***
Закончилась бурная весна – сезон любви, как его называли взрослые. Папа сказал, что осенью у меня появится братик. Такое меня ждало впервые, все же я у него был первенцем. На этот раз я все взял под свой контроль, так что мой брат точно будет знать, кто его второй родитель. Хотя, надо признать, наблюдать за этим было пугающе. Особенно за тем, как альфы скрещивали рога, уже совсем не в шутку. Я не был уверен, что хотел бы переживать нечто подобное, а это значило, что мне нужно найти выход до следующей весны, когда та же участь будет ждать и меня. Я много чего перепробовал, чтобы найти выход. Лежал неподвижно по несколько часов в разных местах, бодал гигантские деревья, ел растущие в кругу голубые цветочки. Я даже летал над этим местом несколько часов. Ничего не вышло. По крайней мере, я стал первым из моего выводка, кто смог держаться в воздухе так долго. Но мои неудачи не останавливали, наоборот, с каждой откинутой идеей я становился все более решительным. Ведь если тысячу раз ошибиться, то следующий наверняка будет удачным. Но однажды кое-что изменилось. Я бегал в высокой траве у фонтана преображения в поисках семенных коробочек – мне пришла в голову мысль, что если я посажу в кругу новый голубой цветок, то это может сработать. Совершенно неожиданно для себя я едва не налетел на взрослого оленя, прикорнувшего в самой гуще травы. К счастью, он поднял голову, услышав мое приближение. Я замер, боясь сдвинуться с места. Это был Раст, взрослый альфа, которого многие побаивались за его свирепый нрав. Были случаи, когда этот тип ломал рога соперникам на спаррингах. Причем он, видимо, любил подраться, потому что иногда бился с другими Амади, даже не будучи заинтересованным в конкретном омеге. Мне он казался очень страшным. Я преклонил колени передних копыт в знак моего глубочайшего почтения. Не стоило нарываться на неприятности. К моему большому удивлению и страху, игнорировать меня он не стал. Альфа поднялся, обошел меня кругом, принюхиваясь. Я не знал, чего он хотел, но меня начало потряхивать от испуга. Сейчас на старшем самце была темно-синяя шкура с лиловыми лепестками на ней, а также большие ветвистые рога. Выглядел он, и правда, угрожающе и массивно. Обнюхав меня, он повернулся и неспешно направился к водопою. И только когда его величественный силуэт скрылся за деревьями, я смог перевести дыхание и, наконец, ощутил, как дрожало все мое тело. Наверное, он просто о чем-то задумался, вот и нюхал меня. Но это было действительно пугающим, никогда больше к нему не приближусь. Когда страх прошел, я смог возобновить свои поиски, но альфа продолжал занимать мои мысли до конца дня. Не то чтобы я мог с ним подружиться, как с Маффару, но мне было интересно, почему этот сильный самец избрал путь одиночки. Возможно, он, как и я, знал, что это место слишком мало, но я никогда не осмелился бы спросить его об этом. Мы все же слишком разные, и дело даже не в половой принадлежности.***
И вот подошло к концу лето. Очень скоро юные оленята скинут свою детскую шкурку и превратятся во взрослых Амади. В отличие от остальных животных Бесконечного леса, мы не менялись и не росли постепенно. Как волшебная смена шкурок и рогов, наше взросление проходило спонтанно и стремительно, в сияющей вспышке, вскоре после того, как нам исполнялся год. Я, разумеется, буду самым последним, кому предстояло это тайное действо. Каким родился - таким и взрослеешь. Меня это не расстраивало. Я был совсем не против побыть детенышем чуть подольше. А вот то, что действительно меня угнетало, так это то, что я так и не нашел пути наружу. В последнее время меня все чаще посещала мысль, что, возможно, детеныши не могут видеть переход и выходить наружу, даже если они готовы. Возможно, как и все в нашей природе, этот был какой-то защитный механизм, уберегающий неокрепших малышей от того, что могло быть там. Бесконечный лес безопасен. Я слышал это сотни раз, но никогда не задумывался, что, возможно, того же нельзя сказать и о том, другом месте. Придя к такому выводу, я немного успокоился и решил терпеливо дождаться собственного взросления. Тем более что осень – благодатная пора, самое время наслаждаться последними теплыми лучиками солнышка, сочными плодами и придаваться блаженному лентяйству. Наверное, я, и правда, немного устал со своими поисками и мне стоило взять все что можно от моих последних месяцев детства. Впрочем, я всегда был мысленно взрослее своих сверстников, задумываясь о слишком многих вещах.***
Станет ли мой мир когда-нибудь прежним? Не думаю. В срединном месяце осени мой папа дал жизнь моему брату, маленькому альфе, названному Арак. А спустя всего несколько часов папа исчез. Растворился в воздухе так же, как все остальные, и снова не было тому свидетелей. Я был в прострации. Когда я потерял Маффару, мне было грустно, а сейчас мое тело и сердце разрывала необъяснимая боль. Слезы лились сами собой, и я не мог их остановить. Я не понимал, почему это случилось, ведь папа был так молод. Его утрата подкосила меня; хотя я и знал, что он просто ушел в другое место, в душе все равно зияла огромная дыра. Я не мог понять, как мог он бросить только что родившегося детеныша, ничему его не научив. Я не утонул в горе только благодаря Араку. Что-то внутри меня подсказывало, что сейчас я должен быть сильнее. Он был моим братом и остался один спустя всего ничего после рождения. Он был напуган и продолжал звать папу, жалобно блея и нетвердо передвигая копытами. Я стал его опорой. Можно сказать, мы помогли друг другу выкарабкаться из глубокой ямы отчаяния. Я сам обучал его тому, что нужно было знать молодым Амади. И я не мог отпустить его, даже когда по нашей природе это нужно было сделать. В заботе о нем незаметно пролетел месяц, и в один прекрасный день я проснулся, чувствуя странное покалывание во всем теле. Пришло мое время. Это было странное ощущение, казалось, словно у меня внутри бежит прохладная река. Я лежал и старался не двигаться, хотя Арак бегал вокруг, зовя меня поиграть. А затем все вокруг просто залило светом. Я никогда не видел такой яркой вспышки, что мне даже пришлось зажмуриться. А когда я открыл глаза, то выглядел совершенно иначе. Мое тело значительно увеличилось, и рога стали гораздо больше, хотя шкура по-прежнему оставалась коричневой с пятнами, но это можно было легко исправить. Чем Арак тут же и воспользовался – осветив меня силой леса и сделав мою шкуру красной. Я все еще пребывал в некоторой дезориентации после превращения. Управляться с новым телом больших габаритов стало сложно. Мой мозг еще не успел перестроиться, и пока мы двигались к водопою, я то и дело цеплялся рогами за нижние ветки или спотыкался. К счастью, этот эффект был временным, и вскоре я уже чувствовал себя вполне нормально. Арак продолжал держаться меня, хотя ему уже давно пора было присоединиться к молодняку. Я просто не стал его прогонять, позволяя выбирать самому, и он захотел остаться. В стаде на нас обоих смотрели косо, и если я к этому привык, то мой братик вставал в угрожающую стойку каждый раз, когда кто-то из его сверстников потешался над тем, что он таскается за мной хвостиком. Я пытался ему объяснить, что они говорили так из зависти, ведь родители оставили их, но думаю, ему все же предстояло пересилить это самостоятельно. Наверное, способность налетать на кого-то в высокой траве передается в моей семье, а маленькому альфе она досталась в особо больших размерах, потому что, в отличие от меня, он все же навернулся о массивное тело и кубарем через него перелетел. Полагаю, Раст не проснулся раньше потому, что просто не услышал малыша вовремя, уж больно резво тот несся по кустам. Мое сердце ушло в пятки, когда из травы показались ветвистые рога, а затем поднялся и сам взрослый альфа. Я даже забыл, что я больше не юнец, хотя мне с ним все равно не тягаться. Я быстро приклонил колени и поджал уши, в надежде, что он не станет злиться на олененка, если мы как следует извинимся. Раст принюхался, возможно, он меня даже узнал – не хватало еще, чтобы он решил, что я его преследую. В этот момент из травы выбрался Арак и, якобы загородив меня собой, принял угрожающую стойку. Старший самец склонил голову чуть набок, явно найдя подобный вызов забавным. Он также встал в стойку, но не успел я испугать, как он ловко подцепил брата на рога и тот повис на нем, как на ветках дерева, когда учился летать. Раст тем временем обошел вокруг меня, совсем как тогда. Похоже, балласт на голове его нисколько не беспокоил, хотя месячный олененок, и правда, весил не много. Я не двигался, не зная, чего ожидать от агрессора, и только прислушивался. А когда горячее дыхание от носа коснулось моего хвоста, точнее того, что было под ним, я вздрогнул всем телом. Альфа отодвинулся и скинул олененка в заросли, благо, предварительно опустив голову, чтобы тот не ушибся. После этого старший самец встал на дыбы и издал пронзительный гортанный звук. Это было так завораживающе; он, и правда, был хорош. Опустившись на все четыре копыта, Раст снова прошел рядом со мной, но на этот раз потираясь о мой бок своим. Это было весьма приятно и даже волнительно, я давно никого не касался, кроме брата. Я уже видел подобное поведение – весной. И мне было несколько странно, что сейчас интерес проявляли ко мне. Я еще даже ни о чем таком не думал, хотя и знал, что будущей весной и меня природа позовет исполнить долг. Но сейчас было еще рано, и я не понимал, почему этот силач вдруг решился на такие действия. Я попытался свести все к шутке, поджимая уши и пятясь назад, но Раст отступать не собирался. Он выудил откуда-то из травы мак, который частенько использовали мои собратья для украшения рогов, и протиснул его мне за ухо. Надо сказать, его внимание мне не нравилось – пусть оно и вызывало мурашки на коже, – на самом деле это даже пугало, но мне нельзя было показывать этого альфе, а иначе он мог рассердиться. Тем временем Арак выбрался из кустов и снова предпринял попытку защитить меня от посягательства. Он боднул самца в бедро и принялся, насколько мог, громко мычать. Раст на него только фыркнул, но, похоже, моя защитная позиция натолкнула его на мысль, что я не в настроении, и он пошел прочь, предварительно снова потеревшись о мой бок своим. Я был уверен, что так просто он это не оставит и с наступлением весны снова попытается. Мне оставалось только найти выход до этого времени. Вот только теперь все было не так просто. Я отвечал за брата, а если моя теория верна, то он не сможет уйти со мной, пока не вырастет. Но проблема заключалась в то, что если я останусь дожидаться его, то когда это произойдет, у меня будет уже свой детеныш и его я точно не смогу покинуть. Замкнутый круг. Оставался только один путь – никого к себе не подпустить. Я знал, что, когда придет время, мне будет тяжело сопротивляться инстинктам природы, но это наверняка можно будет перетерпеть, если держаться подальше от других Амади.***
Сказать легко, но шутки с природой всегда чреваты. Наступила весна. Мои эксперименты с поиском выхода так и не увенчались успехом. Я точно знал, что дело было не в кругу гигантских деревьев, ведь я был там, когда папа исчез, и ничего не видел и никто не приходил. Но временно мне пришлось забыть о своих планах и спрятаться. Бесконечный лес был маленьким местом, я всегда знал это, но когда мое тело стало странно себя вести, я понял, насколько оно мало. Мне нужно было где-то укрыться от любвеобильных собратьев, но это оказалось не так просто. Наконец, я смог соорудить нечто похожее на шалаш из веток и травы, расположив его в самых густых зарослях, и забрался внутрь. Нужно было перетерпеть всего две недели. Я был уверен, что справлюсь. Еды вокруг было достаточно, а к водопою на краткий миг можно было и ночью выбираться. Арак не понимал моего стремления оставаться в этом импровизированном убежище, но мне удалось убедить его, что это очень важно и потому мне необходимо прятаться. Он, кажется, понял и встал на страже, играя в траве и представляя, что защищает меня от невидимых врагов. Первый день прошел вроде бы неплохо. Я чувствовал растущее томление, но оно лишь раздражало, не причиняя вреда. Я был уверен, что если и дальше так пойдет, я точно справлюсь. Я шел против природы и был, наверное, самым неправильным омегой за всю историю Бесконечного леса. А ночью я проснулся от охватившего мое тело жара. Мне казалось, что я заболел. Лихорадка иногда подкашивала Амади, но, поев специальных трав, мы приходили в норму. Наверное, я подхватил ее из-за того, что сопротивлялся. Я осторожно выглянул из своего убежища и осмотрелся. Братик спал неподалеку у дерева, и мне не хотелось его будить, потому я выбрался наружу и отправился сам на поиски растения. Мне становилось все жарче, словно в меня попала молния, поджигая, как сухую траву. Больно не было, скорей как-то дискомфортно. Я ощущал, что чего-то не хватало. Конечно, я понимал, что мое тело жаждет альфу для продолжения рода, но я вполне мог себя контролировать. Я довольно быстро обнаружил нужные мне травы – благо растения в лесу росли, цвели и плодоносили круглый год – и, зажевав приличный пучок, начал пробираться к водопою. Стоило утолить еще и жажду, пока выпал шанс. Неожиданно я почувствовал странный зуд в месте, где этого быть не должно было. Я не мог изогнуться достаточно сильно, чтобы понять, что происходило, но в попе стало влажно и я начал издавать странный запах. Наверное, это и была течка. Папа рассказывал мне о ней еще прошлой весной, и это определенно было нехорошо. Раз я потек, значит, уже полностью готов к зачатию. Решив не рисковать, я повернул обратно, но судьба не была ко мне благосклонна. Позади оказался молодой альфа из одного со мной выводка, явно привлеченный запахом. Я встал в боевую стойку, надеясь, что он поймет мой отказ. К несчастью, самец проигнорировал мое нежелание, возможно, принимая его за часть игры. Он встал на дыбы и захрапел, демонстрируя себя. На нем была белая шкура и длинные прямые рога, а также вытянутая безобразная маска. Мой взгляд наткнулся на его "заинтересованность", и я ощутил себя очень неловко, но позиций не сдал, продолжая выставлять вперед небольшие рога и агрессивно мычать. Альфа решил перейти в наступление и двинулся на меня. Его запах немного выбивал из колеи, и из-за этого тело слушалось плохо. Я понимал, что не смогу убежать или отбиться, единственным моим шансом было продолжать оставаться к нему мордой, чтобы у него не было шанса захватить меня сзади. Но тут случилось нечто неожиданное. Молодого альфу буквально смело. В него с разбегу в бок врезался рогами другой, более крупный самец, отбрасывая того в кусты с невероятной силой. Простыми ушибами тот точно не отделается: кажется, я слышал треск, наверняка будет перелом. Своего спасителя я узнал сразу. Наверное, он все это время следил за мной, выжидая. Раст был из тех, кто всегда получает то, чего хочет. Расправившись с соперником, альфа повернулся и отошел чуть назад, опуская голову в траву, а когда он ее поднял, у него из пасти торчала ветка, на которой висело яблоко. Похоже, он нес его мне, а когда заметил неприятности, опустил, чтобы не испортить. Я не знал, что мне делать. С одной стороны, я должен был бежать и спрятаться, не подпуская его к себе. Но с другой, его запах буквально притягивал за рога, заставляя остаться и подчиниться его воле. Он был куда четче и волнительнее, чем у молодого альфы. Копыта буквально приросли к земле, и я не мог пошевелиться. Мне отчаянно хотелось потереться об него боком, но мой разум пока мог удерживать контроль над телом. Раст опустил ветку с яблоком передо мной и загорцевал на месте, издавая храпящие звуки и то и дело вставая на дыбы, желая продемонстрировать себя, как потенциального партнера. Будь я кем-то другим, я бы просто расплавился от счастья, ведь как отец детеныша этот альфа был идеален – силен, напорист, здоров. Хорошие гены, любой был бы рад быть с ним, но по какому-то злому року он выбрал именно меня. Амади создавали пары на сезон. Каждый год любой из нас мог выбирать нового партнера для спаривания или оставаться со старым, если это принесло хорошие плоды в прошлом году. Как правило, как только пара образовывалась, ни один из нее уже не принимал чужих ухаживаний. Альфа и омега были вместе две недели, пока длилась течка, а затем каждый шел своей дорогой. Некоторые молодые омеги, как, например, мой папа, были так подвержены состоянию собственного тела, что даже не помнили, с кем они были, и эти две недели вообще выпадали из их жизней. Я оказался весьма упрямым. Раст явно отступать не собирался, и я не придумал ничего лучше, кроме как упереться стратегической точкой в дерево, не слишком доверяя собственному телу. Альфа, похоже, был сбит с толку моим поведением. Он прекратил свою демонстрацию и решил сменить тактику. Самец подошел ко мне вплотную и принялся тереться своим боком о мой. Я уперся передними копытами в землю, сотрясаясь всем телом и чувствуя, как от его запаха у меня подкашиваются колени. Это походило на пытку. Все, на что я мог рассчитывать, – это что ему надоест и он уйдет. Но Раста подобное упорство лишь сильнее распаляло. Он принялся вылизывать мое ухо и морду. Я честно пытался увернуться, но это было так приятно, что я решил пойти на маленький компромисс с самим собой и позволить ему это, чтобы хоть немного успокоить нарастающий внутри жар. Я и сам не заметил, как уже в следующий момент мы сплелись языками, потираясь друг об друга мордами и рогами. И когда до меня это, наконец, дошло, копыта окончательно подкосились и я увалился на траву, однако все еще прижимая попу к дереву. Я опустил морду на собственную ногу, мне нужно было перевести дух. Раст отреагировал на это спокойно, просто прилег рядом, положив голову на мою спину. Ощущение от соприкосновения наших тел было горячим и приятным. Если подумать, когда-то вот так же я лежал рядом с папой, чувствуя себя в полной безопасности. Наверное, это я мог себе позволить. Я даже не заметил, как уснул. Мое тело немного успокоилось, и я просто отключился. Когда утром я открыл глаза, то лежал все в тех же зарослях у дерева. Раст куда-то ускакал, зато мой братик уже прыгал вокруг, весело гоняясь за бабочками. Заметив, что я поднялся, он быстро подбежал ко мне и потерся носом о мою ногу. Я встряхнулся и скорым шагом направился к своему шалашу: не хватало еще нарваться на какого-нибудь альфу, как вчера. Мое тело все еще вело себя непривычно, хотя сейчас было значительно легче. Наверное, все потому, что я пропитался запахом Раста за ночь и это успокоило меня. Я испытывал стыд от того, что не смог донести до альфы свой отказ и он зря тратил свое время, но все же я был ему благодарен за помощь и поддержку. Возможно, когда-нибудь мы встретимся в том, другом месте и я смогу отблагодарить его за это.***
До вечера практически ничего не происходило. Я лежал в своем укрытие, а заодно и съел то яблоко, что оставил мне Раст; оно оказалось очень вкусным, не иначе как с вершины дерева. Чтобы летать, Амади необходимо было изображать процесс скачки, словно воздух – это твердая почва; просто зависать в воздухе мы не могли. И стоило остановиться, как тут же оказываешься на земле. Посему сорвать яблоко с вершины дерева нужно было еще умудриться. Такое под силу только взрослым, которые развивали полет, как основное умение. Наверное, мне стоило быть польщенным, что мне подарили такое яблоко. Араку тоже кусочек достался, ему такой деликатес еще не скоро светит. Братик был так рад, что принес мне несколько сосновых шишек взамен. Пища не из приятных, зато я смог развлечь себя, наколдовывая через них братику рожки. Вечер принес мне очередной приступ томления. Моему телу явно было мало простых «тереться об альфу». Это его успокоило, но на краткий миг, и долго я вряд ли смогу его так обманывать. Я бы с удовольствием окунулся в озеро, чтобы охладиться, но выходить наружу было рискованно, еще слишком светло. Да и вообще я не был уверен, что даже с наступлением ночи что-то изменится. После того случая с молодым альфой мой шалаш заинтересовал еще нескольких более взрослых особей, но, потоптавшись около него и впустую попев призывные песни, они удалились восвояси, не найдя отклика. Я не мог уснуть, хотя снаружи уже достаточно стемнело. Задняя часть моего тела просто немела, а из попы выделялась какая-то пахучая жидкость. Сознание периодически туманилось, и я несколько раз останавливал себя на попытке непроизвольно выбраться из шалаша. Это оказалось куда сложнее, чем я думал, и теперь я уже не был так уверен, что смогу вытерпеть. Где-то около полуночи появился мой персональный кошмар. Раст и не думал сдаваться, а, видимо, отступил, чтобы придумать новый подход. Теперь на нем был черный костюм с костями и длинные, слегка загнутые назад рога. Впрочем, мне до его имиджа не было никакого дела, куда больше меня прельщал его запах, который сегодня был куда резче, чем вчера, или это только мне казалось. Я выбрался из своего убежища в надежде, что мне станет легче, если я, как вчера, пропитаюсь его запахом. Мы терлись друг об друга, переплетались языками и игриво бодались. Кажется, он даже укусил меня за ухо, но мне было так хорошо, что я простил бы ему все. Это походило на безумие. И хотя я понимал, что мне нельзя, я просто не мог остановиться. Спорить с природой бесполезно. Раст храпел и был так взбудоражен, что его вряд ли могло что-то остановить. Он обошел меня сзади. Я отчетливо понимал, к чему все идет: его запах и красноречиво торчащая между задних ног длинная штуковина не оставляли сомнений в его намерениях. Но я просто не мог больше сопротивляться – слишком устал. Я слаб. Я просто замер на месте, изогнув шею и глядя на действия альфы с легким страхом. А тот ткнулся носом мне под хвост, и тут я едва не подскочил, потому что его язык прошелся по моей дырочке, отчего меня словно молнией поразило. Я не мог поверить – он, и правда, вылизывал меня там? Мое тело пробила крупная дрожь, а мой собственный пенис – немного меньшего, чем у альфы, размера – тоже пульсируя, покачивался между ног. Раст убрал морду от моего заднего прохода и встал на дыбы. Я ощутил на спине тяжесть его тела. Мне было страшно, но я уже ничего не смог бы сделать – мое тело словно одеревенело. Я ощутил болезненный укол и взвизгнул, но отстраниться мне не позволили: альфа наваливался на меня, довольно плотно удерживая передними копытами. Но больно было только вначале, а спустя всего мгновение я ощутил, что он уже полностью во мне, и от этого чувства внутри разливалось невероятное тепло. Меня захлестнула эйфория, и голова окончательно пошла кругом. Старший самец начал двигаться довольно резкими толчками. Мне казалось, что я плавлюсь от каждого глубокого проникновения. Это было не просто хорошо – казалось, нет ничего в мире прекраснее этого. Мне хотелось остаться так навечно. Но совершенно неожиданно для себя самого я содрогнулся от очередной яркой вспышки внутри, и мои ноги едва не разъехались в стороны. Мой член дернулся, и из него вышла струйка жидкости, унося с собой и мое невероятное блаженство, оставляя истому и чувство тепла, растекающегося у меня внутри. Раст дернулся назад, опускаясь на землю, и я ощутил, как по моим ногам потекли его соки. Наконец-то, мое тело утихомирилось. Я улегся на траву, шумно выдыхая. Ну, вот и свершилось, а ведь я так надеялся избежать этого. Теперь у меня не такой большой выбор – сбежать отсюда до того, как родится малыш, и, значит, оставить Арака одного или же застрять тут до старости. Сегодня мне совсем не хотелось об этом думать, так что я просто оставил этот вопрос на потом. Раст, как и вчера, улегся рядом со мной, собственнически опустив морду на мою спину. И все же ощущать его рядом было приятно. Я некоторое время слушал его размеренное хриплое дыхание, а затем и сам погрузился в сон. Впервые с тех пор как я еще был олененком и спал рядом с папой, я ощущал себя нужным. Пусть это и был лишь краткий миг.***
Следующие две недели походили на сказку. Раст почти везде следовал за мной, отгоняя любого, кто пытался к нам приблизиться. Исключение было сделано только для моего брата, и то скорей потому, что малыш прятался подо мной и злобно мычал, пока альфа не прекратил обращать на него внимания. Я больше не прятался в своем шалаше, а спокойно гулял по местности. Все как обычно, за тем исключением, что каждый раз, когда мое тело начинало пылать, альфа творил со мной все, что ему взбредало в голову, и я постоянно оказывался под ним, порой до десяти раз за день. Не то чтобы мне это не нравилось, напротив, я принимал самое активное участие и даже кое в чем проявлял инициативу. Просто я понимал, к чему все это приведет, и от этого мне было немного горько. И вот наступил день, когда тело больше не пылало. Я проснулся совершенно спокойным. Раст по-прежнему следовал за мной, но ни к полудню, ни к вечеру я больше не нуждался в нем. Не так. В нем не нуждалось мое тело, но я хотел бы, чтобы он оставался рядом всегда, хотя и понимал, что этого не будет. В тот вечер он лег рядом, но на некотором расстоянии и не касался меня. Почему я такой странный омега и просто не могу отпустить его, как и прочие? Наверное, это мне наказание за попытку спорить с природой. Я отвернул морду в сторону, не желая показывать своих слез. Я снова слишком привязался к тому, кому суждено было меня покинуть. И это было по-настоящему больно. На следующее утро я проснулся один. Вокруг была такая тишина, что мне даже на мгновение показалось, что я уже не в Бесконечном лесу. Но, разумеется, это было не так. Стоило мне встать на ноги, как взгляду предстал знакомый пейзаж. Все снова вернулось на круги своя, не считая того, что во мне теперь была новая жизнь. Раст ушел, но это было и понятно – ему больше незачем было находиться рядом. Он исполнил свой долг и мог быть свободен до следующего сезона любви. Как же все-таки это несправедливо. Арак появился рядом только спустя полчаса; судя по цветочкам в рогах, он играл на лугах и, вероятно, не один, поскольку темно-синяя шкура еще не успела с него сойти, а сам себе он наколдовать ее не мог. Наверное, это было хорошо, что у него, наконец, появились друзья-сверстники. Он пробыл рядом со мной дольше, чем другие оленята с родителями, и это беспокоило. Но я научил его всему, что знал и умел сам, и он сможет справиться и без меня. Мне предстояло принять нелегкое решение, и я надеялся, что он меня поймет. Я не хотел оставаться здесь и не хотел приводить в мир мое дитя, пока не выберусь. Пора было возвращаться к поискам перехода. Но теперь мне нужно было начинать все практически с ноля, а времени было мало. Круг гигантских деревьев больше не был отправной точкой, и это значило, что переход, вероятно, можно было совершить из любой точки. Но вот что нужно было сделать для его активации? Я был уверен, что это не какое-то заурядное действо, а иначе Амади перемещались бы стадами. Нужно было что-то необычное, но в тоже время не совсем заумное, ведь это должно было прийти в голову всем тем, кто уже перенесся. Пока я раздумывал над тем, с чего мне начать, у меня образовалась неожиданная компания. Раст преградил мне дорогу, и я по задумчивости чуть в него не врезался. Наверное, это уже входило в традицию. Я был так удивлен и ошарашен его видеть, что замер, не зная как поступить. Это ведь наверняка просто совпадение, и я случайно с ним пересекся. Однако альфа вовсе не намеревался уходить. Он опустил голову и положил на землю передо мной нечто, что раньше держал в зубах. Присмотревшись, я понял, что это сочные корешки. Амади редко удавалось до них добраться, поскольку они росли глубоко под землей и чтобы их извлечь, пришлось бы не один час рыть копытами, не говоря уже о том, что нужно было угадать, где именно они могут быть. Я находился в замешательстве. Мой партнер снова принес мне деликатес, но для чего? Мы ведь больше не связаны. Я склонил голову набок, давая понять, что не понимаю. Раст снова наклонился и слегка подвинул корешки ко мне носом, а затем встал на дыбы, ударяя копытами воздух и призывно замычал. Пока что все это очень походило на продолжение ухаживания и совершенно сбивало с толку. Может, не я один ненормальный омега? Может, у этого типа тоже что-то не так с головой? Я наклонился, подбирая корешки и с энтузиазмом их разжевывая. Этот деликатес был не столько вкусным, сколько полезным, а мне сейчас витамины были очень нужны. Раст удостоверился, что я все съел, и повернул в сторону водопоя, но пройдя всего несколько метров, остановился, явно ожидая, что я последую за ним. Я ощутил, как поднялось мое настроение. Меня не оставили, не бросили одного. Пусть это и была какая-нибудь его блажь, но если из-за нее он побудет со мной еще немного, я буду очень рад. Какой же я все-таки зависимый. Справлюсь ли я, когда окажусь во внешнем мире? Ведь я могу быть там совсем один. Мысль была не очень радужной, но я отбросил ее, не собираясь портить столь замечательный день.***
Следующий месяц Раст имел возможность испытать, каково быть партнером чокнутого оленя. Я не оставил попыток выбраться из Бесконечного леса, а поскольку он чаще всего был где-то рядом, то имел возможность наблюдать. Конечно, чаще всего он просто лежал неподалеку или добывал для нас с Араком что-нибудь вкусненькое, но и зрелищ ему хватало. Я размышлял с точки зрения старых, умудренных опытом Амади, ведь переходили в другое место в основном они. Забросить заблудившуюся лягушку в пруд, обтереть дерево со всех сторон по несколько раз, сложить из шишек несколько простых фигур и даже капнуть собственной кровью в некоторых местах. Я проделывал все это и еще многое другое. Когда я сам себя поранил, Раст приволок мох и явно не мог понять, почему я не сразу позволил его к себе приложить. Я понимал, что ему со стороны все мои действия должны были казаться безумными, но как я мог объяснить, чего добиваюсь, ведь я и сам до конца не был уверен в результате. Я даже ловил себя на мысли, что он остался именно из-за моих причуд, особенно учитывая, как я вел себя во время ухаживания. Наверное, он опасался, что я могу причинить вред нашему малышу. Мне было не по себе от мысли, что альфа мог так считать, но у него было на это право, а мне оставалось только идти к своей цели. С каждым днем мне становилось все тяжелее, и не потому, что я постепенно округлялся в боках. Таяла моя надежда выбраться отсюда до родов, а это значило, что я буду обречен остаться в этом лесу до самой старости. Арак уже практически отделился от нас, все больше времени проводя с другими оленятами. Скоро ему предстояло стать взрослым, и я был уверен, что с ним все будет хорошо. В конце концов, он усвоил все, чему учил его я, а потом еще и Раст. Альфа по-прежнему оставался подле меня, и я был уверен, что до родов тот никуда не денется, если, конечно, я буду еще здесь. Дни и ночи сменяли друг друга в бесконечном цикле жизни. Бесконечный лес оставался неизменен даже с приходом осени, первые дни которой были довольно прохладными. У меня почти не осталось времени. Хорошо, если малыш родится, как я, поздней осенью. А если нет? Я не знал, что буду делать, если не успею, я старался об этом не думать. Сдаться и просто плыть по течению жизни – это не про меня. Так что я буду искать, как бы трудно ни было. Раст продолжал вести себя странно, с точки зрения прочих альф, хотя к нашей парочке никто особо и не приближался. Мой партнер все еще ухаживал за мной, что делало меня невероятно счастливым. Я был настолько к нему привязан, что порой сомневался, все ли будет хорошо. Я был намерен забрать его с собой, когда найду переход, но меня беспокоило, что он может не захотеть пойти со мной. Это пугало страшнее всего. Каждый раз, когда он касался носом моего живота, или вылизывал мою морду, или ложился рядом во время сна – я боялся, что все это исчезнет.***
Однажды ночью я проснулся словно от толчка. Я поднял голову, но не обнаружил ничего, что могло бы послужить причиной столь резкого пробуждения. Раст спал под деревом в паре метров от меня и не мог случайно задеть меня во сне. В последнее время альфа часто спал чуть поодаль, потому как живот мне немного мешал и я постоянно ворочался во сне, то и дело задевая его то рогами, то копытами. Сегодня что-то разбудило меня. Я прислушался к ощущениям собственного тела. Вроде роды еще не предвиделись, но меня все равно снедало беспокойство. Я поднялся и осмотрелся. И только теперь я смог заметить странное свечение на холме, где был алтарь Божественных Близнецов. Конечно, там и раньше часто светились получающие благословение собратья, но ночью это происходило редко, да и свет был не белым, а каким- то голубоватым. Мое сердце ухнуло в ноги. Неужели это было то, о чем я думал? Мой путь отсюда? Я сделал было шаг в том направлении, но резко затормозил. Я не должен был идти один, ведь если там выход, у меня может не быть времени вернуться за моим партнером. Я склонился к Расту и несколько раз уверенно пихнул его носом в бок. Обычно он просыпался, стоило мне встать на ноги, но сейчас он даже не пошевелился. Альфа вообще не двигался, и даже брюхо не вздымалось как обычно при дыхании. Это было странно и немного страшно. Я подумал, что он мог чем-то отравиться и заболеть. А затем меня посетила мысль, что, возможно, я сплю и все это мне просто видится. Может быть, божество Амади, что создало наш дом, таким образом, хотело поговорить со мной? Я снова повернулся в сторону света. Он манил, и притягивал, и, несмотря на свою голубую холодность, казался теплым. Я был четко уверен, что там мне ничего не грозило. Я дошел до статуи и заметил, что между двумя ее половинками сияла голубая искра, словно упавшая с неба звезда. Вокруг спало множество оленей, но они так же не просыпались, несмотря на яркий свет, что в очередной раз убедило меня, что я сплю. Стоило мне приблизиться, как свет сложился в большого оленя, куда крупнее даже самого рослого альфы, и он был абсолютно белый, даже рога. Возможно, это было божество, которому Амади поклонялись, или же просто плод моего спящего мозга. Я не знал, но решил, что стоит преклонить колени в знак уважения. Белый незнакомец издал мелодичный звук, такой непохожий на обычные гортанные крики оленей, но гораздо более приятный на слух. Я посмотрел на него, склонив голову на бок, желая показать, что не догадываюсь о цели его визита. Он отошел слегка в сторону, и за его спиной между двух половин статуи я увидел раскол, дыру в воздухе, через которую виднелось бескрайнее зеленое поле, уходящее за горизонт. Наверное, это и было другое место. Отсюда оно казалось прекрасным и таким иным. Я улыбнулся, делая шаг вперед. Наконец-то, моя мечта станет явью. Я был так счастлив, ведь это значило, что я достоин. Но тут белое божество преградило мне путь. Я непонимающе замычал, не желая верить, что меня не пускают вперед, когда я уже так близко. Незнакомец поднял переднюю ногу и указал копытом на мой живот, а затем на что-то позади меня. Я все понял, мне даже не нужно было оборачиваться. Я оказался прав – оленята не могут пройти, даже если они еще не рождены на свет. Я ощутил, как сдавливают мое горло невидимые путы и к глазам подступают слезы. Я догадывался, что такое может произойти, только подсознательно отказывался в это верить. Меня поставили перед выбором – расстаться с детенышем, которого я, вероятно, не смогу даже увидеть, или со своей мечтой. Я был уверен, что это мой единственный шанс и что если сейчас откажусь, то до самой старости не смогу покинуть Бесконечный лес. Я замер в нерешительности. Одна часть меня понимала, что детеныш справится и без меня, ведь это место безопасно и другие взрослые научат его элементарным вещам. И Раст присмотрит за ним, это точно. Но омежья суть была категорически против того, чтобы оставлять малыша даже на мгновение, несмотря на то, что эта же сущность охладеет к нему, как только олененок встанет на ноги. Амади полны противоречий. Я прикрыл глаза. Мне нужно было подумать. Я попытался представить себя там. Что я буду чувствовать, оказавшись на воле? Как мне будет житься в том, неизвестном месте? Буду ли я счастлив? А счастлив ли я здесь? Мне было страшно. Я боялся выбрать неправильно. Боялся, что сделав шаг в том или ином направлении, буду остаток жизни жалеть, что не поступил иначе. Ну, почему я не родился нормальным? Зачем вообще стал задавать сам себе все эти вопросы? Я снова открыл глаза. Я всегда был смелым, бросая вызов законам Бесконечного леса. И я никогда не поворачивал назад. Будет ли мне больно, тоскливо, одиноко? Почувствую ли я разочарование и опустошенность? Я хочу испытать все. Все, что предложит мне жизнь. И я не могу больше оставаться в месте, которое ничего не может мне больше дать. Я зажмурился и сделал шаг вперед, давая понять нашему богу, что свой выбор я сделал. Белоснежный олень встал на дыбы, разрывая тишину своим громогласным мычанием. Врата за его спиной расширились, и в следующий момент меня ослепила яркая вспышка и я ощутил, как нечто теплое и мягкое обволакивает мое тело. Я ощутил покой.***
Наступило утро, и в Бесконечном лесу вновь жизнь текла своим размеренным чередом. Раст поднял голову, стряхивая с рогов нападавшие на голову листья. Рядом с ним лежал маленький пятнистый комочек, предпринимая храбрые попытки встать на ноги. Альфа повертел головой по сторонам, а затем перевел взгляд на своего отпрыска, упрямо пытающегося встать. Самец шумно выдохнул и фыркнул, поднимаясь, а затем, осторожно подцепляя олененка за хвост и помогая ему принять упор на все четыре конечности. Юный альфа на дрожащих ножках сделал первые неуверенные шаги и радостно заблеял своему родителю, довольный своими успехами. Жизнь в Бесконечном лесу продолжала свой бег. Так было и так будет.