Забыли, ладно? И плевать, что переспали.

– Ты похож на графа Дракулу, мне нравится, – Антон складывает руки на груди, встречая Славу за кулисами после генеральной репетиции его «вампирского» номера. Наставник проходит мимо, посмеиваясь над смущенным Петренко, совсем не замечая, как Пануфник плотоядно осматривает накачанное тело «коллеги». – Особенно, когда ты облизываешься, это смотрится завораживающе… – Ты можешь не так громко заявлять подобное? Тем более, рядом столько народу… – Слава немного нервно осматривается: – Слушай, я понимаю, у нас с тобой… Как бы сказать… – Как сказать? Мы переспали, и этого не изменишь, – всё в таком же тоне, даже не думая скрываться или переходить на шёпот, говорит Антон и нагло ухмыляется. – Мы были немного пьяные, и… – Да? А по тому, как ты затащил меня в подсобку, и не скажешь, что был пьяным. Скорее, был просто под легким градусом, – Пануфник продолжает издеваться над бывшим любовником, посмеиваясь. Почему ему не оставить Славу в покое? Это было слишком невероятно. Плевать что пыльная, темная подсобка в их центре, плевать, что оба были пьяны, это было чертовски… Антон не знает, как описать эти эмоции, которые взбудоражили его сознание. Немного грубые движения, страстные поцелуи, одежда, которую Петренко нечаянно порвал. Резкость и нежность сочетались так гармонично, что Антон не сразу понял, что Слава не шутит и хочет дойти до конца: он возбужден и жаждет секса. Несколько месяцев на проекте, постоянные тренировки, усталость и тогда, алкоголь, гуляющий в крови, заставлял животный инстинкт затмить разум и взять. Слава тихо ругался, что Антон слишком худой и о его острые локти можно пораниться. Но когда Петренко вошел в него, Пануфник увидел черные глаза любовника, который с вожделением начал плавно двигаться в нём. Тихие стоны и невероятные ласки, которые заставили забыться и отдаться. Вот только Антон не учел, что отдает не только тело, часть души, но и главное: разум. Чертов Слава Петренко преследует его не только в навязчивых мыслях и сексуальных фантазиях, он успел проникнуть в его сны и каждый раз они делают такое… Антон просыпается со сладкой негой в теле каждое утро и надеется, что новый день принесет изменения в его жизнь. Так хочется снова ощутить эти наглые прикосновения и почувствовать… Вот за эти мысли Антону были стыдно: он хотел быть с Петренко до конца, как тогда, почувствовать как парень входит в него и начинает резко двигаться, прижимая к стене своим разгоряченным телом. Сначала Антон искренне не понимал, как такое может быть, а сейчас уже немного привык и не думает о том, что это «неправильно». Вот только когда парни протрезвели, решили поговорить, Антон услышал, что это был алкогольный дурман, у Славы есть девушка, он натурал и просит простить его за отвратительное поведение – он очень сожалел о произошедшем, и теперь избегал случайного любовника. Дошло до смешного – Петренко начал терроризировать Волкова, постоянно таская его в зал или на обед, или на завтрак, да даже на репетицию их совместного номера! Но Волков был бы не Волковым, если бы его терпение не закончилось буквально через два дня после начала сумасшедшей «атаки». А Антон, словно чувствуя поддержку со стороны Саши, неожиданно «прописался» в их номере, что немного напрягало Славу. Мало того, что Пануфник мог ворваться к ним в одном полотенце на бедрах и что–то начать воодушевленно рассказывать, так он ещё и Адама с собой приводил. Он сначала сам пытался игнорировать Славу, общался, как раньше, но, глядя в темные глаза, с сожалением понимал: он пропадает в них. Хочется большего, чего–то человеческого и глупого, но такого эмоционального и живого, как тогда, ночью. Когда сердце трепетало и сжималось, когда теплые поцелуи были важнее воздуха, а прикосновения пальцев вызывали дрожь. – Я извиняюсь за своё поведение ещё раз и… Антон, я правда очень сожалею… – Слава немного понуро опускает голову и тяжело вздыхает – видно, что ему тяжело говорить, он немного растерян и кажется, что запутался сам в себе. – Прости меня, пожалуйста, я не понимаю как это произошло и почему я затащил тебя туда… Если честно, я вообще не могу понять: почему ты, а не наши девочки, – тяжело вздыхая, Слава устало вздыхает: – Давай забудем и начнем с тобой общение заново? – Хорошо, но я хочу реванш, – Слава приподнимает бровь и складывает руки на груди, выжидающе глядя на Антона – он затылком чувствует опасность, да и Пануфника знает не первый день. Тот обязательно придумает гадость: – Ты тогда просто взял, не заботясь ни о чём, теперь я хочу тебя. Скажем так: месть за ущемленную гордость, – посмеиваясь, Пануфник разглядывает ошарашенное лицо любовника. – Что? Мы переспим, но на этот раз я буду главным, и всё встанет на свои места. – Нет и ещё раз нет. На такое я не соглашусь, тем более, тогда ты не сопротивлялся, насколько я помню, – Слава, словно кот, шипит на Антона и уже готов треснуть ему за такие слова. Воспоминания медленно возвращаются, и Петренко злится ещё сильнее: он так старается забыть, что, кажется, это похоже на паранойю. – Знаешь, что меня поражает больше всего? – Пануфник подходит к Славе и тихо шепчет ему на ушко: – Ты говоришь, что был пьян, но помнишь слишком много... Тебе не кажется это странным? Петренко кусает губы и неуверенно качает головой, а делая вдох, чувствует приятный запах любовника, который нагло изучает его тело плотоядным взглядом: – Антон, я прошу тебя, не надо.... – Да я уже понял, не волнуйся, больше не подойду. У меня есть кандидат на твое место, – Антон сам не понимает, зачем врет, но этот тихий голос с такой мольбой просит не трогать, что хочется ударить. Слава за пару часов изменил часть его мировоззрения, а сейчас умолял уйти. Это ужасно злило и выводило из себя. Ведь сначала Антон был уверен: это просто очередная шутка, все ребята смеялись, когда они снова начали дурачиться и Тоха полез обниматься, Слава хохотал как ненормальный и пытался успокоить свою «пару», а потом все как–то переключили внимание на спор Алисы и Юлианны – кто больше выпьет, и о них забыли. Зря. Слава только этого и ждал. Как только их потеряли из виду, он сразу увел Антона в неизвестном направлении, тот продолжал смеяться, не замечая, что друг уже не играет. – Кандидат? – Петренко хватает Антона за запястье и сжимает его, причиняя легкую боль: – Ты нашел себе... Нового мужчину? Ты же по девушкам, нет, я понимаю, после нашего случая всё могло поменяться, но всё же… Ты со мной недавно ведь… – Слава не знает, как выразиться, но Антон помогает ему: – На тебе жизнь не заканчивается, поэтому я нашел тебе замену. Надоело носиться за нашим воспитанным красавцем целый месяц, я не твой фанат, – Антон сразу чувствует неладное и пытается убрать руку, видя, как глаза любовника темнеют.– Пусти, граф Дракула, – улыбаясь, старший пытается разрядить обстановку, но Слава прищуривается и медленно разминает шею. Мышцы на его руках напрягаются, что не укрывается от глаз Антона, но парень всё же старается отойти на безопасное расстояние: он уже видел Петренко злым и больше не хочет попадать под горячую руку. Тем более, что по злой традиции именно он каждый раз доводит друга до такого состояния. – Это кто–то из наших, – утверждает Слава, зная загруженный график, он уверен – у Антона просто нет времени на посторонние знакомства. – Ты вообще понимаешь, что делаешь? Ты со мной недавно был! – Слав, ты, кажется, забыл, что просил простить и хочешь начать наше общение с чистого листа. Ну, давай так: "Привет, меня зовут Антон Пануфник", – вспоминая первую встречу, старший ещё раз пытается убрать руку, но любовник этого не замечает, наоборот встает совсем близко и заглядывает в карие глаза, тихо и вкрадчиво спрашивая: – И кого ты выбрал вместо меня? – игнорируя все слова, Слава немного наклоняется к шатену: – Хочу узнать, кто тебя так быстро очаровал.... "Думай, Антон, думай, нужно что–то сказать... Так, кто у нас чаще всего мелькает рядом? Адам и Волков. Адам меня не поймет, а Саша убьет, значит...", – Антон думает всего секунду и уверенно заявляет: – Твой сосед по комнате. Ты так часто таскал Сашу с собой, что я невольно начал заглядываться, – Антон уже знает, что с ним сделает Волков, но надеясь на лучшее, очаровательно улыбается. Слава первые несколько секунд думает, что ему послышалось. Или Антон просто шутит. Но довольная ухмылка и наглый взгляд заставляют задуматься над столь невероятными словами. Тем более, любовник действительно стал очень часто появляться в их номере, находит странные предлоги, часто болтает с Сашей о всякой ерунде и просто… – Бред, – уверенно заявляет Петренко. – Саша женат, у него есть ребенок, он на парня не посмотрит даже. – Я не собираюсь тебе ничего доказывать, а то, что между нами – тебя не касается, – уверенно говорит Антон, уже зная, как показать "реальность отношений" с Волковым. – Ты лезешь в чужую семью, – Слава начинает злиться и боль в запястье усиливается. – Тем более, ты спал со мной, – напоминает Петренко, противореча самому себе. Сейчас он готов взорваться только от мысли, что Пануфник променял его на кого–то другого, становится больно и противно, злоба затуманивает разум и хочется разорвать всех на части. – Ты сказал забыть, вот я и забываю, – напоминает Антон, пристально глядя в глаза любовника. Он пытается говорить тихо, надеясь успокоить брейкера, но кажется, что с каждым словом результат получается полностью противоположным. – Тебе нужен только секс, а там семья! – Слава начинает выходить из себя, но Пануфник реагирует на его слова совсем неожиданно, не так спокойно и насмешливо, как раньше: – А с чего ты взял, что только секс? Я хотел отношений с тобой, чего–то такого, чтобы... Как той ночью. Когда были чувства. И чтобы они вновь накрыли меня с головой, но ты испугался, Петренко. Я видел твои глаза, черт возьми, и чувствовал твою дрожь, ты рвался ко мне, пытался поцеловать, доказывал свои права, и я позволил тебе это! А на утро я услышал, что ты просто решил забить на всё, – Антон медленно, без препятствий убирает руку из хватки Славы и делает шаг назад, чувствуя, что ещё немного и он не выдержит. Хочется тепла этого человека, быть ближе и почему–то целовать. Как тогда, страстно, чтобы сбивалось дыхание, сердце пропускало удары и хотелось всё больше. Чувствовать в ответ тихие стоны и ласковые прикосновения, которые никак не вписывались в ситуацию. Но сегодня Антон уходит, шутливо поклонившись графу Дракуле и уже зная, что делать дальше, надеется на снисходительность Волкова. *** Слава стягивает куртку с плеч, практически не чувствуя замерзших рук, устало вздыхая. Он несколько раз подпрыгивает, когда одежда не желает подчиняться окоченевшим конечностям. На часах первый час ночи, а он только–только направляется в номер с тренировки, но когда до заветной двери остается несколько метров, он останавливается, как вкопанный, глядя на то, как Антон выходит из его комнаты. В одних джинсах, взъерошенный, застегивая ремень и с трудом удерживая футболку, которая соскальзывает с плеча. – О, привет! Я думал, ты приедешь попозже, – Пануфник улыбается и, пытаясь пригладить взъерошенные волосы, затем быстро надевает футболку и, невинно хлопая ресницами, делает вид, что ничего не произошло. Слава немного ошарашено смотрит на бывшего любовника и первое, что он вспоминает, это то, как он видел уходящего Волкова несколько часов назад. Саша сказал, что на сегодня он уже закончил и едет в гостиницу отдыхать. «Так вот что значит «отдых» в компании Пануфника», – Слава чувствует, как внутри всё начинает клокотать, а грудную клетку медленно сжимает, хочется ударить Антона и запретить ему даже думать о других парнях, не то, что… Брейкер отгоняет от себя назойливые мысли и с трудом спрашивает: – Ты с ним?… – Слава всё же не может этого сказать, а наблюдая, как Антон быстро натягивает футболку, замечает на плече и шее несколько темных отметин – засосы. – Стой, – Петренко хватает Антона за шкирку, словно нашкодившего котёнка и встряхивает его: – Ты с ним только что… – Ты о чём? – Пануфник делает удивленно–изумленное лицо и вздрагивает, когда холодные пальцы Славы касаются его шеи. – Эй, снеговик, пусти, холодно же. – Не строй из себя дурачка, ты действительно с ним? Или… – Вы можете найти другое место для трепа? – Волков, сонный и злой выглядывает из номера: – И на будущее: забирай этого энерджайзера себе, а то приперся и два часа тебя ждал, – сонно хлопая глазами, Саша показывает соседу по комнате кулак и скрывается в номере, так же тихо и неожиданно, как он появился. А Антон начинает хохотать, как ненормальный, видя ошарашенное лицо Славы, сгибаясь пополам, Пануфник пытается не перебудить весь этаж а, отсмеявшись, говорит: – Этот спектакль стоил твоей удивленной мордашки. – Так ты не спал с ним? – Сегодня нет, – Антон тихо посмеивается, пытаясь успокоиться. – И это было глупое шоу? – Слава ошарашено смотрит на любовника, а тот, нагло ухмыляясь, заявляет: – Учись, пока я живой. Спокойной ночи, снеговик, – качая головой, Пануфник спокойно освобождается от хватки Петренко и идет в свой номер. Первый фокус удался. *** «Попался, как ребенок. Как сразу не догадался, что ты просто в очередной раз решил устроить розыгрыш? Хотя всё выглядело так реалистично… Даже вспоминать не хочу, как ты выходишь из нашей комнаты и пытаешься одеться. В ту секунду я действительно думал, что ты переспал с Сашей. Правда, сейчас отношения с Волковым стали напряженнее, наглое сознание вырисовывает такие картины, и хочется… Черт, я снова ревную. Глупо получается как–то, хотя я пытался убедить себя, что натурал и хочу забыть всё, но в итоге мы имеем то, что имеем», – Слава задумчиво наблюдает за Сашей и Антоном. Волков хвастается новыми плакатами, которые ему вручили фанаты, а Пануфник кивает и, комментируя каждый, смеется, уворачиваясь от очередного подзатыльника. – А у тебя других дел нет? – раздраженно спрашивает Слава, делая вид, что он полностью увлечен игрой в планшете, а не тем, как Антон крутится вокруг его соседа. Почему–то парню кажется, что вчера в этом номере действительно что–то было, Саша на удивление терпелив, уже не выгнал младшего и даже не дал ему подзатыльник. – Нет, я вот решил к вам в гости наведаться. Кстати, Адам предлагает пойти прогуляться по вечерней Москве, девчонок собирает, – Пануфник усаживается на кровать Саши, хватая его ноутбук. – Можно в парк, или… Эй! – компьютер сразу отбирается от вездесущего шатена, который складывает руки на груди и строит недовольную рожицу. Слава незаметно улыбается, глядя на возмущенное лицо, и с сожалением думает, что его камера на планшете не умеет делать беззвучных снимков. – Иди, говори, что мы согласны, – Антон сразу мчится к ребятам, пританцовывая, а Волков с интересом спрашивает: – Ты чего такой злой на него? Опять поругались из–за ерунды? – Нет, он приставучий слишком, я иногда не выдерживаю такого активного человека рядом, – Петренко нагло врет, и Волков прекрасно это знает. До того момента, как они не устроили масштабный праздник с выпивкой и весельем, всё было хорошо, он даже уставал от этих двух, а сейчас он замечает то, чего раньше не было. Натянутости и какой–то безнадежности. Когда оба вроде говорят друг с другом, а что сказать не знают. – А мне кажется, что он, наоборот, в последнее время стал тихим и хмурым, по вечерам только к нам ходит. С другой командой практически не общается, хотя раньше спокойно болтал с Ильшатом несколько часов подряд, носился с ребятами по городу, танцевал в коридоре с Юлькой и подшучивал с Адамом над Мигелем. – Я не заметил ничего особенного. Он у нас ошивается постоянно, видно решил с тобой контакт наладить, – Слава «отрывает» взгляд от монитора. – А что за шоу было вчера? – Какое шоу? Я приехал с ребятами в гостиницу, а через час Антон вломился с какими–то дисками, заявил, что притащил тебе какую–то игру. Я говорил, что тебя нет, он сказал, что будет ждать, и в итоге просидел часа два тут, а ещё успел грохнуться и долбанулся о твою тумбочку, чуть плечо не вывихнул. А потом я увидел вас в коридоре, меня выключило через час, даже фильм не досмотрел, – жалуясь, Саша берет телефон и идет кому–то звонить. «Вот жук, решил проверить меня. Получается, сидел, ждал или наоборот, выжидал, когда можно начать шоу, для этого ещё и спикировал на тумбочку. А я, дурак, подумал – засосы. Вот балда, как такое в голову взбрело? А ты тоже молодец: увидел ведь мою реакцию недавно и в итоге пришел к отличному выводу: ревность хорошая штука. А мне, как идиоту, теперь везде мерещится измена», – Слава кидает планшет на постель и поднимается на ноги, тихо выйдя из комнаты, он направляется в соседний номер и, зайдя без стука, садится на кровать Антона. Пора заканчивать со всеми играми. Он точно знает, что Пануфник не остановится, придумает ещё с десяток всяких фокусов, продолжит провоцировать на необдуманные действия. Слава внимательно смотрит на дверь, но когда неожиданно к нему из ванной комнаты выходит Антон в одном полотенце, нервно улыбается. Разглядывая красивое тело, Петренко пытается запомнить каждое движение парня, он ещё помнит вкус этой кожи, сумасшедший жар, тихие стоны и это не дает ему покоя. А сейчас воспоминания словно оживают, он в деталях помнит красивое подтянутое тело, как они рвались навстречу друг другу, и как не хотелось отпускать. Ни на миг. – Ты не мог бы одеться? – Слава отводит взгляд, чувствуя, как желание стать ближе, нарастает с каждой секундой. Он, правда, пытается забыть, не думать, но Антон не позволяет этого сделать, сначала настойчиво добивался его внимания, а теперь провоцирует на ревность, которой вообще не должно быть. Хотя, что там говорить? Слава давно врет самому себе, он уверяет, что ему не снятся сны с ним, и он не зависает, глядя в восхитительные карие глаза. – Не мог бы, мне так комфортно. Чего пришел? Мы встречаемся только вечером. – Знаю, я хотел поговорить с тобой, – по глупости снова взглянув на бывшего любовника, Слава находит взглядом несколько капель воды, которые стекают по подтянутому телу и медленно прослеживая их путь к кромке полотенца, думает, что было бы здорово пройти этот путь губами. Оставляя один поцелуй за другим: – Прошу, надень что–нибудь. У меня видно из–за отсутствия отношений странный сдвиг идет. – Слав, ты сам мне сказал, что всё забыл и уже успокоился, так что потерпишь, – Антон садится в кресло и начинает копаться в спортивной сумке, ища что–то. – Блин, да где же оно… – Слава точно знает, что Антону ничего не нужно искать, он просто снова провоцирует его. И Петренко, сделав глубокий вдох, начинает: – Дурацкая ситуация, – ощущая себя маленьким ребенком, чувствующим вину за мелкую шалость, Слава устало просит: – Ты прости меня, ладно? Я тогда был не прав, знаю, возможно, ранил твои чувства, но… Тох, прошу, не играй, я не хочу всего этого. Я чувствую, но не хочу, – Антон продолжается копаться в сумке, не обращая внимания на Славу. – Ты меня слышишь? – Пануфник кивает. – Ты не хочешь общаться? – снова кивок. – Прости ещё раз, – Антон на мгновение замирает, а потом поднимает глаза: – У нас скоро новый танец, ребята хотят сделать нас отражениями друг друга. Слава сдержанно кивает, понимая, что теперь они будут общаться только на рабочие моменты, обычных разговоров ни о чем или дурачества во время репетиций больше не будет. При знакомстве они постоянно сталкивались с характерами, а сейчас всё будет тихо и спокойно. Слава думает, что лучше тогда вообще не общаться, чувствовать тягу и противоречить себе, это одно, а если чувствовать злость Антона… Он просто не выдержит. – Синхрон это сложно, особенно у нас, так что работать надо начать как можно раньше, если, конечно, мы не вылетим из проекта, – Антон спокоен и серьезен, весь боевой настрой пропадает за считанные минуты, из–за пары слов. «Чувствую, но не хочу». – Думаю, говорить сейчас больше не о чем, – кивая на дверь, Пануфник снова продолжает что–то искать в сумке. – Прости меня, – ещё раз извинившись, Слава видит, как Антон сжимает зубы и в его глазах зажигается злобный огонек. – Мне твои извинения не нужны, будем считать так: обычный перепих по пьяни, всё, свободен, – снова кивнув на дверь, Антон встает на ноги: – Если не доходит, я хочу, чтобы ты ушел. Слава кивает и быстро уходит из номера, направляясь к себе. «Обычный перепих по пьяни», – повторяя эти слова про себя, парень не замечает, как настроение падает всё ниже и ниже. «Я же сам так сказал, теперь всё будет нормально, ты не будешь приставать, не будет никаких намеков и… Черт, так паршиво от этого. Ничего не сделал, а хочется просто взвыть. Ты как–то… Почему так глубоко запал? А что было? Только секс, а сердце бьется, как сумасшедшее и хочется просто побыть рядом. Слушать твою болтовню, недовольное фырканье, едкие комментарии, а когда неожиданно замолчишь, понять, что просто заснул. Ты сам сказал, что не хочешь секса, что хотел бы отношений, каких–то эмоций, которые поглощают тебя и не хочется избавляться от этого наваждения. Та ночь действительно была странной. Даже протрезвев я не чувствовал никакого дискомфорта или отвращения, казалось, что это совершенно нормально. Я не знаю, что между нами было, но стало как–то легче. Всё напряжение от постоянных тренировок, волнения от номинаций, всё это ушло, словно сверху вылили ушат теплой воды, очистив от усталости. Но после той ночи думать о том, что ты можешь быть с другим парнем… Хотя нет, ты просто издеваешься, да, возможно бисексуальность проснулась в одно мгновение, но чтобы переключиться на парней окончательно? Да не, бред. Хотя, если, правда, то я боюсь даже не за тебя, а за себя. Вчера я чуть не сдержался и не врезал Саше за то, чего не было, а если увижу тебя с другим? Это будет фиаско. Народ улыбнется и скажет: Слава Петренко бросается на людей из–за своего бывшего любовника. Весело будет, даже сли… – Слава, ау! – брейкер подпрыгивает на месте, когда Саша орет ему на ухо. – Ты чего? – удивленно хлопая глазами, Петренко немного испуганно смотрит на друга, от чего Волков даже чувствует себя немного виноватым. – Собирайся, я тебе минут двадцать кричу уже, что пора на выход в парк, – Слава немного сконфуженно улыбается и, пробормотав что–то про задумчивость, начинает быстро собираться. *** Вот и настал тот день, который Антон уже ненавидел. Как и думали, Мигель предложил снова поставить их в пару, чтобы проверить смогут ли они справиться с одним из сложнейших заданий: синхронные движения в ритмичном и быстром танце. – Вы уже знаете, Мигель говорил, что есть идея: сделать вас отражениями друг друга, думаю, что это…. – раздается странный треск, а затем свет в зале гаснет, заставляя хореографов замолчать. – Так, это что? – Кина не будет, электричество вырубилось, – пытаясь понять, что происходит вокруг, Антон чувствует, как сердце начинает биться быстрее. Сейчас в зале абсолютная темнота и совсем ничего не видно, он даже своих рук не может различить ни то, что других ребят. Слава где–то справа, точнее был до того, как погас свет, это единственное, что он сейчас хочет знать, чтобы держаться как можно дальше. Как они теперь общаются? Антон играет как может, делая вид, что всё великолепно, и Слава активно подыгрывает ему, создавая идеальную картину фальши. – Мы за фонариками, нужно ещё снимать промо–ролик про создание танца, – темное помещение освещается экраном мобильного телефона, и девушки быстро покидают зал, уходя вместе с источником света. Повисает гнетущая тишина, которую очень хочется прервать, но слов нет. Антон пытается вспомнить куда он бросил телефон перед разминкой и на ощупь двигается к зеркальной стене, у которой должны лежать его вещи. Вроде он кинул их на пуф, а вроде нет… Пануфник уже проклинает себя за неряшливость, но продолжает двигаться дальше, чуть не спотыкаясь о собственные ноги. – Ты куда? – Слава хлопает себя по карманам штанов, но телефона в них нет. – Черт, вообще ничего не видно, ты уверен, что доберешься до вещей без травм? – А есть варианты? – с трудом оказавшись у нужного места, Антон поражается, как неуклюже он движется в кромешной темноте. С осторожностью и неуверенностью, хотя зал пуст, в нем только он и Слава, ничего не произойдет, но рефлексы сами срабатывают и поэтому всё получается очень медлено и неуклюже. – Да чтоб тебя… – пытаясь наощупь найти мобильный телефон, Антон чуть не вскрикивает от неожиданности, когда на его талии появляется теплая ладонь. – Прости, я на голос пошел, я свой рюкзак куда–то сюда кинул, – Слава осторожно делает шаг вперед и чувствует, как Антон вздрагивает от его близости. – Не бойся, это всего лишь я. – С чего мне тебя бояться? Руки только убери, – с трудом сдерживаясь, чтобы не врезать Петренко, старший устало вздыхает. Он очень устал делать вид, что у них замечательные отношения. Постоянные улыбки, шутки, спокойные и лаконичные ответы, хотя хочется вообще молчать и ничего не говорить. Это ощущение возникает теперь только с Петренко, а рядом с ребятами из команды становится немного легче, спокойнее. Антон не хочет признаваться, но ему немного стыдно за то, что он пытался добиться Славу около месяца, выставлял себя идиотом, пытался вызвать какие–то чувства, хотя это никому было не нужно. Как в первый раз подумал Антон: «Как свинья в грязь, плюхнулся. Причем с разбега и с головой». Он очень сожалел, что выставил себя полным идиотом, нужно было последовать примеру Славы и сделать вид, что всё это была пьяная неудачная выходка. Так нет, он повелся на те ощущения, которые накрыли его в ту ночь. «Идиот», – именно так про себя думал Антон и видел подтверждение этому каждый раз, когда Слава отвечал ему на любую фразу фальшивой приветливой улыбкой. – Можно вопрос? – младший осторожно поглаживает пальцами бок Антона, чувствуя, как его дыхание участилось. – Ну? – раздраженно и злобно, от этого тона хочется спрятаться и замолчать. Они впервые с момента ссоры не играют, показывая своё истинное «я». – А почему ты тогда не вырывался? – Слава одним плавным движением прижимает Антона к зеркальной стене. – Почему не врезал мне и не ушел? Зачем пошел со мной? – Я думал, что это очередная шутка, не более, – отталкиваясь от холодного зеркала, Антон хочет отойти как можно дальше, но Слава не отпускает. В темноте он слышит только его шумное дыхание, чувствует настойчивые прикосновения и начинает злиться: – Мы сейчас подеремся, и на сцену выйдешь с разбитым лицом, – серьезно предупреждает старший. – А если я снова извинюсь, простишь? – тихо шепчет Слава, проводя ладонью по бедру любовника. – Снова за ту ночь? Ты достал меня уже с… – Нет, не за неё, – Антон чувствует теплое дыхание на своих губах и дергается назад, но ударившись затылком о зеркало, тихо стонет от боли. – Тише ты, угробишься… Прости за это, но я больше не могу, – тихо шепча, Слава запускает пальцы в темные волосы и, прижав Антона к себе, медленно целует в губы, сразу чувствуя, как всё тело любовника напрягается и кажется, что он действительно сейчас сорвется и ударит, не выдержав напряжения. Младший решает, что нужно урвать по максимуму, почувствовать как можно больше до того, как Антон врежет ему. С жадностью скользя по стройному телу ладонями, он сжимает упругие ягодицы в руках и тихо стонет в горячие губы, прижимаясь как можно ближе. Антон зарывается пальцами в кроткие волосы любовника и с силой сжимает, Слава чувствует, как он напряжен, дыхание сбилось, но ради этого мгновения он согласен потерпеть боль. – Прости, я не смог сдержаться… – осторожно целуя Антона в уголок губ, Слава тяжело выдыхает: – Я не могу остановиться, снова хочу тебя и не могу совладать с собой, – не отрываясь от теплой кожи, Петренко пытается не оставлять следов: – Простишь? – Да заткнись ты уже и целуй, – раздраженно рыкнув, Антон дергает младшего за волосы, и с жадностью впиваясь в его губы, сразу целуя глубоко и страстно, заставляя замолчать. Слава облегченно выдыхает и позволяет Антону взять всю инициативу, но сейчас хочется не сдерживаться, взять всё до последней капли. Петренко прижимает своим телом Антона к зеркалу и чувствуя холодную поверхность, довольно улыбается – любовник дрожит в его руках. Пануфник недовольно рычит, но не вырывается, только с трудом добравшись до пол майки младшего, запускает ладони под тонкую ткань, проходясь по гладкой коже, но избавиться от одежды он не успевает: дверь в зал открылась. – Ау, народ, вы тут? – голос Ильшата заставляет замереть, Антон зажимает рот любовнику ладонью, чтобы тот молчал, но чувствуя мягкий поцелуй, решает, что сейчас плевать на всех. Их не застанут, он уверен: успеют разбежаться по разным сторонам перед тем, как их заметят. Убрав руку, Антон снова пытается поцеловать возлюбленного, но промахнувшись, прижимается губами к носу, Слава тихо смеется и, взяв его лицо в ладони, мягко целует в губы, слыша, как дверь снова закрывается. Целуя осторожно, с каким–то невообразимым трепетом, брейкер пытается объяснить, почему он так глупо себя вел, почему избегал настойчивых знаков внимания Антона. Он безмолвно просит прощения и получает его через пару минут, когда старший обнимает его в ответ, запуская ладони в задние карманы джинсов. Пока хореографы находят фонарики, проходит ещё около часа, всё танцоры, собравшись в одном зале, понимают, что не хватает только Антона и Славы, которые неожиданно «потерялись» в темноте. Решив обыскать все залы, танцоры совсем забывают про ту самую пыльную кладовку, с которой всё началось, и видит Бог, это хорошо, что они не заглянули именно туда…