Perfect

Яркие лучи солнца, пробирающиеся сквозь занавеску, мягко падали на обнажённое тело. И родинки, казалось, будто крошки шоколада, навеки застыли на молочной коже. Запястья тонкие, совсем хрупкие, как и натура, что прижимается так доверчиво в поисках защиты. Невероятно худой, но бесконечно любимый. До дрожи притягательный. С выпирающими позвонками, тазовыми косточками и острыми плечами.* Такое бывает вообще? Что хочется прикусить ключицы, увидеть ярко-красные разводы, стекающие как можно ниже, до тёмных сосков. Всё ниже, до природных полос рёбер и впалого живота. А округлые ягодицы разукрасить в синий, фиолетовый с оттенком желтоватого. Приручить себе, завладеть, почувствовать податливое тело. Не изуродовать, а украсить. Так нельзя? Можно ли. - Доброе утро, Чонин. Слышать в задумчивом дрёме мягкий голос. Идеально подходящая тональность идеальной внешности. Зависеть от карих глаз, обведённых тёмным ободком. И получать ежедневные ласки, пожелания доброго утра. Так можно. Можно бесконечно любить тело, не трогая душу, но ведь тело может быть уродливо... Только красивым может быть и шрам, оставленный в хмельном блаженстве. Истерзанные полосы на бёдрах или сломанный нос. Это влюблённые глаза смотрят не так. Даже на изъяны. Чонин знает, каково это. Он каждое утро видит влюблённый взгляд на своём лице. Его ожоги больше не кажутся уродливыми в такие моменты. Сехун всегда любил по-другому, потому что идеальности нет. ___________ *Сехун - анорексик, заболевший ради/из-за идеальности.