Точка невозврата

Я уже давно перестал слушать музыку в наушниках по ночам. Сон из крепкого, почти беспробудного, стал чутким и беспокойным. Я жду... Каждый вечер, приходя домой, я не знаю, что ждет за закрытой дверью, надеюсь на лучшее. Верю, что сегодня ты вспомнишь меня, вспомнишь себя. Они встречают у порога, докладывая о твоем самочувствии, поведении. Рассказывают, как провели день, что ты сегодня ел и какие есть изменения. Каждый раз, ищу твои глаза взглядом. Я пришел. Я дома. Как ты? С собой всегда есть что-нибудь вкусное. Помню все, что ты любишь. Только ты сам не всегда помнишь. - Твой любимый шоколад, будешь? - Да пошел ты! Это яд. Последние дни, ты звонишь и спрашиваешь когда приду, а вечером гонишь от себя. Иногда мы смотрим телевизор. Твои глаза становятся такими ясными, спрашиваешь о работе. Напоминаешь о "гостях", спрашивая кто эти ребята или предлагаешь им чай. Я уже почти не замечаю их. Трое днем и один ночью. Крепкие ребята, знакомые, мы раньше тренировались вместе. Теперь у них необычная работа: присматривать за тем, кто был одним из их кумиров... Помнишь, как мы занимались вместе? Как объясняли ребятам в чем разница между классическим рельефом и силой, жесткой целеустремленной силой, когда каждая твоя мышца, каждый участок твоего тела проработан, и ты четко знаешь чего хочешь. Помнишь "новичка", того накачанного парнишку, который, впервые увидев тебя, стройного жилистого парня, решил понтануться и через пару минут после вызова полулежал с отбитыми пятиминутками и скулил, прося отпустить его руку. После некоторых происшествий ребята хотели и ночью оставаться. Я отказался. Хочу, чтобы ты чувствовал, что дома. Тебе не нужны ограничения, нужна поддержка. Периодически на работе спрашивают про новые синяки или ссадины, списываю на внеплановые тренировки. А ведь и правда, когда тебе становится плохо, ты устраиваешь их. Помню, когда ты сделал мне удушающий, пока я был за рулем. Нам повезло, я успел вырулить. Как первое время жестко отдергивал ребят, запрещая наносить тебе удары, их задача составлять тебе компанию, готовить, сдерживать, когда требуется, и помогать. Непривычная работа для бывших спецназовцев, но вы втянулись. Было сложно переучиваться. Когда ты привык работать на поражение, с максимальной действенностью и минимальным временем, когда привык на удар отвечать опережением. И учишься сдерживаться, когда твой противник такой же профессионал и один из твоих наставников. Сложно. Они хмурятся, получая зарплату, но они знают, что это могло случиться с каждым из нас. Понимают, кого он видит иногда вместо нас и кого так ожесточенно пытается уничтожить... Каждую ночь, периодически просыпаясь и вслушиваясь в звуки, проверяя как ты, я вспоминаю те гребанные сутки и виню себя. *** Операция была незапланированной, вышли накладки. В тот день была именно наша группа и группа Тарасова. Кто мог предположить, что этот ублюдок, называвшийся другом, польстившись на деньги и подавившись завистью, подставит нас всех, не пожалев ничьих жизней. Конечно, двое, принципиальные, сильные, жесткие, мы были костью в его горле. Нас ждали... Никогда не забуду, как перестраиваясь, отдавали команды, как упал Серый, как ты прикрыл его. Пули... в горячке боя, даже не все ощущалось. Как, уже почти справившись и увидев команду Тарасова с другой стороны, начали делать зачистку, отложили оружие. Оставалась рукопашная и... ублюдок! Он расстрелял наших... Его ребята, видимо, решив что-то доказать себе, обступили нас. Ты прикрывал Спирита, он еще дышал, и пропускал удары, закрывая его собой. Остальные разбирались со мной. Тарасов ждал. Эта сволочь стояла в стороне и ждала, отдавая указания своим уродам. Как иначе назвать тех, кто ударил в спину своих? Последней каплей для меня стало, когда увидев, что ты ослаб, он... Черт, даже вспоминать больно. Смазано помню дальнейшее. Становится все равно, что будет со мной, уже не защищаюсь, уже убиваю... Они не ожидали. И, знаешь, меня не мучает совесть. Он заслужил. Заслужил тот нож, который проворачивал в тебе и потом ощутил его в себе. Когда я сломал ему руку и перерезав сухожилия, бросил там же. Я безумно боялся. Боялся не успеть. От мыслей, что ты не выживешь, темнело в глазах и, дотащив тебя до вертолета скорой, убедившись, что твое состояние тяжелое, но стабильное, послав врачей, пытающихся меня осмотреть, я вернулся. Спирит погиб. А этот ублюдок пытался отползти и угрожать. Напрасно. Все думают, что здесь только трупы, а я пошел попрощаться со Спиритом. Группа поддержки будет скоро, но я успею. Он умирал долго... Впервые я сознательно убивал медленно, возвращая ему все, что они сделали тебе. Он кричал... Его страшило осознание. И проворачивая нож, его любимый нож, возвратное движение, которым разрывает все и приносит нестерпимую боль, я понял, что уже не хочу продолжать, а хочу знать, как ты. Добив, ушел к нашим. Громко сказано ушел. До вертолета я не дошел. Очнулся в палате, там был и ты. Началась наша новая жизнь, в которой ты стал другим. Гибель наших и Спирита, друга-побратима наложилась на ранения и травмы. Врачи дают разные прогнозы, физически ты уже здоров. А остальное? Мы справимся! И что бы не было впереди, какие еще трудности ждут нас, я верну тебя! Верну таким, каким помнят родители, каким я знаю тебя всю жизнь. Брат, я жду тебя, жду...