Postremus Stand

"Время лечит раны, но шрамы остаются"

      Мои красные волосы казались кровавыми в лучах багряного заката. Я думала о семье. Об отце. О превращении Кассииопеи в это чудовище. Думала о матери. О том, что Кассииопея всегда была любимицей. Интересно, что с ней теперь будет после того, как она стала...змеёй? Что будет с нами?...с семьёй Дю Кото Мои раздумья прервала чья то рука коснувшаяся моего плеча. Инстинктивно я вытащила клинок из ножен и резко развернулась. Это был Талон. Он был чем то всерьез обеспокоен. Его янтарные кошачьи глаза были наполнены тревогой и одновременно тоской. Он на удивление мягко обратился ко мне. - Катарина...тебе нужно кое что узнать. У меня плохие новости. - Что случилось? Говори. Зачем ты отвлёк меня. - Может ты все таки уберёшь, нож от моего горла, - устало заметил он. - Не тебе решать с клинком у горла, что я должна делать. Я ослабила хватку. Он легко высвободился из захвата. И в спешке поторопился к краю крыши. Черепица слегка осыпалась. В тишине летнего ветра я слышала только разбивающиеся кусочки крыши и скрип его кожаных сапогов. Талон натянул капюшон обратно на свои густые каштановые волосы и присел на край крыши. Внизу под неотесанными каменными домами собирали свои вещи рыночные торговцы. И когда я спустилась к нему по уклону крыши, в мою личную тишину вмешались торгаши внизу. Плач детей. Бедняки в лохмотьях просящие милостыню. Старухи тащивщие фрукты на своем горбу. Тем временем садилось солнце. Талон смотрел вдаль на алый горизонт, свисив ноги вниз. Он жестом пригласил меня присесть рядом. Я села радом с Талоном, прижав ноги к груди. И выдохнув спросила: - Что за паника? Что случилось? - Кэт, я не осуждаю тебя, но...ты недавно провалила задание с демасийским офицером, получила шрам..., - он безостановочно волнительно тараторил. Я вспыхнула и посчитала нужным его перебить. - Я знаю, что я сделала, ближе к делу. Мое лицо пылало. Я готова была провалиться под землю. Талон улыбнулся тому что, я покраснела и захихикал. Затем он посторел в мои глаза. На секунду застыл. И его лицо вновь стало печальным. - В общем твоя схватка с Гареном привела к политическому конфликту. Твой отец почитал это позором и убил офицера сам. Но...в общем. Ката, отец мёртв. А тебя вызывает совет трёх. Внутри меня все ухнуло и провалилось в какую-то пожирающую бездну, поток разных эмоций как будто прорвался сквозь невидимую дамбу и смешалось с голосами сотни торгашей внизу. Мой мир рухнул. Где-то вдалеке как будто эхо я слышала голос Талона: "Кат! Кат! Катарина!" Я полувствовала его теплую руку держащую мою. Словно он выдернул меня из воды. Солнце садилось. На алый горизонт наползали, словно тени, сумерки. Талон смотрел на меня немигающим взглядом. Его тонкое лицо с высокими скулами, словно в зеркале отражало боль на моем лице. Он все еще держал мою руку. Легким движением он снял кожаную перчатку с руки и взял обе мои руки. И удивленно, но мягко сказал: - Ты что плачешь? Ты же сама Катарина Дю Кото. Черт, возьми, возьми себя в руки генеральская дочь. А если я прямо сейчас захочу тебя пререзать?, - Талон резко повысил голос на полтона, - Послушай, Катарина, они вызывают тебя на совет трех после заката. Я резко выпала из этой пучины. - Трёх? Но отец мертв. Кто теперь на его месте? - Ле Блан... Талон замолчал. Нам обоим стало жутко от одного упоминания её имени. Он легонько стиснул мои руки. И посмотрел мне в глаза. И уверенно заявил мне: - Катарина, что бы не случилось. Знай, ты всегда можешь на меня положиться. Солнце село. Солнце сожрали темные сумерки. На небе выступили первые звезды. Мы молча все это время смотрели на небо. Когда пришло время я резво встала. Кусок черепицы выскользнул из под моих сапог. Я соскользнула по крыше. Талон поймал меня. Затем опустил свое лицо ко мне. Я чувствовала его тёплое дыхание. Потом, я встала на ноги. Он надел перчатки. Я не глядя на него, устремилась у огромной башне. Нокстору. Он легко догнал меня по крышам. И снова серьезно посмотрел на меня. - Ката, я люблю тебя... Я опешила и оцепенела. Талон уже скрылся в неведомом мне направлении. Я же прыгала по крышам. Навстречу своей судьбе. Теперь я бежала. Мне хотелось выбросить последние часы своей жизни из своей головы. Под ногами домалась черепица. Прохладный воздух ночи бил в голову вместе с притоком кислорода. Полная луна, похожая на огромный кусок сыра светила в глаза, заливая грязноватым желтым светом моё лицо. Наконец-я отдышалась, преодолев огромный торговый квартал Ноксуса. Я вошла за тяжелые дубовые двери и порхала по винтовой лестнице наверх. Огромная треугольная каменная башня казалась бесконечной с бесконечными каменными пролетами. Я задыхалась, но было абсолютно все равно. Сквозь узкие каменные щели, напоминавшие собой изковерканные окна заливал этот грязный желтый свет. За мной оставались поднятые столпы пыли и наконец-то я добралась вершины башни. Толкнув дверь я ворвалась в совет трех. В полумраке освещенном красными свечами они что-то бурно обсуждали. Посередине сидела она. Женщина от чьего имени становилось жутко. Ле Блан. Она сверкнула во мраке ониксовыми глазами и завидев меня, весь шум прекратился. Троица на тронах умолкла. Черные волосы струлись по ее бледным плечам. Черно-золотое платье из шелка идеально сидело на тонкой, едва костлявой фигуре Ле Блан. Она сверкнула во мраке ониксовыми глазами и завидев меня, весь шум прекратился. Троица на тронах умолкла. Черные волосы струились по ее бледным плечам. Черно-золотое платье из шелка идеально сидело на тонкой, едва костлявой фигуре Ле Блан. На своих стульях больше похожих на мини-троны расположились правители триувирата Ноксуса. Дариус - как символ мощи, Свейн как сивол дальновидности, и Ле Блан как символ коварства. Дариус хлебал вино, Свейн держал в руке ворона, а Ле Блан вопросительно на меня смотрела. - Приятно, познакомиться, Катарина. Я наслышана о тебе. Но..., - заговорила ледяным и хитрым голосом Ле Блан... - Слушай сюда, девчонка, ты напала на демасийского генерала Гарена. Демасия объявила нам войну. Твой отец умер из-за тебя, при всем моем уважении к генералу Дю Кото, ты развязала непрошеную войну. И твоего отца убила ионийка, - Бесцеремонно перебил её Дариус. Он достал из-за пазухи небольшой клинок, серебряный. Он был очень простым, но острым и искусно выполненным. Он бросил клинок к моим ногам, на черный мраморный пол. Он с гулким и пронзительным эхом упал. Я подняла клинок с пола и начала крутить в руках. В черных залах снова наступила тишина. Горели свечи. Пламя отражалось на треугольных колоннах залы. Дариус снова заговорил, - Знаешь, эта ионийская девчонка. Ирелия. Отсекла руку генералу Свейну когда-то. Мы посчитали смерть твоего отца нападением со стороны Ионии. Их союзники демасийцы вступились за них и обвинили нас в клевете. И объявили нам войну, припомнив на Гарена. Так что утром Свейн объявит о войне народу. А я начну готовить войска. Все приказы ты получишь от Свейна позже. Тем временем Свейн молча сидел и пристально смотрел на меня. Его ворон перелетел с его трости на его плечо посмотрел на мена и пронзительно гаркнул. Свейн погладил его единственной рукой. И сказал только одно: - Мы крайне недовольны тобой, Катарина. Завтра будет погребение твоего отца. Твоя мать сообщит тебе подробности. Возвращайся домой, я пришлю к тебе ворона, когда придёт время. Потеря твоего отца слишком велика для всего Ноксуса. Он многозначительно замолчал. Ле Блан склонила свое бледное лицо. Я набралась смелости задать им вопрос. - Есть ли какие-либо подробности смерти отца? Что за Ирелия? Почему Иония напала на нас? - Катарина, Иония жаждет мести с той войны. Демасия никогда не станет марать руки. Вспомни этих напыщенных аристократов. Ты помнишь прошлую войну. С этими словами Свейн снова повесил тишину. Его голос раздавался отзвуком эха по каменному залу. Я обдумывала это у себя в голове. Ле Блан жестом приказала мне уйти. Я захлопнула за собой дверь, поникшая и усталая. Вина как каменная глыба свалилась на меня. Я еле волочила ногами по каменному помосту, чувствуя себя совершенно разбитой. Наступила ночь. Под бастионом город был совершенно пуст. Факелы горели только в гавани вдалеке. Мне не хотелось возвращаться в замок. Мне не хотелось видеть Железный бастион. Но выхода не было. Я зашла обратно в треугольную башню. Спустилась по винтовой лестнице. И вышла на мощеные дорожки города и направилась к третьей башне. У фонтана на главной площади меня настиг Талон. Его фиолетовый плащ сливался с цветом ночного неба. Он бежал ко мне. Я ожидала надоедливых расспросов, но он знает меня слишком хорошо. Я так была рада его видеть. Талон рос вместе со мной и Кассиопеей. Он был нам как брат, но Кассиопея всегда его недолюбливала. Но я...после того что случилось уже не могла относиться к Талону как раньше. Я боялась разрушить нашу дружбу детства. Но только сейчас я будто открыла глаза, увидев в Талоне не мальчишку, которого как и меня тренировал отец, а мужчину, ноксианца, который по всей видимости и правда, очень любил меня. Я шла с Талоном не замечая улицу. Я смотрела под ноги на каменную дорожку. Это было так на меня похоже. Талон открыл дверь треугольной башни. Но вел себя так будто ничего не случилось. Он был погружен в свои мысли, меня это возмутило. Он шел впереди меня по лестнице. Я быстро догнала его и схватила за руку и прижала к стене. Талое немного опешил и капюшон спал с его лица. Его кожа была тонкой с бежевым подтоном. Его каштановые волосы спускались широкими волнами на покатые плечи. Янтарные кошачьи глаза смотрели на меня с удивлением. - Катарина, я... Я заставила его молчать поцелуем. Затем отпустила его. Но у него скорее были иные планы. Когда я отстранилась от него, Талон прижал меня к себе, наклонил голову и поцеловал. Я готова была провести так целую вечность. Но мысли об отце вернули меня с небес на землю. Он все еще не отпускал меня. - Катарина, я кое что нашел. Это касается отца. - Талон не здесь. Давай пойдём домой. Ни слова не говоря, он потянул меня за руку, и мы поднялись к такому же каменному переходу, что и у башни Триумвирата. Мы зашли в такой же, но пустой черный мраморный зал и поднялись по крутой широкой лестнице наверх. Меня всегда восхищала императорская башня. Но сейчас эти стены нагоняли тоску. Моя семья была известными ноксианскими аристократами. Отец генерал Дю Кото, был одним из Трифарикса, совета трех правителей Ноксуса. Мощью был Дариус. Коварством мой отец. А дальновидностью Свейн. Полная тишина. Наши шаги были абсолютно не слышны. Сумрак окутывал стены Ноксуса без счета времени. Прислуга уже зажигала факелы. И наконец мы добрались до покоев северной башни у крепости. Когда я распахнула дверь, наш черный даркхаунд Сторм встретил меня с ласковым поскуливанием. По мраморному разносились мягкие прыжки всех четырех лап. Сторм подошел, обнюхал нас с Талоном, дружелюбно, сделав кусь за плащ Талона, и облизал мою руку.