мигель дернулся, испугавшись подкравшегося вратаря, настолько погрузился в свои мысли. - Я решил, что… - оказавшись нос к носу с пышущим влажной свежестью Максом, Мигель сглотнул и забыл, о чем собирался говорить. Взгляд то и дело опускался вдоль тела вместе с каплями воды, а потому, еще раз сглотнув и кашлянув, Вело прошмыгнул в ванную: - Сначала расстелю, а то пока ты разродишься выйти, выспаться можно успеть! Скороговоркой выпаленная шутка рассмешила Макса. Что ж, главное было успеть. - Вело, ты забыл! Повернувшись на оклик, Мигель сто тысяч раз за секунду пожалел, что не проигнорировал зов. Коваль сдернул с себя полотенце и без предупреждения бросил другим, которое перед уходом на ужин специально положил на кровать. Будто бы просто переодеваясь, парень успокоил соседа: - Я его тоже не использовал, просто на постель бросил. Но Мигель его не слышал. Он потупился, мечтая, чтобы фото-память поломалась, чтобы всё, что сейчас упорно горит перед глазами, настолько ярче и впечатлительнее представлений, что хотелось завалить парня сию же секунду и доступно объяснить, почему перед ним лучше не расхаживать в подобном виде!.. - Хорошо, - подобрал он с пола не пойманное полотенце и скрылся за деревянными дверьми, от переизбытка эмоций забыв запереть замок. Максим это, к слову, заметил. А потому, когда вода была выключена, Коваль беззастенчиво ворвался в ванную комнату с зубной щеткой. - Забыл почистить… Упс. Мигель, мокрый и обнаженный, стоял посреди душа. Его многострадальное полотенце висело в метрах полутора-двух. Прикрываться было идиотизмом, ведь одноклубники не раз вместе принимали душ на стадионе. Но сейчас, наедине, вот так близко… Это развозило и без того чуть ослабленный самоконтроль по кафельному полу вместе со следами от мокрых ног. - Ты, я смотрю, тоже съедал всю порцию в детстве… Выразительный взгляд Максима обволакивал, и Мигель пропустил два вздоха. Облизнув губы, он дотянулся до своего полотенца, замотал его вокруг бедер и тоже взялся за щетку. - Положи и мне, плиз, - подставил свою Максим, подходя почти вплотную. Стоически выдерживая нарушение собственных границ, Мигель (которому послышалось «положи меня, плиз») щедро выдавил пасту на щетку друга, а на свою – горошинку. Так, по его мнению, Коваль должен был чистить зубы дольше, чем он. Ополоснув рот, португалец почти вымелся из помещения, едва не уронив единственный гардероб. Выйдя, Коваль с разочарованием воззрился на упорно притворяющегося спящим соседа. Ну, не лезть же к тому прямо под одеяло! Черт! Раздосадованный, парень тоже завалился спать, обещая себе, что с утра точно не выпустит Вело из номера, пока они не поговорят. Проспав, Коваль спрыгнул с кровати, когда Вело уже почти вышел. - Ты куда?! – покачиваясь спросонья, кинулся за парнем Макс. - На завтрак, - Мигель улыбнулся, замечая, что Коваль в одних шортах. Такой милый, когда помятый после сна. - Подожди, я тоже. Уже почти! Секунду! Собравшись за полминуты, Максим раньше Мигеля очутился в коридоре. Завтрак прошел шумно. Кто-то из их одноклубников ночью умудрился связаться с «девочкой», любезно предоставляемой категорией дополнительных услуг отеля, а потому разразился дикий скандал – Блохин, борясь с бессонницей и выйдя на прогулку, застукал парочку на этаже… - Приплыло, откуда не ждали, - насупился Сидорчук, подсаживаясь за стол к Максу, Мигелю и ранее присоединившемуся к ним Драго. - Бывает, - хмыкнул австриец, которому испортить наслаждение пастой под соусом Бешамель никому сейчас было не под силу. Максим тоже уплетал пасту, Мигель ограничился дорадо на пару с овощами и стаканом сока. - Все по комнатам! Чтобы до собрания я вас не видел! – зверствовал тем временем главный тренер. Игроки понуро вздыхали и переглядывались. – Хотите – на стенах рисуйте, хотите в своём вайфае сидите! Завтрак окончен! - Пи***! - уже в лифте кипел Ярмоленко и тут же сдал автора подставы. - Из-за похождений Макара, как дебилы, будем сидеть! Я ему расскажу еще, как он не прав… - Успокойся, - протянул Рома, доставая ключи заранее. – Вот Вело с Максом не гундят, учись. - Гомики… - тут же прошипел Андрей, но кривая усмешка сгладила шутку. - До собрания всего два с лишним часа, - решил разрядить обстановку Максим и покосился на своего соседа. - Аж, а не всего! – вновь заскрипел зубами Ярмола, и на том они простились, разойдясь по своим номерам. - Блохин переборщил! Он нам скоро будет пояса верности в купе с поводками одевать! – не сдержал своего возмущения Максим, будучи уже в комнате. - Толку сейчас обсуждать это? – устал от всеобщего нытья Мигель и вознамерился упасть на кровать, заготовив себе время с новым фильмом Бессона. - А меня бесит! – не сдался Коваль и преградил ему дорогу. - Загул-то на лицо, так что он прав в чем-то. Или что бесит? – понимание, что Коваль совсем не о тренере, вызвало мгновенное напряжение в Мигеле, отразившись в дрогнувшем голосе. - Что ты избегаешь меня! - В смысле? – в запасе была тонна аргументов, что они и так почти сутками вместе, но Мигель интуитивно понимал, к чему клонит друг. - В прямом. Ты уходишь от разговора. Лучше, чем, по словам Владимирыча, от подкатов. - Максим, ты… не хочешь отойти, а то я решу, что ты собрался меня за что-то бить. Шутка была слабовата – скорее из-за затравленного взгляда, чем своего содержания. Они стояли почти вплотную, но Макс был непреклонен: он сжал запястье Мигеля, не давая тому вырваться, и стоял напротив. Пассивно реагирующий сосед его взбесил, а не Блохин – тренеру вратарь сейчас был, как никогда, благодарен. Подобное наказание было своевременным, осталось лишь донести эту мысль до цели. - Я собираюсь не бить, а получить ответ на свой простой вопрос. - Какой? - Ты меня хочешь? Мигеля покрыло мурашками, резкий вдох подкинул грудь слишком явно, чтобы Макс не заметил. Он молчал, сожалея, что с каждой секундой вариант набычиться или шутливо возмутиться тает на глазах. Промедление губительно – кажется, раньше он так ясно этой истины не сознавал. - В каком смысле? – выдавил, наконец, он. - В сексуальном, - Максим следовал своей стратегии. Прямо и без намеков. Намеки португалец успешно сводил к невинным шуткам. Посмотрим, как извернется сейчас. - С чего м-мне тебя… хотеть? – если бы Вело мог отодвинуться, если бы смог отойти хоть на йоту… - Ты мне скажи, - предложил Коваль, но затем, глядя в глаза, повторил вопрос: - Хочешь? Мигель не мог отвести взгляда, защищаясь им и одновременно сдавая себя с потрохами. - Потому что я тебя хочу, - прояснил ситуацию Максим, и теперь уж точно прямее было некуда. Казалось, Мигель или захнычет, или провалится сквозь пол. Отчего-то Макс вдруг испугался: а что если португалец знал о его навязчивой идее переспать, но терпел, не желая потерять друга, а сейчас просто ему… противно на самом деле, но как отшить и не обидеть добродушный парень просто не знал..? - Не нужно, пожалуйста, - проскулил Мигель, проклиная голосовые связки, а заодно и себя, за откровенную слабость. - Почему? – Максим решил идти до конца, а потом уже разбираться – так учил тренер. - Ты не отдаешь себе отчет, - позорно капитулировал Вело, - какие последствия могут быть. Максим, - сделав короткую паузу, он открылся: - я проходил это. Я… не хочу для тебя того же. - С кем? - Какая разница? – да и действительно… - КриРо? – язык перестал слушаться Коваля, решая собственные задачи. А задача была утолить незваную ревность. - Допустим, - Мигель почувствовал, как друг отпустил его руку, но не воспользовался шансом уйти. – Да. И один до него… И ты видишь, как теперь. - Ты его всё еще любишь? И теперь совсем глупо было говорить себе, что всё равно, кто там, оказывается, был у португальца… - Нет. Но забывал я его слишком долго и… непросто, чтобы позволить тоже самое пережить тебе. - Я – не они, и мы – не вы. - Логично, - Мигель, делая шаг назад, честно считал, что разговор окончен. Мигель, но не Макс. - Слушай. Я не прошу тебя ни о чем, чего бы не хотели мы оба. Понимаешь, оба. - Ты не осоз… - Мигель, блин! Мне двадцать один год! Я могу пить, курить, голосовать и, не поверишь, сам трезво решать и понимать, кого хочу и в кого влюбляюсь! И о последствиях, позволь, я буду думать тоже сам! Точнее, раз уж на то пошло, мы вдвоем. Потому что я решил, что ты в этом участвуешь! - Ты решил? – наигранная уверенность парня сняла оковы, сдавившие Мигелю грудь после слова «влюбляться». Нет, не надо, черт… Мальчишка настроил себе воздушных замков, решив, что влюбился. Как это не ново! Зато Вело понял, как можно было убедить Максима в обратном. – Решил, значит? - Да. - Ну, раз решил… Резкий шаг навстречу – и вот уже рука Мигеля опоясала Максима, притягивая вплотную к телу, губы сомкнулись на приоткрытом рте и, не встретив ожидаемого отпора, прихватили нижнюю губу украинца. Тот рвано выдохнул, застыв, словно его облили горячим цементом. Мигель полсекунды подождал, не последует ли попятной, мысленно чертыхнулся и мазнул по губе языком. Первому отходить было бы странно, потому он, ментально умоляя Коваля наконец-то опомниться и убежать, чуть засосал нежную кожу, прикусил, вновь потрогал языком и… забыл, к чему должен был привести показательный урок. Целовать и не думать, правильно это или нет. Лизнуть гладкие зубы, просочиться внутрь рта, сохранившего привкус бешамеля. Зажмуриться и свободной ладонью надавить на затылок, чтобы углубить ласку. Вспомнить, где он и что он, лишь когда углекислый газ настойчиво забился в бронхиолах, просясь наружу… - Макс! – Вело отпрыгнул назад, образуя порыв ветра в небольшой комнате. – Что ты творишь?! Обвинение явно было неуместным, учитывая, что целоваться он полез, по сути, сам, хоть и с благородной целью. Но Коваль не указал на несправедливость, пытаясь перевести дыхание и всё еще офигевая от накрывших ощущений. Нет, теперь он точно не позволит Вело соскочить. Что бы там в прошлом не было у партнера с другими, с Максимом будет иначе. - Если ты рассчитывал, что я испугаюсь, - сориентировался он, – не на того напал. Я сказал тебе, что хочу. Тебя. И я готов. - До конца? Ты понимаешь, что я – мужчина. И что… это другой секс… - Логично, - Максим подошел к нервно подрагивающему другу, использовав его любимый аргумент. – Верни, как было. - Я не остановлюсь, если мы… - Угрожаешь?.. Мягкие улыбки растворились, как только губы соприкоснулись вновь. Мигель с серьезностью ученого, ставившего жизненно важный и смертельно опасный опыт, вглядывался в лицо Максима, ловя малейшее недовольство или страх. Но украинец был расслаблен и доверчив, он со спокойствием тибетсткого монаха, если аллегория уместна, встречал новые маневры и осторожные ласки. - Если ты перестанешь меня рассматривать, тебе будет удобнее показать полный класс. Замечание вызвало у Мигеля короткий смешок – наглый и жутко вредный мальчишка! Медовая ирония его интонаций словно смазывала и восстанавливала все ранее поврежденные частички души Мигеля – той ее части, отвечающей за веру в настоящие чувства и «навсегдавместестоиттолькозахотеть»… - Ты доигрался… Нежная и теперь точно угроза потерялась в новом поцелуе. Опущенные веки, беспокойно дрожащие ресницы, судорожные вдохи и выдохи, переплетенные руки, запутанные в волосах пальцы… Максим первым нетерпеливо потерся о Мигеля, безмолвно требуя продолжения, но португалец, будто в отместку за самоуверенность, лишь сбавил темп. Ладони его массировали вратарю спину, плечи, разминали мышцы. Мигель сильнее, чем в первый раз, прикусил губу Максима и чуть оттянул её, зажав между зубами. Улыбаясь короткому стону, с которым украинец отреагировал, Вело обеими руками обвил его шею и притянул еще ближе к себе. Разница в росте мешала ему полноценно руководить действом, а потому он мягко подтолкнул Максима, подвел его к ближайшему креслу и, когда парень уперся в него, Мигель усадил его на кожаную обивку и уселся сверху. Они целовались без устали, будто нагоняя всё упущенное время. Этого явно было мало, слишком мало для взрослых тел, для сознаний, на одной волне улетающих в только им известном направлении. Максим обнимал Мигеля, удерживая на себе, привлекая ближе, чем смел до этого, толкался тазом вверх, желая раскрыться для Вело, дотянуться до него, показать, что он желает большего, что с ним – и до конца… Но португалец перехватил его руки, когда парень на кураже запустил ладони ему под футболку, собираясь снять её, как только что поступил с его майкой Мигель. Максим протестующее замычал, но тут же протест увенчался довольным полувздохом. Мигель зафиксировал руки Макса над их головами, рисуя ласками влажные следы на его обнаженном торсе. Максим снова выронил короткий стон, не переживая, что его услышат, но боясь перебить наслаждение, выпустить из себя хоть частичку наполняющих эмоций. Мигель, чувствуя, что парень возбуждается в геометрической прогрессии, прикусил ему горло, провел языком до ключиц, перехватил руки в локтях, чтобы спуститься ниже, к широкой груди, тут же вздымающейся навстречу. Максим дернул руками в воздухе, вздрогнул, нащупав какую-то ткань, и вцепился в неё мертвой хваткой, выгибая спину, привставая в кресле, когда Мигель прикусил его сосок и надавил на предплечья, заставляя завести руки дальше за голову. Сдаться, сдаться… Когда с его бедер были стянуты шорты, Максим не запомнил. Его обостренные сенсоры тысячами звездочек мигали перед глазами, оповещая о грозящем перенапряжении. Пылающий мозг выдал картинку огромного блока со взрывающимися датчиками, орущими красными кнопками и сиренами, и удовлетворенно-внимательным садистом посреди всего этого потрясающего хаоса, придумывающего, как пытать жертву дальше. Максим чувствовал, как его чуть сдернули ниже, на самый край сидения. Треск ткани – и пальцы впились в спинку кресла, желая хоть как-то соблюсти равновесие. Мышцы живота сводило, спина затекала, но Максим выместил все желанные страдания в протяжном бесстыдном стоне. Проворный, издевательски меткий язык тронул пупок, играясь, кольнул словно острием знатного турецкого кинжала. - Мигель!.. – Максим звал мучителя, не понимая, где находится, не замечая, что больше не сдерживает стоны и поскуливания. Его накрыло, когда волшебный вездесущий рот вобрал в себя головку и бессовестно втянул воздух. Вязкая и густая, как клубничный шейк в МакДональдсе, сперма; стоны, перешедшие из хнычащих в беззвучные; закатанные, как при самой святой молитве, глаза… Максим не знал себя таким, не знал, что способен вынести сразу столько чувств и не съехать с катушек. Единственный, который удерживал его в реальности – он же уносил прочь в пучину удовольствия… Первым он стал различать выбеленный потолок. Затем ступни почувствовали легкие массирования, которыми Мигель приводил вратаря в чувство. Обездвиживающая нега навалилась на парня, думать или подниматься не хотелось и не моглось. Хотелось услышать притихшего в его ногах Вело. - Ты меня ненавидишь? Высказанный полешепотом вопрос был едва слышен между шумным дыханием. - Нет, - Мигель с опаской улыбнулся, теряясь в догадках, отчего голкипер предположил подобное. - Тогда почему ты меня отговаривал? Ненормальный… Мигель довольно растянул улыбку до порозовевших от неприкрытого восхищения и похвалы ушей. - Это только часть… - Я не выдержу, если остальное также прекрасно… - Можем на этом остановиться. - Фиг тебе. Ты не провоцируй меня, а то я… научусь - и отплачу тебе таким же нечеловеческим издевательством. - Ты выглядишь неповторимо, когда тебе, - Мигель злился на себя за смущение, - хорошо. - Хорошо? – разомлевший Макс полулежал, прикрыв веки. – Это не хорошо. Я… я тебе объясню, как это. Позже. - Злопамятный. - Это да. Я не забуду. - Да ладно… - Вело вдруг услышал в словах Максима упрек и поник: – Ты прости… Это я с непривычки просто… Давно не практиковался, потому сразу не смог… ну… рвотный рефлекс… Максим от неожиданности нашел в себе силы выпрямиться и сесть в кресле ровно. - Ты извиняешься? - Ну… Ты… - Я не говорил, что это было плохо! Мигель, ты… серьезно? - Не знаю, - совершенно смешался португалец. – Прости. Туплю. У меня… Я просто не хочу тебя разочаровать. Несмотря на мой опыт, а я не спорю, он есть… Но… не жди от меня многого в плане отношений. Тут я – профан. - А у нас отношения? Растерянность и заалевшие враз щеки тут же остудили в Максе приступ Петросяна. - Стой, молчи, да, у нас отношения. Просто я хотел как-то официально это… В смысле, с романтикой и все дела… Ты заслуживаешь этого, Вело, - многозначительное подмигивание Мигель встретил серьезным взглядом. Макс поставил себе кол за своевременность травли и убедительно посмотрел в карие глаза: - Я имею мнение – и ты хрен его оспоришь, что ты – совершенство. Самое из всех. Один недостаток… - Какой? - Я тут после оргазма, а ты отсел за три-девять земель. Иди сюда… - Идиот, - фыркнул Мигель, перебираясь с пола обратно на колени к Максу. - Да. Видишь, мы друг друга стоим… Мигель явно успокоился. Его чертов перфекционизм и занебесно зашкаливающие требования к себе и своим умениям иногда раздражали Максима. Но злился он не на Вело, а на себя, ведь всегда умудрялся что-то ляпнуть такое, отчего португалец загонял себя в сомнения и стыд. Конечно, такой поворот стал полной неожиданностью. Во всём. Но, блин, такой кайф был сейчас, так хорошо было, что… почему бы и не отношения? - Ты порвал занавеску, - подначил его тем временем Мигель. - Не я, - Коваль схитрил. – Это ты заставил меня. - Интересно-м-м!.. Целоваться иногда лучше перебранки и красноречия… Чудесным образом они вспомнили о приближающемся командном сборе. Мигель задержался, сославшись на необходимость ополоснуться. В оправдание, он не собирался заходить так далеко, мотивируя себя ограничиться лишь поцелуями и обнимашками, чтобы Коваль подумал, оценил и решил, действительно ли ему по душе подобный досуг с другим мужчиной. Оказалось – очень даже по душе. И то, с каким рвением и страстью вратарь откликался на его прикосновения, снесло Мигелю крышу, подрезало тормоза, не остановившие перед желанием подарить парню новое удовольствие. Тогда он даже не успел задуматься, вспомнят ли губы, как и что делать. Вспомнили, предатели, по наитию отыскивали самые чувственные точки, довели… Некая персональная гордость и не проходящий стыд будоражили Вело, но он понимал, что отступать никто не собирался – да и некуда уже, собственно, было. Угораздило же так попасться. Ляпнуть про отношения! Господи, кто же его надоумил, какая звезда в заднице? Благо, Максим, видимо, был серьезен изначально, иначе рассмеялся бы ему просто в лицо, как это порой бывало… Или это чужая страна так действует? Турция – курортные романы и все дела… Может, по приезду в Украину Максим попросит его всё прекратить и сделать вид, что дурачество было просто так… - Вело, блин! Если мы опоздаем, Блохин вставит нам по пистону в зад! - Я иду! – вздрогнув от неожиданного оклика, Мигель вытер влажное лицо и вышел из ванной. – Ты почему вернулся? – спросил он у улыбающегося Максима, подпиравшего дверной косяк. Вытащив руки из карманов спортивных штанов, Коваль словил Мигеля за воротник тенниски и притянул к себе. - Я и не уходил! Я обещал, что мы везде будем вместе, вот и выполняю. - Ну-у, надеюсь, тебе не в тягость… - коварная улыбка осветила загорелое лицо португальца. А внутри что-то приятно кольнуло, ставя Максу огромный плюс в карму. - Немного. Ниже пояса… - Пошляк, боже, я даже не подозревал! Разбудив в Максиме дремлющие чувства, Мигель пожинал плоды, причем весьма довольный результатом. Оторвавшись друг от друга, парни, наконец, побежали в зал, где был сбор. Собрание прошло удивительно спокойно. Но затишье предвещало бурю. Лишь с помощью Кулебы – тренера по физподготовке – игроки смогли сократить предписанный в профилактических целях главтренером трехкилометровый кросс. Кулеба отпустил их после первого км, напутствовав отсидеться в номерах, а назавтра имитировать крепатуру. - Хочу тебя... - и прежде чем Мигель стал бы распространяться возражениями, Макс практически на руках затащил того в свою постель. - Перед матчем нельзя! - вывернулся с хохотом португалец и сумел стать на ноги. Макс тут же подхватился следом. - Я больше ни о чём не могу думать! - Это спермотоксикоз, - Мигель со знанием усмехнулся и отошел так, чтобы парень не смог до него достать. - Вот и вылечи меня! Словно используя последний аргумент, Коваль схватил планшет и, быстро потыкав пальцами по экрану, отложил гаджет и выжидающе уставился на Мигеля, скрестив на груди руки. Тот час же мобильный португальца блеснул и издал короткую трель, оповещая о новом сообщении. Вело недоверчиво взял телефон и разблокировал его, открывая Инстраграм. Передумав что- то говорить вслух, Мигель с непроницаемым лицом отбросил мобильный, приблизился к Максу и поднял на того невозмутимый взгляд. - "Одержимый"?.. - переспросил он, не касаясь парня, но находясь так близко, что казалось, украл его в объятия. - И давно. - Это я понял уже… Наверное, Мигель выглядел счастливым. И это счастье впервые не хотелось преуменьшать. Максим согласно улыбался, довольный своей раскрывшейся супер интригой в лице фанатки с песенками. Идея прислать последней "Addicted" озарила внезапно, но так правильно. Поцелуи скользяще пересекали все выстроенные границы и тревоги. Мигель раздевал Максима, заменяя каждую снятую вещь своими оплетающими ласками. Он тоже хотел, до одури хотел его, романтичного и смелого, нетерпеливого и ластящегося. Словно созданного для него...