Возвращение

В голове звенело, мир перед глазами плавал в тумане, сил пошевелиться не было... Это был конец, и Сара Пейдж смирилась с этим. Даже тело смирилось – боль от ран слабела вместе с угасающим сознанием. Еще немного, и... Резкие, лающие выстрелы. Холодное прикосновение. Короткая боль укола в шею. Волна жара, срывающая пелену с сознания. Снова выстрелы. Белый глухой шлем над ее лицом. Пустота... – Здесь раненый! – вырвав дверцу машины, Тим активировал нартециум, прижал его к шее брюнетки и впрыснул аварийный комплекс стимуляторов и боевых наркотиков. Женщина на мгновение открыла глаза и вновь потеряла сознание, а Тим включил автошов и принялся обрабатывать раны. Перестрелка, тем временем стихала, и, наконец, прекратилась. – Джеймисон, докладывайте, – раздался в наушниках голос Андерсона. – Обнаружил раненого, веду обработку ран. Не вполне уверен, но, кажется, это «близнец» профессора Беккер, – сообщил Тим. Его собеседник злобно вздохнул и отключился, оставив молодого врача наедине с пациентом. Незнакомый потолок оказался первым, что увидела Сара Пейдж, открыв глаза. Белый, самого больничного вида, с лампами дневного света... Она лежала на койке, подключенная к капельницам и мониторам, вокруг что-то едва слышно гудело и шелестело... – Если пациент раздумал умирать, медицина бессильна, – рядом с койкой появился тощий блондин в белом халате. – Как вы себя чувствуете, мисс Пейдж? – На удивление хорошо для человека, которого чуть было не распотрошили... Доктор, где я, вообще, нахожусь и сколько я пробыла без сознания? – Около пятидесяти часов. Находитесь в госпитале ЦИА, куда вас доставили... – Капитан Беккер в порядке?! – сознание царапнула какая-то неправильность, но сейчас было важнее другое... – Полковник Беккер пять дней назад отбыл в Москву и покидает ее только завтра утром, мисс Пейдж. – Полковник... Беккер... – внезапно охрипшим голосом прошептала Сара. – Я попала в будущее, да? – Это сложный и, я бы даже сказал, концептуальный вопрос, – ответил врач. – Впрочем, через несколько минут сюда явится профессор Беккер – она гораздо лучше сможет объяснить вам ситуацию. Но, во всяком случае, могу вам сказать, что сейчас – сентябрь две тысячи пятнадцатого... Сара грустно усмехнулась. Вот и всё – её не было шесть с лишним лет, её давно оплакали и похоронили... Хилари, наверное, женился – и удивляться тут нечему, а она... – Мисс Пейдж? – окликнул ее смутно знакомый голос. Она подняла голову... И застыла, забыв даже дышать – у койки стояла никто иная, как Сара Пейдж (или всё-таки Беккер?), старше на те самые шесть лет. А чуть дальше замерла, сложив руки на груди, Дженни Льюис в непривычно строгом костюме. – А... Дженни?.. – Клаудия Каттер, – поправила не-Дженни. – Урожденная Браун. – Клаудия Браун... – протянула Пейдж, задумчиво постукивая пальцем по губе. – Кажется, я начинаю понимать... Вы ведь замужем за профессором Каттером? – Да. – Ага... А если есть два Каттера и две Сары... Получается, должно быть два мира... – Пейдж замолчала, потрясённая собственным выводом. – Браво, мисс Пейдж, – её копия ободряюще улыбнулась. – Вы в параллельном мире, и вам очень повезло, что именно в нашем. – Напоминаю, что у вас всего десять минут, – скрипучим голосом произнес врач. – Переходите к делу... Пейдж вздохнула, собираясь с мыслями, а затем спросила: – Как у вас идут дела с аномалиями? – Если кратко, то лучше бы мир заполонили генокрады, – ответила Беккер. – Генокрады? – Хищники. Как-то к ним прилипло это прозвище... – А если подробно? – А если подробно... Всем будет удобнее, если вы сперва вкратце расскажете, как обстоят дела в вашем мире. – Клаудия подошла поближе. – Да и всё-таки, вы здесь гость... – Пожалуй, это будет честно, – согласилась Пейдж и принялась рассказывать. Собственно, рассказывать было особенно и нечего – аномалии были строго засекречены, прорывающихся тварей оперативно изгоняли или уничтожали, так что привлечь внимание он не успевали... О смерти Ника и исчезновении Коннора с Эбби и Денни она решила пока не говорить. Пока, естественно – потом, когда будет больше времени... – Если кратко, то это всё, – подвела она итог. – Если бы нам еще не принялись урезать финансирование, было бы совсем хорошо... – Леди, у вас пять минут, – встрял в разговор врач. – И напоминаю, что охрана госпиталя подчиняется мне, так что будьте кратки. – Постараюсь... – проворчала Клаудия. – В общем, тут аномалии никто не засекречивает, финансирование не режут, а у ЦИА немаленький штат и филиалы по всему Королевству. Правда, и проблем у нас гораздо больше, поскольку аномалии очень часто ведут в параллельный мир, обитатели которого настроены весьма агрессивно... В других странах ситуация такая же, с поправкой разве что на размеры, да еще в Африке приходится работать ооновским специалистам. – Хорошо устроились... – Пейдж прикрыла глаза. – Хорошо устроились?! – немедленно вскинулась Беккер. – Сара, не надо, – Каттер подняла руку. – Потом. Пусть человек отдохнёт и подлечится... Да, мисс Пейдж, возьмите. Она достала из сумочки непривычно маленький планшет и вручила его Пейдж. – Здесь книги и несколько игр, – сообщила она. – За интернет не поручусь – здесь не очень хорошая связь... – А где стилус? – Вместо него палец, – Клаудия включила планшет. – Смотрите... А нам пора, выздоравливайте и не скучайте! – Наконец-то... – проворчал врач. – Сьюзен, у вас всё готово? – Да, доктор Блетчер. – отозвалась медсестра. Сара Пейдж тяжело вздохнула, пытаясь привести волосы в порядок. Четыре дня она почти всё время провела в постели – читала, беседовала о разных пустяках с посетителями, но по большей части – спала. На пятый день Блетчер, с особым вниманием осмотрев швы, заявил: – Я могу отпустить вас, если вы будете соблюдать осторожность и каждый день являться ко мне на перевязку. Пейдж согласилась, Блетчер заклеил швы плёнкой и сообщил, что через час она может уйти. И вот теперь девушка сражалась с волосами и слушала болтовню Сьюзен. Рыжая медсестра оказалась на удивление приятным собеседником и рассказала Пейдж больше, чем все остальные, хотя её успел навестить почти весь командный состав ЦИА и тот парень, что спас её – Тим Джеймисон, врач-практикант... Из всего услышанного она сделала несколько выводов, и ни один из них ей не нравился. Во-первых, аномалий в этом мире было значительно больше. Во-вторых, часть из них вела в параллельный мир, очень заметно отличающийся от её собственного и от этого. В-третьих, обитатели того мира – некие хетты, вполне возможно, что действительно потомки тех, с которыми воевали египтяне – имели претензии на этот мир и весьма активно их предъявляли... – Ладно, веди. – Сара, наконец, отложила расчёску. – И раньше, чем через пару часов меня разве только полиция из комнаты вытащит! Её поселили в одной из комнат офицерского общежития, где обычно останавливались гости из других филиалов... Или иных миров, как не преминула заметить Сьюзен. Комната оказалась маленькой и, если честно, довольно казённой, но всё, что нужно, в ней имелось, и уж всяко она была лучше госпиталя. Пейдж осмотрелась, бросила вещи на кровать и направилась в душ – раз уж в ближайшие два часа ее не побеспокоят, этим необходимо воспользоваться по максимуму... Два часа спустя Пейдж, пришедшая в более-менее нормальное состояние и превосходное расположение духа, благожелательно выслушала приглашение Лестера явиться в конференц-зал, положила трубку и вышла. Через пять минут она остановилась на секунду на пороге, разглядывая собравшихся. Странное чувство... Вот Лестер – копия самого себя. Ник – живой и здоровый, только в светлых волосах мелькают едва заметные седые прядки. Клаудия – точная копия Дженни Льюис, но без её легкомысленного стиля. Коннор – так непривычно смотрится с аккуратной бородкой, что почти неузнаваем. Кристин Джонсон – последняя, кого она ожидала увидеть... Эбби, всё такая же милая. Незнакомый небритый араб в дорогом костюме, кажется, Бертон. И – сердце пропустило удар – Хилари Беккер и Сара Беккер... – Добро пожаловать, мисс Пейдж, – вернул ее в реальность голос Лестера. – Располагайтесь поудобнее – беседа будет долгой. Девушка заняла свободное кресло – и на нее тотчас же обрушился шквал вопросов. Каждый пустяк, каждую деталь, хоть краем связанную с аномалиями или ЦИА – всё это требовалось вспомнить и изложить как можно подробнее – и Пейдж излагала. И то, что большая часть этой информации была в родном мире секретной, ее не волновало. Здесь секретность не имела никакого значения...Особенно наседали Коннор и Бертон, и им Пейдж отвечала особенно подробно – если кто и мог вернуть её домой, то только Коннор. Наконец, когда она уже попросту охрипла, устала до предела и едва не пропустила перевязку, Лестер дал отбой. – Благодарю вас, мисс Пейдж, – заявил он. – вы оказали нам неоценимую помощь. Вы свободны, профессор Беккер проводит вас в госпиталь и ответит на все ваши вопросы... – Прежде всего я хочу знать, сможете ли вы вернуть меня домой?! – Пятьдесят на пятьдесят, мисс Пейдж. – пожал плечами Коннор. – Либо сможем, либо нет. Пока что мы знаем только то, что вы нам рассказали. Если мы сумеем восстановить координаты вашего мира, то сможем. Но на это потребуется время... – Спасибо и на этом... – скривилась девушка. – Пойдемте, мисс Пейдж, – поднялась из-за стола Сара. – Я в вашем полном распоряжении. – …Знаешь, как-то глупо все эти «мисс» и «профессор» звучат. Мы ведь, практически, сёстры, – Сара Беккер поддержала запнувшуюся Пейдж. – Ага. Знаешь, я вам даже завидую – ни финансирование никто не трогает, ни чинуши над душой не стоят, требуя отчет каждые пять секунд, про снаряжение я у ж и не говорю – как будто в фантастический фильм попала... Но, знаешь, мне почему-то кажется, что изнанка у этого всего очень неприглядная. – Неприглядная... Это очень большое преуменьшение, сестрёнка... – Беккер на мгновение сбилась с шага. – Вот, например, последние новости из Японии видела? – А что там? – Вторжение. Помнишь, я говорила о хеттах? Так вот, они просто первые, с кем мы столкнулись, и самые наглые. На Тихом океане плюс к ним еще японцы и перуанцы лезут... И не смотри на меня так, там Перу значительно больше и круче, чем у нас... Еще Конфедерация, но эти больше с русскими воюют. А чертовы хетты лезут ко всем и при этом переходят все границы. Знаешь, была у нас одна девчонка из Израиля на стажировке... – Беккер замолчала. – И что? – Как-то она мигом со всеми подружилась, даже, когда к себе вернулась, писала чуть не каждый день... Нас с Хилари на свадьбу звала... – И что, так загуляли на собственной свадьбе, что не приехали? – попыталась пошутить Пейдж и тут же скривилась. – Прости, я кажется, сморозила глупость... – Двадцать второе декабря две тысячи двенадцатого года, – голос Сары Беккер неожиданно стал абсолютно мёртвым. – Хетты, открыв более десяти аномалий на Синайском полуострове, осуществили вторжение силами трёх дивизий при поддержке авиации. Батальон «Каракаль», направленный в район вторжения с целью задержать противника, был уничтожен ядерным ударом... – И я, идиотка, ещё вам завидовала! – Пейдж от души заехала кулаком по стене. – Проклятье, я должна вернуться и предупредить... – Вернёшься и предупредишь, – улыбнулась Сара. – Только не буянь, а то Блетчер тебя вообще не отпустит. И, кстати, мы пришли. Вернувшись в свою комнату, Пейдж рухнула на кровать, сжав пальцами виски. Слишком много информации обрушилось на нее за этот вечер, и слишком шокирующей она оказалась. Да, по сравнению с тем, что творилось в этом мире, все их проблемы, включая штурм ЦИА и смерть Ника, были просто мелкими неприятностями... И, что самое ужасное, всё это в любой момент могло обрушится на её мир. Может быть, прямо сейчас её друзья вынуждены сражаться с безжалостными чужаками... Воображение услужливо нарисовало ядерный «гриб» над полыхающим Лондоном, и девушка едва не взвыла от собственного бессилия. Может, и взвыла бы, если бы не зазвонивший телефон... – Алло! – Мисс Пейдж, – раздался в трубке голос Коннора. – Сообщаю вам, что разработка операции по вашему возвращению займёт от трёх до четырёх недель. И Темпл отключился. Пейдж положила трубку и несколько секунд бессмысленно разглядывала телефон. Месяц... А скорее всего – даже больше, если случится какое-нибудь ЧП... Но это, как ни крути, уже вполне осмысленный срок. Впрочем, скажи Темпл, что ему потребуется пара лет, она бы обрадовалась не меньше – ведь любой срок – это всё-таки меньше, чем «никогда». На следующий день Пейдж с утра явилась в кабинет Лестера и заявила, что ей нужна работа. – И что же вы можете предложить, мисс Пейдж? – осведомился Лестер. – Проблем с лингвистами мы не испытываем. – Я не лингвист, я историк, и в своём мире работала вместе с профессором Каттером над временной картой аномалий... Мы искали в исторических документах любые сведения о любых происшествиях, связанных с аномалиями, и на основании этих находок пытались найти закономерность в их появлении... – Хорошо, я назначу вас в аналитический отдел, – перебил её Лестер. – Идите к Блетчеру, пусть он поставит вам чип, а я пока оформлю бумаги. Дармоеды нам действительно не нужны. Врач, как выяснилось, ее уже ждал. Всадил в правую ладонь у основания большого пальца толстую иглу, садистски ухмыльнулся на возмущенный вскрик девушки, поднес к ладони какой-то прибор, удовлетворённо хмыкнул и занялся перевязкой. – Что это было? – сердито спросила Пейдж. – Идентификационный чип. Твой пропуск и собачья бирка... Впрочем, её все равно придется носить, – Блетчер протянул девушке шнурок с овальным солдатским жетоном. – Очень мило... Надеюсь, это всё? – Иди к Куинну, он тебе броню подберёт... Куинном, к её удивлению, оказался Патрик, младший брат Денни. Тот самый, который пропал в детстве, попав в аномалию... И который в этом мире никуда не попадал, а занимался полицейским и военным снаряжением. А вот сам Денни в ЦИА никогда не работал, так и оставшись в полиции и дослужившись до суперинтенданта, и занимался он как раз аномалиями... Всё это Пейдж не то, чтобы прослушала – не восприняла толком. Силовая броня поразила воображение девушки... Бронированный экзоскелет казался пришельцем из какого-то фантастического фильма. А еще он оказался неожиданно удобен, а кевларовый комбинезон, носившийся под ним, очень эффектно облегал фигуру... Определённо, этот мир начинал нравится Саре Пейдж. ...Дежурная смена собралась в комнате отдыха, ожидая начала дежурства, и Пейдж присоединилась к ним. Прошло уже несколько дней – но она так и не привыкла к этим людям. Они были копиями её друзей – но внезапно случайное слово, привычный жест или мимолётный взгляд ломали эту иллюзию – и Сара Пейдж чувствовала себя безумно одинокой... Она оглядела комнату, ловя мельчайшие детали. Вот Коннор и Эбби шепчутся о чём-то на диване. Вот Сара Беккер задумчиво пишет что-то, устроившись за столом, а Хилари переключает телеканалы. Вот Тим Джеймисон сидит у стены и лениво перебирает струны гитары – парень мог бы сделать карьеру в музыке, если б не стал военным врачом... Тим, удовлетворённый результатом, прижал струны, снова ударил по ним и запел: – Возле города Кабула - В рог труби, штыком вперед! - Захлебнулся, утонул он, Не прошел он этот брод, Брод, брод, брод вблизи Кабула. Ночью вброд через Кабул-реку! В эту ночь с рекой бурлившей эскадрон боролся плывший, Темной ночью вброд через Кабул-реку. Песню мгновенно подхватила вся команда – кроме Пейдж. Она, собственно, была не против, но... Она увидела глаза Коннора – и горло перехватило. – В городе развалин груды - В рог труби, штыком вперед! - Друг тонул, и не забуду Мокрое лицо и рот! Брод, брод, брод вблизи Кабула, Ночью вброд через Кабул-реку! Примечай, вступая в воду, - вехи есть для перехода Темной ночью вброд через Кабул-реку. Для Темпла – да и для всех остальных – это была не просто песня. Слишком многое видели они за эти семь лет, слишком многое потеряли... У них – у каждого – был свой брод через Кабул. А у неё – не было. Она была здесь чужой... Встав, Пейдж улыбнулась команде, пожелала спокойного дежурства и ушла к себе. И только в своей комнате дала волю слезам. Она стояла у окна, невидяще глядя в ночь и молча, тихо плакала от вцепившейся в сердце тоски по родному миру... – Мистер Темпл? – Пейдж подняла голову от сканов египетского папируса. – Хотите меня обрадовать или огорчить? – Всего понемножку, мисс Пейдж, – Коннор взъерошил волосы. – начну, пожалуй, с хорошей – я нашёл ваш родной мир, и для того, чтобы закончить все расчёты, мне требуется около месяца. – Так много? – Да, мне придётся восстановить недостающие данные, а потом ещё и адаптировать их к нашему миру... – Понятно... Это и есть хорошая и плохая новости? – Да нет, это только хорошая. А плохая – вы вернётесь спустя года три-четыре после вашего исчезновения. – Главное – я вернусь... Спасибо, Коннор! – Пейдж сжала руку парня. – Пока еще не за что, – пожал он плечами. – Я еще ничего не сделал. Пейдж его не слушала. Домой... Пусть не скоро, пусть для её друзей пройдут годы – она вернётся. А там – будь, что будет. Она вернётся и предупредит о новой угрозе, и даже если будет поздно – она всё равно вернётся к друзьям... – С тобой всё в порядке? – задумчиво осведомилась Сара. – Лучше всех... Коннор сказал, что сможет отправить меня домой через месяц. Точно. – Рада за тебя, – Сара расстегнула воротник комбинезона. – Надеюсь, вы не будете возражать против моих визитов к сестре? – Коннор наверняка уже придумал генератор аномалий, – фыркнула Пейдж. И запнулась. Да, Коннор был гением. Вот только сейчас этот гений вместе с Эбби застрял где-то в прошлом или будущем, а может, и вовсе в параллельном мире. И вернутся ли они... – Они вернутся, – Сара положила ладонь девушке на плечо. – Коннор гений во всех своих воплощениях, так что они вернутся даже раньше тебя. – Думаешь? – Уверена. Это же Темпл! Сара Пейдж неторопливо шагала по вечернему Лондону, с каждым шагом всё отчетливее понимая, насколько чужд её этот город. Ничтожные на первый взгляд, отличия накапливались – и город становился пугающе чужим... Армейские жетоны – в её мире подростки частенько таскали их в качестве украшений, и здесь было то же самое. Вот только вместо всевозможной ерунды на этих жетонах были настоящие данные. Тусклые на фоне реклам и вывесок и оттого только более заметные указатели убежищ. Броневые ставни на окнах первых этажей, сейчас убранные. Громкоговорители на фонарных столбах – некоторые даже бубнят какую-то рекламную чушь. Телевизор в баре, по которому шёл репортаж о ликвидации аномалии в Глазго. Полицейские в усиленном снаряжении. Обилие военных на улицах. Парень в кафе, подсевший за её столик и не без юмора жаловавшийся на разбившего его машину трицератопса... ...Тот самый парень, шедший шагах в десяти перед ней, дернулся и рухнул на асфальт под резкие хлопки выстрелов. Взвыли сирены, оповещая город об открывшейся аномалии. Выхватив пистолет, Пейдж прижалась к стене, свободной рукой извлекла из кармана зеркальце и заглянула за угол. Аномалия открылась недалеко от перекрёстка, и хетты, за исключением нескольких разведчиков, выходить из неё не спешили. Странно... – Что там? – шёпотом осведомился кто-то из-за её плеча. – Шестеро стрелков и всё, – Пейдж оглянулась, обнаружив за своей спиной полицейского. – Полагаю, они готовятся провести тяжёлую технику. – А вы с ними настолько знакомы, мисс?.. – Сара Пейдж, ЦИА, – девушка щелкнула по гарнитуре. – Да, Джесс, я у аномалии. Шесть пехотинцев и всё... Да, не больше десятка. Пистолеты и охотничий карабин... Да, жду. – Коллеги? – Да. Отряд будет здесь через одиннадцать минут, наша задача – их пережить, – одна из любимых присказок «сестры» пришлась как нельзя кстати. Полицейский опустил пистолет, поднял над головой жетон и вышел навстречу хеттам, требуя немедленно покинуть Лондон... Вместо ответа он чуть было не получил пулю – спасли только отменная реакция и Пейдж, выстрелившая почти наугад и задевшая одного из бойцов... Одиннадцать минут казались вечностью. Десять человек против, как минимум, пятидесяти... Нет, от них не требовалось остановить врага – всего лишь прятаться и стрелять. И она пряталась и стреляла вместе со всеми на опустевшей улице. И убивала... У нее осталось всего два или три патрона от двух полных магазинов, когда с притормозившего бронетранспортера рядом с ней спрыгнула фигура в силовой броне. – Быстро в машину! – рявкнул полковник Беккер. Пейдж его послушалась. Вот только вместо того, чтобы смирно сидеть под бронёй, брюнетка немедленно вскарабкалась на турель, поправила ленту и открыла огонь... Через полчаса хетты были отброшены, а аномалия закрыта. Пейдж выбралась из «Мастифа», подобрала брошенный магазин – и в этот момент её накрыло... Только сейчас до Сары Пейдж дошло, что она, вообще-то, убивала – и никаких угрызений совести по этому поводу не испытывала. И принять это оказалось куда тяжелее, чем убить. Пейдж наполовину села наполовину упала на асфальт, уткнувшись лбом в колени и зажмурив глаза. В голове намертво застряла одна-единственная мысль – она убивала. Она может убивать. Она оказалась обязанной убивать... – Это нормальная реакция, мисс Пейдж... – Нормальная? – Пейдж не пошевелилась. – Абсолютно нормальная, – Тим под едва слышное гудение приводов брони уселся рядом. – Это я вам как врач говорю. Человек, вообще-то, та ещё скотина... Но убийство само собой разумеющимся не считает – нормальный, во всяком случае. Убийств человек не любит... А приходится. Тут ведь как – или ты, или тебя. Всё в пределах необходимой самообороны... Потом привыкнете, и будет не так мерзко. – А когда перестанет быть мерзко? – глухо спросила Пейдж. – А тогда вы, к сожалению, окажетесь с той стороны прицела, – спокойно и чуть грустно сообщил врач. – Если для человека убийство становится нормальным, он становится на одну доску с генокрадами. Не с хеттами даже, а с монстрами... Пейдж, наконец, подняла глаза, взяла протянутую фляжку, сделала глоток и поперхнулась – это оказался почти чистый спирт. Стало легче. Ненамного, но вполне достаточно, чтобы забраться в «Мастиф», забиться в угол и провалиться в какую-то смутную полудрёму... ...А вечером, когда команда, как обычно, собралась в комнате отдыха, Пейдж отобрала у Тима гитару. Последний раз она играла ещё в школе, но это её не остановило, и пальцы, коснувшись струн, вспомнили всё. Аккорд, второй, и Сара Пейдж запела: – Я не знал никого, кто б сравнился с ним, Ни в пехоте, ни в конных полках. И уж раз таким он был, то и, стало быть, погиб, Ведь иначе лучшим никак. Что ж, по последней затяжке, и проводите меня! Ну-ка, хлебните из фляжки и проводите меня! Слышите, бьет, бьет барабан, Проводите меня домой!.. Пела – и понимала: она больше не чужая в этом мире... С головой уйдя в работу, Сара Пейдж не следила за временем. И, когда однажды Коннор сообщил, что всё готово, была искренне удивлена. – Что, уже?! – Да, Пейдж. Если хочешь, можно хоть сейчас... – Да. Прямо сейчас, иначе, боюсь, я передумаю... – Тогда пошли, – улыбнулся Коннор. – Лестер в курсе и даже уже не злится... Сара выскочила из-за стола, подхватила сумочку, замерла на секунду, вспоминая, не осталось ли чего-нибудь в её комнате... – Так, ключи я оставляю, остальное всё с собой... Коннор, а пистолет сдавать? – Оставь себе – вдруг у вас там проблемы... – Тогда я готова. Пошли! Рабочий зал генератора аномалий встретил Сару Пейдж гулом и лёгким запахом озона. Колкий шар аномалии висел над полом, маня к себе... – Ну, ребята, до встречи, – Сара смахнула слезинку, сняла «Глок» с предохранителя и шагнула вперёд. Прямо в сияние... На чахлую траву. Под прицел ружейных дул и напряжённые взгляды друзей. Коннор, похожий на хиппи. Эбби, почти не изменившаяся за три года. Мэтт и Эмили – копии оставшихся за чертой. Беккер... Смотрит на нее, как на восставшую из могилы, не веря своим глазам. Они не смели даже мечтать, что однажды увидят её – но она вернулась. – Я вернулась! – крикнула Сара Пейдж, бросив пистолет в карман. – Ребята! Я вернулась! А в следующий миг едва не рухнула на землю, когда трое старых друзей бросились к ней, крича что-то невразумительно-радостное.

***

– Я не знаю, где этот поезд, – сердито сообщил Коннор. – Никакой аномалии тут... Глаза кольнула ослепительная точка, мгновенно разбухшая в знакомый колючий шар. – Джесс, ты её видишь? Плохо? Записывай абсолютно... Коннор сбился второй раз за минуту – из аномалии вышел человек. Женщина. Смуглая кареглазая брюнетка в чёрной куртке, с пистолетом в руке... – Сара... – прохрипел Беккер, судорожно стискивая пальцы на ложе винтовки. – Сара?! – Я вернулась! Ребята! Я вернулась! Беккер оказался первым. Подскочил, сгрёб в объятия и вцепился мёртвой хваткой, словно боясь, что она снова исчезнет. Секундой позже к ним подбежали Коннор и Эбби, повиснув на обоих... – Тише, тише, улыбаясь сквозь слёзы, шептала Сара. – Вы меня сейчас задушите такими темпами... Всю дорогу до ЦИА Сара рассказывала о своих приключениях, репетируя доклад Лестеру и отвечая на множество сумбурных вопросов – особенно старался Коннор, получивший флешку с основными данными и постоянно требующий уточнений. Беккер, напротив, слушал, не перебивая, а дослушав, заявил: – Если всё обстоит именно так, то надо срочно сообщить об аномалиях людям. Лестер, конечно, взбесится, но... – И кто этим займётся? – сердито осведомилась Сара. – Дженни из команды ушла, а Дженис Рэнд у нас нет. – Кто это? – Пиар-менеджер того Центра. Монстр, самый настоящий монстр печати... То, что аномалии там воспринимают спокойно – в немалой степени её заслуга. А вот что делать нам... Придётся опять тащить Льюис, больше никак. – После того, как мы ловили у нее на свадьбе гиенодонов? – хмыкнула Эбби. – Боюсь, она пошлёт нас куда подальше. И будет права. – Пусть этим занимается Лестер. Коннор, ты сможешь перенастроить свой детектор? – Без проблем, – кивнул парень. – А они сами их умеют открывать? – А они сами научились их использовать для межпланетных полётов. Года полтора назад твой двойник вместе с Бертоном летал на Марс... Впрочем, на флэшке это есть. – Сара, ты вернулась очень вовремя... Лестер, как и ожидалось, новости воспринял без энтузиазма. – Вы хоть понимаете, каких усилий мне лично будет стоить ваше официальное воскрешение? – желчно осведомился он. – Можете не отвечать, ясно, что не представляете. А это, между прочим, едва ли десятая часть того, что вы на меня взвалили. А ваша идея с официальным признанием аномалий... Впрочем, теперь-то уж что – эти проклятые аномалии видело столько народу, что засекречивать бесполезно... В общем, я отправляюсь к министру а вы займитесь чем-нибудь полезным. Или хотя бы безвредным... Темпл, вас это особенно касается! И Лестер отбыл, а Сара принялась знакомится с новыми сотрудниками. Это было очень странное чувство – видеть людей, с копиями которых она провела последние два месяца и понимать, что это – другие люди. Совершенно чужие... и в то же время хорошо знакомые. Эта раздвоенность пугала, и Сара старалась как можно больше времени проводить в компании Коннора, Эбби или Беккера. Особенно Беккера... Капитан до сих пор винил себя в её смерти, в том, что все эти годы считал её погибшей, даже в том что ухаживал за Джесс (которая, между прочим, всерьёз этот флирт не воспринимала), словом – во всём подряд. И в какой-то момент Пейдж не выдержала... – Хилари Джеймс Беккер! – рявкнула она, когда безобидный разговор снова скатился в самобичевание. – Я могу простить твою ошибку, но не твоё нытьё! Ты офицер на службе Её Величества или тряпка? Капитан дёрнулся, словно от пощёчины, хотел ответить что-то резкое – и замер, взглянув в глаза Саре. Он частенько видел этот взгляд – у тех, кому не повезло оказаться на передовой. У тех, кто на своей шкуре узнал, какого это – убивать и умирать, терять друзей... У стариков, сражавшихся в той войне и у ребят, вернувшихся из «горячих точек». А теперь – у женщины, которую любил. – Сара... Прости, последние дни я веду себя, как идиот. Просто... Я действительно был уверен, что ты мертва и погибла по моей вине. – Но ты ошибся, – Сара – неожиданно даже для себя – провела пальцем по щеке Беккера. – Хилари, это самобичевание действительно раздражает... Но ты можешь искупить вину. Как насчёт того, чтобы прогуляться после работы? – Искупая нытьё или просто так? – капитан заметно повеселел. – А это зависит уже от тебя, Хилари Джеймс Беккер... – И каков он, тот Лондон? – спросил Беккер. Они сидели в небольшом ресторанчике, неспешно беседовали и наслаждались жизнью, компанией и местной кухней. – Он... Как бы это тебе сказать.... Чище. Во всех смыслах. Там нет бездомных, например – армия требует всё больше и больше людей. Там нет идиотов, швыряющих мусор посередь улицы – за это штрафуют. Все скандалы с мигрантами, о которых я столько слышала, там просто невозможны – или ты работаешь, или вылетаешь из страны... Там люди куда лучше умеют ценить жизнь и наслаждаться ей – потому что знают, что смерть может ждать за углом...На самом деле это довольно жестокий мир, Хилари. Ты можешь себе представить Коннора-солдата? – Я не хочу представлять Коннора-солдата, – хмуро ответил Беккер. – И очень надеюсь, что и не придётся. Это действительно жестокий мир... – Мир. Но не люди... – Сара покачала головой. – На самом деле, хеттов мало кто ненавидит – некоторые даже сочувствуют... Но они – враги. Они пытаются решить проблемы своего мира за чужой счёт – и поэтому даже те, кто им сочувствует, готовы с ними сражаться. А ведь есть ещё Африка и Азия... Где правительство не может или не хочет заниматься аномалиями – ими занимаются войска ООН... Знаешь, давай поговорим о чём-нибудь другом. – Например? – О Дженни и её статьях. Не правда ли, она прекрасно справилась? На следующий день Сара и Беккер снова отправились прогуляться по городу. И снова болтали о всяких пустяках, смеялись над паникёрами, увидевшими в аномалиях чуть ли не конец света, удивлялись ловкости Льюис, сумевшей преподнести Конвергенцию, как нечто, само собой разумеющееся... А на следующий день всё повторилось, и Сара не могла не отметить, что ей это нравится... Мир постепенно возвращался в привычное русло. Аномалии изредка появлялись, но существовали недолго, Хищники больше не появлялись, чужаки – тоже, и Сара начала надеяться, что так будет всегда... Воровато оглядевшись по сторонам, Сара дёрнула Беккера за рукав, затащила в какой-то проулок и поцеловала, словно они были прячущимися от родителей подростками... – И что это было? – ухмыльнулся Хилари, когда девушка чуть отстранилась. – То, что надо было сделать давным-давно, – хихикнула Сара. – И учти, я намерена полностью закрыть этот пробел... И снова поцеловала его. Беккер не видел ни малейших причин возражать девушке. И не возражал... ...К счастью для обоих, у них был выходной – иначе бы они точно опоздали. Во всяком случае, когда Сара Пейдж нашла в себе силы вывернутся из-под руки Беккера и добраться до часов, они показывали начало двенадцатого... – Хилари!.. – М?.. – Беккер снова сгрёб девушку в объятия. – Не то, чтобы я была против, но может, всё-таки пора вставать? – Пожалуй, – Беккер открыл глаза. – Это было великолепно... Ленивое утро неспешно перешло в столь же ленивый и неспешный день. Сара и Беккер болтали, бродили по Лондону, забрали из отеля её вещи и перевезли домой... Словом, наслаждались обществом друг друга и маленькой идиллией для двоих. Вот только хватило её ненадолго. Зазвонивший телефон заставил Сару напрячься. – Беккер... Да, понял... Прямо туда?.. Ладно, будем минут через пять. – Аномалия? – Да, в том тоннеле, возле которого мы тебя встретили. Коннор говорит, что она какая-то странная... Странная. Сара Пейдж поёжилась. Возможно, она зря нервничает, и ничего страшного не случилось – но она в это не верила. Странная аномалия значила только одно – началось... Как оказалось, не только Сара пришла к такому выводу – помимо двух пикапов ЦИА рядом с тоннелем стоял и армейский «Хамви», вооруженный пулемётом, а Мэтт снимал с предохранителя противотанковый гранатомёт. – Ещё есть? – спросила девушка. – Возьми в кузове, – мотнул головой Андерсон. – Аномалия прямо на путях, похоже, что и в прошлый раз было так же. – Будем надеяться... – начал было Коннор, но договорить ему не дали. С лязгом и свистом из аномалии появился бронепоезд. Серо-зеленый, усеянный чёрными пятнами, с флагом на рубке паровоза... Чёрный двуглавый орёл на синем поле. – Хетты... Вся команда заворожено смотрела, как бронепоезд остановился, как развернулась башенка на переднем броневагоне и очередь из автоматической пушки полоснула по «Хамви»... Вся, кроме Сары Пейдж. Опустившись на колено, девушка вскинула гранатомёт на плечо, поймала в перекрестие прицела тушу паровоза, целясь как можно ближе к рубке... И нажала на спуск.