Приходи снова меня ловить

Акане всегда смотрела на него. Наблюдала, первое время чисто из профессионального интереса, желая научиться работать не хуже других в отделе. Вместе с тем она невольно запоминала и особенности конкретно этого человека, что впоследствии стало её утешением. Он исчез. Исчез тогда, когда Тсунемори в достаточной мере понимала и признавала тот факт, что её жизнь прежней уже не станет. Она нашла в себе силы поверить в оптимистичное будущее — так было проще не сойти с ума, однако ожидание следующей встречи оказалось тяжелее предполагаемого. Спустя несколько лет Когами объявился. Увидев его изображение на экране в кабинете шефа Касей, инспектор с широко распахнутыми глазами замерла, на несколько секунд отлучившись в собственный микромир, отчаянно пытаясь справиться со шквалом негаданно нахлынувших чувств. Но они были далеки от радости. В данный момент Акане была растеряна, удивлённая в первую очередь тем, что бывший подчинённый находится в соседней стране, а не где-нибудь в Америке. На периферии она отметила, что он совсем не изменился, говоря о внешности. Вот только под пристальным взглядом Главы решение пришлось принимать слишком быстро. Не впору показывать Сивилле свою неуверенность, тем более что система откровенно рада нащупать её слабое место. — Вы арестованы, Когами-сан! Хорошо, что у Акане было время морально подготовиться, в ином случае она наверняка предстала бы перед ним с лицом наивной девочки, в один прекрасный день нарисовавшейся в их коллективе и в тот же день оплошавшей. К тому же присутствовало желание хоть единожды удивить этого непрошибаемого брюнета, который, впрочем, в очередной раз лишь отметил её настойчивость. Следующее его действие таки выбило Тсунемори из заданной колеи, когда она скоропостижно оказалась прижатой чужим весом к холодному бетону, неровность которого доводилось ощущать оголённой частью рук. Но ещё больше она удивилась своему поведению в этот момент. Ни тело, ни сознание не оказывали никакого сопротивления, слишком наивно и покорно принимая произошедшее. Причина оказалась более чем простой: несмотря на то, что Когами сейчас террорист и враг системы, Акане по-прежнему доверяет ему больше, чем следовало бы представителю закона. Как оказалось, не напрасно. Он всегда имел какое-либо основание поступать так или иначе, оставляя её, гораздо менее опытную в жизненном плане, далеко позади. Тсунемори старалась нагнать его, поймать, но её ладони каждый раз зачерпывали пустоту. Наблюдая за безуспешными попытками Шиньи зажечь промокшую сигарету, инспектор чуть поколебалась, а затем достала знакомо голубоватую пачку и протянула её мужчине. Лишь после она спохватилась, когда его на миг удивлённый взгляд сменился насмешливым. Акане уже было открыла рот, но лепетать явную ложь про чисто случайные совпадения было бы ещё глупее, потому она лишь едва заметно прикусила губу и опустила глаза, опасаясь услышать осуждение или иронию. Наверное, зря, ведь если бы она чуть внимательнее вгляделась в лицо Когами, уже устремившего взгляд на непривычно необъятные просторы данной местности, заметила бы в нём нечто новое, что-то совсем нехарактерное для него. Замешательство. Крупицу вины. Он всё понимал. Прошло ничтожно мало времени, однако инспектору показалось, что она находится рядом с Шиньей по меньшей мере половину жизни. Скорее всего, дело в ностальгии, но не в той болезненной, что приходит с осознанием невозвратимости былых времён, которые почему-то всегда кажутся лучше нынешних. Всегда, но не сейчас. Пусть это лишь временно, Акане снова может видеть этого человека, наблюдать за ним, а также вновь и вновь восхищаться. Есть чем. Хотя бы окружением — теми людьми, которых Когами собрал. Никто из них не выглядит хладнокровным убийцей, которого непременно нужно засадить в изолятор. Может отмечать для себя нечто новое, как бы от холода незаметно кутаясь в одолженную ей армейскую куртку болотного цвета. Его куртку, пропитанную ставшим родным за долгие годы сигаретным дымом, порохом, запахом железа и его собственным. Вот Акане вновь следует за ним, украдкой оглядываясь на преследователей. Сзади раздаются звуки пальбы, громкие выкрики, доносится едва ощутимый запах крови. Всё это провоцирует поспешить, и здание они покидают относительно быстро. — Мы разберёмся с ними. Инспектор, самое ответственное оставляю тебе. Услышав это, Акане хочет воспротивиться. Опять Когами обращается с ней как с маленькой глупой девочкой, но её гораздо больше беспокоит его решение остаться и сражаться. — Я с вами, — упрямо заявляет она, но взгляд Шиньи говорит, что он уже всё распланировал. В отличие от неё. Можно противиться, можно остаться, а можно послушаться и уйти. До этого сохраняя относительную невозмутимость на лице, сейчас Тсунемори судорожно сжимает губы и опускает голову. Наверное, стратегически так поступить будет верно, но... Большая ладонь неожиданно мягко ложится ей на плечо и Акане поднимает голову. Сейчас она уже и не старается скрыть свою подавленность, а Когами вновь всё понимает. Инспектор боится того, что он может погибнуть. — Думаешь, я умру в таком месте? — спрашивает он. Ответить Акане не успевает. Будучи значительно выше неё, сейчас мужчина оказывается на одном уровне, и необходимость задирать голову автоматически отпадает. Его глаза, раньше казавшиеся больше серыми в свете ламп здания Бюро, в тусклых лучах почти закатившегося солнца имеют голубоватый оттенок. Больше Тсунемори разглядеть ничего не может, запоздало осознавая, что эти самые глаза находятся чрезмерно близко к её собственным. И лишь когда веки опускаются, она вдруг понимает, что находится в чужих объятиях. Тёплых, больших, она невольно сравнивает их с медвежьими. Сам Когами тоже большой. За ним надёжнее, чем на последнем подземном уровне, где находятся почти три сотни мозгов, что составляют Сивиллу — думает она, и эта мысль оказывается последней. Дальше девушка, следуя примеру бывшего карателя, прикрывает глаза, робко пристраивая ладони на его могучей шее. Почему-то она совершенно не волнуется, относясь к обстановке с хрупким трепетом, нежели беспокойством. Происходящее кажется чем-то правильным, самим собой разумеющимся. Если задуматься, как давно Акане впервые захотела, что бы эти сильные руки обвивали её, как сейчас? Что бы эти жестковатые губы настойчиво прижимались к её? Когда она поняла, что не просто симпатизирует Когами? Тсунемори отвечала неумело, но с полной самоотдачей. На этот краткий миг все её опасения и переживания временно исчезли, предоставляя возможность впитать, накопить бесценные секунды, чтобы впоследствии вновь и вновь вспоминать их. Вспоминать, чтобы продолжать держаться на плаву и с ещё большим рвением продолжать их игру в догонялки. Однажды она непременно настигнет Шинью и станет с ним наравне. Вот только Акане не знает, что уже давно перегнала его, сумев сохранить внутренний стержень после стольких невзгод. Бывший каратель вдруг приподнимает её, очевидно устав стоять, согнувшись, тогда как Тсунемори отрывает одну ладонь и переносит её на затылок брюнета, зарывая её в непослушные чёрные вихры. Неясная слабость окутывает тело, и лишь через пару секунд инспектор чувствует срочную потребность в воздухе. Когами возвращает её на землю, выпрямляется, а Акане вдруг боится увидеть привычную выдержку на его лице, но он как бы не впервые улыбается ей. Не растягивает губы в редкой усмешке, а именно улыбается с каким-то игривым поддразниванием. Перед тем, как поспешить к товарищам и скрыться за полуразрушенным зданием, он завершает фразу единственным предложением: — Приходи снова меня ловить. И она придёт. В следующий раз точно поймает.