Котенок

Утром в лечебнице Андерс застал Мариан. Та брезгливо отмахивалась от темного, с белыми лапками котенка, которого так любил Андерс. Она грациозно, носочком ноги отталкивала от себя пушистый комочек. Андерс пришел в ярость. Справедливость внутри – откровенно веселился. - Да что ты творишь, храмовничья марионетка? – взорвался Андерс, забирая котенка и прижимая его к груди. Этот пушистый комочек выглядел таким несчастным, таким напуганным, таким… растерянным. Андерс принялся поглаживать его за ушком. Хоук усмехнулась, скрестив руки на груди: - О, Андерс, мой нелюбимый отступник! Я тебя не заметила… - ехидно протянула Хоук, прищурив глаза. - Опять нянчишься с котятами? Все никак личную жизнь не наладишь? Андерс готов был придушить ее на месте. - А я смотрю, ты со своими храмовниками о личной жизни не забываешь, да? – в ответ съехидничал Андерс. Хоук рассмеялась: - Ну что ты, Блондинчик… С ними повеселее будет… Они же не загораются синим пламенем, когда над ними шутят! Андерс медленно опустил котенка на пол. Тот незамедлительно поспешил удрать – надвигалась буря. - А что же тогда здесь делает несравненная леди Хоук? – закипая гневом, с ядовитой улыбкой спросил Андерс. Мариан лишь улыбнулась, и, приблизив свое лицо к отступнику до такого расстояния, что он мог ощущать ее теплое дыхание на своей коже, прошептала: - Хотела убедиться, что ты не струсил и не удрал от меня. Для Андерса это было пыткой. Страшно хотелось задушить ее – в своих объятиях. Захотелось убить ее, разорвать, поцеловать... Отступник сам не заметил, как схватив Мариан за запястья, прижал к стенке. Это была не Справедливость, нет – это сделал он сам. Эти глаза, эти губы… Слишком близко, слишком… И только сейчас Андерс заметил, что Мариан на секунду, лишь на мгновение… испугалась. Голубые глаза с непониманием воззрились на отступника. Но потом на ее губах вновь заиграла насмешливая улыбка: - О-о-о… Как же я люблю грубых мужчин, – рассмеялась она. Андерс отошел от Мариан, выпустив ее запястья. Девушка, склонив голову набок, с улыбкой наблюдала за ним. Отступник понял, что чуть было не убил ее. И чтобы избежать этого, развернулся и ушел. … Не заметив, как Мариан с досадой посмотрела ему вслед. Вечером Андерс уже возвращался из Висельника домой, в лечебницу. Да разве можно было это назвать домом? А вот эти вот пьяные тела, валяющиеся тут и там – пациентами? Извините, нет. На очередном повороте он заметил женскую фигуру, присевшую на корточки перед котенком, который уткнулся в миску с молоком. Андерс опешил. Это была Мариан. Успев спрятаться, он, осторожно выглянув, наблюдал за магессой и котенком. Тот, довольно мурлыча, с наслаждением пил, а Мариан… улыбалась! Нет, не насмешливо, а так тепло… Нежно. - Ты уж прости… Я ведь тебя не специально так ногой… - виновато произнесла Мариан, улыбаясь. Котенок отвлекся от еды и уткнулся мордочкой в руку Мариан. Та подняла котенка на руки, заботливо поглаживая его по голове: - Не сердишься? Ути мой хороший… - буквально промурлыкала магесса. У Андерса отвисла челюсть. Справедливость гордо молчал. - Кто у нас тут самый миленький котенок? Ну кто же это? – буквально сюсюкалась с котенком магесса, направляясь к противоположному выходу. На секунду она остановилась и задумчиво вслух произнесла: - Нет… Все-таки самый миленький котенок здесь - этот гребанный Андерс. Котенок что-то обидно промяукал. Хоук, продолжая нянчиться с пушистым комочком, удалилась. Андерс медленно сполз по стенке. Посидел так минуту. А потом неожиданно, сам для себя, заулыбался.