Побег

      — Г’Кар! Г’Кар! Проснись! Тише! Успокойся!       Кто-то пытался дотронуться до него, взять за плечи. Но Г’Кар яростно отмахнулся, подлетев на постели с громким воплем.       — Успокойся! — повторил женский голос.       Г’Кар усилием воли заставил себя замолчать и некоторое время сидел, тяжело дыша, пытаясь понять, что происходит, и где он находится.       Рука снова легла ему на плечо.       — Г’Кар…       Он повернулся и увидел На’Тот, присевшую рядом с ним на кушетку.       — Что случилось?       — Нельзя мне столько пить на ночь, — хрипло ответил Г’Кар, тщетно пытаясь унять дрожь во всем теле. — Начинают сниться кошмары.       Он провел рукой по лицу, отгоняя видения прошлого. Давно ему не снился штурм дворца Кха’Ри. И, как всегда, кошмар обрывался на одном и том же месте.       Г’Кар коснулся головы там, куда пришелся удар приклада центаврианской винтовки. Старая рана до сих пор давала о себе знать. И обычно после таких снов к нему приходила жесточайшая мигрень. Только этого ему сейчас не хватало…       На’Тот заметила его жест и нахмурилась.       — Опять голова болит? — спросила она. — Таблетка не помогла?       — Я сильно орал? — спросил он мрачно.       На’Тот кивнула.       — Сильно. Ну, мне в соседней комнате было слышно.       — Щрок! — выругался Г’Кар. — От меня тебе одни беспокойства, На’Тот. Иди лучше к себе, может быть, еще успеешь поспать до утра. Тебе надо набраться сил для предстоящей церемонии.       На’Тот тяжело вздохнула.       — Я все равно не спала. Пойду-ка лучше заварю тебе листья албы. Они хорошо успокаивают. По крайней мере, мне этот отвар помогает.              

***

      На’Тот вернулась с двумя большими чашками отвара, сунула одну из них ему в руки, а другую взяла себе и уселась в кресло напротив его кушетки.       — Тебе… опять снились телепаты? — осторожно спросила она. — Ты кричал что-то во сне про них.       Г’Кар сделал глубокий вдох.       — Не совсем это. Штурм дворца Кха’Ри вспомнился. Тогда у воинов Сопротивления был очень тяжелый бой.       На’Тот сделала глоток отвара из своей чашки.       — Тетя Ла’Эт рассказывала мне об этом. Она была там. Как и отец. Но он не любил об этом говорить, потому что тогда попал в плен к лорду Тронно. Слишком много неприятных воспоминаний у него от того времени. Поэтому я донимала расспросами только тетку.       Г’Кар поморщился.       — Я их прекрасно понимаю. Бой действительно был очень кровавым. Много наших воинов погибло в тот день. И да, лорд Тронно тогда чуть не лишил нас надежды на победу. Но, слава Г’Квану, отряды дар’сола Ду’Рога и дар’сола Г’Тала успели вовремя на помощь и выбили центаврианских солдат из дворца.       — И вошли в историю, как герои, — сказала На’Тот, не сводя с него взгляда. — Это было впечатляющее сражение. Именно после него центавриане ушли с Нарна. Тетка говорила, что они бросили почти всю свою технику, машины, заводы, оборудование, всё, что нельзя было вывезти в один заход, и покинули наш мир в течение нескольких дней. Она сказала, что никто не ожидал, что центавриане сдадутся настолько быстро. Все предполагали, что придется выдержать еще несколько сражений, ну… как они поступали в прошлые наши восстания. Всегда наносили ответные удары, бомбили наши города и так далее. А тут… они просто ушли.       Г’Кар медленно кивнул, потягивая отвар.       — Никто из нас тогда не мог в это поверить, да. Все ждали подвоха, думали, что это какой-то хитрый ход центавриан. Но так решил их новый император. Это я узнал уже потом.       Он снова потер голову.       — Я вообще всё узнал сильно позже. Получил очень серьезные раны в том штурме, провалялся между жизнью и смертью больше месяца. Странное это ощущение, На’Тот. Вот ты был в бою с центаврианами. А потом открыл глаза — и их уже нет! И ты оказываешься в совсем другой реальности…       На’Тот кивнула.       — Тетя Ла’Эт говорила то же самое. Она была тогда сильно ранена, а когда пришла в себя — война уже закончилась, как и Оккупация. Она долго не могла к этому привыкнуть. И да, ее тоже долго после этого мучили кошмары, воспоминания от того боя…       Г’Кар мрачно смотрел на нее поверх чашки с отваром.       — В том сражении центавриане использовали против наших бойцов телепатов, — сказала На’Тот. — Ты поэтому кричал про них?       Г’Кар кивнул.       — Это очень страшно, На’Тот. Когда ты теряешь контроль над своим телом и разумом, над своей личностью. Они буквально выворачивают тебя наизнанку, сжигают дотла изнутри. После такого удара ты никогда не будешь прежним…       — Да, знаю, — ответила На’Тот глухо, а потом быстро пригубила свой отвар.       Г’Кар вздрогнул и тревожно посмотрел на неё.       Она поймала его взгляд и добавила, поясняя:       — Я насмотрелась и на тетку, и на отца. Отцу, правда, пришлось хуже. Он попал к лорду Тронно в плен, как я уже говорила. И тот отвел на нем душу. Применил допрос с телепатическим сканированием. Видимо, Тронно попросил своего телепата не особо церемониться с моим отцом во время этой процедуры. Глубокое сканирование в принципе очень мерзкая штука… так что отец… — она тяжело вздохнула. — Он от этого так и не оправился, Г’Кар. Это трудно описать, ведь внешне он почти не изменился… Тетка говорила, что раньше он был другим. Ну а я… Я знала его только таким, каким он стал…       — И все же он был тебе неплохим отцом, — заметил Г’Кар, пытаясь чуть отвлечь ее от мрачных мыслей.       На’Тот кивнула.       — Он был лучшим отцом на свете, ты прав, — сказала она твердо. — Но я иногда думаю: если бы только можно было убить эту мразь по имени Тронно там, во дворце Кха’Ри, во время штурма! Можно было бы стольких бед избежать…       Г’Кар стиснул чашку с отваром так сильно, что та лопнула, разлетевшись на осколки. И горячая жидкость пролилась на пол.       На’Тот вскочила с кресла, ринувшись к нему.       — Ох, ты не обжегся? Я сейчас все уберу, видимо чашка была с трещиной. Моя вина, надо быть внимательнее…       Г’Кар отодвинулся, дав ей возможность вытереть лужу на полу. А сам отчаянно пытался подавить нахлынувшую на него ярость и горечь. Да, стольких бед можно было бы избежать, если бы ему удалось дотянуться тогда до Карателя и свернуть ему шею. Он был так близко к нему, и все же потерпел неудачу.       Г’Кар вспомнил свои разговоры с дядей, вспомнил, как винил себя в том, что не смог сдержать центавриан и Тронно в той атаке. Г’Стен сказал, что в тех обстоятельствах остановить Карателя никто бы не смог, и то, что они продержались в бою с ним так долго, уже большое достижение. Тронно в свое время руководил подавлением восстания в Хекбе, и все нарны знали его методы. То, что он сделал с воинами Сопротивления в той битве, до сих пор помнят все повстанцы.       И все же, его нужно было остановить, потому что тогда бы он не смог совершить то, что совершил через пару дней.       Да, новый император Центавра уже приказал всем колонистам и военным оставить Нарн как можно быстрее. Тем не менее, лорд Тронно ослушался его приказа, напав на горное убежище воинов Ша’Тота, и практически стер его с лица земли.       Г’Стен удивил Г’Кара потом, отказавшись на судебном процессе винить в случившемся Ша’Тота, из разума которого центавриане и вытянули месторасположение базы. Хотя в той страшной атаке погибло очень много членов его отряда, в основном, старики, маленькие дети и мужчины с младенцами, которые не могли участвовать в штурме. Также под тот удар попали раненые, которых успели доставить туда после боя, предполагая, что центавриане будут пытаться брать реванш за разгром в штурме дворца. Те пещеры казались лучшим убежищем в грядущей войне. Но оказалось, повстанцы жестоко ошиблись с выбором.       «Нельзя винить только дар’сола Ша’Тота, — сказал Г’Стен устало. — Лорд Тронно — вот главная причина произошедшей беды. Ему и надо мстить в первую очередь. Но Каратель сейчас далеко, а нам нужно сосредоточиться на других, более важных проблемах».       Проблем тогда действительно было выше головы. Нарн стал свободен, да. Но центавриане оставили им совершенно опустошенный и разрушенный мир. Нужно было срочно все восстанавливать. Г’Кар понимал, что дядя прав. Но ему самому потребовалось больше времени, чтобы справиться с гневом на все и вся из-за случившегося.       — Твой отец объявлял Тронно шон’кар, насколько я знаю, — сказал Г’Кар, взяв у На’Тот новую чашку с отваром.       Она кивнула.       — Вся наша семья мечтала о его смерти, о, да. Тронно убил мою бабушку, и многих из ее рода тоже, когда подавлял восстание в Хекбе. Во время штурма дворца Кха’Ри у отца был шанс исполнить эту клятву крови. Но судьба распорядилась иначе…       Она тяжело вздохнула. Но потом подняла взгляд на Г’Кара.       — Тем не менее, отец клятву исполнил. Пусть для этого ему пришлось ждать много лет.       Г’Кар припомнил то, что слышал и от нее и от других ранее. Советник Ша’Тот действительно смог убить лорда Тронно, когда тот принимал сдачу нарнского правительства после объявления капитуляции. Каратель был уже стар, но не смог оставаться в стороне, когда дело касалось Нарна. Ради возможности увидеть, как эта проклятая планета сгорает в огне бомбардировок масс-драйверами, он был готов пойти на всё. Император удовлетворил рвение старого генерала-ветерана и разрешил ему лететь на одном из крейсеров, чтобы наблюдать за той роковой атакой. А потом поручил руководить зачисткой столицы Нарна и принимать капитуляцию Кха’Ри вместе с другими центаврианскими военачальниками и министрами.       — Мне об этом рассказал советник Ли’Дак, когда нас везли на транспортнике вместе с остальными пленными членами Кха’Ри на Центавр для суда… и развлечений императора, — сказала На’Тот.       Г’Кар встрепенулся, услышав это.       — О, старый хрыч Ли’Дак, — сказал он негромко. — Тебе удалось с ним встретиться уже в плену?       Она кивнула, криво улыбнувшись.       — Сначала нас вместе швырнули в трюм транспортника, а потом мы сидели в одной камере… почти… до конца, — тут ее голос чуть дрогнул. Но она быстро собралась и продолжила более ровным тоном: — Ли’Дак, конечно, был очень неприятным в общении. Те пять лет, что я работала под его начальством во дворце Кха’Ри, были сущим кошмаром. Ты на его фоне был святым, Г’Кар.       — Я польщен, — коротко заметил он, не сводя с нее глаз.       — Но, знаешь, — На’Тот вернулась в кресло и уселась поудобнее. — Если бы не советник Ли’Дак, скорее всего, меня сейчас не было бы в живых. Я уже говорила тебе ранее, что во время бомбардировок меня ранило. И я долго приходила в себя. Так что путешествие до Центавра помню смутно, все было как в тумане. Но помню отчетливо: Ли’Дак все время был рядом со мной. Следил, чтобы я ела и пила. Возился со мной… как с ребенком. Я спала, положив голову ему на колени, а он укрывал меня своим жилетом. На том транспортнике был ужасно холодный трюм. Видимо, центавриане не считали нужным тратить энергию на его нормальное отопление. Трюм был разделен на секции. И в нашей секции Ли’Дак был самым старшим. В той манере, в какой мог, советник нас подбадривал. Мы ведь понимали, что нас всех ждет на Центавре…       Тут На’Тот замолчала на мгновение, куснув губы. И засмеялась грустно.       — Нет, тогда мы не осознавали, что нас ждет. Реальность оказалась гораздо страшнее всех наших предположений. Ли’Дак же родился во время Первой Оккупации, он-то хорошо понимал, на что способны центавриане. А я и несколько молодых помощников и секретарей, угодивших в плен, просто не могли этого знать. Помню, одна из девушек все молилась, чтобы Г’Кван дал ей сил и мужества преодолеть эти испытания с достоинством. А Ли’Дак усмехнулся и сказал ей, что достоинства в плену точно не сохранить.       На’Тот посмотрела ему в глаза.       — О, он был прав, конечно.       Г’Кар почувствовал, что по спине снова идет волна дрожи. В ушах вдруг прозвучал протяжный издевательский голос императора Картажье, отсчитывающий удары электробича. И каждый удар забирал с собой частицу его самого, его личности, всего того, что делало его нарном…       А Моллари тогда стоял у стены и смотрел. Но не сказал ни слова…       Г’Кар сделал быстрый вздох, стряхивая неприятные воспоминания. И сосредоточился на голосе На’Тот.       — Советник Ли’Дак рассказал мне, что случилось с моим отцом. Он присутствовал при этом. Отец сказал, что хочет сдаться только лорду Тронно лично. И это условие исполнили, потому что старый Каратель тоже желал этого. Ли’Дак не знал, как отец это смог провернуть, но тот дождался, когда Тронно приблизится к нему, а потом прозвучал взрыв.       На’Тот поставила чашку на стол около кресла и сцепила руки вместе.       — Помню, Ли’Дак страшно ругался, рассказывая об этом. Потому что из-за выходки моего отца центавриане должны были казнить пятьсот нарнов, согласно условиям капитуляции. Но потом добавил, что в случае с Тронно это было оправдано. Если бы старый Каратель остался жив, вне сомнения, погибло бы гораздо больше наших граждан, чем тех, кого казнили из-за его смерти. И ворчал, что Ша’Тот всегда был хитрецом. Вот и тут всех обскакал. И теперь остальные члены Кха’Ри, как дураки, летят на Центавр в кандалах. А советник Ша’Тот, исполнив шон’кар, упокоился с миром и свободен. «Как обычно, лучше всех устроился», — сказал Ли’Дак тогда.       Г’Кар покачал головой.       — Ли’Дак всегда был… своеобразным собеседником, — сказал он.       — О, да! — согласилась с ним На’Тот. И добавила грустно: — Никогда не думала, что буду скучать по его вечному ворчанию и ругани.       Г’Кар дотронулся до ее ладони и слегка сжал.       — Они… казнили его? — спросил он глухо.       На’Тот некоторое время молчала, а потом подняла на него глаза и сказала очень ровным голосом:       — О, нет. Ли’Дак устроился лучше всех и сумел умереть до императорского суда и казни. Другим советникам повезло меньше.       Г’Кар кивнул, похлопав ее по руке.       — Пусть советник Ли’Дак спит спокойно. Его имя не забудут.