Украла

Самое чудное - это ощущать себя рядом с ней. Мы сидим в комнате наподобие бара, спиной друг к другу, она разговаривает с мужчинами, но отводит их внимание от меня. Я же, вместе с вновь обретенными товарками, жадно прислушиваюсь к разговору – кого она продаёт в этот момент и за какую стоимость. Не нужно никаких слов, кроме перехваченного, словно вскользь, взгляда, и очередная девочка уходит работать на всю ночь. "Брось, ну кого ты собираешься обмануть? Сидишь и трясешься как на экзамене. Лучше уж с ней, чем с тем жирным стариком, у которого лысина светится как лампа, что отбрасывает на неё свет. И надо же было так вляпаться, как школьница, как дурочка. Зачем я пошла на эту фотосессию? Да и фотограф тоже, козлина старая, так подставил". Ну вот и всё, она отпустила последнего клиента и развернулась ко мне. Сглаживает острые углы в беседе, понимает, что у меня в первый раз. - Вино? – её руки с безукоризненным маникюром и дурман пряных духов обволакивают и убаюкивают, дают иллюзию умиротворения. - Знаешь, ты сразу понравилась мне больше других, - прищуренный разрез не то зелёных, не то голубых глаз, в плывущем дыму дорогих, тонких сигарет и точно обведённый контур полных губ яркой помадой фирмы «Адидас». - Думаешь, если я напьюсь, тебе будет легче меня сломить? Это вряд ли. - Ух! – в мягкой улыбке её губы приоткрыли ровный и белый ряд зубов. - Прости, мне больше нравятся трезвые барышни. Но, если ты желаешь, можешь выпить достаточно. "Красивые глаза, пухлые губы, каштановые волосы. О чём я думаю?" Сжимая в руке бокал, я случайно ломаю ножку и вскрикиваю от резкой боли. Кусочек стекла впился мне в палец. Я роняю почти пустой фужер на стол и хочу слизать кровь, но она перехватывает мою руку, прося довериться, и сама прикасается губами к капельке крови. Её горячий язык трогает ранку, а кончики зубов захватывают осколок, она сплёвывает его в сторону и опять завладевает моим пальцем. Я ловлю себя на мысли, что сжимаю с силой нож свободной рукой, а он грозит расплавиться от моей температуры. Я горю от новизны ощущений, от страха за свою судьбу, от непонимания происходящего, и от желания, которое пленит моё тело, заставляя щеки гореть, а пальцы леденеть. И разве что мои глаза остаются холодными чёрными льдинками свинца от моей злости. Злости на саму себя. - Никто не говорил, что будет все и сразу. Детерминированность, это так скучно. - Обусловленность, - она качнула головой, - мне это слово больше нравится. - Давай ещё вина, – я пробежалась взглядом по столу в поисках пачки сигарет. Она отпустила мою руку и я потеряла её теплое, живое и мягкое прикосновение. "Почему я об этом думаю? Мне это не свойственно". - Ты никогда не признаешься, что хочешь меня, но я догадываюсь сама. Я скажу тебе ещё больше, мы обе хотим друг друга. - Почему ты за меня решаешь? – я положила руки на стол и оттолкнулась, сев ровно и прижавшись к спинке стула. - Если не со мной, придётся работать с мужчинами, – в её словах были нотки садизма, - настанет время, сама запросишься. Но, может случиться так, что место будет занято. - И как же нам это называть? Отношения? Или женская дружба в одной постели? - Называй это как хочешь, для меня это лишь потребность. Ещё бокал вина, потом следующий, затем сигарета. Я смотрю на её лицо, оно ломается в полумраке, я решаюсь. - Мне нравится твой голос, запах, мягкость, - слова для меня как ритуал, они ничего не значат, но я могу подбодрить себя, что и делаю. Она всё понимает и улыбается, знает, вино бурлит в крови. Поднимается первая и прихватывает ещё одну бутылку. Я двигаюсь следом, ноги неуверенно шагают по мягкому ковру, а руки сами ищут опору. Я вижу её прямую спину и опускаю взгляд на ноги. Тонкий капрон обтягивает упругие икры, ровные шаги, как по линии. "Зачем я так напилась?" - эта мысль возвращает меня в реальность. Но отступать некуда, проходя мимо комнат, я слышу противное мужское сопение и хлёсткие шлепки по телам девочек, которые не смеют сопротивляться такому обращению с собой. "Да, она права, лучше с ней, чем как они". Она закрыла дверь и, поставив бутылку на столик рядом с кроватью, указала мне на неё рукой. – Располагайся, я скоро. Рука медленно опустила ключ в карман, демонстративно, чтобы я видела, хотя бежать мне было некуда, охранялся публичный дом строго. Я снова закурила и выпила вина, из горлышка, не удосужившись налить в стакан. Её появление заставило меня стушеваться. Я повернулась лицом к окну и смотрела на её отражение в стекле. Грациозно, как кошка, не смотря на лишний вес, она подошла и коснулась моих волос. Перебирая пряди пальцами, она приблизилась так близко, что я ощутила жар её дыхания на своей шее. Моё тело покачнулось, и голова запрокинулась назад, коснувшись плеча соблазнительницы. Вдох, и тёплые губы вобрали мои, я пустила её. Мягкая, бархатная, благоухающая, нежная, такая, как я сама. Лёгкий аромат вина и духов смешался в единый запах страсти, я развернулась и попыталась перенять инициативу в свои руки. Но меня остановили. - В душ! – этот приказ был дан строго, но, в то же самое время, заботливо. Я подчинилась. Переплетение наших пальцев и поцелуи. Лёгкий шепот и вздохи. Всё это постепенно срывало мою скованность, я не думала, что нахожусь с женщиной, я думала о блаженстве, которое дарили мне её руки и губы. - К чёрту! – меня оттолкнули на подушки со смехом и властью. Я забросила руки над головой и рассмеялась в ответ. Моя опытная любовница, склоняясь, касалась губами живота, а её волосы гладили моё тело. Это было так приятно, что я подалась ей навстречу, желая отплатить взаимностью. Но она не пустила. Голодная до ласк, пылающая плоть требовала продолжения, я не была под ней беззащитной марионеткой, мои руки легли ей на плечи и толкнули вниз, а ноги сами раздвинулись в стороны. - Ласкай себя, - настояла она, перед тем как опуститься к моему лобку. Я тронула свою грудь, под ладонями горели желанием каменные соски, я сжимала их пальцами и приподнимала бёдра, чтобы её язык проходил глубже. Она помогала себе пальцами, а я чуть не кричала от пронзающего наслаждения, так точно двигался её язык, так умело выбирал самые чувствительные точки. - Ещё, - сбившееся дыхание и пересохшие губы произносили слова, - ещё, да, давай. Она и не думала останавливаться, знала меня, как саму себя. Доводила до пульсирующий ауры моё сознание. Оргазм начался с мозга, с мыслей, я затаилась, боясь упустить эту нить, бегущую по моему телу. Она это чувствовала и не отпускала меня, доводя до конца игру. Наградой послужил мой стон и прикосновение самыми подушечками пальцев к плечам. После мы поменялись ролями, один за другим, мои пальцы проникали внутрь, преодолевая сопротивление влажных мышц, и я млела, слушая приглушенные стоны. Я не соревновалась, нет, скорее дарила, отдавалась только её наслаждению, и это было прекрасней, чем получать самой. Я растворялась с ней, в ней, в себе, я ни о чём больше не думала. Вся, как-то сжавшись внутри, чувствуя её подступающий оргазм, передергивающий до кончиков пальцев, пока она впивалась в мой рот с желанием захватить, или окончательно потеряться во мне, я готовилась достичь пика наслаждения с ней вместе. Перебравшись чуть в сторону, я села на её вытянутую ногу и потерлась о мягкую кожу. - Ты берёшь больше, – она засмеялась и приподняла колено для моего удобства, а сама сжала в пальцах подушку. - Не жадничай, - ответила я и коснулась её языком. Как и она, я знала, что делать и как превратить мою милую в комок оголённых нервов. А потом мы упали в изнеможении на кровать и укутались одеялом. Бережно надевая друг на друга бельё из известного магазина "Ланком", с непременными поцелуями, мы планировали побег. Пока ещё было раннее утро, и гости вместе с девочками спали в пьяном угаре. Мы тихонько, на цыпочках, неся в руках туфли, открыли сейф, забрали выручку и покинули страшное место. А через несколько месяцев я узнала, что дом терпимости принадлежал Юльке. Смысла ругаться не было, даже слова были излишни, всё говорили её глаза: - Анька, я так сильно тебя люблю!