Мы прорастаем друг в друга

Однажды маленький мальчик принес домой ветку без листьев и вдвоем с отцом они посадили ее на заднем дворе. Каждый вечер мальчик поливал ветку молоком, утверждая, что только так волшебные деревья становятся сильными. Мама мальчика смеялась, но перед сном ставила на стол два стакана молока — один для сына, второй для дерева. Мальчику к молоку полагалось печенье и поцелуй на ночь, а ветка получала порцию воды, когда мальчик засыпал. Отец мальчика не верил в волшебные деревья, но почему бы не дать ветке еще один шанс, ведь никогда не поздно начать все сначала… Когда-то я был тем отцом. Когда-то я был мужем. Когда-то… Я был деревом, которое сломали, и теперь я словно та ветка без листьев. Теперь меня не сломать. Меня можно лишь согнуть, но я выпрямлюсь, чтобы делать то, чему меня научили — подчиняться, исполнять, защищать… Полезная привычка, оставшаяся от армии. Я всегда прикрою тебя. Вытащу из самого пекла. Буду держать за руку, если это потребуется. И я знаю, что то же самое ты сделаешь для меня. Ты сильная. Ты тоже ветка без листьев, оторванная от своего сломанного дерева. Мы два сапога пара. Мы стреляем без промаха, мы догоняем бегущих с олимпийской скоростью, мы пишем отчеты начальству, где четкие ответы стоят рядом с не вполне нормальными вопросами. У нас на двоих две пары глаз и ушей, два тренированных организма и одно большое сердце. Твое. Свое я потерял в том парке, на зеленой траве рядом с телом моего сына. Я слишком стар, чтобы начинать все сначала… Порой ты звонишь мне по ночам и молчишь в трубку. Я знаю, что это ты. И ты знаешь, что я знаю. Но когда я закрываю глаза, то вновь оказываюсь на заднем дворе моего старого дома и смотрю на засохшую ветку, на которой так и не появилось ни одного листа. Я слишком стар... Барбара до сих пор хранит коробку с прахом нашего сына. Она понимает, что я прихожу в ее дом вовсе не от того, что соскучился. Она оставляет меня одного и идет варить кофе, который мы потом молча пьем, опустив глаза. Мне кажется, что в ее светлой кухне становится темнее с моим приходом, словно я все еще большое сильное дерево, отбрасывающее тень. Но ты — другая. Когда ты заходишь в наш подвальный офис, в нем становится светлее. И тогда мне кажется, что мы прорастаем друг в друга, не имея иной альтернативы. Понимаешь ли ты это? Осознаешь ли, что твой взгляд иногда прожигает мою оболочку, а касание руки заставляет ток бежать по венам? Я этого не хочу. Старой сухой ветке уже ничто не поможет. Мне нужно прожить этот день и вернуться в свою холостяцкую квартиру, где я вновь лягу в холодную постель и за закрытыми веками увижу ветку, торчащую из земли, и маленького мальчика, лежащего на истошно зеленой траве. … Пепел летит над океаном. Прохладная вода омывает босые ступни. Барбара молчит — между нами давно все сказано. Ты ждешь на берегу, около машины. Снова прикрываешь мне спину, пытаясь дать мне то, что я не смогу принять. Но я иду к тебе, оставляя позади океан, прах моего сына, что-то давно ушедшее, но отпущенное мной только сейчас. Твое объятие согревает. — Мон… Я слишком стар, чтобы начинать все сначала… — Тсс... — ты прижимаешь палец к моим губам. — Хочешь… молока? Мы прорастаем друг в друга... … Ночью я вновь вижу старый двор. Невысокое зеленое деревце качается на ветру. Возможно, мне тоже нужен еще один шанс.