Тигриный лог

После спаррингов, когда я, отдыхиваясь, поглядывала на Чимина (получая ответные взгляды, полные той самой оборвавшейся недоговоренности) и вытирала вспотевшее лицо полотенцем, предвкушая, как вот-вот получу возможность поговорить с ним, я была послана подошедшим мастером Ханом в прачечную, чтобы перестирать там некоторые вещи. Пытаясь глазами зацепить следом за собой Мина, я была понята, и он, о чем-то перебросившись словами с Чонгуком и Пигуном, потихоньку ретировался, ступая за мной. Я поднималась по лестнице и боковым зрением видела, что он, выдерживая дистанцию, не теряет мысли и направления. Распахнув дверь прачечной, я вошла в затемненное помещение, где хранилась на полках одежда. Никаких личных шкафчиков, как в школах, всё одинаковое и общее. И уже давно обнаруженный мною ящичек с запасными нашивками. Там же лежали старомодные пуговицы для верхних курток, которые носятся в монастыре зимой. Рядом большая коробка с новыми оби, если прежние окончательно заносятся, сотрутся и порвутся. Обувные тумбы, выдвижные ящики с портянками и нижним бельём. И ничего из того, что я видела в комнате под спальнями мастеров – кожаные пояса с тяжелыми бляхами, современные куртки. Никаких намеков на перемены в будущем на территории, доступной ребятам. Перед комнатой, где это всё лежало, была прихожая, в которой стояли баки для стирки и низкая плоская плита с отверстием для дров под металлической поверхностью, служащей для нагрева воды. В ней я и задержалась. - Это была ты! – вошел Чимин. Я повернулась к нему. - Это был ты! – повторила я, и мы некоторое время смотрели друг другу в глаза без каких-либо фраз. Что за чувства мы испытывали? Претензии? Огорчение? Упрек? О разочаровании речи не шло. С моей стороны. Но вдруг он думал, что поцеловал кого-то получше? Желая узнать, кто это сделал, я не задумывалась, а хотел ли узнать неизвестный лицо той, которую встретил ночью. - Почему ты не сказала? Когда я узнал, что ты – не мальчишка. - Я тогда растерялась! – запуталась я, вспоминая, а, в самом деле, почему? Мин всегда вызывал доверие. – Это во-первых. А во-вторых, Хенсок начал за меня придумывать причины моего нахождения здесь… - Так он знает, почему ты тут в действительности? – удивился парень. Он единственный, наверное, который до конца не осознаёт интриганства настоятеля, и обмана учителей, которым тоже есть, что о себе рассказать, как и обо всём укладе обители в целом. - Знает. Он и впустил меня сюда, только чтобы узнать, кто же нарушил устав… - Но я же давно ему признался в том, что совершил! – непонимающе опустил взор Чимин, бродя им бесцельно вокруг. В помещении пахло лавандой и мандариновыми корками, спасающими ткань одежд от моли, а ещё влажным деревом, почти как в бане. Вопросы, которыми мы задавались с Мином, были одни и те же. – Если он знает, то почему позволил тебе продолжать тут оставаться? - Если бы я знала! Мне кажется, он просто не способен никого выгнать… - А Джин? – я запнулась. Как могла я забыть об этом? Я готова была начать рассуждать, что тот монах, а я лишь гостья, и меня не за что наказывать, а законы гостеприимства предполагают иное. – За что его прогнали? Я выходил из Тигриного лога! Что ещё страшнее он мог совершить тут? Нагрубить мастерам? Да никогда, это же Джин! – я не решилась даже пытаться говорить правду сейчас. Сообщить о поцелуе – это завести в тупик Мина, ведь он проделал то же самое, и получил прощение. Да и я знала, что поцелуй не был истиной причиной. Истиная причина – знания, полученные раньше времени, не может быть открыта мною Чимину. Я не могу вмешиваться в течение обучения адептов. К тому же, Хенсок и здесь всё выставил двояко… - Джину нужно было уйти, - в результате выдала я. – Его не выгоняли. - Он ушел добровольно? – всё больше изумлялся друг. - Можно сказать и так, - Джин не оказывал сопротивления, а потому я честна. За спиной Чимина я увидела появившегося в проходе Лео. Так бесшумно, что парень его и не заметил, а я заметила, только потому, что смотрела в ту сторону. - Всё в порядке? – произнес бывший привратник, заставив Мина вздрогнуть и обернуться. - Да, всё хорошо, - замявшись, запутавшись, как и я, посторонился он, думая, что Лео зашел взять что-то. Но он не двигался, только озирался, то на меня, то на молодого человека, поочередно. - Мы разговариваем, - уточнила я. Это было маленьким намеком на то, что нам надо договорить, но Лео не сдвинулся, изучая глазами присутствующих в полумраке. Мин понял, что он не уйдёт, чего-то хотя здесь. - Ладно, потом договорим, - кивнул мне он и, обойдя возвышавшегося стройной горой Лео, скрылся из вида. Я посмотрела на спугнувшего наши откровения. Недвижимый, немой, внимательно прищурившийся. - Ты что-то хотел? – он покачал головой. – Тебе что-то нужно здесь и мне выйти? – опять отрицание. – Ты меня искал? – он пожал плечами. Я устало выдохнула. – Если у тебя никаких дел, то помоги мне стирать, что ли… - развернулась я к грубо сколоченным деревянным столам, на которых стояли две корзины с грязными спортивными костюмами. Лео подошел ко мне. – Мне кажется, ты мощная рабочая сила, и глупо растрачивать потенциал на сидение по субботам в ледяном источнике, - я почему-то была зла на него за вчерашний разговор. Он отшил меня. Отказал мне. Вроде бы шел навстречу, а потом передумал. Захотелось опять поддевать его и трунить, как в первые дни знакомства. - Осталось три субботы, - изрек Лео. Мои руки невольно замерли, как и вся я. – Не будет больше источника. - Всё в мире меняется, - переборола я себя, чтобы, как обычно, преисполнившись жалости, не начать с ним сюсюкать и, с нежностью в сердце, не думать о нем. Разве он думает о моих чувствах? Он считает, что для меня будет лучше и безопаснее, если мы расстанемся за воротами, но меня спросить не надо? Или он прикрывает благородством безразличие ко мне? Я ему не нравлюсь, вот и всё. Он опять молчал. – Ты можешь сказать нормально, зачем пришел? – не выдержала я. – Если я тебе не симпатична, то зачем проводить со мной время? - Я увидел… что вы вошли вдвоем сюда, - потупился Лео, не шевелясь. - И что? Подумал, что займемся чем-то запретным? Спасибо за такое мнение обо мне! – что ж, если бы он знал обо мне совсем всё, то оно было бы и заслуженным. Но отстаивать свою честь святая обязанность невинной девушки. - Мне стало неприятно, - совсем тихо прошептал он. Я набралась смелости посмотреть на него. Не зря ли? От одного его вида у меня мурашки по коже, чувствую себя маленькой и беззащитной, которой хочется нырнуть в его объятья. Пальцы сжались в кулаки. Неужели те две ночи, когда мы спали вместе, никогда не повторятся? - От чего именно? – закралось подозрение, что в нем все-таки живет ревность, но я не могла свести в одно Лео и это явление. Ревность. Нет, это невозможно. Он поджал губы. – Что люди разговаривают в прачечной? Или что мальчик и девочка под одной крышей? Или что я натолкну Чимина на грех своей половой принадлежностью? – тишина. – Какого черта разыгрывать что-то, если я не нужна тебе? Я не нужна тебе, и ты вчера об этом дал знать! Ай! – Лео пригвоздил меня к столу, расставив руки по сторонам и впившись взглядом сверху вниз. – Лео… - ошалело прошептала я, с удивлением глядя на его пылающие глаза. - Всё пошло не так, неправильно, - он облизнулся. У меня пересохло во рту. – Не надо было нарушать устав… я не должен был даже говорить с тобой, - шептал он, и я не смела выдохнуть. – Тебя нельзя было трогать, потому что нельзя… нельзя хотеть, позволять себе неуместные мысли… а теперь я не знаю, что делать! Я не могу ничего делать из того, что меня тянет делать… Мне должно быть всё равно на то, что ты общаешься с другими. Но мне не всё равно. Это запрещено. Но я не выдержал стоять и смотреть, - трясущиеся руки мои осторожно легли на локтевые изгибы Лео. Он настырно смотрел на меня, не то желая продолжать монолог, не то ожидая ответа. Я настолько была повержена его признаниями и действиями, что с трудом собирала мысли в кучу. – Я уже не различаю, где выполняю долг, а где даю волю эгоизму. Эгоизму! Зачем ты подарила мне его? Нет, ты не виновата… Он, наверное, был во мне… если бы не был, то и не появился бы! – Лео отступил и, положив ладони на стену, уперся в неё лбом. Я опустила ему руку на плечо. - Прости… Лео, прости, пожалуйста, что я появилась тут и всё спутала… я сама, возможно, жалею, что пришла сюда, - он болезненно посмотрел на меня через плечо. – Нет, не потому, что мне здесь плохо. Так хорошо, как здесь, мне никогда не было и, я боюсь, что никогда уже не будет. Поэтому я и думаю, что лучше было бы не знать Тигриного лога. Не знать тебя. Потому что понимать, что ты никогда меня не выберешь, очень тяжело. Но и заставить тебя изменить долгу я не могу, - Лео медленно обернулся и, опершись спиной на стену, взял мою руку, которая лежала на нём. Утонувшая в его большой ладони, моя ощутила грубость его кожи, силу его пальцев. – Я ничто, по сравнению с вашей миссией. Я не понимаю толком, какой, но если вы сделаете мир лучше, то я добровольно уступаю. - Если… если бы я знал, как можно совместить и долг, и тебя, - мы встретились глазами. – Я бы выбрал это. - Я готова ждать, сколько потребуется, - внезапно сказала я. Вот она, всплыла, верная Чунчхян*, тайно живущая в душе каждой девушки и мечтающая реализовать себя. Именно поэтому так много женщин любят военных, солдат, моряков. Не для того, чтобы быть рядом, а чтобы героически ждать и доказывать всем, какие они замечательные. Впрочем, бывают и такие, как покойница Сандо. Экзамен не сдан, пройдите на утилизацию. А надо было думать. - Я не возложу на тебя такую долю, - помотал он головой. – Ты можешь не дождаться. Некого будет… Это не один из вариантов. Это частое окончание, - мои губы стали принимать горестный изгиб. – И я буду трусом. Если думать, что где-то ждут… не пойдешь вперед. Задумаешься. Остановишь себя, чтобы сохраниться для кого-то… так нельзя. - Ты всё равно должен беречь себя! - Нет, не должен, - строго выговорив, Лео взял вторую мою руку. – Я защищающий, а не защищающийся. – мне хотелось отговаривать, уговаривать поступать иначе, приводить какие-то доводы ему, что можно и иначе, но любимый мой аргумент «а мастер Хан!» он уже давно откинул, а больше ничего весомого у меня не было в запасе. После продолжительного молчания, во время которого я плавно забрала свои руки, чтобы обнять деликатно Лео (и он не сопротивлялся), я произнесла: - Я не буду больше оставаться с кем бы то ни было наедине. - Забудь, я не должен был так себя вести… - Нет, так и будет. Я хочу, чтобы ты поверил в мою серьёзность… - я смущенно опустила взгляд. – Что ты мне очень нравишься. Это всё не баловство, поэтому ты не должен испытывать угрызения совести, ведь даже учителя говорят, что если дело в светлых чувствах, то всё позволительно. - Монахам всё равно нельзя входить в общение с девушками, - упрямо напомнил он. - А монахам-воинам? – улыбнулась я. – Вы же не радикальные буддисты, вам не предписан целибат до конца жизни, - вдруг меня озарило любопытство, наведшее на крамольную мысль. – А как женятся по буддийским обрядам? – Лео удивленно приподнял брови, едва видимые под густой челкой. Его ладони лежали на моей талии. Пожалуйста, не заходите сюда никто ближайшие столетия. Не спугивайте мой рай. – Для этого нужен какой-то священник? - Нет, достаточно настоятеля монастыря, - растеряно припоминал бывший привратник. - Хенсок имеет такое право? – кивок. И храм тут есть. Я чуть вслух не произнесла «давай обвенчаемся!». Он же пугался за нравственную сторону вопроса. Он же говорил, что девушке всё можно только после замужества. Так почему бы не решить проблему раз и навсегда? Но это не я должна предлагать. Лео, пойми мои мысли! Озвучь их! Но он молчал и ждал продолжения. Что, опять я должна всё первая говорить, да? – Я бы хотела за тебя замуж. – Второй раз за всё это время я ввела Лео в шок. Намек на брачную церемонию ничего ему не сказал, и прямое заявление обескуражило его. – Чтобы ты не думал, что любая связь между нами – порочная. Тогда ведь всё будет правильно? - Но… это невозможно! – опять закачал он головой. – Я не буду привязывать тебя к себе… я же сказал, что… - Ты не хочешь? – я набралась наглости и фактически сделала предложение парню, своей первой любви, а он и тут пошел напопятную. Он боится не только за меня, что я овдовею, и тому подобное, но и за свою моральную устойчивость. Семья делает слабым. Но почему Хан не похож на слабого? Он мало любит жену? Не думаю. Мне кажется, он наоборот преисполнен двойной ответственности, и обладает удвоенной мужественностью. – Ты не хочешь, - повторила я уже без вопроса. – Да действительно, зачем связывать себя с какой-то первой попавшейся девчонкой, когда ты вот-вот выйдешь за ворота, и там перед тобой откроется целый мир, море женщин, из которых можно будет выбрать любую, а можно будет и не выбирать. Менять их, хоть каждый день. - Не говори так. Ты же знаешь, я для другого выхожу из монастыря. - Одно другому не мешает, - цинично сказала я. Он приподнял моё лицо за подбородок, говоря, как маленькому ребенку, в глаза, мягким шепотом: - Невозможно, - он взял мою руку и положил себе на грудь. – В каком-то смысле я беру тебя с собой, - он поправил ладонь, подведя к области сердца. – Вот здесь, - на мои глаза стали наворачиваться слезы. Я захотела кричать о своих чувствах, прижимать его к себе, никуда не отпускать и бесконечно целовать. Но едва я попыталась открыть рот, как он приложил к нему палец. – Не надо. Слишком много уже слов. Мы так много говорим, что перестаём слышать друг друга, - прижав к себе, Лео погладил меня по голове. Уткнувшись в его широкую грудь, я закрыла глаза. Хочу прожить так остаток жизни. Ничего не меняя, ни на миллиметр. Как часто происходят с нами вот такие минуты, когда мы абсолютно счастливы? Если не думать о будущем. Если о нем не думать, то вообще каждое мгновение становится чуточку счастливее, без неуверенности и предвкушений злого рока, ожидания потерь. Как не умеем мы ценить и задерживать хорошие мгновения! В данном случае – это не в моей власти. Через некоторое время Лео осторожно высвободился и, наградив меня извиняющейся, чуть тоскливой, но искренней улыбкой, ушел. Мне ещё предстояла борьба с грязной одеждой, стирка, а там и готовка ужина. - Ну что, как будем разоблачать того, кто тебя поцеловал? – поинтересовался за вечерней трапезой Шуга. Я и забыла уже, что объявила об этом своим друзьям! - Я разберусь с этим, - не желая раскрывать перед всеми преступление Чимина, пыталась я вырваться из власти воспоминаний о недавнем. Я и Лео, в прачечной. В тот эмоциональный момент мне казалось всё так невинно. А теперь мне вспомнился фильм, который мы как-то обсудили с Джином, «Ледяной цветок». Какая там была сцена среди библиотечных пергаментов и фолиантов! Я стала мечтать о такой же. Пусть даже среди грязного белья. Грязному делу грязное место. Нет, разве может быть что-либо с Лео грязным? Не верю. - Хо, а Мин ведь дело сказал, тебе бы надо к школе подготовиться, - посоветовал Рэпмон. - Да, я знаю, но… - неохотно вышла я из мира фантазий. - Я почти в совершенстве владею английским. Хочешь помогу? – предложил он. - О, я была бы тебе очень благодарна! - Кто б сомневался, что ты языком хорошо владеешь, - засмеялся Юнги. Я посмотрела на Ви, сидевшего рядом с ним. Он всё ещё не улыбался, дулся и ковырялся в тарелке, не поднимая на меня глаз. – А Пигун шарит в математических науках, как я слышал. Можно и его подключить. Мы тебя быстро подтянем! - Ви, - позвала я товарища. Он прекратил жевать. – Ты обижаешься на меня? - Нет, - брякнул он. - Я же вижу, что обижаешься. - Да, обижаюсь, - признал он. Податливое существо. Чем он особенно притягивает, так это неумелостью не только врать, но и умалчивать. А умалчиванием здесь страдало большинство адептов. - Прости меня, - мучась перед ним раскаянием, попросила я. - Нет, - сильнее нахмурился он. Шуга пихнул его в бок, но Тэхён не среагировал. - Пожалуйста. Я очень виновата, что не могу остаться дольше… но я, правда, вернусь, если меня пустят сюда ещё. - А если нет? – посмотрел на меня Ви. - Я обещаю, что мы увидимся, - продолжая скрывать главный секрет их судьбы, изрекла я. Если Джей-Хоуп не пустит меня сюда, то ребята рано или поздно выйдут, и, если ещё будут помнить обо мне, навестят. - Тогда ладно, - сдался Ви. - Прощаешь? – он кивнул. Я смогла, наконец, улыбнуться и отвлеклась от него, глянув на учительский столик. Наши с Лео взгляды встретились. Он тоже смотрел на меня. Я не знала, прятать улыбку или нет? Ещё подумает лишнего… сижу тут такая довольная, среди кучки молодых мужчин. Но Лео едва заметно улыбнулся в ответ. Я разрумянилась. Ну вот, любовь в студенческой столовке… - Так что, заниматься будем? – обратился ко мне Рэпмон. Я не сразу, по привычке, поняла, что он о приличном. Пришлось оторвать глаза от Лео. Я одобрительно мотнула головой. – Отлично, соберемся вечером в библиотеке, а? Пошли обсуждения того, как будет здорово вспомнить то, чему и парни когда-то учились в школах. Шуга с радостью отметил, что рад, что здесь не надо учить иностранный, геометрию, информатику и подобную чушь. Он никогда не тянулся к ненужным знаниям. Что ж, возможно, заняв голову необходимым, я отвлекусь от своих любовных горестей, от своей первой трагедии любви. Возможно, я смогу оставить её платонической, эту любовь, не наседая на Лео. И если она выдержит испытания, то когда-нибудь, потом, может быть… однажды. Он вернется, как когда-то вернулся Хенсок. Но я не выйду замуж, как бабушка, а дождусь.