Киргуду

Дом Лукаса и Жади. Лукас входит в дом и видит Жади. - Лууукас! - Жаддди! Из правого глаза Жади течет слеза, из левого глаза Лукаса тоже. Лукас смахивает слезу и дергает себя за ухо. - Что на ужин, Жадь? - Ой, Лукашка, я не успела. - Че так? Стрелки рисовала? И так вон уже за ушами они у тебя. - Станцевать могу, хочешь? Лукас морщится, но соглашается. - Жадь, только давай без питонов сегодня, ладно? Жади хитро подмигивает мужу и сдергивает покрывало с огромного аквариума. Взору Лукаса предстает аллигатор. - Тададада! Лукас десять минут смотрит на рептилию, оживляя в уме скудные школьные знания по биологии. Оживив, пятится к лестнице. - Далва! Далваааа! - Что, мой мальчик? - Чтобы этой твари не было в моем доме через пять секунд! - Ну, наконец-то! – женщина хватает поганую метлу и движется на Жади. - Эй, старая! – Жади выставляет против нее кулон на манер креста. - Свят, свят! – Далва бросает метлу и прячется на кухне. Жади нежно шепчет аллигатору: - Ничего, милый, они полюбят тебя, вот увидишь. Офис Саида. Саид сидит за столом, глядя в компьютер. Компьютер у Саида маленький, но не потому, что Саид бедный, а потому что на столе больше нет места, на нем фотографии: Назиры - 1 шт., Хадижи - 1 шт., Мунира - 1 шт., Раньи - 1 шт., Зулейки - 1 шт., Жади в платке - 1 шт., Жади без платка - 1 шт., Жади танцует - 1 шт., Жади спит - 1 шт., Жади ест - 1 шт., Жади злится, злится, злится - 1 шт. - Синьор Рашид, к вам синьор Лукас Феррас, - объявляет секретарша. На ней парик, имитирующий черные локоны, глаза подведены чрезмерными стрелками, на шее – кулон с жадеитом. - Чтоооо? Этот неверный, который мне всю жизнь испортил?! Лукас нога за ногу входит в кабинет. Секретарша уходит. - Здорово, Лукас. - Привет, Саид, как дела? - Да, нормально, сам как? - Эээ... - Чего? - Нууу... - Может, я кускус закажу, пока ты подумаешь? - Ой, нет, после Жадиного последнего кускуса, я на него вообще смотреть не могу. - Ааа, да, - мечтательно поднимает глаза к потолку бывший муж Жади, - помню, помню, эх, Жадина еда, - звучит «Соменте пор амор», у Лукаса из правого глаза катится слеза. С потолка свешиваются многочисленные платки. Вбегает секретарша с вентилятором, наставляет на платки, чтоб колыхались. - Лукас, ты опять со своей фонотекой? Не хочу, убери, - секретарша с реквизитом исчезает, - настоящий мужчина должен вот такое слушать, - ставит на компьютере «Дзахме Дуния Дзахме», - как Жадька под нее с саблей плясала! - Хорошо, что напомнил! – Лукас достает из широких штанин саблю. - Это чего? - Да забери, ради Христа, она то с питоном на шее танцует, то с саблей в зубах, у меня скоро нервный срыв будет, - Лукас устало потирает глаза, - нет, серьезно, мне кажется, я не живу, это чья-то чужая жизнь, не моя. Этот шикарный дом, красивая женщина, кредитки, прислуга, тачки. Я всегда хотел по-другому. - Да, ты рассказывал в прошлый раз, с гитарой в руках и спать под открытым небом. Это я понял, чего у тебя стряслось-то? - Да аллигатора вчера в дом притащила, чтобы станцевать с ним. Сюрпризы у нее такие. Саид хлопает себя по лбу рукой: - Так вот, для чего она меня просила ей разрешение оформить на ввоз экзотических животных в Бразилию! - Посоветоваться хочу. Ты вот двадцать лет с ней жил, и все двадцать лет она хотела от тебя уйти. Что ты такое делал с ней? - Разводиться надумал? - Ну да, но ты же меня знаешь, я так не люблю эти выяснения отношений, пусть сама уйдет. - Я, например, золото ей дарил. Лукас поморщился. - И так дорого мне обходится твоя бывшая. Маиза, волшебница, блин, научила Жадьку слезы в бриллианты превращать, так они как соберутся в торговом центре, как начнут колдовать. Вся моя кредитка уже зареванная. Слушай, а может еще у кого спросить? У нее же еще муж был, Зейн. - Сейчас позвоним. Саид набирает номер Зейна. У того вместо гудков мелодия, Саид в ужасе отдергивает от уха трубку, из которой орет женский голос: - Мактууууууууууууб! Маааааааактуууууууууб! - Слушаю, Саид, салам! - Пополам! Ты мелодию гудков смени, я чуть не оглох тут. - Понравилось? Живьем записывали! - Что ж она так орала-то у тебя, а, проклятье фараонов, опять шалишь? - Да нет, это ей египетская хохлатая анаконда пятки жалом щекотала. Помнишь, ты мне помогал разрешение на ее ввоз оформлять? - Ой, не напоминай, мне эта анаконда и так по ночам снится. Тут у меня Лукас сидит, совета твоего хочет. Во сколько ему подъехать? - Так, у меня через час отбеливание зубов, потом брови красить придут, потом укладка бороды, потом тренировка по обезоруживающей улыбке, давайте часиков в восемь, вместе приходите, Жадьку вспомним, поржем. Мне тут Алисинья сока из маракуйи надавила, напьемся! - Будем. Салам. - Пополам, жду. Клуб Нефертити. Зейн, измазанный золотой краской, в набедренной повязке показывает танцорам новые па. - Все поняли? Молодцы, репетируем, ребят, не спим. Анаконда, Алисинью! Анаконда держит в пасти золотой поводок, инкрустированный бриллиантами, к нему привязана ухмыляющаяся Алисинья. Танцоры в ужасе смотрят на Алисинью и начинают разучивать танец. Зейн дает гостям по стакану с соком маракуйи и просит Лукаса изложить суть дела. - Вот Жадя не захотела с тобой жить, так? Что ты с ней такого делал, что она от тебя сбежала? - Ну, я ей украшения дарил. - Начинается... Звонит мобильный телефон Лукаса песней «Меу грандже амор». В трубке слышится нежный голос Жади: - Лукас, к ноге! Саид и Зейн недовольно ерзают в креслах. - А почему у тебя Маизы песня, когда Жади звонит? – оскорбляется Саид. - Ностальгия, - тяжело вздыхает Лукас. Саид и Лукас прощаются и уходят. В глазах Зейна грусть всего человечества. - Роже, певицу веди! Анаконда, скорми Алисинье того танцора слева, он безнадежен, и ползи сюда, - Зейн подливает себе еще сока маракуйи, сегодня он будет кутить! Особняк Саида. В доме слышат, как подъезжает машина Саида. Его жены, Ранья и Зулейка, до того мирно болтавшие на диване, вскакивают и начинают орать: - Одалиска! - Кобра! - Я станцую на твоих похоронах! - Нет, я станцую! - Нет, я! Открывается дверь, медленно входит Саид, руки в карманах, томный взгляд. Звучит «Дезерт роуз» в исполнении Стинга. - Вы опять ссор... Песня внезапно обрывается. Саид выскакивает во двор и орет на охранников: - Сколько раз я говорил диск руками не трогать?! Всех увольняю, пошли вон. Саид возвращается, жены снова ругаются. - Если вы не прекратите, я возьму третью жену. Ранья указывает пальцем на себя, потом на Зулейку, сбивается и начинает считать заново. - Ты уже выбрал третью жену, хабиби? - спрашивает Зулейка. Она моет ноги Саида в тазике с теплой водой и лепестками роз. Помыв ноги, выпивает воду из тазика. Саид лениво осматривается вокруг. - Вот Амина, например, ничего. Амина, how're you doing?- подмигнув золовке, спрашивает Саид присутствующую здесь же Амину. - Чего? - Как дела, спрашиваю. Пойдешь за меня? Я красивый, богатый и буду дарить тебе много золота (в лицо Амине), иншаллах (в сторону). - Саид, ты сколько кальянов сегодня выкурил? - набрасывается на мужа Ранья, - Амина - моя родная сестра, ты не можешь быть женат на родных сестрах. Саид переводит взгляд с Раньи на Амину и обратно. - Так, Ранья, я с тобой развожусь, умножь это на три. Амина, собирайся, свадьба будет в Марокко. - А как же Ранья? – трясет Амина за плечо Ранью, на лице которой отражаются титанические усилия. - Не волнуйся, когда мы вернемся из медового месяца, она будет стоять на том же месте. Зулейка сокрушенно качает головой и думает: «Хоть не пьет!» Дом Лукаса и Жади. Звонит телефон. Рядом с ним сидит Лукас и читает газету. Пока он протягивает руку, чтобы взять трубку, Жади успевает принять душ, выйти, вытереться, переодеться, передумать, переодеться еще раз, спорхнуть с лестницы и плюхнуться на диван рядом с Лукасом, поджав ножки. Жади хватает трубку: - Алло! - Жади, моя луноликая, солнцеподобная моя! - Это ты, деспот, тиран неугомонный. Все никак меня не забудешь, - Жади воркует с Саидом и самодовольно рассматривает свой педикюр, - зачем звонишь, узнать, как мне хорошо с любовью всей моей жизни, с моей судьбой, Лукасом? - Вообще-то я не тебе звоню, а этому неверному, который мне всю жизнь испортил. Передай ему трубочку своей нежной ручкой. - Хм, пожалуйста! - Шукран тебе большой, моя радость. - Алло, - вяло отзывается Лукас. - Привет! Голова не болит после сока маракуйи? - Нет, все хорошо, сам как? - Улетаю в Марокко. - Ааа… - Тебе что-нибудь привезти? - Привези мясо этой… - Газели? - Нет. - Кобры? - Да нет, зачем, у меня своя тут на коленях свернулась. Верблюжье мясо люблю! Они меня скидывают с себя, а я их в отместку ем. А ты зачем летишь? Случилось чего? - Женюсь! - Поздравляю, на ком? - На женщине. - Поздравляю. - С чем ты там его поздравляешь? - слышит Саид требовательный голос Жади в трубке. - Со свадьбой. Женится он, на женщине, - резюмирует Лукас. Жади бросается к трубке. - Ах ты, старый, все не угомонишься! - Полегче! Я ненамного старше тебя! - Тебе не стыдно перед дочерью? - Тебе же не стыдно было. - И кто она? - Кто? – невинно уточняет Саид. - Эта кобра. - Если ты о моей невесте, то это Амина. - Сестра Раньи? - Ну да, с Раньей я развелся. Достала! Все время обсчитывается с брусками сахара, когда мятный чай заваривает. Все, свет очей моих, не могу больше, мне тут трап к порогу подали, надо бежать. Люблю, целую, фотки выложу в инстаграм. Жади в истерике бьет телефон о журнальный столик. Лукас невозмутимо читает газету. Жади сломала трубку и кинула ее аллигатору в пасть. - Предатель, а, и месяца не прошло, как ему уже никахаться охота! Осел, чудак, му…! - Жади, не сквернословь, харам. Жади бросается в спальню, через пять секунд выбегает оттуда, волоча чемодан. Садится на колени перед Лукасом. - Лууукас... - Жадддиии… Из левого глаза Жади течет слеза, из правого глаза Лукаса тоже. Прибегает секретарша Саида с реквизитом. Жади бредет к выходу. Увидела аллигатора, нежно гладит его по морде: - Лакостик, однажды, когда вырастешь, ты поймешь, почему мама так поступила. Лукас, не забывай кормить Лакостика, - открывает дверь и уходит в ночь. - Кого??? – через десять минут в ужасе оборачивается Лукас. Дом Мохаммеда и Латифы. - Не хочу! Не хочу! Не хочу! Не буду! Не буду! Не буду носить платок! - Доброе утро, Самира, - с счастливой улыбкой целует Латифа дочь в лоб. - Хочу! Хочу! Хочу жениться на Карле! - Привет, Амин, - треплет Мохаммед сына по голове и вскрывает красивый конверт, который пришел с утренней почтой. - Моя козочка! Собирайся, мы летим в Фес. - Почему? Кто-то умер? – всполошилась Латифа. - Нет, Саид снова женится! - Аллах! Лучше бы кто-то умер! Я так боюсь этих свадеб! Мохаммед, пообещай Латифе, что никогда, никогда, никогда не женишься второй раз! - Моя козочка, моя куропаточка, моя зайка, птичка моя, Мохаммед уже расписался в этом своей кровью на всех стенах нашего дома! У Мохаммеда уже не осталось крови, он сделал себе переливание, и расписался на стенах магазина! - Ну ладно, я пойду собираться. Клуб Нефертити. Зейн возлежит голый на бархатных подушках. Вокруг него танцуют сорок девушек. Каждая обернута в именную справку о девственности на манер сари. Со специальных подвесных конструкций, имитирующих райские кущи, свисают финики, инжир, баварские сосиски, французские сыры и другие деликатесы. Под ногами сконструирован хрустальный фонтан, в котором беспрестанно бьет сок маракуйи. Анаконда дирижирует головой певице и музыкантам, исполняющим живую музыку. Алисинья стоит с опахалом, Роже в глубоком поклоне подает Зейну конверт. - Приглашение на свадьбу Саида, - тяжело вздыхает Зейн, - наверняка там будет она. Нет, не пойду, - Зейн откидывается на подушках. В глазах – грусть всего человечества. Дом Лукаса и Лакостика. Входит шикарная женщина. Черное коктейльное платье, туфли-лодочки, очки-бабочки, нитка жемчуга. - Лукас, где ты, тряпка? Всю жизнь мне испортил! Молодость мою погубил! Уффф, как же хорошо снова вернуться домой! – Маиза удовлетворенно садится в кресло и, наконец, замечает Лукаса. Тот стоит, руки по швам, три дня и три ночи его терроризирует аллигатор. Маиза, властно, но нежно: - Лакостик, душка, давай, сумки принеси. Только осторожно, милый, там сплошной Луи Виттон, - потом она подходит к Лукасу и страстно целует его. - Маиза! Очень рад! Я на минутку! - Ты куда?! Опять в Марокко?! - Нет, в туалет! Зал торжеств в Фесе. Свадьба Саида и Амины в самом разгаре. - Мой племянник женится на добродееееетельной женщине, - дядя Абдул довольно потрясает в воздухе нефритовыми четками, - теперь мы можем, наконец, совершить хадж. Где я привязал своего верблюда, Али? Дядя Али хитро улыбается. Ему, молодожену, совершенно не хочется ударяться сейчас в паломничество. Он с любовью смотрит на молодую жену, Зораиде, которую три первые жены катают по залу на золотых носилках. Лара Назира и четыре ее мужа – блондин, брюнет, Джордж Клуни и лысый – подходят к молодоженам с поздравлениями. Мужья сестры почтительно целуют руку Саиду, который их всех содержит. Внезапно в зале гаснет свет. Когда он включается, перед молодоженами стоит Жади в полупрозрачном черном костюме для танцев. На голове рожки, с бедер, вместо семи платков, свисают семь ядовитых гадюк. Жади ослепительно улыбается и кружится в танце, гадюки по очереди сползают с бедер, окружая, в ужасе обнявшихся, Амину и Зулейку. В восхищении и полном изнеможении, сраженный, приятно удивленный, окрыленный и очень целеустремленный, сгорая от страсти, Саид падает на колени перед Жади и просит выйти за него замуж. - Только если твои жены не будут против, если я стану первой женой. Жены не против, даже улюлюкают под аккомпанемент «гадючьего» шипения. Дом Саида. Прошло три года. - Дети, обедать! – к Жади, держащей годовалого сына на руках, беременной тройней, со всех ног мчатся белокурые зеленоглазые близнецы. Беременные Зулейка и Амина выносят на носилках Хадижу. Девочка не может пошевелиться. С нее свисают килограммы золота. Вся семья садится к столу. Входит Саид и целует всех своих жен и детей. На это уходит час. Ранью тоже целует, ее оставили в доме, чтоб помогала с детьми. Женщина нежно обнимает Мунира, она счастлива. Служанки на кухне в изнеможении падают на стулья. Они едва успевают готовить и убирать за всеми. - Дорогой, сегодня я, Зулейка и Амина были на УЗИ. У нас у всех будут мальчики! - Какое счастье, Жади! А у меня тоже новость. Мы летим в Марокко, дядя Абдул женится на донне Журе, по этому поводу я купил нам самолет, я посчитал, так выйдет дешевле! Женщины радостно улюлюкают. Жади страстно целует Саида. - Какой ты у нас умный! Саид счастлив!