Final Episode

— Планируете ли вы новый альбом? Как часто я слышу эту фразу. Интернет пестрит вскриками фанов "когда же уже новый альбом?" А мне так и хочется написать в ответ: никогда. Хотя, это слишком громко сказано. Ну по крайней мере альбом не выйдет до тех пор, пока я и Тилль не прекратим бессмысленные соревнования. Правда ваша: никогда. — Я – нет, — уверенно заявляю я. Кто кого переплюнет. Я создавал Emigrate для других целей и готов был бросить это дело сразу же после того, как появились первые шаги к примирению. Но нет. Этот миг счастья всего лишь обман. После довольно крупной ссоры в далёком 2006, мы так и не можем вернуть всё на свои места. Да, раньше я и подумать не мог, что небольшая драка приведёт к таким последствиям. Попытки к сближению, отказы, пренебрежение. Ну и что в итоге? Ничего, кроме каких-то глупых обид. Он старается принизить меня, постоянно бросает мне вызовы, а отказать гордость не позволит. И что мы имеем? Бесконечные споры и соревнования. — А что насчет остальных – они планируют? — продолжает расспрашивать журналист. — Я не знаю… Ха-ха! У них нет выбора. Знаю всё, и это не веселит. Огромный корабль Rammstein медленно, но верно идёт ко дну. А мы ещё и сбегаем с судна, в поисках нового пристанища. И если гитаристу можно найти замену, то вокалисту — никогда. — Вы можете представить свою жизнь без Rammstein? — Да, — решительно отвечаю. Вполне могу. Да что представлять? Мы уже почти что дошли до этого. — Вы ждёте этого дня? — с неподдельным интересом спрашивает журналист. Короткая пауза возникает в нашем общении, и я отвечаю так, как оно есть: — Скорее всего, да. — Есть ли такая точка, в которой Emigrate лучше, чем Rammstein? —Я не могу ответить на этот вопрос, — усмехаюсь. Безусловно есть, но об этом пока что стоит умалчивать, — Rammstein — это очень большая часть моей жизни, или это было большой ее частью, — невольно в мыслях всплывает наша первая репетиция, наш первый концерт, наш первый... И почему-то вдруг становится стыдно. — Вы так говорите, как будто Rammstein уже распались. Так ли это? — Нет! — отнекиваюсь я, — Не все так просто. — У меня появляется желание поехать и... Признать свои ошибки? Это звучит странно для Рихарда, которого все привыкли видеть эгоистичным и гордым. — Для меня Rammstein и Emigrate сменяют друг друга. Это черное и белое. У Rammstein есть будущее только в том случае, если они дадут мне простор делать то, что мне нужно делать, — высказываю я. Я знаю, что меня никто не будет слушать. Знаю, что ничего этим чистосердечным не добьюсь. Но почему же тогда хочу? Где-то там, глубоко внутри, наивный юный Шолле умоляет вернуть всё назад. В который раз я вынужден отказать. Увы.

***

Рано или поздно наступает точка невозврата. Момент, когда оборачиваешься назад и хочется бежать в прошлое, туда, где было хорошо, но не можешь и с места сдвинуться. Да и всё хоть немного хорошее имеет свойство заканчиваться. Вот и в жизни Rammstein наступает заключительный эпизод. Теперь есть только Lindemann и Emigrate. Вечные соперники. Бывшие любовники.