Исповедь сектанта

Я люблю критику. Правда. Признаюсь с точкой в конце, потому что только так «Правда» будет иметь восклицательный оттенок. Правдивый шёпот всегда громче крика. Люблю так, что часть читателей – упустим «добрую половину» из-за штампа, да и понятие добра слишком субъективно, а понятие половины неточно – так вот, часть читателей считает, что я её не терплю, ненавижу, агрессивно реагирую. Выражения могут быть разными, могут переходить и в неумные поучения с невежливостью и называнием на «ты» вроде: «Учись принимать критику», но все они означают одно: читатель думает, что автор не умеет – дословно из поучения. Я – понятие общее. Вот бывает же, говорят «Русская женщина», та, что «коня на скаку остановит и в горящую избу войдёт». Пишут в единственном числе, а имеют в виду всех русских женщин, или, как сейчас модно говорить, типичных. С «я» дело обстоит так же. Дело тут не в желании нарушить правило и написать дневниковую запись про себя любимого, что вы! Фикбук, и не только фикбук, уже и так засорён этим добром. Многочисленные, написанные в единственном числе «я» в глазах некоторых читателей кажутся противниками критики. Да, есть у меня такой грешок, чаще всего вызывающий у оппонента скопление газов в пятой точке: люблю читать «Энциклопедию этикета» и следовать ей. Бывает, люди навечно застревают в этой секте по правильному разложению вилочек и ножичков, по заучиванию никому не нужных и туповатых «Пожалуйста» и «Спасибо», по соблюдению дурацких правил в общественных местах. Мой уровень сектантства не так высок: ложки и вилки, к примеру, лежат как попало, зачем класть их «правильно», если я не из богатого класса вроде Розы из «Титаника», а вкусно и так. Моя проблема – читайте в духе клиента в кабинете психолога – иная. Разобрав сектантское чтиво, я вдруг познал истину, как это и бывает без всяких исключений у того, кто застрял в лапах гуру. Мне вдруг – хотя не вдруг, а путём долгого вдумчивого чтения этикетной лабуды – пришло в голову, что я должен быть вежливым, а также требовать вежливости от других. Пребывание в секте отражается на семье, а моей семьёй был фикбук. Итак, выходит, что я требую соблюдения сектантских правил не только у себя самого, но и у близких по крови людей – фикбуковцев. Но пока одни люди находятся в секте, другие живут настоящей жизнью. Внешний мир, оказывается, очень изменился. Я был крайне удивлён, узнав, что теперь никто никому ничего не обязан. Эта не священная мантра пришлась мне совсем не по вкусу, но факт оставался фактом. Родня, ожидавшая меня после секты, незамедлительно принялась за две вещи: рассказать, как изменился мир, чуть подробней; заняться моим лечением. За время моего отсутствия оказалось, что никто не обязан быть с автором вежливым. Не то, чтобы ножом в тебя пуляют, хотя ощущения, отчасти объяснимые поговоркой «Слово не воробей, вылетит – не поймаешь», схожие. Не то, чтобы головой в унитаз ставят, но, чёрт побери, что же это тогда льётся жидкое, коричневое и на горячий шоколад не сильно похожее? В общем-то, от пряников рано или поздно заболит живот, от кнута для мазохистских ощущений, стимулирующих к литературному оргазму, я не отказывался. Но тут оказалось, что все мои интим-товары – пережиток прошлого. Нет, этим иногда пользуются, но добавился новый метод садизма: лить дерьмо. Товарищи, меня меньше всего волнует, как оно получилось, из какой переваренной пищи, какие полезные витамины в той пище были и – я чувствую вашу тошноту, читатели, и понимаю вас, простите, ради бога – отчего вы решили, что жидкости темноватого цвета как-то способствуют творческому развитию. В моём каменном веке было лишь одно слово на букву «С» - секта. Ну хорошо, два – «сетикет». Очень смешное слово, за которое я выглядел полным бараном в глазах тех, кто не знал или делал вид, будто не знает, что сетикетом называют этикет в интернете. Потом появилось ещё одно слово на «С» - из четырёх букв. Нет, не угадали. Стёб. И ещё одно – сарказм. Когда я упоминал в кругу семьи о сектантской книге, из моей головы немедленно пытались выгнать всё, что сказал великий гуру, объясняя, что вместо вежливости миром правит сарказм. Я попытался объяснить, что сарказм мне неприятен, что… мне пригрозили пальцем, увидев, что я тянусь к «Энциклопедии этикета». Я с радостью вспомнил о том, как люблю объективную критику здравомыслящих, культурных и взрослых по уму (а иногда совпадает, что и по возрасту) людей. И тогда-то и узнал, что не принимаю её. Оказывается, принимать критику – значит, принимать всё вышесказанное: льющееся дерьмо, стёб, сарказм. Я попытался объяснить, чем именно неприятен сарказм, оперировав словами «больно», «обидно», но меня встретили таким диким хохотом, что этим смехом вполне можно было бы разгромить Великую Китайскую стену. Дело в том, что пока я деградировал в секте, люди приспособились к боли, к обиде. Произошла эволюция в душах людей. Конечно, всегда были слабые особи – ну, вроде тех мальчиков-недоспартанцев, сбрасываемых со скалы, если рождались физически не очень. Так, слабые появились и сегодня, я оказался среди них. Всякому диагнозу есть название. Так, я узнал, что я – «фиалка», «нежная фиалка», «ох какие мы нежные!» и прочие синонимы. Диагнозы, надо сказать, порой обширные. Их расписывают врачебным почерком столь подробно, как и повести с льющимся дерьмом. Почему врачебным? Потому что перенеси из интернета на бумагу тот взрыв анального отверстия, да с той же скоростью писанины, - окажется, что даже врач, пишущий пяткой во время кросса, напишет разборчивей. Нельзя требовать вежливости. Никогда! Вежливость – не сто гривен. Даже не сто долларов – а разница между первым и вторым сейчас ой как актуальна. Вежливость не нуждается в расписке и нотариальной доверенности, так какие могут быть требования? В «Федеральном судье» не рассмотрят дело о стёбе и сарказме в комментариях – поэтому можно хамить всем, всегда, абсолютно в любых текстах любого жанра и уровня. Вежливость – это добровольный выбор человека. Извините, не все обязаны быть сектантами. Наступаешь на ногу в троллейбусе – ты не обязан извиняться. Даже виновато смотреть глазками на ту пожилую тётеньку не обязательно. Сама виновата, что на пенсию не купила «Мерседес», что попёрлась на чёртов троллейбус. Не возникала с сумками, вела себя как приличная пассажирка (читай – сектантка)? Так это до поры до времени. Бабки знаешь как хамят! У-у-у… Так что не извиняйся за то, что отдавил ногу. Хоть, как медведь на ушах безголосых певичек, станцуй. Это твой выбор. В фикбуковской семье веди себя точно также: как вздумается. Ты можешь вступить в секту приверженцев этикета, стать фиалочкой. Но подумай – ты выше всего. А какой-нибудь авторишка после перенесённой травмы и полученных слёз станет закалённым. К чёрту вежливость! Вот так и вышло, что я, любивший критику, оказалось, совсем её не люблю. Ни капельки. Изменилась иерархия, изменилось отношение к сетикету (да, я знаю, что это смешное слово, но какое есть), а понятия критики и критиканства пересеклись, как Луна и Солнце во время затмения. После секты я узнал ещё об одном железном аргументе новоиспечённой критики – «Мне не нравится». Это как в песне из «Иронии судьбы», только наоборот. Сие короткое предложение означает, что читатель имеет глубокие познания в области литературы и фанфикшена. «Мне не нравится» можно по желанию дополнять стёбом, грубым сарказмом и прочим дерьмом. Без всяких подробных объяснений. Особенно полезным оказывается отзыв того, кто открыто заявляет, что не разбирается в вопросе. Да, теперь вы имеете полное право критиковать стихотворения, не зная видов рифмы, ритма и их примеров, фантастику и фэнтези, не прочитав хотя бы пару фэнтезийных книг и статей насчёт штампов в этих жанрах. Вы имеете право сказать «Я не разбираюсь, но мне не нравится» - почти дословно, - чтобы вас осыпали лайками. А лайки – валюта ого-го! Не гривна, не рубль, не доллар, нечто ценнее. Повышает чувство собственной важности, а его иначе никак и не купишь. Разве на полках супермаркета найдёшь лайк? Разве продадут вам его за большие гроши странные дяденьки, с осторожностью поглядывающие на ментов? Нет. Для лайков за критические отзывы нужно безвылазно сидеть в интернете и строчить, строчить врачебным почерком саркастическо-стёбные поэмы. Чем больше ты на виду и чем больше унижаешь «фиалочек», тем больше тебе чести да славы. А я… А я люблю критику. Но другую. Как Мастер не любил жёлтых цветов, но любил розы.